Путешественник

Само собой не все выходят на улицу. Некоторые маги, такие, как Люциус Малфой, устраивают приемы дома. На одну ночь особняк Малфоев превратился в ожившую сказку: можно было пройтись по зимнему лесу мимо северных оленей, а уже через минуту срезать "Секо" бананы с пальмы в тропическом лесу. В озере плескались наяды, а на зеленой поляне резвились единороги. Привычные хозяйскому глазу павлины, смотрелись в общей гамме красок более чем тускло, но не жалели об этом. Новогоднее настроение коснулось и их.

Веселились все кроме Драко, который пробыв положенный срок в бальном зале, под предлогом сна покинул гостей.

Правда, мысли его были далеки ото сна. Вот уже три недели в его голове не было ничего, кроме навязчивого желания отомстить. Поттер! Как он посмел так унизить его, наследника благородного дома Малфоев!

Говоря Грейнджер то, что он о ней думает, Драко просто не ожидал, что его услышат все. Но худшим было не прелюдное унижение, а последствия.

Той же ночью состоялось совещание внутри факультета. На нем было препарированы все поступки, совершенные им, за время пребывания на факультете. Найдя в его действиях, что-то неправильное, старосты решили, что будет лучше, если он до начала следующего семестра не будет покидать подземелья Слизерина. При этом они не посоветовались с крестным, а просто сообщили свое решение. И он с этим согласился! Но с небольшой оговоркой, что на каникулы он должен будет отправиться домой.

Сейчас Драко не знал, что было бы хуже. Услышав это тогда, он обрадовался. Но дома его ждали отец и мать. И при встрече, на их лице не оказалось улыбок. Он до сих пор вспоминал разговор с отцом с содроганием. Нет, он не кричал на него и даже не ругал. Он задавал вопросы: "Кто стоял рядом с тобой, когда ты произнес слово на букву Г?", "На что ты рассчитывал?", "Кто и как должен был отреагировать?", "Почему ты не отразил заклинание?", "Почему тебя не поддержали?", и сотни "Как должен был поступить настоящий Малфой?". Хуже всего было то, что при этом они находились в омуте памяти, и отец имел возможность посекундно разобрать все произошедшее.

После воспоминание просмотрела мать. Из омута, она вышла с застывшей маской на лице, которую не сняла до сих пор.

И все это время в душе Драко разрастался пожар ненависти. Он возненавидел Гарри Поттера, также как некогда его отца возненавидел Снейп.

Он хотел отомстить. Но что он мог, запертый в своей комнате? Ко всему мало-мальски опасному дома у него просто не было доступа. Даже к школьным ингредиентам. В библиотеку же его и вовсе не пускали. Раньше он бы обратился за помощью к отцу или крестному. Но сейчас рассчитывать на них было бессмысленно.

Поэтому в новогоднюю ночь вместо того, что бы вращаться в кругах или спать, он тайком пробирался в отцовский кабинет. В полу у того находился хитрый тайник. На нем не лежало никаких чар, в противоположность сейфу, заклинания к которому модифицировались каждые полгода. Весь расчет был на то, что его просто не обнаружат.

Пройдя в кабинет отца, и скатав ковер, предварительно отметив углы на полу, Малфой приник к отверстию в полу. К сожалению, тайник был почти пуст. В нем лежала только тетрадь в черной обложке. Ну, может, там хоть какие-нибудь заклинания будут.

Достав тетрадь, и поморщившись от пореза пальца о бумагу, Драко принялся листать тетрадь. К сожалению, она была пуста.

Разочаровавшись, Малфой уже собирался убрать тетрадь на место, но тут по волшебству на первом листе появилась надпись, написанная темно-красными чернилами:

"Возьми меня, я помогу отомстить".

Кивнув, Малфой положил все на место и быстро покинул кабинет.

На то, как кровь от пореза пальца всосалась в бумагу, юный Малфой внимания не обратил.

* * *

Путешественник.

Новый год у Пуффендуйцев— это всегда весело. И многолюдно. Несмотря на то, что в замке на каникулы осталось меньше тридцати человек, на вечеринке было человек сто, со всех четырех факультетов. В обычный день свара началась бы через пятнадцать минут и полбутылки пива, но Пуффендуйцы замечательные организаторы попоек.

Еще на входе всех заставляли снимать факультетские знаки различия, если они были. Большинство же и вовсе решило не заворачиваться со школьными робами и придти, кто, в чем горазд. Я заметил даже парочку магловских костюмов и джинс, но вполне возможно это маскарадные костюмы.

Так что зачастую сложно было сказать, с кем ты разговариваешь — воистину Гриффиндор отличается от Слизерина только цветом.

Под такие мысли я неторопливо переходил между компаниями, потягивая имбирный эль. Пару раз малознакомые лица женского пола утягивали меня на танцпол или под омелу. Под омелой я оказывался как правило с девочками постарше.

Но все это не радовало. Мысли то и дело перескакивали на результаты генетических тестов, которые пришли два дня назад. Они не показали ничего.

Я снова и снова мысленно возвращался к образцам крови и того, что из этого получилось. Итак, всего было четырнадцать образцов: три полукровки, четыре маглорожденных, два предателя крови, и пять чистокровных. Генетический анализ установил, что два предателя крови близкие родственники, братья или что-то подобное. Все чистокровные и некоторые из полукровок также родственники, но где-то в пятом поколении или дальше. В общем, все это я и так знал. Что еще? У чистокровных куча генетических заболеваний, многие из которых является фатальным, но по ним незаметно — магия помогает. Скорее всего это вызвано кровосмешением, маглы бы сказали, что налицо вырождаемость, но это не совсем так. Может маги и не разгадали геном человека, но любая болезнь вызванная природным недостатком чего либо в организме легко лечится в возрасте пяти лет. Так что подобные предрасположенности и болячки спокойно наследуются, но не служат причиной угасания рода.

И вместо заключения, двести страниц заполненных биологическими терминами, в попытке ответить на вопрос: "чем маглорожденные отличаются от чистокровных". Чтобы прочесть это и понять, на защитить докторскую по медицине и биологии.

В общем, все замечательно, но ничего непонятно. Так что сейчас я вернулся к тому, с чего начал. Эксперименты с Гермионой тоже ничего не дали. Базовые заклинания по всем направлениям магии она сотворить смогла. Да и силы в них было вложено ровно столько, сколько можно вложить в ее возрасте. Другое дело, что она не понимает азов магии как таковой и потому является маглой с палочкой. Но это уже вопрос воспитания, а не силы.

Размышляя подобным образом, я добрался до стола с напитками, поставил пустую бутылку эля и взял бутылочку Огденского. Уж если окунаться в пучину отчаяния, то всем нутром.

Найдя неподалеку пустой столик, я упал за него, поставил бутылку напротив и трансфигурировав из недоеденного цыпленка рюмку, начал отдавать должное детскому алкоголизму.

<Телу 12, мозгам около 734>

Первая рюмка буквально выбила из меня дух и весь тот эль, который я выпил до этого. На некоторое время я стал трезвее чем, был в момент прихода на бал. Но эффект продлился недостаточно долго, что бы благоразумие взяло вверх и я отказался от идей допить эту бутылку.

Со второй рюмкой мне не повезло: после глотка виски, рюмка снова превратилась в куриную ножку, а ее содержимое расплескалось по столу.

Все это сопровождал задорный женский смех. Хотя вру, задорным женским смехом это станет лет через пять, а пока это простое девчачье хихиканье. Розалия, одна из бесконечных подружек Милтон стояла неподалеку и хихикала надо мной. В руках к нее был бокал в очень оригинальной формы, с каким то умопомрачительным коктейлем, состоящим из десятка ингредиентов и еще большего количества слоев. Пить подобное можно только через трубочку, причем строго рассчитанными глотками. Может маглы и придумали коктейли, но мы произвели их способы приготовление в абсолют.

Сама Розалия была под стать своему коктейлю: синее платье облегало ее фигурку, а легкая шаль покрывала точеные плечи. Если фея когда-нибудь согрешит с ангелом, то теперь я знаю, что получится в результате. Или ангелы бесполы?

-Привет тебе, Неяда. — Я махнул ей куриной ножкой.

-Фи, как можно сравнивать меня с этими животными? Ты в своем репертуаре Поттер! — она скривила губки, пытаясь изобразить отвращение, но вышло слишком мило.

-Ну, хорошо, будешь Ведьмой — легко согласился я — Присоединишься?

Ведьма взглянула на бутылку, потом на свой бокал, и что то прикинув в голове убрала его на поднос, достала два стакана и села напротив меня

-Самое вкусное я уже выпила, остальное только для объема.

Я наполнил обе емкости, разбавил льдом и протянул стакан даме.

-И отчего герой магического мира напивается в одиночестве?

-Да грустно мне стало от осознания, как маги не любят сами себя.

-С чего бы это?

-Вот например, за что вам не любить маглорожденных? Не может быть, что бы только из-за рождения.

-Да уж, далеко не только.

-А что еще?

-Они не знают наших традиций и из-за этого, вечно лезут куда не надо. Ты же вроде был свидетелем, той грязи с Грейндджер в Самайн.

-Пфф.. И все? Нет никаких серьезных причин? Проблема только в воспитании?

-Обычно этого хватает. Но главная проблема — магический талант. Они не бывают одарены в чем-то. Да, базовый курс он пройдут без проблем, будь то ритуалистика или банальная колдомедицина. А потом стена. Причем проблема не в магической несовместимости или подобном отсутствии предрасположенности, под Империо они все делают на раз. А вот самостоятельно повторить мозгов не хватает. Ситуация исправляется только к четвертому поколению. Ну и само собой велик шанс того, что от грязнокровки родится сквиб. По статистике шанс десять процентов, против двух у чистокровных и шести у полукровок.

Черт, полгода в лаборатории и мысленных экспериментах, что бы выяснить все, напиваясь со случайным собутыльником. Тупая кошка, почему она все по-человечески не объяснила? Неужели комплексы?

-Блин, а Макгонагалл на подобный вопрос мне влепила отработки? Вот почему декан Гриффиндора не ты?

Розалия прыснула:

-Тебе пожалуй хватит. Еще чуть чуть и ты начнешь меня звать не в деканы, а дементр знает куда. А хотя — она взглянула на меня так, что у меня в голове вновь начали звучать свадебные колокола — Давай еще, на будершафт!

-Не-не-не, ты права, я все. Хотя знаешь, если вдруг ты позовешь меня куда-нибудь попить чайку, например, в эти выходные у Милтон, то я с радостью соглашусь — Рискованно конечно, но это похоже, что это наиболее простой способ узнать все, что меня интересует. Снова тратить полгода ради того, что знают все девочки в четырнадцать, спасибо, уж лучше пить чай по выходным.

* * *

Каникулы пролетели как одно мнговение.

Тармсы наконец-то привели документацию в порядок и заключили договор со мной, так что я наконец то занялся семейными делами. Недвижимости, кроме мемориала в Годриковой лощине у меня не оказалось, также не осталось и никаких артефактов, не считая парочки магловских ювелирных побрякушек середины восемнадцатого века. Все остальное, судя по отчетам "сгорело в огне".

Оставшихся денег с учетом компенсации хватило бы лет на двадцать, если не кутить или на пол года активной жизни. Если бы ни одно но: до моей эмансипации, я мог брать не более ста галеонов в год на расходы. Не слишком много, но на самое необходимое хватит.

К этой замечательной новости прилагался список способов признания меня полностью дееспособным. Кроме банального достижения шестнадцати лет в списке были такие варианты, как убить дракона и получить звания грандмастера в одной из десяти основных магических дисциплин (шесть из них на данный момент являются запретными, хотя можно быть признанным грандамстером некромантии и при этом не быть обвиненным в применении той самой некромантии, даже с нашими параноидальными законами, правда станешь пугалом для половины магов Британии, но это мелочи). В любом случае в ближайшее время я не собирался заниматься подобным.

И да, брак в этом списке тоже был.

Таким образом ничего важного мне этого не дало. С другой стороны в шестнадцать я буду уже в курсе всего и ситуация не будет для меня полной неожиданностью. Да и за гоблинами нужен глаз да глаз.

Кроме того, я посетил светский клуб и это было даже забавно. О моем приходе заранее знали только Рози и Милтон, для остальных это было полной неожиданностью. Нет, конечно они не пялились и не тыкали в лоб, воспитание не позволяло. Но я был там подобно розовому слону, который стоял по среди комнаты и о котором нельзя было думать.