Точки бифуркации ч 2

Там и пешего хода всего — ничего, один дневной переход, так нет, надо гнать корабль, в трюмах которого почти пять тысяч пудов взрывчатки!

Но приказ есть приказ! После 5 часов пополудни "Прут" снялся с бочек и вышел в море. Георгий, естественно, приказал затемнить корабль и не включать ходовых огней, а сам за все время перехода не сходил с мостика.

Расшифрованное около 21.00 радио командующего о пребывании "Гебена" в Черном море и о назначенном на утро выходе флота из Севастополя только усилило тревогу Быкова.

В районе мыса Херсонес туман, "бархатный сезон", закончился, видимость неважная 40 — 50 кабельтовых, а тут ещё совершенно непонятное радио от комфлота: "Ночь держитесь в море. После рассвета возвращайтесь в Севастополь, вскрыв, если появится неприятель, пакет 4Ш".

* * *

*

Князь Владимир Трубецкой, командир миноносца "Лейтенант Пущин", получивший приказ поддержать "Прут", тоже был в недоумении! Поддержать даму под ручку, это понятно!

Но как миноносец-угольщик водоизмещением 350 тонн с одной пушкой ГК 75мм., пулемётами 7,62мм. и четырьмя ТА может поддержать минзаг — было выше его разумения!

Миноносец мог бы снять команду с тонущего корабля, мог бы провести судно по незнакомому фарватеру, но что противопоставить линейному крейсеру 25.000 тонн, имеющему двенадцать 15 см. орудий противоминного калибра с бронепоясом 270 мм., и скоростью на два узла превышающую скорость его миноносца?!

В данной ситуации оставалось одно — атаковать! С мизерной надеждой выйти на дистанцию торпедного залпа, для чего надо было приблизиться к этому левиафану хотя бы на десять кабельтовых! Да и тогда оставалось надеяться только на удачу: — при дальности хода 11 кабельтовых скорость торпеды была 27узлов, а "Гебен" в форсированном режиме мог развить 28?!!!.......

Где наша не пропадала! Подняв на левом ноке "Пущина" флаг "Рцы", сигнализирующий о минной атаке левым бортом, каперанг Трубецкой приказал увеличил ход до самого полного (24-25 узлов) и начал склоняться влево. Его самоубийственный манёвр повторили кавторанги Пчельников и Якушев - командиры миноносцев "Живучий" и "Жаркий".

Обнаружив дерзкий маневр маленьких корабликов, командир "Явуза" тоже подвернул влево и, приведя дивизион князя Трубецкого на курсовой угол 60 градусов правого борта, открыл огонь по головному миноносцу — "Лейтенанту Пущину". Дредноут стрелял шести орудийными залпами противоминной артиллерии с дистанции 60-70 кабельтовых, которая постепенно сократилась до 45 кабельтовых. Первый залп лег с большим недолетом (8-9 кабельтовых), второй — недолетом в 1-2 кабельтова, третий — небольшим перелетом. Четвертый залп дал три попадания 150-миллиметровыми снарядами.

* * *

*

В 6.35 сигнальщики "Прута" доложили о следующих слева по борту трёх миноносцах 4-го дивизиона, корабли шли параллельным курсом. Внезапно они увеличили скорость и повернули влево. Вокруг них начали подниматься водяные столбы от падающих сна­рядов.

Что лучше предпринять? Двигаться прежним курсом или попытаться развернуться?

— Сигнальщики, что на правом крамболе?

— Туман! Ваше благородие! Ничего не видно!

— На левой раковине "большой двухтрубный корабль", возможно, линкор "Три Святителя"!

Чёрт, откуда здесь взяться этой старой калоше?

— Смотреть внимательно!

Корабль, принятый было за линкор "Три Святителя", оказался линейным крейсером "Гебен".

— Немец идёт курсом нам на перерез!

Этот доклад сигнальщика лишь констатировал безнадёжность положения минзага, бывшего в молодости обычным пароходом "Москва", способного развить ход 13 узлов!

Подойдя ближе, "Гебен" поднял сигнал: "Предлагаю сдаться"!

Отдавая себе отчет в безнадежности положения, Георгий Быков приказал играть водяную тревогу а старшему инженер-механику затопить корабль.

В это самое время на палубе появился корабельный священник! Видя трагизм ситуации, иеромонах Антоний Смирнов, в полном облачении, держа в одной руке Евангелие, в другой — крест он благословлял свою военную паству!

Командир германо — турецкого корабля капитан цур зее Рихард Аккерман, видя, что старый, переоборудованный пароходик набитый морскими минами, сдаваться не собирается — приказал открыть огонь 15 сантиметровыми орудиями ПМК.

— Залп!!!!

Дистанция до цели 45 кабельтовых, время полёта снарядов около шести секунд. Дистанция пистолетная! Промахнуться невозможно! Когда мины на борту этого судёнышка детонируют — будет большой БУ-У-У-М!!!

Прошло три секунды, четыре, пять!....

Яркая, огромная — голубая с зеленью световая подкова озарила всё вокруг! Сигнальщики и все кто смотрел в ту сторону буквально ослепли! Корабль-мишень исчез! Но где же бу-у-м?!

* * *

*

Вторая лаборатория Громова

Красноярск 26, наше время

Анатолий Герасимович перемещался по боксам и пультовым "Ямато" как искусная домашняя хозяйка по кухне перед приходом дорогих гостей. При этом он причмокивал губами, явно произнося что-то про себя и одновременно делая записи в большом блокноте, который у него выполнял функции лабораторной тетради.

— Так, хорошо. Масса перемещаемого — порядка 6000 тонн. Очень хорошо!

Громов метнулся к другому экрану.

— Расход энергии — менее десяти процентов от номинала. Чудесно!

Снова вернулся в первый бокс и запустил какую-то программу на вычисления.

— "Вирус", надо объединить таблицы выходных параметров, а то я так не набегаюсь.

— Будет сделано, Анатолий Герасимович!

— Вот-вот, как всегда, а самим подумать?!

В этот самый неподходящий момент в контуре "Ямато" появился я, несчастный доктор, который оказался приятелем этого диктатора от науки.

— Привет!

— Здравствуй, Дмитрий, привет! Рад тебя видеть в добром здравии! Ты — то мне и нужен!

Небось не было бы меня ещё пару часов и не был бы я нужен, но эту крамольную мысль я не озвучил.

— И вам того же, уважаемый Анатолий Герасимович! — Слушаю тебя, "Псих"!

— "Авиценна", я совсем замотался. А надо ещё столько вопросов решить.

— Готов помочь! Излагай задачу!

— Слушай! Ты о минном заградителе "Прут" что знаешь?

— Если честно, то только то, что такие пароходы, которые заградители, мины ставят. Большего мне не известно! Да, ещё дед рассказывал, что в прошлом веке в Одессе ходили два прогулочных катера "Прут" и "Капелла".

— Уже неплохо!

Профессор развернул карту, изображенное побережье на которой мне что-то напомнило, но не знаток я карт ни игральных, ни каких других, разве что амбулаторных.

— Смотри! Это бухта Врангеля в заливе Находка. Места там дикие, да и сейчас мало кто живёт, но по твоей просьбе по указу "крестника" землечерпалками прорыли небольшой глубокий канал, который я хочу использовать.

— Для чего?!

— Как для чего? Разве я тебе не рассказал?!

— Ты только упомянул о каком-то пароход и всё.

— Вот чёрт! Тогда слушай! В 1914 году немцы провели блестящую операцию! Пользуясь бардаком у отцов командиров и предательством адмирала Эбергарда, который командовал Черноморским флотом, они устроили "Севастопольскую побудку"!

— Что, рано по утру кого-то утопили?!

— Утопили и пожгли и обстреляли, в общем, использовали ситуацию на все сто! Мы с "Вирусом" загрузили данные по минзагу "Прут" в систему и получили интересный результат. Если его в последний момент перенести в мир Александра, то практически никакого влияния в нашем мире это не окажет! Те изменения, что мы внесём переносом, полностью нивелируются через несколько лет!

— Ну а что ты от меня хочешь?

— Как минимум участия!

— Хорошо, что надо делать?!

— Вот смотри, это порядок действий, рекомендованный системой!

Мне вручили очередную таблицу, в которой, правда, вместо цифр были буквы, складывающиеся в слова, а те в свою очередь в предложения. Вот только древнеславянского я не знал, а текст, вероятно на глаголице, был на него похож!

— Анатолий, это всё прорепетировать и прохронометрировать надо! Да и тираду на церковнославянском языке я, пожалуй, могу переврать и уж наверняка не те ударения сделать!

— Согласен! По поводу "своего выступления" не волнуйся, оно уже записано в каноническом варианте! Тебе даже рта открывать не придётся! Этот фрагмент тебе дан просто для ознакомления! Ты должен будешь другие слова произносить!

— Какие ещё слова!

— Да всего два слова: "Быть по сему"!

— Уже три получается, а не два!

— Не препирайся, это не существенно! Задача: спасти "Прут", перенеся его в мир Александра, но замаскировав перенос вмешательством высших сил! Для чего ты и произнесёшь ТРИ СЛОВА — "Быть по сему", а Сергей там ещё инфразвуковую составляющую добавит!

— К чему такие сложности? Может, лучше просто эти вражьи корабли утопить?! Загнать их под воду метров на двести и всё, кирдык супостатам будет!

— Нельзя, к сожалению! Система говорит, что это вызовет незатухающие колебания. Что-то о бабочке Бредбери помнишь?

— Помню, помню, хотя и давно это было! Слушай, а давай крейсер "Боярин" перетащим, он всё равно утонул без пользы. Да и экипажа на нём уже не было, так что этих твоих колебаний быть не должно!.

Громов посмотрел на меня, покрутил головой и усмехнулся, видимо примеряя присказку: "аппетит приходит во время еды".

— Возможно так и сделаем, но сначала нужен "Прут", ты же сам мне просьбу "Крестника" насчёт мин передавал.

— Извини, забыл я уже за эти мины. А как тут с "бабочкой" получиться?!

— В нашем варианте все участники воспримут перенос как Божественное вмешательство, после того, как корабельный священник иеромонах Антоний попросит благословления!

— Ладно, вам виднее! Командуйте, профессор!

Бухта Врангеля залив Находка

первые числа августа 1894 года

Быков и сам ждал страшного взрыва от пятнадцатисантиметровых подарков с "Гебена", всё таки в трюмах парохода находились морские мины, чуть ли не половина флотского запаса, а это более пяти тысяч пудов взрывчатки. Но вместо ужасного взрыва "бу-у-ух" раздалось тривиальное "плю-у-у-х", потом громкий глас, от которого пробирало до печёнок, пророкотал: — "Да будет так"!, а судно чуть просело, качнулось, и хотя большинство удержалось на ногах, вид у экипажа был ошарашенный.

Ещё бы, из холодного октябрьского утреннего тумана вдали от земли корабль вдруг оказался ярко освещен солнцем, а двигался он прямо на берег к странному, как будто специально для него созданному, каналу. Хотя машина уже вовсю отрабатывала "задний ход" "Прут" пробежал ещё не менее двух кабельтовых, вошёл в канал и только уже там, заскрипев носом о песчаную мель, остановился.

Что это было?! Этот вопрос интересовал всех без исключения и хотя все взоры были обращены на командира, нужные слова первым нашёл иеромонах Антоний Смирнов.

— Свершилось чудо, так возблагодарим же Господа нашего за дарованное спасение!

После краткого молебна, в котором все без исключения приняли участие Георгий Александрович предложил штурману определиться с координатами и начать высадку солдат Мариупольского батальона, но его распоряжение частично изменил доклад радиста.

— Господин капитан, ваше благородие, только что получено радио открытым текстом.

Взяв в руки телеграмму, Быков прочёл: "неизвестное судно, вы вошли в запретную зону, прошу оставаться на месте, к вам выслан патрульный катер для определения принадлежности и цели визита".

Но больше всего командира минзага поразило не это и даже не странная, смутно знакомая подпись командира минного дивизиона базы Врангеля — "Щенснович", а та дата и время, которые стояли на бланке после основного текста сообщения: — Третье августа 1894 года 11 часов 55 минут.

Будучи по природе человеком осторожным, да другого и не поставили бы командовать минным заградителем, Быков напутствовал молодого штурмана Сергея Архангельского словами:

— Долго не возитесь, особая точность не нужна. Время для определения координат возьмите из радиограммы. Нам важны не точные координаты, а район нахождения. Если мы в заливе Находка, это одно, а если нет....

Что будет если нет всем и без слов было ясно....

Не успел ещё мичман военного времени Архангельский вычислить свою цифирь, как сигнальщик доложил, что видит маломерное судно примерно в 30 кабельтовых, движущееся в направлении минзага.

— Александр Владиславович, подрывные патроны установлены?!

Этот вопрос, заданный лейтенанту Рогусскому, заставил всех ещё раз почувствовать, что опасность ещё не миновала и расслабляться рано.

— Так точно, всё, как было приказано, господин капитан!

— Андрей Васильевич, как идёт высадка наших пассажиров, сколько ещё надо времени?!

Мичман Полянский, окинув взглядом расположившихся на берегу солдат Мариупольского батальона, бодро доложил:

— Все пассажиры уже на берегу, господин капитан! Вот только не в Севастопольской бухте, а незнамо где!

— Отлично, благодарю, Андрей Васильевич! Доктор Алёшин уже с ними?

— Так точно, со всем своим движимым имуществом и помощниками.

— Ну что же, господа, теперь нам осталось только ждать!

Самый молодой из офицеров, мичман военного времени Смирнов, не сдержал любопытства и задал командиру корабля вопрос:

— Георгий Александрович, а какой этот Щенснович? Помню я читал в "Ведомостях" о смерти героя Русско-Японской войны контр-адмирала Эдуарда Николаевича Щенсновича, но это давно было, года четыре назад.

— Господа, давайте не будем забегать вперёд! Скоро всё разъяснится!

Его слова были подтверждены репликой старшего офицера.

— Да, патрульный быстро идёт, не менее двадцати узлов делает! Через десять минут будет у нас под бортом!

— Готовьте парадный трап, господа! Будем встречать хозяев!....

Пустяк для военного корабля спустить парадный трап, но пока все взоры были устремлены на него никто, кроме сигнальщиков, не смотрел в другом направлении.... А они, к счастью, не дремали!

— Военный корабль в двадцатипяти кабельтовых по правому крамболу!

Большой двадцатикратный бинокль позволил подробнее разглядеть неизвестное судно, а главное — различить на мачте его флаг!

— Господа, прошу сохранять спокойствие. Скорее всего это эсминец, весьма похожий на наших "Новиков", и он под Андреевским флагом!

— Георгий Александрович, "Новик" был спущен на воду в 13-м году, а здесь пока ещё 1894-й?!

— Давайте подождём с вопросами, через несколько минут всё выясниться!

В паузу ожидания диссонанс внёс всё тот же доклад сигнальщиков:

— Большой пароход на входе с бухту, очень похож на наше судно!