|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ален
Мрачные улицы урбанизированного лондона 18 века, мрак, небо черное и днем и ночью от копоти заводских труб, вечная сыростьи смрад, вода Темзы уже вытеснена отходами производства, но рыбу здесь ловят вопреки тому что она ядовита.хотя рыбаков можно понять, рыба — их хлеб. А шлюха на ночь в пабе, где нельзя заказать ничего, что не стало бы поминальным пойлом, родная душа на вечер.Пирсы уставлены грузом, часто никому ненужным и бесполезным, что даже воры на это не заряться. От пирса по узким проходам между нагромождениями ящиков, можно попасть непосредственно на улицы лондона. если подумать, пейзаж на Темзе мне был бы милей. камень домов закоптился и порос водорослями, скользкий и блестящий в редких лучах солнца. мощеные дороги из гранита давно скрыты мусором и грязью, которая нескончаемым потоком омывает каждый порог трущеб. люди здесь как крысы, снуют, спешат, единственные кто выделяются из потока проститутки, как статуи застыли в темных переулках, камни огибаемые течением оборванцев и швали.полицейские копошаться избивая очередного "честного малого". На прилавках рынка строиными рядами гнилые и протухшие продукты,рядом со своим товаром суетятся такие же по внешности и содержанию продавцы. бакалеи, булочные — за их дверями скрывается нечто ужаснее чем то, что вы видите на улице. далее приюты и всякого рода богодельни отчетливо выделяются трупным смрадом,а рядом, в другом конце квартала, тот самый пресловутый паб, от которого так же тащит плотью, духами, и залежавшейся выпивкой,рыбой, потом, безысходностью, горем. вывеска приветливо скалиться когда-то белыми буквами "Распутная Сирена", а за дверями напускное веселье, почему напускное? когда по улице бродит чума и скорбь, здесь ты всегда найдешь веселую музыку, и бармен нальет тебе стакан джинна. даже если последняя проститутка, работающая на мамочку, станет наглядным пособием для изучения струпьев и язв, здесь будет играть механическое пианино и веселые перезвоны расстроенного инструмента станут посетителями работникам погребальным маршем.
не смотрите в глаза прохожих, вы утонете в их пустоте, вы их пожалеете а этого делать нельзя.материтесь, плюйте в морду любому наглецу, вам ничего страшного не грозит, нет ничего страшнее нынешнего урбанизированного ада.
14апреля 1789г
Нэил
И с дымом дешевого табака смешивается тяжелый смог и задорные переливы польки из того самого паба , пьяные голоса что-то орут на ужасной смеси ирландского, шотландского и голландского языков создавая чудесную увертюру смерти на улицах заблеванной старушки Англии . Вот идет статный мистер пряча в кармане стилет и перевязанный бечевкой мешочек со звонкими монетами, точно отсчитанными для матушки очередного мальчишки-голодранца , который проведет свою последнюю ночь в холодных объятиях Темзы . Никто его искать не будет , при живых родителях такие дети сироты.
Вдохни этот холодный туман , втяни в себя всю эту смерть и выдохни с надрывным , рвущим глотку кашлем. Бурым плевком обозначь контур следующего шага , потому что важно видеть цель своего пути . Не рассчитывай здесь на хорошую видимость , а вообще то ты уже пришел ...точнее добрался , и сам черт тебе не брат . Станцуем джигу на собственных похоронах , а под бок прихватим кувшинчик дешевого брэнди, господа и дамы. Опаршивевшие Сэры и Мадемуазели Сифилис , прошу на наш с вами праздник всеобщего гниения и разудалого отравления . Солнце зашло для Британского королевства, но взойдёт вновь что бы озарить одурманенную голову великого прокаженного -Вишеса и будет чума родной матерью ...матерью Анархией
14 апреля 1789г
Ален
"Новости, свежие новости!"
Не знаю, откуда у этого босого мальчика голос, но он привлекал внимание и наверно, поэтому мальчик был жив до сих пор. В его руках газеты, я успел разглядеть заголовок: "Театр для бедняков. Щедрый вклад правительства в культуру малообеспеченных слоев населения". Мои косточки сотряслись от сдерживаемого смеха, нельзя. Нельзя. Перехватив замызганный альбомчик и коробочку угля в другую руку, продолжаю путь вдоль серых домов и темных пастей подворотен. Еще немного и будет светлая чистая площадь, еще пара шагов, но закашливаюсь дымом, который какой-то толстяк выдохнул прямо мне в лицо, возникнув передо мной как дух возмездия. Сизый, вонючий настолько, что вышибает слезу, наконец рассеялся и я смог вдохнуть и посмотреть на наглеца. Высокий и крупный, одет как сутенер. Почему как? Камзол с оторочкой из меха и перьев на вороте, рубашка с желтоватыми пятнами, боюсь думать об их происхождении, и брюки, трещащие по швам, из шерстяной ткани с вычурным узором. О чем я думаю? Зачем примечаю его одеяние? Мне нужно идти, меня ждет площадь и звонкие монетки за картинки для развлечения знати.Обогнуть сутенера не вышло, слишком занятый самокопанием, я не заметил, как меня схватили под локоток, я слишком погружаюсь в себя из-за огромного желания, наконец, собрать свою память по кусочкам. Отбиваться не было смысла, лучше выждать момент. Мы шли ровно в противоположную сторону, мимо моего приюта, мимо дома моей опекунши миссис Дживерс, к пабу. Это уже интересно, я снова вернулся сюда, как и всегда только в при... в вынужденной компании, пьяный галдеж и басистый голос хозяйки заведения. Вот дверь черного входа открылась, и оттуда вывалился повар. Он от чего-то посинел и свалился мешком на землю, не уж то попробовал свою стряпню? Нет...как там отец говорил об этой болезни. Кажется, она называется "со-ци-аль-ная". Бедняжка, а симптомы как у отравленного. Меня грубо пихнули, сальные ручки мужика скользнули от локтя к запястью почти нежно, но мне это и надо, вырываюсь и, пнув ногой труп, чтоб была возможность закрыть черную дверь, вбегаю в паб. За дверью уже раздается рык, а хозяйка как раз вовремя. "Добрый день, а вы все так же прекрасны, как весенний цветок", женщины, на них всегда это действовало. Мисс Тернер, тучная дама, с миловидным лицом, если бы не сифилис выедающий ее изнутри, она была бы красавицей. Подталкивает меня к лестнице на второй этаж, люблю ходить по этой лестнице, пусть половицы скрипят но от этого как то уютней, стены украшены картинами, хоть и обшарпанные с вздувшимися от влаги обоями и пахнут подозрительно, но все равно уютно. Расположившись в комнате хозяйки, у окна, подобрав ноги на кресло согревая ладони о чашку чашку чая, хорошего, что не маловажно! Смотрю на улицу. О, нет! Опять это сутенер, он скалиться, будто псина, Тернер скалиться в ответ. "Ты и все твои проститутки сгорите в сизом пламени!" зло выкрикивает он к концу словесной перепалки и скрывается в темном переулке. В его голословности я сомневаться не решаюсь, здесь нет таких слов как правосудие, есть следствие и суд, только вот взаимосвязи никакой. Вечер превращается в ночь, пьяные компании покидают паб распевая пахабные песни. Кому то из них суждено умереть в асфиксии от собственных рвотных масс, кому-то поскользнуться на треклятой рыбе, которой тут все провоняло и почить в Темзе восмидесятью килограммами отбросов. Кажется в баре намечается драка, хозяйка спешит разрешить эту проблему, а я оставив чашку на письменном столе удаляюсь через черный ход на набережную Темзы, не удалось сегодня подзаработать.Так хоть для души. Прогулявшись подальше от шумных заведений, спускаюсь по улочке пустынной, уже не такой грязной, омытой серым холодны дождем, который стучит по макушке согревается от кожи и стекает за пазуху между лопаток щекоча как пальцы умелого любовника, улочка достаточно широкая и хорошо просматривается, заканчивается пирсом. Присев на ящик под навес смотрю в дрожащую рябью глубину. В мутной воде мало что видно, а в черной ночной и подавно, хотя такой она кажется чище. Вон! Рыбка! Чуть не падаю в воду от неожиданности, она выпрыгнула прямо из воды! Пока впечатление ярко берусь за угольки выводя на самом сухом листочке смесь из полученных сегодня впечатлений. Осьминог сутенер, проститутка холодная рыба и все это водоворот черных серых красок в детском рисунке. Набросок закончен, смеюсь звонко-звонко, и мой смех находит отклик в переулках и пустых бочках на старом пирсе, на берегу Темзы
Нэил
Не похожее на доброе утро , нечто серое и холодное как ладони холеры пробралось в комнату и разбудило скорбящим осознанием нового дня . Это не жалобы и не нытьё, которое тут положено словно аккомпанемент к собственной несостоятельности, просто примечание. Я откашливаясь , выплюнув в ночной горшок сгусток отравленной крови ,полной таких омерзительно маленьких тварей что в одной капле её их умещается превеликое множество тысяч . Это ли не чудо господне ?
Одевшись в свой любимый траурный костюм , протершийся уже на локтях и лоснящийся на коленях Я вышел из своей обители сонного гниения, пропахшего порошками и старостью . Идти было особо некуда и вдохнув утренний смог я закрыл глаза . В памяти всплыли сумасшедшей яркости образы , несущегося по узким улицам мальчишки в картузе с бутылкой вина под мышкой и в сбитых башмаках, которые звонко цокали по мощенной дороге, ещё не залитой отравленным дождем металлических облаков, что на закате кажутся ржавыми . Этот парень ловко перепрыгивает боченки стоящие у лавки Сирса и ныряет в распахнутый зёв подвала дома на Бейкер стрит, пока ещё совсем не известной улочки в этом сумасшедшем лабиринте минотавра , по которому сейчас бродит размахивая косой сама смерть, капая на головы бедолаг своей в высшей степени священной слюной , отправляющей как помазанного в далекий путь из купели рождения к вечной усыпальнице смерти .
Я выдыхаю и тут же разражаюсь кашлем в кулак теряя силы падаю на колени , но тут же встаю поддерживаемый сильной рукой полисмена . Я достаточно дорого одет что бы не добивать меня дубинкой по сгорбленной спине .
Я говорю " спасибо " , но он уже безразлично удаляется и приметив маленького воришку отправляется к нему .
А я всё вспоминаю как в том подвале напивался с лучшим другом Финни , с копной огненно рыжих волос кишащих вшами ...и то как потом он пьяно засыпал в моих объятиях.
Я отправляюсь в город посмотреть на расписания судов . Это единственное развлечение в этом прогнившем хворью островке бесконечного тумана .
Ален
Просыпаюсь на пирсе в обнимку с альбомом, уголь немного смазался, но так даже лучше, утерев нос кулаком, спрыгиваю с бочки и потягиваюсь. Отличный серый день! Крысы еще пока спят, рано им покидать свои гнезда. Живот уже приклеивается к спине и урчит, если я съем горошину наверно ее путешествие по пищеводу можно будет увидеть. Скрываясь в тени переулка, подымаю рубашку, ощупывая кожу живота, нет, на час моего терпения не хватит. Так, поправить рубашку, строгие шорты, которые недавно дали мне вместо старых, в приюте, клетчатую рубашку и жилет. Прохладно для середины весны, но мне нравится утренний холод. Выскальзываю из тени и иду как бы по своим делам, размахивая альбомом в руках чуть ли не вприпрыжку, сегодня прибывает судно из Индии! Как я мог забыть, там будет интересно, там будет толпа народу, и главное — давка, что может быть лучше для того чтоб стащить пару пенсов?
Корабль будто рябит от количества народа на нем и рядом с ним, трап поспешно опускают на пирс. С него сходят люди, Боже! Столько красок, такие яркие! Я читал когда-то в библиотеке— женщины одевают эти цветастые платья, это са-ри. Я тоже хочу надеть такое, такой яркий мазок. Неужели у них, там, все такое красочное? Но урчащий пустой желудок заставляет закрыть рот и протянуть руки. Вон господин, он тоже смотрит на трап, неплохо одет, а бумажник так заманчиво и неосторожно выглядывает из кармана его брюк. Он стоял поодаль а я в толпе, продрался с трудом, прихватив пару потерянных на мостовой монеток, вот! Попался! Прихватываю кожаный корешок пальцами и тяну, но кто-то встряхивает за шиворот, от неожиданности роняю альбом, а-а-а! мои рисунки рассыпались , но шкура дороже, потом еще нарисую, мистер Бинс за каждую картину дает мне несколько баночек восточной краски. Он вообще помешан на востоке, и его дом очень странный но красивый, надо его потом навестить как только выберусь отсюда. Стараясь вывернуться из рубашки, расстегивая пуговицы пока никто на меня не смотрит, о да, я стеснительный . Да, да извиняйся выясняй, спрашивай а я выскользну из твоих пальчиков и прости прощай, бумажник то у меня. Вначале господина расспросить и выторговать долю возвращенных денег, потом вора четвертовать, так ведь?
Нэил
Вы видели Английские порты ? Нет ? Тогда вы не знаете на что похоже становиться человеческое существо просоленное ветрами и пораженное цингой , пропахшее дешевым ромом и разукрашенное гордыми шрамами . Вперемежку с широкогрудыми моряками загоревшими в теплых странах до вида арапчонка , бродят портовые продавщицы " синих цветов " , о как прекрасны их родинки над губами, прикрывающие язвочки самой болезни , как округлы их фигуры вскормленные подгнившими фруктами и черствым, но таким дорогим хлебом . Тут же и воришки . Эти юркие маленькие крысята , словно олицетворение самой этой жизни суетной и болезненно бледной .
Но вот приходит корабль из Индии и с его палубы сходят великие Сэры и прекрасные Мадам , за ними неслышной поступью идет сама смерть в образе чуть уставшего негритенка зараженного малярией или чем подобным экзотическим и модным в высших кругах . Идут и индусы, в глазах рябит от красочных взрывов их нарядов, так чуждых этой промозглой стране. С этими тончайшими ароматами кари и сандала . В горле першит и глаза слезятся от невероятного душевного катарсиса созерцания всех богов пантеона индусов в одном движении робкой девы скрывающей своё лицо за цветастой ткань. Я вытягиваю шею что бы получше разглядеть сие чудо из чудес , надеясь , мечтая увидеть наверное самого Ганеша или Шиву несущего в своих руках багаж , спешащего по своим божественным делам в городе похорон и траура .
Цап и мой бумажник , до упора набитый ничем, оказывается в ловких ручонках мелкого воришки. Я держу его за шиворот , чуть приподняв над землей, на сколько позволяет мне ослабшее здоровье. Но он вырывается и состроив мне рожицу убегает растворившись в толпе бредущих к своим могилам счастливчиков — путешественников .
Я устал. Миссис Диленхол не откажет принять меня у себя на ужин . Наверное будет ростбиф...или не будет .
Ален
Жалко рисунков, размышляю переводя дух в уже знакомой подворотне, потроша пустой бумажник. Вот же! Найти бы этого скупердяя и пнуть посильней по прогнившей заднице! Да, мама, я ругаюсь и мылом мне никто рот мыть уже не будет. Парад красок окончился давно и люди разбрелись оставив местность порта пустынной, обдуваемой со всех сторон ветрами. Вернусь кА я к мисс Тернер, может у нее удастся перекусить, а по дороге загляну к мистеру Бинсу. А черт! Рисунки остались на мощатике. Бреду обратно, к месту своего неудачного улова, бумажник летит на каменную дорогу, сам опускаюсь на колени, подбирая бумажки, теперь уже отдаленно напоминающие картины. Нда... И мистеру Бинсу мне нечего предложить, ан нет может попроситься поработать в "театре для бедняков", ему всучили располагать средствами выделенными государством для этого балагана. И работников он подбирает сам. Этот пошлый старик... Но право слово, статуэтки гейш, которые он так любит собирать, большой плюс. Может он подарит мне одну? Так размышляя, иду по главной улице, кованая калитка его дома вырастает как то неожиданно. Скрипнув петлями проржавевшими от вечной сырости прохожу во дворик и потом в дом. Пахнет благовониями и пергаментом, ради лишней минутки здесь готов делать что угодно. Есть ещё мисс Диленхол ,живущая напротив, приятная и начитанная женщина, но скупая донельзя, люблю ее за то, что она втягивает меня в увлекательные дискуссии, и это хороший повод задержаться у мистера Бинса подольше. "А-а-а, проходи мой мальчик, чем порадуешь? Твои картинки так невинны, как и ты и уходят с молотка мгновенно" Его цепкие толстенькие пальчики потянулись ко мне. Опустить глазки в пол. "Простите, мистер Бинс, из-за дождя под который я попал рисунки пришли в негодность, а краска кончилась..." Вижу его недовольство, но окинув меня взглядом он смягчился. "ты наверно голоден?". "Вы очень наблюдательны, и я...я хотел предложить свою кандидатуру в качестве работника в театр которым вы управляете... теперь, я и раньше хотел пойти на сцену, но руководство мне не нравилось, никакого профессионализма и собранности". Лесть, но без нее как без катализатора пыль в глаза не пустишь. "О мой милый мальчик, ты будешь жемчужиной!". Я не знал какой приговор себе подписываю, предлагая принять меня на работу
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
