Ловушка для мотыльков 13

9 июня 1898 года. Ксения Т.

Если на твердой земле я еще хоть как-то справлялась, то речной круиз дался мне жесткой диетой.

— Нет, ты только посмотри, неужели это убожество — Нижний, а? — шипела моя сестрица, покуда наши пожитки перемещались от железнодорожного вокзала до роскошного судна общества "Кавказъ и Меркурий".

Ну не сказать, чтоб наш "Титаник" был огромен, хотя по этим временам "Святослав" — белый, с черными трубами, как в кино прямо, был весьма хорош. И даже с электричеством. В Грецию мы добирались несколько иначе, преимущественно железнодорожным транспортом до Азовского моря, а тут на 8 суток окажемся запертыми с амбициозной публикой. Ад. И я даже не представляла, насколько утомительный.

— Люсь, город как город. Белозерск вообще дыра дырой. — я обмахивалась веером и выражением лица практически попадала в образ пресыщенной столичной штучки. С той лишь разницей, что прочие наши сестры по несчастью играли это амплуа, а я бы многое отдала за своего Жучка с нормальным кондеем.

— Так то наша дыра, только нам ее и хаять. — буркнула сестра и насупилась.

Брать ее в компаньонки пришлось тайком от моего патрона, равно как и скрывать большую часть этой дурной экспедиции.

В Климовом переулке в последние дни творился форменный беспредел. Мой супруг все больше раздражался от невнятных дворцовых поручений и совершенно не радовался грядущему отъезду, что собственному, что моему, но почтеннейший Дмитрий Оскарович, лейб-медик Ее Императорского Величества, с тоской осматривавший меня и едва ли не с облегчением всучивший Тюхтяеву километровый свиток рекомендаций стал ключевым фактором успеха нашего с мумией предприятия. Мы обменялись с этим несчастным долгими тяжелыми взглядами, синхронно вздохнули и каждый уткнулся в свою точку интереса: я в потолке, а он — в стопке назначений.

— Мадам впервые ожидает ребенка? — чуть подкрученные на кончиках усы даже чуть поникли. Видимо, тоже очень рад протекции.

— Да. — кротко кивнула я, пытаясь скрыть смущение. Все же в местной жизни не приняты регулярные медосмотры для нерожавших дам.

— И давно ли случались недомогания? — он избегал прямого зрительного контакта, как я понимаю, от избыточной тактичности. Ну или от нюансов волшебного пенделя, коим меня занесло в его приемную. Другие-то дамы порой задолго записываются в очередь к причастному к самым важным таинствам в Империи.

Я напрягла память, скорректировала ответ до этически правильного, сообщила. Конечно, консультация была бы более толковой, знай доктор обо всем, что пережил мой организм с первого января, но ума не приложу, как бы потактичнее пояснить про новинки фармацевтики. Хотя с господином Оттом имело бы смысл пообщаться.

Интересный дядька — ему сорок три, статный наследник цельного вице-губернатора, на волне всеобщей гуманизации семидесятых годов рванул в медицину, и неплохо преуспел в этом деле. И не только в том его заслуга, что рискнул применить щипцы при первых же родах Императрицы, причем недрогнувшей рукой это сделал и княжна Ольга получилась весьма себе здоровой и благополучной малышкой (жаль, что проку ей от здоровья, ума и красоты не сложится), но и в прогрессивном взгляде на акушерство, любви к антисептике, экспериментальным операциям. Если бы еще от радия не фанател — цены б не сыскать. А посему часть гениальных рекомендаций, светящихся нездоровым гейгеровским сиянием, придется вычеркнуть сразу.

— Вы действительно хотите ехать на курорт? — тревожно изучал меня муж. Разве что на просвет не ставил.

— А почему бы и нет? — я и сама вдруг загорелась желанием посмотреть на настоящие санатории вблизи. По нынешним временам там вряд ли что веселее водолечения ожидает, но свежий воздух бы точно не повредил. А то вспомню свое первое столичное лето, запахи все... — Если для ребенка полезно, то можно и прокатиться. Тем более, что на таком сроке путешествия проходят незаметно, у нас так всегда говорили.

О, как же я промахнулась с этой фразочкой.

В сопровождающие мужу отрядили Демьяна, которому и я доверяла свое главное сокровище, да и статский советник оценил уже немногословность прислуги. Устя покорно укладывала мои чемоданы, а я униженно пресмыкалась перед сестрой.

Да, можно было бы и без нее, благо квартирку мне сняли небольшую, но раз уж я решилась переиграть гада, то мне нужна как минимум еще одна безумная голова. Пусть и непосвященная в некоторые мои мотивы.

— Ты ж сроду на Каспий не ездила. — Люська с трудом согласилась оторваться от предсвадебных хлопот, и теперь потихоньку включала логику.

— Лето в Питере — не самое то, поверь. — трудно поверить, что она тут меньше года.

— И надолго ли ты пенсионеркой заделаешься?

— Пансионеркой. — поправила я. — недели на две-три плюс дорога. Тут тем временем стройка закончится, Хакас свадьбу организует.

— Нет! — отрезала сестра. — Такое серьезное дело нельзя доверять никому, потому пусть лучше Фрол. Я ему все написала.

Ой, и влип же мой приятель!

— Это еще что? — растрепанные рыжие кудри заняли половину окна.

На четвертый день круиза нам обеим уже набил оскомину волжский пейзаж. Попутчики тоже не особо воодушевляли. Мою фамилию народ как-то вызнал, оттого кавалеры дичились, а дамы рассматривали с энтомологическим интересом. Да, новобрачная графиня рванула на курорт. Угу. Явно по мужикам.

На что рассчитывал Шпренгтпортен при таком сарафанном радио — непонятно.

Поскольку я с одной стороны — родственница довольно-таки влиятельного и известного в своих кругах человека, а с другой — угрюмая затворница, умудрившаяся сначала выпрыгнуть из грязи в князи, чтобы потом скатиться по великосветской лестнице в постель мало того, что нетитулованного, так еще и жандарма, то вокруг нашего с Люськой столика в роскошном ресторане возникало некоторое отчуждение, прерываемое лишь попытками флирта в адрес сестры. Она сияла так, как могут только любимые женщины, оттого словно манок действовала на всех бонвианов нашего судна. Мне же от этой суеты толку не предвиделось.

— А зачем ты вообще сорвалась на юга-то? — в очередной раз допытывалась моя рыжеволосая спутница, краем глаза просматривая новую записочку, подброшенную в корзинку с цветами.

— Так полезно же! Воздух там, говорят, чистый, воды какие-то удивительно целебные, разве что покойников не оживляют... — заученно повторяла я, постукивая затянутыми в кружевные перчатки пальцами по столу. Вопреки ожиданиям я только худею, вот и руки начинают напоминать птичьи лапы. Как при таких исходных показателях я смогу хоть кого-то привлечь?

— Да ты и ЗОЖ вообще в одном предложении не уживались сроду. — негромко шипела родственница.

— Вот не надо! Пить бросила, не курю, хотя тут это на полном серьезе рекомендуют беременным и свежеродившим. — сварливо перечисляла я. — Теперь вот живительным туризмом займусь.

— Ага-ага. — зеленые глаза с чуть расширенными зрачками сверлили меня уже который день и явно скоро доищутся до сути. — Образцовая мать. Тебя из Питера всю дорогу было не вытянуть, да и от Тюхтяева оторвать только клещами, а тут вдруг этакая жажда впечатлений.

— Гормоны. — отмахнулась я.

Все же с Устей проще было в Грецию съездить. Милейшая девушка, лишнего не спрашивала, все переезды стоически воспринимала. Сейчас вон сидит в собственной каюте второго класса — зато отдельной, читает свои журналы — всю кипу подарочную в чемоданчик сложила и появляется у нас только по утрам и вечерам — привести меня в человекоподобный вид. А в остальное время мы пытаемся не выпадать из образа.

— То есть гормоны тебе намекнули, что сразу после свадьбы нужно рвануть в Кисловодск? — со все возрастающей подозрительностью допытывалась моя спутница.

Умолчав о своих мелких неурядицах в беседах с мужем, я не стала поднимать эту тему и с прочими родственниками, так что ни мама, ни сестра не подозревали, что у них появляется ненулевой шанс начать навещать меня уже на более восточных рубежах родины. Пока нервировать их ни к чему, да и хочется верить, что выкручусь. Как-нибудь.

В очередной завтрак, когда отговорки уже перестали казаться приемлемыми даже мне самой, Люську отвлекло новое зрелище.

— Скажи мне, сестра, этот сарай имени нашего города — это что? — сурово вопросила она, отвлекшись наконец от точки нашего назначения.

— Речной вокзал. — я сама с интересом уставилась на достопримечательность — с этого ракурса родной край пока еще не наблюдала. Да, от Волги он выглядит как-то так... Непритязательно до предела. И купола, купола, купола...

Люська некоторое время ошеломленно смотрела на панораму губернского города, а потом сорвалась в каюту — наряжаться. Мы таки вышли в люди — ибо Казань и Симбирск своим присутствием не почтили — первую из-за моего нездоровья, а вторую — по погоде.

Путешествующим давалось несколько часов на прогулку по каждому крупному городу, и сейчас я с удовольствием выступила в роли гида. И пусть мои рассказы стоило потщательнее скрывать от прочей публики, ибо начинались они, как правило "ой, а вот тут мы с Данькой книги покупали — старейшая книжная лавка, кстати", "А это управление артиллерийской части, где Петенька служил. Доброго дня, Евгений Евгеньевич! Да, огромное несчастье, благодарю за участие".

Люська оказалась притихшей и несколько сникшей от этой вылазки, и я долго не могла разобраться, что к чему.

— Знаешь, — она задумчиво коснулась стены школы, в которую мы обе ходили (то есть мы-то уже учились в новом четырехэтажном роскошном здании, а старый двухэтажный корпус служил прибежищем всякой внеучебной работы, но оттого был более родным и любимым). — Мы тут уже год, и это был самый длинный и суматошный год в моей жизни, но только сегодня я поняла, что это все всерьез.

И не улыбнулась даже, скорбно поджав губы.

— Угу, обратной дороги нет. — кивнула я. Но я-то и не скучала. — А ты хочешь обратно?

— Шутишь что ли? — рассмеялась, пусть и не очень весело, рыжая зараза. — У меня тут жиииизнь. — она явно передразнивала меня образца краткого возвращения в будущее.

Так-то оно так, но видеть, что твоего мира нет — это совсем не то, что втянуться в костюмно-ролевую игру в вечно плывущем вне времени Санкт-Петербурге. И посему я не комментирую блестящих глаз и чуть хрюкающего носика сестры, милосердно увлекая ее в самые злачные места.

Далее сестрица блистала топографическим кретинизмом уже ежедневно.

— Царицын? Это вообще что за город-то? Его затопило что ли? — она не выспалась и явно была намерена вывалить негодование по поводу превратностей судьбы хоть на кого-то.

— Название "Сталинград" тебе что-то говорит? Помнится, кто-то несколько альбомов в детстве изрисовал батальными сценами после первой поездки. — негромко прошипела я, боясь вступать в сложную историко-географическую дискуссию при Усте. Та хоть и хранила невозмутимость при любых обстоятельствах, явно не заслуживала лишних переживаний о здравом рассудке хозяйки.

— Да ну!!! Без памятника вообще не смотрится. — сердито обидела Люська целый город и отвернулась к стене. Вообще, что-то распереживалась она после Саратова, надо бы встряхнуть... Но послезавтра и так все будет понятно.

— То есть как это мы не выходим?! — бушевала сестра в предпоследнем городе нашего маршрута, который сама, равно как и все наши знакомые, считала крайним. — И почему это Петровск?

— Петровск-Порт, для начала. — мы на извозчике быстренько добрались до почтового отделения, откуда я выслала самые красочные открытки всем, извещенным о нашем предприятии. Муж как раз должен был бы отправляться пару дней спустя в Варшаву, так что еще успеет прочитать телеграмму.

"Люблю. И очень скучаю." Если бы можно было взять его сюда — все бы прошло вообще великолепно. И я реально скучала по нему — даже с учетом всех этих неурядиц, секретов и прочих крайне вредных для брака моих поступков, скучала.

— И что? — Люська обозревала крайне грязный, пыльный и не особо туристически привлекательный городок.

— Махачкала. — буркнула я в ответ, протягивая и ей стопку открыток. И мама, и Хакас порадуются, что мы о них помним.

— М-да, советская власть, определенно, пошла всем вышеперечисленным городам на пользу. — изрекла сестра и погрузилась в эпистолярные подвиги, нагромождая профессиональные каракули на толстом картоне. — Но все это не отменяет моего основного вопроса. Кисловодск.

— Ах, да. — я оттягивала разговор, как могла, но сейчас пришло время. Оно уже давно пришло, только вот слов я пока не подобрала, равно как и четкий план пока не сложился. — наши планы немножко изменились.

— Чуточку? — нехорошо прищурилась моя родственница.

— Ну да. Михайлово, это станция в Тифлисской губернии... — я нервно облизнула губы, и с отчаянием поняла, что покраснела от волнения. — находится на другой железнодорожной ветке, а пешком через горы я опасаюсь путешествовать.

Даже в двадцать первом веке это рискованно, а уж сейчас-то и подавно.

— Михайловские минеральные воды? — нахмурила лоб Людмила. — что-то не припоминаю.

— Аккурат оттуда на наш курорт извозчики ездят. — во всяком случае именно это поведал мне враг рода людского, снаряжая в дальний путь.