Вся книга: Торговец эпохами - 2

ТОРГОВЕЦ ЭПОХАМИ

КНИГА ВТОРАЯ

СПАСЕНИЕ ИЗ АДА

Пролог

Группа из пяти человек маленькими шажками приблизилась к предполагаемой ловушке. Двое из них с помощью биноклей просматривали заиндевевшую от мороза траву всего на расстоянии десятка, пятнадцати метров впереди, а трое начали интенсивное обсуждение. Хотя первые слова все относились к категории ругательств:

— А..., и..., тудыть...! Как меня уже достали эти хитрожопые неандертальцы!

Мужчина с замашками командира со злости сплюнул в сторону. Правда перед тем внимательно определил место попадания, а указательный палец так и оставил на курке хищно замершего автомата.

— Не только тебя одного, — ответила ему черноглазая женщина с почти сросшимися на переносице бровями. — Только вот давно уже пора признать, что они далеко не дикари. Сам ведь говоришь, что хитрые.

— Ага! Ещё и наглые, безрассудные и тупые фанатики! Всех пострелять надо, всех! Я бы на месте этого..., — ни имени он не назвал, ни другого определения, только со злостью ещё раз сплюнул: — Тьфу, что б его! ...Сразу бы ядерную бомбу кинул.

— Ничего,— отозвался другой мужчина, говоривший на русском языке с явным акцентом, — Как бы там ни было, но мы ещё живы и почти приблизились к нашей цели.

— Вот именно, что почти! — брызгал от недовольства слюной старший в группе. — Холодрыга с ума сводит. А от голода у меня уже кишки слиплись, скоро вас по очереди жрать начну.

Не прекращая внимательно рассматривать окружающие с двух сторон тропу крутые склоны, черноглазая красотка фыркнула:

— Смотри, Васёк, не подавись только. Если сам раньше на корм не пойдёшь...

— Меня есть нельзя. — Строго возразил тот.

— Это почему? — говорящий с акцентом воин не спускал взгляда с тыла. Там виднелся густой лес покрытый густым инеем, а в нём пряталось несколько волков, уже парочку дней идущих по следам группы. — Ты вроде как толще всех.

— Эх, Курт, какие вы всё-таки немцы тупые. Широкую кость — принимаешь за сало. И потом я всё-таки командир, можно сказать отец родной. Без меня вы сразу пропадёте. Ну и напоследок, я ведь вон скока мухоморов съел, отравитесь.

— Мухоморов? — смешно передразнил немец. — Ты ведь утверждал, что жуёшь сыроежки?

— Врал. Хотел вызвать у вас зависть и мобилизовать для лучшего наблюдения за почвой. Вон как вокруг нас ловушки мелькают. — Василий тоже не отводил напряжённого взгляда от крутых склонов: — Дана, может всё-таки постараемся пройти поверху?

— Сам ведь понимаешь: и силы потеряем и часа полтора времени, — отозвалась черноглазая, — И обратилась к наблюдателям с биноклями: — Сильва, Петруха! Вы спите или уже заледенели? — выждав паузу, добавила: — Если заледенели, то мы вас на мясо пустим.

Василий хохотнул:

— Вот это верно! У Сильвы такой окорочек аппетитный!..

Но тут же благоразумно замолк, потому как вышеназванная женщина опустила бинокль и с надменным взглядом обернулась к старшему группы. Причём прекрасно зная, что не сама надменность или ярость пугает её врагов и смущает боевых товарищей. Всё лицо у Сильвы было обезображено бугорками и рытвинами, словно после оспы, и несколькими ещё больше уродующими шрамами. Сама она этим нисколько не комплектовалась, зато использовала свою внешность в любом случае, без всякого сомнения, а порой и повода:

— Васька, ты на мой окорок не заглядывайся, а то я тебя и живьём загрызть могу. Даже жарить не придётся твою кость широкую. Сырым упадёшь в желудок за милую душу...

— Ну вот, лишний раз убеждаюсь в своей правоте: нет хищника страшнее в мирозданье, чем женщина с гранатой на заданье. По сравнению с тобой, эти местные неандертальцы добрыми детками кажутся. Рассмотрела что-то?

Женщина протёрла глаза и опять приставила к ним бинокль. Перейдя к комментариям:

— Ночью бы мы здесь не прошли, очень тонко всё подготовили. Заметила сразу три спусковых системы, может быть и четвёртая... Но так и не поняла что именно и откуда на нас должно покатиться. Растяжки проложены вон к тем странно изогнутым осинам на склоне справа, рассмотреть лучше не могу, но скорей всего это они должны разогнуться и свалить на нас, то ли камнепад, то ли ещё какую напасть.

— М-да, — взгрустнул Василий. — Неужели придётся обходить? Чего молчишь, Петруха?

Самый молодой парень в группе, двадцати четырёх лет отроду, довольно фыркнул:

— Семафор нашёл! Спуск стоит чуть выше по тропе и контактирует вон с той сосной на самой верхушке склона слева. Если бечева ослабнет, то там упадёт вон та, боковая одинокая ветка. Такой сигнал будет виден за десяток километров.

— "Заякорить" на другом месте сможешь? С учетом, что не знаем о сути самой ловушки.

— Запросто! Пусть только Сильва мне под ноги смотрит, да наводку на те три "спуска" даст. А вы от греха подальше к лесу вернитесь. Двигаю?

— Давай! — благословил старший группы. — Сильва, присмотри.

Трое стали оттягиваться назад, не снижая бдительного наблюдения за окрестностями, тогда как парень по только ему и Сильве понятной траектории проскочил метров на двадцать по тропе вперёд, перерезал тоненькую, почти невидимую бечёвку и, не снижая натяжения, чуть сдвинул конец по левому склону. Там уложил в промоину от дождя и закрепил на вбитый между камнями колышек. Сигнальная ветка на верхушке сосны при этом даже не шелохнулась. Пётр уже вернулся почти на своё прежнее место, как Сильва подняла общую тревогу:

— Сверху кто-то спускается! Не скрывается! Да и вообще прёт как кабан! Мы отходим! Прикройте!

Но только она с парнем бросилась бежать вниз по тропе, как выше установленной ловушки из-за поворота появилась огромная туша местного хозяина. И совсем не кабан, а хищник во много раз опаснее. Почти чёрный медведище наверняка уже издалека почувствовал запах человека, поэтому спешил к добыче ничего не разбирая и не рассматривая на своём пути. Заметив поспешно удирающую пару людей, он только взревел от азарта и ускорил движение. Видно тоже давненько мечтал подкрепиться свежатиной.

Василий вздохнул, поднимая автомат и ловя на мушку приближающегося хищника. Стрелять не хотелось, слишком уж далеко разнесётся звук выстрела, но делать было нечего. Не бегать же по лесу от оголодавшего медведя. Разве что ловушка зверя остановит.

Остановила. Даже больше чем остановила. Оказывается осины где-то там чуть выше по склону, сдёрнули своими стволами огромное бревно, с торчащими на метр в стороны сучьями. Эдакий таран ощетинившийся оглоблями. Оставалось только поражаться мастерству тех, кто строил данную западню: бревно взлетело со склона, по инерции устремилось вниз, затем из-за натяжек изменило направление полёта и шумящим смерчем пронеслось над тропой. Создалось такое впечатление, что полёт бревна сотни раз отрепетировали и подогнали его отростки с точностью до пяти сантиметров. Именно столько оставалось свободного пространства до земли и до склонов. Проходи вверх отряд хоть из двадцати человек, всех бы размазало, поломало, разорвало и покалечило.

А так досталось лишь одному медведю. Удар комлем сзади получился такой силы, что местный хозяин охотничьих угодий взлетел в воздух и, пролетев по нисходящей дуге метров тридцать, грохнулся бездыханной тушей чуть ли не на головы убегающей парочки воинов. Само бревно в возвратном движении зарылось в правый склон остатками веток, да так сразу и замерло.

Когда Курт, Василий и Дана, внимательно осматриваясь по сторонам вернулись к началу тропы, там уже вовсю царило хищное пиршество. Словно заправский мясник. Сильва разрезала брюшину изломанного медведя в нужном месте, Пётр растянул шкуру в стороны, и на свет появилась парующая, огромная и жутко окровавленная печень. Разделенная ножом на примерно пять равных частей, она тут же стала употребляться главным мясником. Понаблюдав за коллегой короткое время, в свой кусок печени впился зубами и самый молодой в группе. Остальные продолжили прикрывать обедающих товарищей, сглатывая слюнки и давясь от омерзения. Разве что Дана выдала короткое мечтательное восклицание:

— Прожарить бы!

— Щас! — осадила её подруга, с ещё более страшным сейчас от капель крови лицом. — Тогда уж точно эти местные уроды на дымок подтянутся.

Содрогнувшись от её вида, Курт отвёл взгляд в сторону и промямлил:

— "Язык" говорил, что чуть выше полно пещер. Да и про каких-то отшельников вокруг тракта твердил. Может, хоть там костерок организуем да пожарим? А то что-то наш хозяин давненько не появляется...

Кажется упоминание об отсутствующем "хозяине" не на шутку обозлило всех остальных товарищей по группе:

— Что б он сам такую сырую мерзость до конца жизни своей жрал! — прорычал Пётр. Тогда как Сильва высказалась с ещё большей ненавистью:

— Лучше бы я сейчас его печень сожрала! — и с остервенением продолжила терзать зубами свою порцию. — Ух!..

— А ведь обещал, дятел, нам хлеба свежего подбросить, — напомнил Курт.

— Если он в ближайшие сутки не появится, я за себя не ручаюсь, — донельзя нахмурился Василий, — Издохну, но его голыми руками задушу. Сколько он ещё над нами издеваться будет?

Черноглазая Дана тоже высказалась о наболевшем:

— Теперь я прекрасно понимаю некоторых распутниц, которые перед смертью старались заразить СПИДом всех своих врагов и обидчиков.

— А у тебя что?.. — не смог сдержать своего страху Петруха. — И в самом деле..?

Он даже жевать перестал, и причина подобного испуга для остальных товарищей по группе была понятна с полуслова: парень порой бывал с красавицей в близких отношениях. "Для разрядки...", как они обое любили поговаривать

— Да пошёл ты! — вызверилась на него красотка. — Это я так образно говорю.

Пётр облегчённо вздохнул и снова впился зубами в окровавленный кусок печени. Вместо него заговорил немец:

— А-а-а..., ну тогда да, такую проститутку под него подложить и я был бы не против, — закивал он головой. — Только вот мне сдаётся наш хозяин слишком уж человек правильный и обязательный. Раз уж он ни вчера, ни сегодня не появился, то значит, обстоятельства не позволили. И нам больше ничего не остаётся делать, как смиренно ждать его появления.

— Да? — Василий поддел на нож кусочек печени, рассматривая его с большим сомнением и неохотой. — Так нам что теперь, всё равно рваться к цели и выполнять поставленное задание?

— Только так! Да ты и сам знаешь, что другого выхода у нас нет.

— Выход есть всегда, — возразил старший группы. — Знать бы только как он выглядит...

Затем ещё раз вздохнул и отправил в рот первый кусочек парующего на морозе "деликатеса".

Глава первая

НА ГРАНИ СМЕРТИ

Королевство Ягонов напряглось от сумрачного и тягостного ожидания. Весть о тяжелейшем состоянии шафика разлетелась по всему королевству со скоростью пронзающих пространство радиоволн, благо связь уже прочно вошла в жизнь уникального государства. Так что о здоровье и самочувствии Дина интересовалась не только столичная знать, придворный люд или самые приближенные к Бонзаю Пятому люди, его судьбой обеспокоились и замерли в горестном недоумении практически все простые подданные королевства. Простой люд прекрасно знал и понимал, кому он в первую очередь обязан своей свободой, безбедной жизнью и стремительным процветанием. Страшное ранение легендарного шафика, взволновало всех без исключения.

Поэтому вполне естественно, что после короткой паузы от полученного информационного шока, к королевскому дворцу понеслась обратная волна вопросов, сопереживания, соболезнования и конечно же, возмущения. Как же так, мол, почему не усмотрели? Как допустили? Где остальные шафики находились?

Пришлось молодому самодержцу по этому поводу даже выступить перед собравшейся на площади толпой, выкрикивая со своего балкона, что главная опасность миновала и врачи всеми силами стараются привести пострадавшего Дина в сознание. Как только появятся новые сведения, они будут преданы огласке. Потом сурово наказал народу не беспокоиться, не создавать смуты и разойтись по своим рабочим местам.

Тогда как сам тоже попытался со своей стороны провести хоть какое-то изначальное расследование случившегося. Для этого прихватил обоих придворных шафиков, спустился с ними в подвал Башни и под смешок зелёного дыма, несущегося из четырёх проходовё они вместе обследовали каждый квадратный сантиметр пола. И первое, что они нашли почти сразу, оказался мобильный телефон, отлетевший при падении к самой стене. Что это за прибор и как он вообще действует, король знал отлично, тогда как два остальных обитателя мира с "мнимым средневековьем" знали лишь в общих чертах. Потому как сами пользовались между собой несколько иной связью: радиотелефонами.

Ориентируясь по пятнам крови на камнях, Флавия Несравненная начала рассуждать:

— Дин выпал именно вот так и держал своё устройство в левой руке. Поэтому оно и отлетело так далеко в сторону. Но раз оно выключено, то скорей всего он только собирался с кем-то поговорить.

— Не обязательно, — возразил король, тысячи раз наблюдавший в иных мирах, как Дмитрий Светозаров разговаривает по телефону, — Как только заканчивается разговор, мой друг сразу непроизвольно нажимал вот это кнопку отбоя. Как он говорил, чтобы его случайно потом не подслушали.

Аристарх Великий, другой придворный шафик, осторожно принял аппарат из рук своей коллеги с вопросом:

— То есть, подслушать его не могут, а вот найти по выключенному телефону могут?

— Не знаю. А к чему это ты?

— Ну, вдруг по следам нашего Дина уже спешат преследователи из его мира? Мы ведь ничего не знаем, как там у них, и кто они. Пусть он всегда и везде чувствовал себя в безопасности, утверждал, что только он может путешествовать между мирами, но ведь его достали! Да ещё и чуть при этом не убили. Значит, что-то сильно поменялось..., а может и ещё такой же Торговец появился.

— Если бы знать, где он был точно? — высказалась Флавия.

— В своём он мире был, — теперь уже телефон перекочевал в руку Бонзая. И он говорил с полной уверенностью: — Там как раз такие вот используют, да и мне он говорил о завершении дел на Земле и о скором визите сюда с огромным сюрпризом. Так что сюрприз и в самом деле получился...

— Ваше величество, а вы знаете как им пользоваться? — Аристарх прижимался к королю вплотную, пытаясь разглядеть надписи и символы на экране. — Или эта штука в нашем мире не действует?

— Ну, светиться будет, не без того..., — король потыкал кнопки, высвечивая разноцветный экран полностью. — Вот, видишь. Только связи между мирами не бывает. Вроде... Дин так что-то один раз говорил, что попытается наладить, но раньше точно не было.

— А попробовать можете? — не унимался придворный шафик. — В том смысле, чтобы узнать, зачем он телефон в руке держал? Ему звонили, или он звонил?

— Чего тут пробовать! Тут всё и так видно. Гляди — это меню. Смотрим звонки. Кому звонил он? Время последнего. Теперь кто звонил ему? О! Самое позднее время. Так, кто такая Шура?

— Это вам лучше знать, — с некоторой ехидцей и ревностью съязвила Флавия, — Это ведь вы с другом по другим мирам на мальчишники рвётесь.