Нф-2017: Демон

В коридоре снова послышались неровные шаги. Сеньор Витор. Теперь уже точно. Шаги были слышны достаточно отчетливо и приближались. Странно, а я не слышала, чтобы входная дверь хлопнула.

15

Шаги смолкли перед моей дверью. Я поспешно спрятала листок с демонскими словами, ожидая, что сейчас раздастся стук в дверь. Но мгновения складывались в минуты, а лекарь все так же молча стоял, не спеша обнаруживать свое присутствие. Может, решил, что уже сплю? Одинокая свеча на столе стояла так, что свет ее не был бы виден в щели под дверью. Подождала еще несколько ударов сердца, но любопытство оказалось сильнее осторожности, и я кинулась к двери. Распахнула. И снова никого.

Да что же за чертовщина такая? Я вышла в коридор, прошла до поворота, за которым была лестница, ведущая на первый этаж. Тишина и темнота. Повернулась, собираясь вернуться обратно в свою комнату, и со всего размаха врезалась в лекаря. От неожиданности я пошатнулась, и сеньору Витору пришлось подхватить меня, чтобы не дать упасть. Я снова подивилась его скорости. Казалось, даже движение смазалось. Миг — и он уже придерживает меня за плечи, глядя насмешливо. Ну, мне так показалось, что насмешливо — лекарь, по обыкновению, был в своих очках из дымчатого кварца. И как он что-то видит в них в темноте коридора?

— Простите, сеньор Витор, я вас не заметила, — смущенно потупившись, прошептала я. — Показалось, что я услышала ваши шаги в коридоре, вот и вышла проверить, — пояснила на всякий случай.

— Что просил не выходить, пока не позову, забыла или просто сочла неважной просьбой? — Лекарь, похоже, был не в духе.

— Забыла, — покривила душой я. Ничего я не забыла, конечно, но слишком уж себя накрутила, дожидаясь его возвращения. Даже начала думать всякое.

— Не ври мне, девочка, — его рука взяла меня за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него. — Обещай, что не будешь относиться к просьбам легкомысленно. Особенно сейчас.

Я кивнула. От его тона мне стало страшно. Очень страшно. Страшнее, чем когда за мной пришли братья-инквизиторы.

— Все так плохо? — Спросила испуганно.

— Да, — отпустив меня, сеньор Витор прислонился плечом к стене. В полумраке коридора его лицо выглядело очень уставшим. — Этот сеньор Гомеш Сараива де Карвалю — упертый высокомерный идиот. Отказался отменить прием.

— Он же, по словам слуги, был настолько плох, что бредил уже.

— Не он, сын его, — пояснил сеньор Витор. — Старику даже я уже не в силах помочь. Не здесь.

— Не здесь? — Не поняла я.

— Там, где я... жил раньше, была лаборатория лучше.

— А при чем тут лаборатория? — Я все еще ничего не понимала.

— Это и в самом деле чума, девочка, — лекарь в отчаянии стукнул кулаком в обшитую деревянными панелями стену коридора. Дубовая доска треснула. — И все, что я могу теперь — облегчить страдания. И попытаться найти лекарство. Но лаборатория плохая. Слишком долго. А заразу даже локализовать не удалось.

— Сеньор Витор, я не понимаю. Но я могу вам чем-нибудь помочь?

— Да, — он выпрямился. — Можешь. Завтра покинешь город. Дам тебе достаточно денег, чтобы ты могла уехать подальше от заразы и устроиться.

— И в чем здесь заключается помощь? — По-моему, лекарь переутомился. Или он подхватил эту заразу и теперь бредит? Не задумываясь, я протянула руку, чтобу потрогать его лоб. Лоб был очень горячий.

— В том, что не буду переживать за тебя, — сеньор Витор мягко отстранил мою руку. — Я в порядке. Принял меры предосторожности. Но эпидемия уже неминуема. Сегодняшний прием положит ей начало. Город скоро закроют. Я говорил с бургомистром, надеюсь, он поверил. И хочу, чтобы тебя в этот момент в городе уже не было.

Если честно, я не совсем понимала, с чего лекарю обо мне переживать. Да кто я ему такая? Случайно спасенная девчонка, которую он приютил в своем доме. Ну, готовлю неплохо, не докучаю. Но это еще не повод. Тем более, что я не могу просто сбежать, когда знаю, что в моих силах что-то сделать, чтобы помочь спасти людей. Не так нас воспитывала мать-настоятельница.

— Я другую помощь имела в виду, более существенную, — покачала головой я. — И разве мне не стоит остаться, я ведь могла уже заразиться?

— Нет, пока нет. И не заразишься, если не останешься.

— Но я останусь, — твердо возразила я.

— Нет.

— Но вам понадобится ассистент. В приюте нас учили ухаживать за больными.

— Я не допущу тебя к больным, — лекарь был категоричен.

— Сеньор Витор, — вспылила я. — Я очень благодарна вам за то, что вы меня спасли. За то, что вылечили. И за то, что приютили меня в своем доме и дали работу. Но вы не можете распоряжаться моей жизнью за меня. Господь дал мне ее не для того, чтобы трястись над ней, как наседка над цыплятами. Раз Он привел меня в этот город, значит, таково мое предназначение. Если вы не хотите, чтобы я помогала вам, пойду в местный приют или больницу при церкви. Думаю, если то, что вы говорите про чуму — правда, то скоро им там потребуются любые дополнительные руки.

Развернувшись, я решительно проследовала в свою комнату. Завтра с утра приготовлю завтрак и уйду. И ему не придется больше за меня переживать. Но позорно сбежать из города я не могу. Просто не могу — и все. Я знаю, я глупая и наивная. Но я верю в то, что испытания Господь нам посылает не для того, чтобы мы от них бежали.

— Девочка... — Интонацию сеньора Витора разобрать было сложно. Все-таки этот его хриплый голос не слишком располагал к пониманию оттенков выражения.

— У меня есть имя, — не оборачиваясь, я захлопнула дверь перед носом у лекаря.

* * *

За окном завывал ветер, стуча незакрытым ставнем. Вечерний робкий снег, похоже, перерос в мокрый дождь. Я все еще лежала без сна, глядя в потолок и перебирая в уме события сегодняшнего дня и вечера. Точнее, ночи. Надвигалось нечто страшное. Конечно же, я не помнила эпидемию чумы тридцатилетней давности. Но я помнила все те страшные истории о ней, которые передавались из уст в уста. Не знаю, сколько в них было правды, да и проверять совсем не хотелось. Но видимо, придется.

Ставень нервировал. Я встала, намереваясь его закрыть. Но подойти к окну не получилось. Отчего-то каждый шаг давался мне неимоверно сложно, словно я брела против течения по шею в воде. Сделав всего несколько шагов, я замерла, понимая, что знакомое оцепенение охватывает мое тело.

По спине, прямо по позвоночнику пробежала горячая щекотка. Нежно мазнув по шее, кисточка хвоста скользнула к лицу. Руки демона замерли над моими плечами, в доле сантиметра от кожи. Достаточно близко, чтобы я могла ощущать жар, идущий от них. Но недостаточно близко, чтобы почувствовать прикосновение.

— Нау дару теа дангар, ана, — проговорил знакомый бархатистый голос за моей спиной.

— Я... не... понимаю... — каждое слово давалось с огромным трудом.

— Не хочу тебя подвергать опасности, девочка, — с сильным акцентом произнес демон. Слова звучали одновременно и более отрывисто, и более напевно. И как-то очень нежно.

— Какой... опасности? — Я силилась обернуться, чтобы увидеть стоявшего за спиной демона, но безуспешно. Ну почему в моих снах я его никогда не могу рассмотреть? Даже, когда демон не держится где-то за моей спиной, я его вижу только как черную крылатую тень. Только глаза — яркие, по-кошачьи желтые. Такие, какими я их запомнила во время того поцелуя.

— Нау пода дарар теа вардар, ана... Не могу... допустить...

— Жоана... Меня... зовут... Жоана, — прервала я его. Не знаю почему, но сейчас казалось очень важным сообщить демону мое имя.

— Жоана, амаэа, — нежные губы коснулись основания моей шеи, по спине скользнула обжигающе горячая рука. Мир взорвался миллионом черных искр, и я скользнула в темноту.

Последней моей мыслью было, что сознание во сне потерять нельзя, так не бывает.

16

Мерное поскрипывание колес убаюкивало, но спать не давало. Спать сидя было неудобно. Да и вставать пора давно, я перед уходом хотела еще завтрак приготовить.

— Заворачивай, город закрыт! — Раздалось снаружи.

— Это что еще за новости, — шамкающий голос снаружи.

— Приказ бургомистра!

Повозка резко остановилась, чуть не сбросив меня с узкого деревянного сидения. Я окончательно проснулась. Я сидела, привалившись плечом к высокому борту открытой повозки. На плечах моих красовался зеленый плащ с теплым подбоем, ноги были укутаны шерстяным пледом — я помнила его, любимый плед сеньора Витора, неизменно красовавшийся на спинке его кресла в кабинете. У ног стоял новенький дорожный сундучок, обитый кожей, с начищенными до блеска металлическими уголками.

Чертов лекарь! Таки попытался меня из города отослать. Интересно, как это я все проспала? Не иначе, как какое-то снадобье свое лекарь в меня влил. И вообще, он что, меня сам одевал? Я же в ночнушке спать ложилась. Я задохнулась от возмущения, не сразу сообразив, что вообще-то месяц в беспамятстве пролежала, и сеньор Витор за мной все это время сам ухаживал. Да и в пыточной братьев-инквизиторов я тоже не очень одетой перед ним щеголяла. Не считать же одеждой кандалы. А сообразив, покраснела до корней волос. Кошмар! Я ведь теперь ему в глаза смотреть не смогу. Хотя... Лекарь ведь меня фактически выставил за дверь. Причем, без моего ведома. Так что ни о каком в глаза смотреть речи не идет. Но из города я не уеду точно. И не только потому, что город уже закрыли.

Я выбралась из повозки, разминая ноги. Мы стояли у городских ворот. Тех самых, через которые меня не хотели бесплатно пропускать стражники в таком далеком августе.

— Простите, — тронула возницу — бородатого и косматого старичка — за плечо.

— Ой, девонька, проснулась ужо? — Зашамкал дедок. — Ты полезай обратно, сейчас я с сеньорами стражниками вопрос решу, и поедем.

— Дедуль, я не поеду никуда, — покачала я головой.

— Но сеньор лекарь...

— Сеньор лекарь мне не указ, — перебила я старика. — Я из города никуда не уеду. Есть в городе больница при монастыре? — Обратилась я к стражникам.

— Имеется, как же не быть, — важно кивнул один из них, пожилой и хорошо упитанный.

— Отлично! А где, не подскажете?

— Недалече тута, в ремесленном квартале. Монастырь урсулинок.

Ой, как здорово! Наш приют тоже при монастыре урсулинок был. Так что мне там будет несложно освоиться. Я полезла в повозку за сундучком. Поднять его сил мне недостало. Беспомощно оглянулась.

— Дедуль, не подвезете?

— Дык, сеньор лекарь же велели...

— Что именно велели сеньор лекарь? — Вкрадчиво поинтересовалась я.

— Отвезти вас в безопасное место и помочь устроиться.

— Замечательно! — Обрадовалась я. — Вы ведь согласны, что монастырь урсулинок — вполне безопасное место?

— Да, но... Сеньор лекарь велел за пределами Амаранта...

— Дедуль, но ведь сеньоры стражники не могут нарушить приказ бургомистра. Верно, сеньоры? — Я снова обратилась к стражникам за поддержкой.

Те важно покивали.

— Так не лучше ли выполнить наказ наполовину, чем не выполнить вообще?

Дедок крепко призадумался. Я нащупала кошель, приятно оттягивающий пояс. Запустив пальцы в него, выудила серебряную монетку. Хм. Если там все такие, то лекарь мне с собой целое состояние сунул. Гораздо больше, чем заработанная мной за все месяцы, проведенные у него, сумма. Показала монетку старику. Тот, понятливо кивнув, шустро полез на козлы. Поблагодарив стражников за подсказку, я тоже вскарабкалась в повозку.

Монастырь встретил тишиной и умиротворением. Даже воздух на его территории был наполнен спокойствием. Я блаженно вдохнула, прикрыв глаза. Пахло как дома, в приюте: беззаботностью и детством.

— Могу я тебе чем-нибудь помочь, дитя? — Окликнул меня тихий голос монашки.

— Доброго дня, сестра, благослови вас Господь, — обратилась я к ней. — Это я хотела спросить, не нужна ли вам помощь при больнице. Я многое умею. Выросла в приюте при монастыре урсулинок в Манселуш.

Помощь при больнице, конечно же нужна была. Сестры тоже получили предупреждение от бургомистра о возможной, а по мнению сеньора Витора, неминуемой эпидемии. Я подивилась тому, насколько серьезно отнесся бургомистр к словам простого лекаря. Или сеньор Витор не так прост, как мне казалось?

* * *

Дни в монастыре утекали, как песок сквозь пальцы. Через три дня после моего там появления, в госпиталь стали поступать первые заболевшие. А еще через неделю повозка вывезла за ворота первых умерших. Среди сестер, ухаживавших за больными, тоже появились зараженные. Как же я понимала сеньора Витора теперь! Ведь, к сожалению, все, что мы могли — это облегчить страдания больных. После того, как болезнь перетекала в легочную форму, их дни — а точнее, часы — были сочтены. В монастыре воцарилось мрачное настроение.

Я старалась не поддаваться этому всеобщему настроению, проводя все свободные минуты в часовне. Молилась я истово, но облегчения молитва не приносила. Господь, если и слышал, не спешил откликаться.

А еще, я больше не видела снов про демона. Что и не удивительно, в общем-то: в святые места нет хода врагам рода человеческого. Как смог демон добраться до меня в приюте, я не представляла. Не иначе, как то прикосновение через прутья клетки ему дорогу открыло. Но раз за разом я ловила себя на мысли, что скучаю по своему демону. В последнем моем сне мы даже сумели поговорить. Демон явно делал успехи в изучении нашего языка. И это вселяло надежду, что рано или поздно мне удастся с ним объясниться. Возможно, даже сумею выяснить, что ему от меня нужно. А еще, я очень хотела спросить, удалось ли демону вернуть свои крылья. Да, во сне я его видела всегда крылатым. Но это еще ничего не значило. В тот, первый, раз у демона из моего сна крылья тоже были, в то время, как у демона в клетке на площади имелись лишь две жуткие, обожженные и кровоточащие раны.

И я молила Бога послать мне хоть один маленький сон про демона. И самое удивительное, что на эту мою молитву Господь ответил.

17

— Иту козтарэа! — Снова старший демон на моего злится, и слова знакомые, повторяется.

— Уже вмешались, когда допустили первую эпидемию, — твердо отрезал мой демон.

— Ка? Сама нау изат комраиа! — Старший был недоволен. В его голосе прозвучал приказ.

— Козтараз, азтарог дараз им-ма козимэа, — повторил мой демон устало.

-Жоана, ты что, спишь с открытыми глазами, что ли? — Сестра Агата легонько пихнула меня в бок.

Вздрогнув, я огляделась по сторонам. Я стояла, замерев с мокрым полотенцем в руках у кровати больного. Точно, сплю на ходу. Еще и сны вижу. Хорошие. Я улыбнулась. Поспешно выжала полотенце, утирая пылающий лоб пациента. Еще раз намочила тряпку в холодной воде с уксусом, прикладывая компресс. Такие компрессы от самой болезни помогали слабо, но хоть немного жар сбивали.

— Иди отдохни, деточка, я тут одна пока управлюсь, — сестра Агата и сама выглядела изможденной, несмотря на общую округлось фигуры и пухлые щечки с ямочками. Но она была права: я на ногах уже больше шестнадцати часов, пора бы и отдохнуть немного, иначе, могу и больным навредить по неосторожности.