Самое естественное обезболивающее

Когда достиг желанного места, она уже смелее, с тяжёлым вздохом предоставила мне возможность действовать.

Никогда не знал и не интересовался, что делать, но... Кажется, где-то читал. Полюбовавшись на неё, уже через минуту добился того что Кэт возбудилась ещё сильнее. Подняв взгляд, увидел, что она одной рукой сжимает грудь, а другой схватилась за простынь, скомкав ту в кулаке. Её глаза были закрыты, а на лице было бездумное выражение. Налившиеся пуще прежнего краснотой губы, открылись, и Кэт тихонечко охнула. Я понял, что пора переходить к главному и приблизился к ней. Волнение отошло на второй план, как во время выступления в квиддиче — сначала ты нервничаешь, но потом после выхода на поле толпа оглушает, и перестаёшь её замечать. Остаёшься один-на-один со снитчем, с желанной целью.

— И! — скривилась она от боли, — Подожди, Гарри, не двигайся, — я замер внутри неё. Кэт тяжело дышала, глядя мне в глаза. Так продлилось несколько секунд, после чего она пискнула "извини".

— Тебе не за что извиняться, Кэт. Я понимаю, — примирительно сказал я, предаваясь наиприятнейшим ощущениям. Тепло, и она... живая, тёплая, мягкая, такая... Уютная. Побочное ощущение очень похоже на уют, желанное тепло.

— Можешь... двигаться, — сказала она, отвернувшись. И это продолжилось.

Кэт была сначала молчалива и смотрела в стенку, но потом я, лаская её руками, обратил всё внимание на себя. Мы снова встретились глазами. Ещё несколько минут, и она стала дышать намного глубже, постанывая. Я же неумолимо двигался. И тут произошло это. Кажется, Кэт закончила, внутри стало мгновенно тесно, она выгнулась и громко застонала. Я побеспокоился, не услышит ли нас кто-то, но мимолётно — тоже "финишировал". Зря беспокоился — Сириус не такой робкий, как я... По крайней мере, стон сверху, со второго этажа был отчётливо слышен.

Отдышались. Кэт переведя дух, сказала:

— Гарри, это... прекрасно.

— Хочешь ещё? — спросил я, посмотрев в её глаза.

— А... — она бросила взгляд на меня.

— Да. Только, чур, теперь ты сверху, — улыбнулся я. Как ни странно, Кэт звонко рассмеялась.

* Утро *

— О чем ты, мать твою, думал! — кричал Люпин на бродягу. Ремус, выглядевший с утра как человек, у которого сбылась детская мечта, пригорюнился. Пришлось мне вмешиваться:

— Луни, не надо. Сириус... всё правильно сделал.

— Но Гарри, ты ещё не знаешь, какой он кобель! А уж после двенадцати лет воздержания...

— Знаю, Луни. Я заснул только часам к четырём, — вздохнул я. Сириус действительно оказался неутомимым. Мы с Кэт повторили "для закрепления материала" четыре раза. Но после этого сверху всё равно был слышен шум, скрип кровати и стоны. Кэт, положившая мне голову на грудь, сказала:

— Знаешь, будь это три часа назад, я бы умерла со стыда, услышав, — она задорно хихикнула.

— Я бы тоже. Сириус... Долго был вдали от людей. Что сказать, бродяга, "дикий".

— О! — звонко рассмеялась она, когда сверху чуть не посыпалась штукатурка.

— Гарри, а ты, правда... в первый раз?

— Да.

— А ты... учишься, где-нибудь?

— Да. В одной частной школе близ Шотландии. Там интересно, но...

— Но что?

— Но там нет таких девушек как ты, — улыбнулся я, приобняв Кэт. Она снова посмеялась в кулачок.

— А сколько тебе лет?

— А насколько выгляжу?

— Ну... на шестнадцать. Примерно. С натяжкой...

— Пусть будет так, — снова улыбнулся я. Кэт не стала развивать тему.

А утром настала пора прощаться. Кэт вышла проводить нас, дала адрес и телефон, сказав, что бы я её не забывал. Могла бы и не говорить.

Сверху спустился Сириус, довольный как кот, нашедший цистерну валерианы, и бочку сметаны. Увидев Кэт, он перевёл вопросительный взгляд на меня. Пришлось ответить.

— Вы бы там потише, а то мы с Кэт не могли заснуть. Устали, — улыбнулся я "невинно". Сириус, улыбнувшись в ответ от уха до уха, потрепал Кэтрин по голове, сказал:

— Ну, извини, Сохатик, — и ведь без тени раскаяния умудрился сказать!

Мы взяли такси и, назвав адрес, умчались. Я на прощанье поцеловал Кэт. Это было... грустно. Но мы не пара, хоть она и приятная девушка. Её место точно не рядом со мной. Тяжело вздохнув, я ушёл "по-английски", то есть не прощаясь. Без слез, сантиментов, грусти, без ничего. Просто сел в кэб и уплыл в туман, стелящийся по улицам просыпающегося Лондона. Спиной чувствовал её взгляд, но нашёл в себе силы не оборачиваться.

А дома нас ждал... Ремус. Очень злой Ремус Лунатик Люпин.

Он с порога чуть не заехал Сириусу кулаком в глаз, но бродяга увернулся. Я отошёл к стенке и слушал их перепалку. Ремус был честным, благородным, и, чего уж там, одиноким пуританином. Полная противоположность весельчаку-Казанове Сириусу Блэку.

— Гарри, и ты с ним заодно? Гарри... ты... тоже!? — воскликнул он, глядя на моё грустно-насмешливое лицо.

— Ну... Ремус, ты ведь...

— НЕТ! Слышать не желаю! Что бы сказала Лили? — протянул он и, схватившись за голову, упал на диван, который жалобно скрипнул.

Сириус подошёл к нему и сказал:

— Я не знаю, что бы сказала бы Лили, но я точно знаю, что бы сказал Джеймс. Когда то мы с ним в том же клубе...

— Нет! Избавь меня от подробностей, Бродяга! — воскликнул Ремус, на что мы оба рассмеялись.

Я только-только начал понимать, что приобрёл в лице Крёстного. И это мне нравилось. Сириус, он... К нему не стыдно обратиться за помощью в самых интимных вопросах. Он — свой. Не старший "взрослый" (хотя... после этой ночи я тоже стал немного взрослее), а свой, друг.

Сириус сменил тему, видно желая избежать неприятных вопросов:

— Рем, говори, что ты тут делать то собрался.

— Для начала прикажи заткнуться своему домовику. И... повесь табличку над портретом своей матери. А то я случайно...

Договорить ему не дал гомерический хохот Сириуса, который даже схватился за живот:

— Ты его открыл! Вот это было шоу! Да, шикарно! — смеялся бродяга, но Ремус не разделял его радости, вспоминая визжащий портрет с содроганием.

— Давайте позавтракаем для начала, — сказал я, пройдя на кухню мимо тяжело дышащего Сириуса. Бродяга поднялся с дивана и пошёл за мной.

— Видишь ли, Гарри... тут некому готовить. Домовик уже старый и выживший из ума, — Ремус выглядел опечаленным и смотрел на меня, словно в чём-то передо мной провинился.

— Тогда пойдём куда-нибудь, где готовят, — тут же нашёлся Сириус, — Мне надо зайти в Гринготтс. И купить несколько книг. Если ты не против, то можем сходить на Косую Аллею.

Мне такая перспектива показалась заманчивой. Отойдя от кухонного стола, я кивнул Сириусу:

— Ладно, пойдём в Косую Аллею. А потом домой, — я подавил зевок и Сириус усмехнулся. Ремус же обиженно отвёл взгляд, он всё ещё не мог простить бродягу за то, что вовлёк меня в свои... похождения.

В Косой Аллее мы пошли сразу в Гринготтс. Сириус тут же подошёл к гоблину за кассой и, перебросившись с ним парой слов, пошёл вслед за ним. Я пошёл следом, но Сириус сказал:

— Мистер Чернозуб, моему крестнику так же необходимо всё оформить.

Гоблин, что вёл нас за собой, обернулся и, взглянув на мой шрам, сказал:

— Я позову Крюкохвата.

И, пока мы не отошли от залы, обернулся к другим гоблинам, сказав что-то на гортанном лающем языке, похожем на немецкий. Гоблины кивнули и Чернозуб, обратился ко мне:

— Мистер Поттер, прошу вас подождать здесь управляющего вашими финансами. Мистер Блэк, прошу вас за мной.

Сириус оглянулся на гоблина и, сказав тому "секундочку", наклонился ко мне, говоря тихо:

— Гарри, я собираюсь вступить в права лорда Блэка. И оформить чековую книжку. Это не займёт много времени. Ты, если что, давай тоже.

— Но Сириус, мне тринадцать!

— Ну и что? Магия не понимает такого понятия как возраст. Хотя совершеннолетним ты станешь только после семнадцати, но это закон министерства. Гоблины Гринготтса даже не собираются соблюдать эти правила. В общем, Сохатик, выцыгани у него побольше, — улыбнулся Сириус.

Было немного боязно, когда Сириус ушел, и я остался в окружении деловых гоблинов один. Но не так как ночью, совсем нет. Было... предвкушение. Хотя...

— Мистер Гарри Поттер? — услышал я голос сзади. Обернулся и, по привычке не обнаружив перед собой собеседника, моргнул. Гоблин был невысокий. Или это я за последнее время вырос — казалось, только вчера я приходил сюда с великаном — Хагридом, будучи не выше любого из гоблинов.

— Да, вы мистер Крюкохват? — спросил я, вежливо поклонившись гоблину, что того удивило.

— Да. Прошу, мистер Поттер, пройдёмте, — гоблин провёл меня туда же, куда увели Сириуса. За залом, который был скорее фойе, располагались кабинеты, коридоры... в общем, это был немаленький офис, похожий на офис какого-нибудь крупного банка.

Гоблин провёл меня немного по коридору и, открыв дверь, зашёл внутрь сам.

Я последовал за гоблином и застал как тот, пользуясь специальной ступенькой на кресле, забирается в него. На столе стояла бутылочка минералки, вокруг, у стен — полупустые стеллажи с папками.

— Итак, мистер Поттер, вы всё-таки обратились к нам. Я рад, что вы ответственно подошли к вопросам своего состояния.

— Э... простите, состояния?

— Мистер Поттер, деньги не берутся из ниоткуда. Конечно же, мы храним и приумножаем богатство наших клиентов! — зачастил гоблин.

— Да, мистер Крюкохват. Будьте добры, а то я плохо разбираюсь в финансовых вопросах.

Крюкохват был не то что бы расстроен — просто принял к сведению и начал говорить:

— Итак, это я должен был сказать вам при первом самостоятельном визите в наш банк. Вы как наследник рода "Поттер" обязаны пройти несколько процедур, после чего вам будет санкционирован доступ к вашим активам, хранящимся в нашем банке. Вы не можете получить какие либо услуги кроме неименного хранения средств и артефактов без процедуры упрощённой идентификации. Помимо этого вы являетесь наследником и владельцем "фонда Лили Поттер" в который отчислялось половина начисленных на остаток средств процента по депозитному вкладу семьи Поттер. Фонд был образован четырнадцать лет назад и призван помогать маглорождённым студентам и студентам-сиротам развивать свои таланты, путём оплаты обучения их у мастеров магии и иных магических искусств, — официальным донельзя тоном сказал Крюкохват. Я же, слушал его внимательно, ловя каждое слово.

— Мистер Крюкохват, я бы хотел провести все необходимые процедуры. Это... займёт много времени? — спросил я.

— Нет, что вы, что вы. Всего несколько минут. Но вам придётся дать свою кровь.

— Я не против, — сказал я.

Крюкохват тут же поднялся и слез со стула. Я забеспокоился, что он оставит меня тут и уйдёт по своим делам, но он подошёл к шкафу у стены и, открыв дверцу, зашёл по ступеньке внутрь. Пока я думал, что он там делает, послышался грохот и ругательство на том же гоблинском языке. Ещё через минуту вышел Крюкохват, весь в пыли. Выйдя из... шкафа, он постоял секунду, а потом оглушительно чихнул, от чего пыль с его одежды взлетела облачком.

— Простите, мистер Поттер, туда уже много лет никто не заходил, — без тени раскаяния извинился гоблин. В руках его был красивый золотой кубок века эдак "надцатого". Крюкохват поставил кубок на стол и, отряхнув свою одежду, сам забрался обратно на своё место.

— Вот, вам будет необходимо капнуть кровью в этот кубок, — он протянул мне кинжал.

Я, взяв его в руку, оценил — кинжал выглядел просто стерильным. Никакой пыли и грязи.

— Он зачарован на чистоту и остроту, — подсказал мне гоблин, — Гоблинская работа.

Я кивнул на его слова, вздохнув, провёл лезвием поперёк ладони. Было больно, но терпимо. Гоблин закашлялся. Я же, выдавив в кубок немного крови из кулака, нашарил палочку и наложил на себя заживляющее заклинание.

— Что-то не так?

— Можно было... просто каплю, — улыбнулся гоблин.

— Но так тоже сгодится? — с сомнением спросил я.

— Да. Просто... в первый раз за полсотни лет вижу, что бы волшебник так смело, разрезал себе ладонь. Тем более... такой юный волшебник, — улыбнулся одними губами гоблин.

Я вздохнул. Опять сначала делаю, а потом думаю. Жаль.

Кубок постоял на столе и когда я уже заволновался, кровь внутри засветилась красным светом. Рубины, что покрывали кубок, засветились мягким кроваво-красным цветом.

— Хм... Мистер Поттер, ваша личность установлена. Вы... если хотите, можете отпить из кубка.

— А на что это влияет? — спросил я.

— Это? Если вы выпьете, то станете полноправным лордом Поттером. Графом, если быть совсем точным, — сказал гоблин, загадочно, улыбнувшись.

— Но... но мне всего тринадцать лет! — воскликнул я.

— Мистер Поттер, во-первых, гоблины никогда не подчинялись министерству, а во-вторых... как бы вам помягче сказать...

— Говорите как есть, — вздохнул я.

— Родовая Магия считает юношу мужчиной после того как он... проведёт ночь с женщиной. Простите, я не хотел лезть в вашу личную жизнь! — сказал он поспешно, увидев, как я покраснел.

— Я знаю. Ничего, это ведь просто для справки, — сказал я, ободряюще.

— Да, да. Итак, прошу, выбор за вами.

Я взял в руки кубок и вгляделся в него. В нём была кровь, но какая-то прозрачная. Золото кубка приятно гармонировало с алой кровью, составляя гриффиндорскую палитру — алый и золотой.

Это успокоило. И придало сил. Я отхлебнул. Вопреки ожиданиям, внутри была не солёная, с привкусом железа кровь, а... вино. Скорее всего, я ведь никогда не пил вина, но полагаю, что вкус должен быть таким... приятным.

Крови было много и вина тоже, так что выпил я за несколько глотков и поставил кубок на стол, аккуратно вытерев лицо.

Крюкохват просиял:

— Наконец то, мистер Поттер. Я рад, что у Джеймса есть наследник. Ну, теперь пора и поговорить про наши дела.

Я внимательно слушал его.

— Итак, на ваших счетах, коих есть семь, за исключением "благотворительного фонда Лили" находится пять с половиной миллионов галеонов. Из них полтора миллиона находятся в непосредственном доступе, остальные на депозитах. Есть ещё инвестиции, но их точная оценка займёт время...

— Достаточно приблизительной.

— Около семидесяти миллионов. Вам принадлежит четырнадцать процентов "Роллс-Ройс", сорок процентов "Пегас". Они производят мётлы, — пояснил гоблин, — И около десятка более скромных пакетов акций. В том числе и пять процентов "Зиг-Зауэр". Они производят оружие. Огнестрельное.

Я, проникнувшись важностью компании, согласно кивнул.

— Да, ещё что-то. Артефакты?

— Боюсь, что нет. Артефактов или иных предметов семья Поттер в Гринготтсе не хранила.

Вздохнули. А жаль.

Крюкохват снова встал, но пошёл к другой полке, сняв с неё красивый ювелирный футляр и какую-то папку.

Поднеся их к столу, он водрузил футляр на папку, положив её передо мной. Я взял её в руки, чтобы не утруждать гоблина.

— Тут вы найдёте реквизиты ваших счетов, чековую книжку Гринготтса, а в футляре — перстень.

Я открыл футляр, отщёлкнув маленькую серебряную щеколду.