Глава 1. Неудачники

— Но-но! — снова прикрикнула она для острастки, но задумалась. Милана права. И она почти всегда права, вот что плохо. Своевольная, наглая, языкатая... Но какая же незаменимая!

— Это всего лишь традиция. Причём глупая. Про лавки и разрешения. Сейчас другие времена, мир меняется. И женщины...

Милана вновь покачала головой.

— У нас в княжестве куда ни плюнь — везде традиция. Не надо, Василис. Не сейчас. Потом — возможно, но не в медовый месяц. Тут этот хмырь заладил со своими охотами, а тут ещё и ваше гуляние утрешнее... Говорю же, не стоит оно того. Раз тебе можно на традиции плевать — то почему боярам много чего нельзя? Чем они хуже? А князькам нашим? А если саксы голову подымут — им тоже много чего не нравится? Там ведь тоже везде лишь традиции!

...Хотя по стенам гулять, в ночной, и босиком... Да великокняжеской дочке... — Служанка мечтательно зажмурилась. — Вот пусть об этом и говорят, а не о традициях, тему для всех вы нашли!А сами чем полезным займитесь — что у вас, дел что ли нет?

Василиса рассмеялась. Молодец, девка, опять выкрутилась.

Задумалась. Да уж, наделала утром шороха. А ну и плевать! Ивановы это проблемы, её прогулки, а не её! Нечего по охотам разъезжать! А что по лавкам... Тут да, действительно, лучше обождать. Традиции они такие...

...А говорят, действительно, пусть лучше о княжне, полуголой гуляющей по укреплениям, чем традиции и законы обсуждать. Народ он ведь такой, ему всегда надо о чём-то говорить.

...Как же ей иногда хочется эту паршивку удавить! Но ещё чаще — расцеловать.

— Найди Никодима, — бросила она, окончательно придя в себя, оглядываясь в поисках, что надеть на тренировку. — Хочу позаниматься, железом позвенеть. Или скажешь, без мужниного разрешения и это нельзя?

Милана расплылась в едкой улыбке.

— Вообще да, нельзя. Но думаю, в конкретно вашем случае, на ТАКОЙ запрет можно наплевать с дворцовой башни.

Девушки рассмеялись.

Июль 2006, Россия. Володя

— Не хочу "Землян". Надоело. Давайте что-нибудь для души играть? — Володя опустил с плеча ремешок гитары и поставил ту на пол.

— В смысле? — не понял Макс.

— Ну, в смысле своё?

— Где? — нахмурился Стас.

— Ну, вообще. В принципе. — Володя обвёл ребят глазами. Народ его не понял, пришлось пояснить:

— Пацаны, давайте браться за ум и начинать свой материал обкатывать? У нас же есть свои песни. Начнём потихоньку на кабаке прогонять, разбавлять им то, что всегда играем. Смотреть, делать выводы, дорабатывать... А там глядишь и...

— И? — усмехнулся Макс. Его распирало от внезапно появившейся улыбки.

— И знаменитыми станем! — закончил Володя. — Народ будет ходить наши песни слушать, а не чужие!

— Мечтатель! — покровительственно, но не зло констатировал Леший.

Макс, патлатый до плеч русоволосый басист, иронично растянул губы.

— Точно. Мечтатель. За это я Вована и уважаю!

— Ну, мы же можем, пацаны! — вскинулся Володя. У нас же получается! У нас есть этот, как его... Потенциал! Давайте развиваться, расти! Хватит на чужом сидеть. Начнём с кабака, а там...

— И что "там"? — Макс достал пачку, зажигалку и не спеша закурил. — Кто нас будет слушать? Кому нужен наш "трамтарарам"?

— Людям.

— Людям? — Жидкий смешок. — Чувак, окстись! О нас ни одна собака не знает! А "Траву у дома" пипл хавает много лет. И будет хавать еще дольше. И всё остальное — тоже будет хавать. И пока хавает, надо лабать. А твой музон, даже самый прикольный, слушать никто не станет. Потому, что тебя не крутили на радио, не печатали в журналах и не показывали по ящику. Это же шоу-бизнес!

— Не, Вован прав, — неожиданно поддержал его Жорик, двухметровый широкоплечий здоровяк ударник. — Своё играть надо. Но только на разогреве, пока пипл расколбасится.

Володя опешил.

— Ребят, вы чё? Мы же группа! И нас подают, как группу! А группа от ВИА тем и отличается, что играет свои вещи!

— Да кому это нужно, чувак! — Макс выпустил вверх струю сладковатого дыма. В гараже и так было накурено — хоть топор вешай, но никто не обращал внимания. — Никто этим не заморачивается. Люди просто выходят и колбасятся. Хоть "Ария" перед ними будет, хоть "Guns"n Roses", хоть "Крылья ветра".

— Согласен. Мы играем в кабаках и на вечеринках. Попсовые вещи, которые пипл хавает. Я и не предлагаю бросать. Но надо же расти самим, развиваться дальше?! — не сдавался Володя.

— Как? — донесся из угла голос Стаса, клавишника. Стас был самым старшим и прожженным в группе. И хоть лидером считался Макс, слово Стаса было веским. Другое дело, что ему это не нужно было, рулить группой. У него семья, маленький сынишка. Володя считал, что тот играет с ними только ради халтурок, Стасу просто пофиг на иерархию. Но музыкант тот был от бога. — Как ты собираешься развиваться, Вов? Где? Здесь? В этой дыре? Это нереально.

— Ну, мы можем наработать материал и рвануть в Москву...

— Мы уже обсуждали эту тему — прервал Макс, отрицательно покачивая своей патлатой головой. — Ничего не получится.

Володя вытащил сигарету из максовой пачки и закурил. Делал он это крайне редко, и только в периоды нервного возбуждения, несмотря на то, что все остальные курили рядом безбожно.

— Хорошо. Почему не выйдет? Давайте каждый выскажется.

— У меня семья и работа, — начал Стас. — Я могу поехать куда-нибудь по региону. На море, там, Сочи-Туапсе-Геленджик. До Ростова. А бросить всё и уехать не могу. Если хотите, ищите другого клавишника.

— Леший, ты что скажешь? — спросил Макс

Леший, прислонившийся к створке ворот, сделал глубокий вдох и тоже выпустил струю дыма. Он был самым тихим и незаметным в "Крыльях ветра". Просто играл и всё. Володя сам не понимал, для чего тот тусит с ними.

— А я чо? Я не против. Но сам знаешь, играть я играю, а песни писать — не ко мне. Да и мне кажется, не вытянем мы. Материала мало.

— Материал наработаем, — жёстко отрезал Володя. — Было бы желание.

— Ну, наработаем, и что? — не сдавался Макс. — В Москве таких, как мы, со всей России знаешь сколько?

— Да, — поддержал Жорик. — Там такая конкуренция, мама моя женщина!

— Но мы еще не пытались! Вон, есть такие кадры, конкретные уроды, и мусор играют, а вылезают. Радио послушай — до нас — как до Китая на карачках! И пролезли же?

— Ну и чё? Ну, подфартило пацанам. Думаешь нам подфартит?

— Так что, теперь всё? Лапки кверху и не стоит даже пытаться? — взорвался Володя. — Да некоторые на стройке работают, на дверях спят, а потом раз — и попёрло! Надо просто дело делать, и руки не опускать!

— Чё, и нам на дверях спать? — Макс с иронией посмотрел на Володю.

— Если хотим раскрутиться — да, — сдулся тот, но окончательно не сдался. — Может и не на дверях, но поголодать скорее всего придётся. Какое-то время. Путь к славе лежит через тернии, ещё греки сказали. Но мы раскрутимся! Мы сможем!

— С чего же ты так уверен? — басист так и лучился иронией.

— Нет, ребята, Макс, зря вы так. Вован прав, "Крылья" могут. — Стас сделал эффектную паузу и тоже закурил. — Лирика у нас неплохая, играем на уровне. Меня цепляет, а меня в этой жизни мало что цепляет. Над аранжировками поработать надо, а так ничего. Продюсер нужен хороший, который нас до ума доведёт, что делать подскажет. Но сами понимаете, здесь продюсеры не водятся, надо ехать. — Он окинул взглядом всю честную компанию. — Вопрос лишь в том, хотите ли вы.

— А сам значит в кусты, — поддел Макс. Стас насупился.

— Макс, я только что честно сказал, что умываю руки. Ты предлагаешь мне бросить жену с Павликом и заняться поиском счастливой звезды? МНЕ уже поздно, а вот вы молодые, ничем не обременённые...

— Это не я предлагаю. — Макс выпустил струю дыма в Володину сторону. — А наш незабвенный Мечтатель. С большой буквы "М".

— Ребят, ну вы что, не понимаете? Да, не все группы стартовали удачно! — взорвался Володя. — Время надо, работать надо! Вон, посмотрите, те же Найты. Да кто о них знал в самом начале? А сейчас мировые турне одно за другим. И другие группы...

— Вот только не надо про другие, — резко одёрнул Жорик. — Посмотри на эти другие — с мировым именем, а выступают в обблёваных клубах и жалких малюсеньких ДК на семьсот рыл, где на них ходят смотреть три с половиной калеки.

— Лиха беда начало. Не всем же, как "Металлике", стотысячные стадионы собирать...

Воцарилось продолжительное молчание. Которое Макс нарушил первым.

— Не, Вован, давай определимся, сразу и насовсем. Еще раз, излагай свою тему, а мы по очереди скажем своё мнение и больше к этому не вернёмся. Ага?

— Хорошо.

Мозговой штурм начался. Володя вышел на середину гаража.

— Я считаю, что нам уже хватит сидеть на жопе и просиживать штаны. Мы можем в этой жизни достичь чего-нибудь стоящего, стать известными. Не сразу, конечно, может через пару лет, но сможем.

Пауза. Осмотрел ребят. Те слушали — так у них заведено. Они своё слово скажут позже.

— Для начала надо собрать материал, все наши наработки и "болтушки", и довести до ума. Вот послушайте.

Он достал из барсетки диск и вставил в их "студийный" магнитофон, переключив штекера от усилителя. Нажал "плей". Из динамиков раздалась музыка, нежная классика в тяжёлой обработке. Басы и ударные лихо вписывались в завихрения рисунка. Гитара вытягивала вверх высокие частоты. В общем, тема получилась шикарно.

— Что это? — наморщил нос Макс.

— Бетховен. В Вовановой аранжировке. Симфоник-метал или готика. Короче, из тех фруктов, что любят под оркестр лабать. Кстати, довольно актуальное в мире направление... — ответил Стас.

— Да, — кивнул Володя — Это я дома сделал, на своей старенькой "Ямахе". Сейчас пипл такое хавает. Можно найти вокалистку с прикольным голосом, переработать под неё несколько тем и попытаться демку записать. Мы когда собираемся, бывает неплохие вещи рожаем. Макс, помнишь, ты на Танькиной днюхе играл?

Макс что-то недовольно забормотал.

— Я против женского вокала! — категорично выступил Жорик. — Это позор хэви-метала! Мы ж не придурки финны?

— Не хотите женский, можно и самим, — согласился Володя. — Потенциал у нас есть — это главное, а детали появятся по ходу действия.

Все замолчали. Каждый думал о Вовановом предложении, о славе и собственной судьбе. Наконец Макс вытащил из пачки очередную сигарету и подытожил:

— Кто что скажет? Стас, с тобой всё ясно. Ты не можешь. Жорик?

— Я думаю, что мы не потянем. — Ударник покачал головой. — Помыкаемся-помыкаемся, и вернёмся. Не такая уж у нас мощная группа. А тут неплохие халтурки зашибаем — вот и нефиг отвлекаться. Я против.

Володя проглотил ком в горле. Макс еле заметно довольно ухмыльнулся.

— Леший.

— Хорошо, напишем. А где в этой дыре обкатывать будем? Материал-то собственный, специфический.

— Ну, тогда сразу и ехать. Наработать и ехать.

— Ага, с черновым материалом, — добил Жорик. Леший продолжил:

— В общем, я тоже считаю, что мы неплохо играем и даже немного талантливы. Но, Вован, ты должен понять, пролезть сейчас наверх, без денег и блата, без спонсоров и продюссеров — почти нереально. А на Запад пробиться — тем более.

— Кто не пробует, тот и не пробивается, — констатировал Володя. — Мы — не пробовали. А вдруг получится?

Басист усмехнулся, передумал и засунул сигарету обратно в пачку. Посмотрел Володе прямо в глаза.

— Ты действительно в это веришь?

— Не переживай ты так. — Стас вышел, встал рядом и достал сигарету. — Они не поймут. Они не хотят понимать.

— Но почему? Они что, не видят, что у нас получается? — Володя в сердцах кинул в сторону бычок только что выкуренной сигареты. Уже третьей за последние полчаса.

— Они не музыканты, — усмехнулся Стас. — Они — буржуи. Им главное покой, сытость и достаток. А ты — музыкант. Тебе важнее, что ты видишь и чувствуешь, а не то, сколько заплатят. Понимаешь?

Володя кивнул.

— Тебе с ними не по пути.

— А ты?

Стас усмехнулся.

— Мне ни с кем не по пути. Мы решили ипотеку брать, Женя хочет. Родители будут помогать выплачивать, и мои, и её, сам понимаешь. — Он горько пожал плечами. — Надоело с ребёнком в общаге ютиться. Надо что-то своё строить.

— Ясно. — Мир Володи рушился. Ребята, которых он ещё вчера считал в доску своими, предали. Предали не его, а то ДЕЛО, которое могли бы сделать. Ради презренного металла.

— И что теперь? Я не смогу один! Я могу написать текст, даже аранжировать, но это всё не то! Я не могу как Макс, сделать всё на одном дыхании озарения. Не могу как Жорик, на лету подобрать и пустить в нужное русло. Один я ничего не могу! Мы же команда! Мы же "Крылья ветра"!

Стас глубоко затянулся и выдохнул.

— Тебе надо собрать группу, Вов. Свою. Не из буржуев, а из фанатов — таких же, как сам. И пока ты этого не сделаешь, не успокоишься.

Володя поёжился.

— Не дрейфь, всё у тебя получится. Я в тебя верю! А ты знаешь, я в этой жизни мало в кого верю!

Серафим

Серафим отхлебнул еще немного, выдохнул, поморщился и закусил половинкой помидора. В голове уже начало шуметь. Это хорошо, водка сейчас лучшее лекарство, притупляет боль. Не даёт взорваться изнутри, не пускает лишние воспоминания. Посмотрел на солнце, закрыл глаза и расслабился.

Перед глазами один за другим пролетали образы. Дом. Обветшалая завалюха. Покосившееся крыльцо. Папик, как обычно, пьяный, хлещущий его ремнем в "воспитательных целях". Вечно недовольная рожа мачехи, опять умотавшей к соседке и не оставившей ничего пожрать. Вечно некормленая скотина. Бабушкина икона в углу на столе. Пацаны. Санька, уговаривающий пойти с ним. Тот мешок картошки, за который ему дали восемь лет. Восемь лет за мешок картошки! Сломанная жизнь стоимостью несколько сот украденых рублей!

Едкая харя председателя, что-то втирающего ненадолго протрезвевшему родителю. Наташка. Шалава, не дождалась! "Извини, Сима, ты хороший парень, но я люблю другого...." Ага, качка из города, разъезжающего на серебристом "Опеле"! Как же, пацаны ему всё написали! Господи, почему?

ПОЧЕМУ ОН ОСТАЛСЯ??? ПОЧЕМУ ЕГО НЕ УБИЛИ В ЭТИХ ЧЁРТОВЫХ ГОРАХ???

Снова отхлебнул, прямо из горла. Идущая мимо старушка укоризненно покачала головой. Плевать! На всё плевать! И на таких вот правильных старушек особенно!

Ему некуда идти. Его никто не ждёт. У него нет дома. Не считать же домом ту полуразвалившуюся халупу в богом забытой нищей деревне? На которую, небось, уже наложила свои загребущие руки мачеха.

Что делать? Куда податься? Чем заняться?

Окинул взором тихий парк, в котором примостился на лавочке с бутылкой водки и пакетом помидоров. А здесь ничего, хорошо, тепло. Жить можно. И люди неплохие. Даже улыбаются. Не ему, конечно, его все стороной обходят, а вообще...

Ещё глоток. И помидор. Вдруг взгляд зацепился за нелицеприятную картину.

Вдалеке какой-то черный урод орал на девушку. Русскую девушку!

Тело моментально среагировало и вскочило с лавочки, кулаки сжались.

Крики были слышны издалека, привлекая всеобщее внимание немногочисленной пока публики. Чёрный ожесточенно размахивал руками перед лицом девчонки, чуть ли не брызжа пеной изо рта. Девушка тоже была на взводе и тоже орала, но явно оправдывалась, да и как-то неуловимо его боялась. Серафим стал сзади