На столе передо мной появилась большая медная монета, сложенная из двух половинок. Одну половину я принес с собой, а вторая выкатилась из засаленного рукава посредника.

— Желает, — я кивнул, настороженно разглядывая посетителей таверны. — Не могли бы вы говорить потише?

Старик ухмыльнулся и принялся вертеть мизинцем в левом ухе.

— Здесь все свои, господин, можете не волноваться.

Громадный детина, восседающий на колченогом табурете за соседним столиком, отсалютовал мне пивной кружкой и подмигнул.

— Это Малыш Гудан, мой племянник, — посредник кивнул на верзилу. — Лучший кулачный боец на всем Маунтдане.

Кулаки у Малыша были не детские, а ножны клинка, торчащего из-за пояса, сплошь усеяны подозрительными бурыми пятнами.

Поежившись, я перевел взгляд на улыбающегося старика.

— Когда вы сведете меня с чародеем?

Посредник задумчиво счистил добытую из уха серу ногтем большого пальца, и возвел очи к потолку.

— Всему свое время, господин. Давайте, для начала, отобедаем.

Проворная служанка поставила перед нами на стол два больших блюда с рыбой, щедро посыпанной зеленью и окруженной дольками лимона.

— Угощайтесь, — старик с нескрываемым любопытством уставился на мои руки, затянутые в узкие кожаные перчатки. — Лучшего яства вам не сыскать даже в Лакоре!

Я остановил служанку, ухватив ее за локоть.

— Простите, но я не ем рыбы. Принесите-ка мне лучше вашего знаменитого октопуса в сметанном соусе.

Служанка снисходительно улыбнулась, сделала книксен, и побежала к кухне, громко стуча каблучками.

— Вы не едите рыбы? — старик подозрительно изогнул бровь, не спуская глаз с моих перчаток.

— Не умею выбирать кости, — я виновато улыбнулся, изучая дымящийся горшочек, появившийся передо мной на столе вместо блюда с рыбиной. — Вот октопус, это другое дело!

Заправив салфетку за воротник, я подцепил вилкой белесое щупальце и с удовольствием отправил его в рот.

С кислой миной посредник взялся за рыбу, ловко вынимая кости, и слизывая жир, стекающий по пальцам.

— Я хочу нанять Маркабрю, — сказал я, делая большой глоток желтого миносского. — Именно Маркабрю, и никого другого.

Посредник поперхнулся, и громко закашлялся. Его лицо побагровело, а Малыш Гудан тут же спрыгнул со своего табурета, на ходу вынимая из-за пояса нож.

— Почему? — прохрипел старик, хватая кувшин, и наливая вина в чашу. — Почему именно Маркабрю?

Я пожал плечами.

— Мои друзья уже работали с ним, и у них сложилось самое благоприятное впечатление об этом чародее.

Громко сглотнув, посредник махнул рукой, приказывая головорезу вернуться на место.

— Но за эти деньги вы можете нанять чародея куда более высокой квалификации, или даже двоих! — старик успокоился и вновь заулыбался, принимаясь за десерт. — Я бы вам посоветовал мастера Гиллеспе. Он просто превосходный маг! Выполнит вашу любую прихоть!

Я только покачал головой.

— Боюсь, что это не возможно, уважаемый. Мне нужен именно Маркабрю.

Старик недовольно засопел, решительно разделываясь с рассыпчатым пирожным, и подозрительно косясь на мои перчатки.

— Слушайте, Гиллеспе великолепный маг, Маркабрю ему и в подметки не годится! — острые желтые зубы посредника хищно ощерились. — Берите, кого предлагают, господин!

Старик откинулся на спинку скамьи, и я тут же почувствовал, как на моей шее затягивается невидимая удавка. Посредник заулыбался, перебирая пальцами по усыпанной рыбьими костями столешнице.

— Много вас тут ходит. Все вынюхивают чего-то, — старик вновь уставился на мои перчатки.

Невидимая рука еще сильнее впилась в мое горло, а пальцы Малыша Гудана принялись ловко шарить по моим карманам.

— Тихо, господин, не дергайся, только хуже будет!

Я же не думал сопротивляться. Встретившись глазами с сидящим в дальнем углу таверны здоровяком, облаченным в помятые латы наемника, я незаметно кивнул.

— Дядюшка Эсбен! — уронив на наш стол тяжелый двуручный меч, наемник плюхнулся на скамью рядом с посредником и сгреб его в охапку. — Вот уж кого не ожидал здесь встретить!

Невидимая рука тут же выпустила мое горло, а пальцы Малыша Гудана соскользнули с завязок кошелька.

— Оставь меня в покое, болван! — зарычал посредник. — Меня зовут мастер Тонезап, а не дядюшка Эсбен!

— Мастер? Поглядите-ка на него! — наемник весело заржал, мощно дыша перегаром. — С каких это пор ты стал мастером, старый пройдоха?

Малыш Гудан громко засопел мне на ухо, вероятно прикидывая, стоит ли попытать удачи с ножиком против двуручного меча.

— Как поживает старушка Хедвиг? — наемник не унимался, бесцеремонно тиская посредника, точно старого приятеля. — Малышки Йорун и Ингве уже, поди, совсем большие стали?

— Оставь меня в покое, идиот! — взвизгнул старик. — Не знаю я никаких малышек! Я мастер Тонезап! Тебе любой скажет!

Завсегдатаи трактира наблюдали за разыгравшейся сценкой с огромным интересом, однако на помощь старику никто не спешил.

— Тогда, я — рыцарь Леогар! — наемник приосанился. — О, где же мое злато, ростовщик!

Стальная перчатка с такой силой грохнула по столу, что тяжелый двуручник подпрыгнул, а тарелки со звоном посыпались на пол.

— Вынужден с вами раскланяться, — я поспешно отпихнул Малыша Гудана в сторону, и встал со скамьи. — Очень жаль, что нам так и не удалось договориться.

Мастер Тонезап проводил меня тоскливым взглядом.

— Давай-ка выпьем за встречу, мастер Эсбен! — наемник крепко прижал старика к своей помятой кирасе, пресекая малейшие попытки к сопротивлению. — У меня осталось еще достаточно серебра, чтобы угостить вином всю честную компанию!

Завсегдатаи трактира встретили слова солдата дружным ревом.

— Ура рыцарю Леогару! Ура дядюшке Тонезапу!

Распахнув дверь, я вышел на улицу, натягивая на лицо пропитанный благовониями шейный платок.

По глазам хлестнул порыв горячего ветра, несущего взвесь мелкой красной пыли с побережья Зенора. Пыль тут же проникла под платок и противно заскрипела на зубах.

С громким скрежетом высоко над головой проползла кабинка канатной дороги, освещенная изнутри желтым светом газовых сфер. За пыльными стеклами мелькнули кружева и разноцветные перья, украшающие шляпу богатого торговца из Островного Союза, прибывшего на Маунтдан за партией жемчуга, слоновой кости, специй и чернокожих рабов-скенов.

Далеко внизу громадные клешни кранов деловито разгружали стоящие в порту корабли, а на улицах города-лабиринта постепенно зажигались разноцветные огни, превращая темную громаду горы в сверкающую драгоценность.

Осмотревшись по сторонам, я нашел столбик с указателями, освещенный крошечным зеленым фонариком.

— Переход на пятый уровень, спуск на станцию фуникулера "Медная Ступень", — прочел я вслух, и сверился с путеводителем, который приобрел накануне в порту.

С "Медной Ступени", оказывается, всего две остановки до нашего постоялого двора! Не понимаю, зачем Корн тащил меня сюда окольными путями через весь город...

Дверь в трактир бесшумно приоткрылась, и по ступенькам легко сбежал Малыш Гудан. Надвинув на глаза треугольную шляпу с петушиным пером, он вразвалочку зашагал вниз по улице, насвистывая себе под нос нехитрую мелодию из пяти нот.

Положив ладонь на рукоять кинжала, я вжался в стену, однако верзила прошел мимо, не удостоив меня даже взглядом.

С облегчением выдохнув, я торопливо нырнул под низкую арку, увитую колючим самнорским плющом.

В узком проходе между домами сушились сети, с круглыми лакированными поплавками, лежали белые от морской соли бухты каната, да связки весел с полированными до блеска рукоятями.

Быстро спустившись по узенькой каменной лестнице, вьющейся меж высоких заборов и глухих стен многоэтажных строений, я вышел на платформу фуникулера. На деревянных скамьях под одиноким желтым фонарем сидели хмурые рыбаки и усталые портовые грузчики.

Налетевший порыв горячего ветра бросил мне под ноги ворох плохо отпечатанных листовок, с расплывшейся рекламой борделей и дорогих постоялых дворов.

Обогнув пахнущие рыбой корзины, я с облегчением опустился на скамью рядом с сутулым сонным верзилой грузчиком. От здоровяка изрядно разило потом, а большие мускулистые руки, устало лежащие на коленях, были до локтей покрыты красной зенорской пылью.

— Вот я и говорю, нужно вопрос в гильдии ребром ставить! — второй грузчик, поменьше размерами, хлопнул товарища по коленке. — Или мы, или скены! Так ведь? Если каждый торговец будет приходить в порт со своими рабами, мы все скоро по миру пойдем!

— А что мы можем сделать? — верзила повел богатырскими плечами. — Краны, вон, без нашего согласия поставили. А что гильдия? Подмазали кого надо, и дело в шляпе.

— Вот чтобы на этот раз такого не случилось, нам нужно прямиком идти к Паростро! — второй грузчик злобно зашипел.

— И что? — здоровяк хмыкнул. — Паростро нам не помощник. Он только языком горазд...

Заскрипели шестеренки, затрещали канаты, и вагончик фуникулера с грохотом вкатился на станцию. Несколько солдат с зачехленным алебардами спустились на перрон, передавая из рук в руки початую бутыль с дешевым вином.

Сунув кондуктору медяк, я поднялся по ступенькам, протиснулся между высокими мокрыми корзинами, которыми облепленные чешуей рыбаки заставили проход, и устроился на самой последней скамейке у распахнутого настежь окна.

— Руки-ноги, наружу не высовывать! — закричал кондуктор, дергая за большую медную рукоятку. — Отправляемся!

В последнюю секунду на подножку вагончика запрыгнул молодой парень в кожаной жилетке на голое тело и с кривой зенорской саблей на боку.

— Куда прешь?! — закричал кондуктор, хватая лихача за руку.

— Все нормально, папаша, — парень осклабился, вынимая из кармана монетку. — Вот тебе на пиво с октопусами!

Кондуктор тут же подобрел, и по-отечески похлопал пассажира по спине.

— Знаем мы таких...

Парень плюхнулся на сиденье рядом со мной, пристроил саблю между колен, и уставился в открытое окно, за которым медленно ползли ярко освещенные ярусы города-муравейника.

Под щелканье шестеренок и треск канатов, вагончик, словно огромный неуклюжий жук, неторопливо полз в гору. Горячие порывы ветра врывались сквозь открытое окно, и теребили серебряные кисточки на моем шарфе. Огни порта сверкали у нас за спиной, а далеко наверху заманчиво вспыхивали яркие вывески увеселительных заведений.

— Первый раз на Маунтдане? — парень ухмыльнулся. — Не боись, вагончики теперь очень редко обрываются...

Я вздрогнул и поспешно отодвинулся от открытого окна.

— Редко?

— Всякое бывает, — парень понизил голос. — Но это в сезон дождей, сейчас же бояться нечего!

Верзила грузчик сплюнул на пол.

— Хорош парня пугать! — его глаза недобро блеснули. — Делать тебе больше не чего что ли?

Мой сосед загоготал и, отвернувшись к окну, засвистел знакомую мелодию из пяти нот.

Случайность? Я громко сглотнул. Горло запершило от пыли, а глаза жгло, будто бы в них сыпанули желтого зенорского перца.

Парень сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и машинально поигрывал красной кистью, привязанной к рукоятке сабли. Лицо у него было смуглое, скуластое, а глаза узкие, как щелочки.

Я покосился на серебряные перстни, унизывающие длинные тонкие пальцы, на серебряный браслет, охватывающий правую руку повыше бицепса и на костяной оберег, виднеющийся из-под жилетки.

Словно почувствовав мой взгляд, юноша обернулся и заговорщицки подмигнул.

— Чего рожа такая кислая? Пошутить уже нельзя? — Улыбка у незнакомца была какая-то нехорошая.

Натянув на нос шейный платок, я закашлялся и отвернулся к другому окну.

— Вы только поглядите, что вытворяют, мерзавцы! — старик кондуктор громко фыркнул. — Только вчера двое сорвалось, да вдребезги, а им хоть бы хны!

Под проплывающим мимо вагончиком канатной дороги висели две худенькие фигурки, болтающие в воздухе босыми ногами.

— Это мальчишки из бедняцких кварталов, — грузчик сплюнул на пол. — Смерти себе ищут!

— Можно подумать, что ты не катался на "трясучке", когда был мальцом, — хмыкнул второй грузчик.

— Тоже мне сравнил, — верзила обиженно засопел.

Сидящий рядом со мной головорез заулыбался, и тихонько толкнул меня локтем в бок, показывая испещренные шрамами ладони.

— На "трясучке" не катаются только трусы! Это испытание для настоящих мужчин!

С замирающим сердцем я проводил взглядом бесстрашных мальчишек, висящих над сверкающей огнями пропастью. За окном завывал злой зенорский ветер, и рубашки на смельчаках трепыхали как бабочки.

— Страшнее всего, когда спускаешься вниз, — мой сосед тоже глядел на мальчишек. — Когда вагон выходит на седьмой ярус из-за скалы, и горячий ветер бьет прямо в лицо! — Смуглые пальцы впились в рукоять сабли. — Тут они все и падают...

Заскрежетали тормозные колодки, и фуникулер остановился рядом с пустынной станцией, освещенной одиноким тусклым фонарем. Отряхнув с колен песок, я встал со скамьи, протиснулся между корзин с рыбой и, кивнув кондуктору на прощанье, выпрыгнул на перрон.

Порыв горячего ветра заставил меня пошатнуться и отступить подальше от края платформы. Грузчики глядели на меня сквозь пыльные стекла, а юнец в жилетке свесил смуглую руку из открытого окна, беспечно насвистывая мелодию из пяти нот и отбивая ритм серебряными кольцами.

Я улыбнулся. Ну надо же быть таким подозрительным! Похоже, что я подцепил эту заразу от Корна!

Подняв путеводитель, я раскрыл его на загнутой станице и погрузился в изучение хитросплетения улочек и лестниц, отмеченных на карте разными цветами.

— Тебе нужна гостиница?

Сердце екнуло у меня в груди, а по спине побежали мурашки. Головорез стоял позади меня на перроне, улыбаясь и поигрывая кистью на сабле.

— За пару монет могу проводить!

Звякнул колокольчик, и вагончик медленно пополз вверх, оставив меня с назойливым незнакомцем наедине.

Ветер завывал, вздымая клубы пыли и швыряясь мусором. На кирпичных стенах станции трепетали обрывки каких-то выцветших листовок, а за спиной у бандита темнела черная бездна океана.

— Ну, так что? — улыбка на лице незнакомца стала еще шире. — За пару золотых? — Сабля со скрежетом поползла из ножен.

Рисковать я не хотел. Если это был человек мастера Тонезапа, то он не должен был узнать кто я на самом деле.

Отвязав кошелек от пояса, я бросил его бандиту.

— У меня больше ничего нет, — сказал я, стягивая с лица платок. — Оставь меня в покое!

Головорез задумчиво помял кошелек между пальцев и брезгливо поморщился.

— А ведь ты и в правду тот еще трус, — изогнутая сабля нацелилась мне прямо в лицо. — Может, хочешь прокатиться на "трясучке"? — глаза юноши лихорадочно засверкали. — А что, если проедешь до станции "Семи углов", я отпущу тебя с миром!

Кататься на "трясучке" мне не совсем хотелось, ровно как и тратить время на эти переговоры.

12345

↓ Содержание ↓