Глава 10

С походом успели, можно сказать, в последний момент. Уже на следующую ночь после возвращения героев ударил мороз. Пока еще не сильный, как выразился кто-то из молодежи, "лайт-версия". Но к утру по реке сплошным потоком шла шуга, а еще через день и ее движение остановилось, зато пошел снег.

Снег валил три дня без перерыва. То он сыпал мелкой пылью, то жесткой крупкой, то огромными плавно опускающимися хлопьями. Белая пелена закрыла и лес, и реку, и крепость белым одеялом в добрых полметра толщиной. К утру третьего дня внезапно распогодило, ночным ветром раздуло серую хмарь с неба, и картинка, представшая Бородулину за стеклом окна его "кабинета", вполне соответствовала вызубренному в школе Пушкинскому стиху.

Зрелище было действительно великолепным. Насколько хватало глаз, вся округа была укрыта белым, без единой прогалинки, ковром. Река лишь угадывалась сквозь снежный покров, слегка намеченная сиреневатыми тенями берегов. Только черно-зеленый лес виднелся в отдалении, окаймляя пространство вокруг крепости. Над головой, на ярко-синем небе, ослепительно сияло солнце, и, отражая его лучи, свежий, безукоризненно белый снег сверкал так, что больно было глазам. Бородулин минут пятнадцать стоял на верхней площадке донжона, любуясь пейзажем. Потом вздохнул, взялся за лопату и принялся скидывать вниз набравшийся за эти дни снег. Размяться, да и просто подышать свежим воздухом, было необходимо. Все три дня он почти не разгибаясь просидел за столом, занимаясь, наконец, своей прямой работой — руководством анклава.

С началом ледостава остановилось и движение. Лодки были вытащены на берег и тщательно укрыты, подвесные моторы с них сняты, а стационарные законсервированы. Пароход и паром расчалили в затоне и подготовили к зимовке их машины и механизмы. И теперь пока лед не окрепнет, всякое сообщение между поселками прервалось. И сразу же проявилась вся важность радиосвязи, благо в каждый поселок успели завезти рацию — все тот же "Северок" — с комплектом запасных батарей. И теперь дважды в день строго по расписанию все поселки выходили на связь, докладывая в центр о положении дел. Пока что доклад ограничивался коротким "все в порядке", и это было лучшее, что можно было услышать. Конечно, при большой нужде можно добраться до поселков и лесом, но это труднее, дольше и, без сомнений, опасней. Снегоходное же сообщение по льду можно будет открывать лишь тогда, когда толщина льда достигнет хотя бы пятнадцати, а лучше двадцати сантиметров. Вообще-то к этому уже готовились, два снегохода были заказаны, получены и, укрытые чехлами, ждали своего часа во дворе крепости. Тяжелые, млин, один сеанс — одна машина. Помаялись, конечно, вытаскивать да спускать вниз. Приходилось сперва прямо на плите терминала поставки разбирать технику на узлы, по частям спускать вниз, и уже там, на улице, снова собирать. Нет бы Экспериментаторам терминал внизу поставить, чтобы упростить антигравитационные упражнения, так ведь заперли его на самую верхотуру. Наверное, чтобы затруднить захват в случае нападения. Правда, судя по той крепости, что у Озерного, это не всегда помогает.

Так вот, поскольку активная разъездная жизнь закончилась, пришло время сосредоточить усилия на месте непосредственного пребывания и, наконец-то, всерьез озаботиться управленческой структурой. Ничего сверхъестественного выдумывать не пришлось. Хозяйственные службы — это Хорин. Под ним несколько девочек на готовке. Все-таки трижды в день кормить шесть с лишком десятков человек — это немалый труд. Промышленности пока нет, есть только доморощенный Кулибин, Эдик Тропинин с помощником. Ну да и техники пока не лишку, вдвоем справляются. А потом по необходимости можно будет к ним еще людей пристегнуть.

Пойдем дальше. Сельское хозяйство штука необходимая, продовольственная безопасность — не пусты. Но сейчас полностью отсутствует как таковое, ибо не сезон. Соответственно, и создаваться начнет ближе к весне. Собственно, что тут создавать — есть Зимин и его студент, пусть поработают агрономами. А уж на пахоту и сев запряжем весь свободный от вахт наличный состав. Что еще? Да, медицина. Дело очень важное, даже сверхважное. Если, скажем, в технике или в кулинарии еще можно разобраться с помощью инструкции, да и ошибка, буде случится таковая, приведет максимум к материальному ущербу, то тут без специальных знаний просто никуда. Без них можно руководствоваться только воспоминания о своих болячках и ранее съеденных таблетках. Так что врач, пусть даже недоучка, это сверхценность, и беречь его нужно не меньше, чем канал поставки. Дантист — это тоже важно, но он узкий специалист, неизвестно, что у него осталось в голове от общего курса, так что главным врачом будет студент. Литературой его обеспечим, а опыт придет. Практики у него будет хоть отбавляй.

Радист — это отдельная песня. С ним, конечно, повезло. Человек реально болен радиосвязью, профессионал высокого уровня, при нужде супергетеродин спаять сам, без схемы сможет. Опять же, специальность в институте была соответствующая. В общем, хороший спец. И никому это дело подчинять нельзя, ибо радист — это второе лицо после главного начальника, знающее абсолютно все секреты.

Что осталось? Армия и флот. Сержанты меж собой договорились, что Коля Мазурин будет начальником гарнизона и главным оружейником, а Миша Репин — у него в подчинении, возглавит обучение и боевого отряда, и всех остальных условно гражданских. Условно — потому, что случись, не приведи Господь, нападение на крепость, на стены придется выходить всем, без различия пола и возраста. Флот — это, понятное дело, Ставриди. Как бы Катя ни старалась, но опыта у одессита уж всяко побольше. Помотала жизнь мужика преизрядно, а последнее время — особенно, так что попадание сюда, в анклав, да еще и со своим судном он совершенно справедливо почитает за счастье, и работать будет не за страх, а за совесть. А что кораблики гражданские, так суда непременно нужно вооружать, благо есть чем, и учить экипаж грамотно обращаться с оружием. Причем, не только паром и пароходик, но и на Аврору пулемет поставить. Там как раз сподручно будет с крыши каюты из ручника поливать.

Ну и в заключение разведка. Это, конечно же, Юры. Старый зимует в Озерном, у него нашлись общие интересы с дедом Уржумовым, чаи гоняют вечерами. А молодой здесь, в крепости, девочку свою обхаживает. По весне снова пойдут в лес. Нет, сейчас тоже могут пойти, но недалеко и ненадолго, все-таки сибирская зима — это вам не шуточки. Заместитель же будет сам себе начальником и подчиненным. На нем — кадровая служба и, само собой, контрразведка. Как раз по его профилю.

Нарисовав себе на листе бумаги эту схему, Бородулин даже несколько успокоился. Потом еще немного напрягся и вчерне сформулировал должностные инструкции для руководителей среднего звена, причем, пожалуй, больше для себя, чем для них. А за собой оставил стратегическое планирование, контрольные функции и организацию взаимодействия служб. Еще день ушел на окончательную шлифовку должностных инструкций, поиск упущений и корректировку разделения обязанностей. Зато теперь все было абсолютно четко: кто за что отвечает и с кого за что спрашивать.

Теперь, разложив все по полочкам, и на бумаге, и в мозгах, можно было уже двигаться дальше, планировать ближние и дальние перспективы. И, в зависимости от этих планов, напрягать тех или других людей. Мимоходом Бородулин удивился: и почему он не сделал этого раньше? Попытался честно ответить самому себе — и не смог. Видать, настолько ошалел от всего произошедшего, что начисто забыл про базовое правило руководителя: если приходится работать самому, значит, неправильно поставил задачи подчиненным. Правда, раньше впрямую подчиненными он считал только свою группу, а остальных — попутчиками. Но Михайленко правильно сказал: он сейчас царь, и все остальные его... пусть не подданные, некрасивое слово, но уж в подчинении — наверняка. Граждане анклава "Север". А ведь скоро ему, Бородулину, придется еще и брать на себя функции ЗАГСа. Вон, у поляков дите родится. Или молодой Юра таки с девочкой своей договорится. Да и не только он. Полкрепости молодежи, пацаны с девчонками быстро найдут общий язык. Впрочем, это перспективы. Пусть не самые отдаленные, но — все же. А сейчас нужно созывать большое совещание. Для получения отчетов, для раздачи заданий и для... в общем, для всего остального, что придет в голову.

Практически с утра, сразу после завтрака, собрался весь актив. Кто-то с пониманием, кто-то с недоумением. Бородулин сказал вступительное слово, выдал каждому подготовленную бумагу, попутно на словах очертив круг обязанностей. И отправил всех с напутствием — подготовиться к следующему утру. И, показалось, взгляд у уходящих людей несколько поменялся.

На следующий день все без напоминаний собрались в прежнем составе. Все, особенно молодежь, были серьезны и сосредоточены. В общем-то, было отчего: такой совет собирался впервые. По сути, это было первое заседание правительства анклава, о чем Бородулин не замедлил сообщить.

— Итак, товарищи, можете, если хотите, считать себя министрами. Сейчас, когда наше положение более-менее стабилизировалось, мы переходим к полностью плановому хозяйствованию. Понятно, что будут какие-то форс-мажоры, какие-то внезапные события, но основная работа будет вестись согласно планов, которые вы сами для себя составите, исходя из заданных целей, и которые согласуете со мной. За выполнение этих планов будете отвечать. И передо мной, и перед всеми людьми. Работы нам предстоит непочатый край. Нужно фактически с нуля создать всю инфраструктуру поселения, дать людям все необходимое вплоть до парфюма, и обеспечить их защиту, что от диких зверей, что от всяческих бандитов вроде тех же албанцев или уголовников. Расклад по людям вы знаете. Здесь, в крепости, сейчас пятьдесят восемь человек, не считая временно пригретых женщин. Из них часть уже расписана по службам и постам, а остальных — это ваша задача, Станислав Наумович — нужно распределить согласно потребностям, навыкам и склонностям. Конечно, людей откровенно не хватает, и взять их неоткуда. По крайней мере, до весны, когда наши Экспериментаторы снова начнут засылать сюда народ. Так что те, у кого нет дел по своему основному занятию — например, экипажи судов, будут помогать другим. Сами знаете, работы полно, только успевай поворачиваться. Кроме того, нужно завести нормальный кадровый учет, включая личные дела на каждого жителя нашего анклава. Особо меня интересуют прежние специальности людей, в том числе и в удаленных поселках, у тех же греков и поляков.

Михайленко кивнул, соглашаясь. На его лице появилось удовлетворенное выражение, будто он давно ждал чего-то подобного и, наконец, дождался. Бородулин же продолжал:

— Рома, тебе тоже нужно строить свою картотеку, — обратился он к медику. — Заводи медицинские карты на всех жителей, планируй медосмотры, выявляй хронические заболевания. Закончишь здесь, в крепости, командируем в Озерный, а потом и в другие поселки. Формируй аптеку, пиши заявки на лекарства, на медицинское оборудование, кардиографы и прочее. С нашим комендантом подбери комнаты для медицинского кабинета и там обосновывайся со всем своим хозяйством. Если что, можешь и поселиться там же, неподалеку. Да, и для стоматологии тоже нужно комнату определить. Поставь задачу стоматологу, пусть подготовит список оборудования, само собой, в рамках весового лимита.

"А мальчик-то матереет", — мимоходом отметил Андрей. — "Давно ли робко топтался у стенки, а сейчас уже сидит наравне со всеми. Лишь бы не зазнался, ну да это подправим."

— Эдик!

Тропинин, погрузившийся в какие-то свои мысли, дернулся, чуть не упав с табурета.

— Твоя вольница заканчивается. Ты, как глава технической службы, ищи помещение, можешь занять один из домов вне крепости. Твоя задача — чтобы вся техника, какая есть у анклава бесперебойно работала. Поставь на учет каждый механизм, каждый лодочный мотор. Распиши графики планового обслуживания по каждой учетной единице. Оборудуй мастерскую. Подготовь списки инструмента и оборудования. Параллельно разбирайся с лесопилкой. Нужны доски, хотя бы и сырые. Надо пилить лес, часть сразу в дело, часть — в сушку. Предложения по сушилке представишь через день. Помощника своего запрягай на всю катушку. Но и техника безопасности чтобы была на высоте. Ясно?

Доморощеный умелец несколько ошалело кивнул, а Бородулин уже переключился на следующего:

— Сергей! Во время рейда к албанцам связь была не слишком хорошей.

— Андрей Владимирович, тут есть несколько причин... — начал было радист.

— Причины, Сереж, это для тех, кто понимает. Мне от тебя нужны конкретные предложения по улучшению качества связи вместе со списком необходимого: антенны, усилители и прочая твоя тряхомудь. А также на тебе инвентаризация всех раций и привязка носимых к конкретному человеку. Кроме того, подумай о разделении частот. Эфир здесь пустой, так что рулить им будешь ты. Еще одна задача — дать возможность шифрования переговоров. Некоторые вещи должны быть скрыты от посторонних ушей. Подготовь рации для установки на судах. И здесь, и на озере.

— Сделаю.

Набрав темп, Бородулин пошел озадачивать одного за другим. Следующим по его списку был биолог.

— Аркаш, ты до весны на общих работах. Только прикинь, что будем сеять, где и что для этого нужно. Семена, удобрения, сельхозинвентарь и прочее.

— Понял.

— Николай Михайлович!

— Я весь внимание.

— Вы, Катя Подольская и обе ваши команды до весны тоже на общих работах. Если появятся какие-то предложения по оснащению судов, приходите, обсудим отдельно.

— Коля!

— Слушаю!

— От тебя жду схему распределения между поселками трофеев и подарков от Экспериментаторов. Кроме того, если есть резон, предложения по модификации того оружия, которое будет на вооружении у твоих ребят. Ну и остальные задачи, касающиеся обучения людей. То есть организация стрельбища, подготовка плана занятий и все остальное. Кроме того, нужно с молодым Юрой поговорить и наладить радиальные разведывательные выходы из поселка. Сейчас болота замерзнут, на лыжах можно пройти куда угодно. Километров на десять, группой в три человека. Нужно осмотреть окрестности на предмет чего-нибудь интересного. Когда замерзнет река, сделаешь то же самое на другом берегу.

— Есть!

— Ну вот, все получили указания. Но это все день сегодняшний. А теперь давайте сообща подумаем о будущем. Как мы собираемся жить и развиваться дальше. Вы должны были подготовиться, подумать. Прошу высказываться.

Все высказались. Кто-то коротко и четко, кто-то путанно и витиевато, но все ораторы сходились к тому, что территорию откусили изрядную, надо бы теперь ее обживать и обустраивать. Собственно, Бородулин и сам склонялся к этой идее. В самом деле, создан устойчивый анклав, который вполне может обеспечить основные свои потребности. Теперь надо развивать поселения, выискивать по лесам новых попаданцев, строить инфраструктуру. Смущал лишь один момент: все серьезные приобретения, все бонусы от Экспериментаторов доставались тогда, когда они не сидел ровно на пятой точке, а двигались. И чем активнее двигались, тем весомей был приз. Впрочем, сейчас, по зиме, движение в буквальном смысле заморожено. Так что в ближайшие полгода, как бы того ни хотелось, придется c активными действиями притормозить.

— Хорошо, так и запишем. А теперь я жду от вас конкретных предложений по реализации генеральной линии. Желательно, с обоснованием.

Вечером того же дня к Андрею зашел Михайленко.

— Поздравляю вас, Андрей Владимирович. Сегодняшний день можно без преувеличения считать днем рождения государства.

— Вы так считаете?

— Да, считаю, и могу объяснить.

— Будет любопытно услышать.

— Извольте. Государство — по определению — это организация. Его основа — это бюрократия. А у нас до сих пор было, простите, сборище людей. Племя, община, если хотите. Да, какое-то направление движения им придавать удавалось. Но вы ведь сами ощущали, что этого было недостаточно для эффективного управления. А теперь все в порядке. И более того, вы еще увидите, что и люди в большинстве своем одобрят такой ваш заход.

— Если честно, я в этом не уверен.

— И напрасно. Вспомните, как часто в нашей прошлой жизни народ поминал твердую руку. Да и моя собственная бабушка, светлая ей память, говорила бывало: "Сталина на вас нет". Но ведь твердая, сильная власть — это не обязательно репрессии и лагеря. Это, в первую очередь, экономическая и политическая стабильность общества и возможность с разумными затратами удовлетворять материальные и духовные потребности людей. Вот вы эту твердость власти и продемонстрировали.

— Вы говорите убедительно, Станислав Наумович. Но мне бы хотелось ваши слова обдумать.

— Думайте на здоровье, у вас вся ночь впереди.

Михайленко улыбнулся, но тут же посерьезнел.

— Но я, собственно, зашел по другому вопросу.

— Что ж, задавайте свой вопрос.

Заместитель подошел ближе и понизил голос.

— Андрей Владимирович, я заметил, что среди прочей литературы вы заказывали вполне секретные наставления по обращению с оружием.

— Было дело.

— Так вот: раз Экспериментаторы дают вам такую литературу, может, дадут возможность получить личные дела людей? Из полиции, спецслужб каких-нибудь. Да хоть те же медицинские карты. Все Роме попроще будет. Да и мне тоже. Раз вы меня на кадры посадили — не думайте, я не против, — но хотелось бы знать о прошлом людей. Вот мы, к примеру, приняли к себе остатки мажорной группировки. А, может, они патологически асоциальны? Надо это выяснить прежде, чем возникнут проблемы. А то сейчас они отогреются, успокоятся, решат, что от... отлегло, в общем. И возьмутся за старое.

Бородулин несколько секунд подумал, потом кивнул:

— Пожалуй, вы правы. Я попробую. Подходите завтра к полудню со списком первой очереди, подскажете, если что, куда тыкаться. Я, если честно, не слишком разбираюсь в структуре правоохранительных органов Российской Федерации.

Идея Михайленко оказалась верной, и через неделю у него было полное досье на всех, включая поляков и греков. Бородулин мимоходом отметил, что в числе первых были запрошены документы по Изольде. Отметил — и забыл за потоком навалившихся дел. Его "бояре" старательно трудились на порученных им фронтах. Сержанты исправно обучали людей стрельбе, и некоторые ученики даже добились значительных успехов. Кроме того, по заявке Мазурина Андрей заказал целую кучу лож, прикладов, рукоятей, прицелов и прочего оружейного добра. И сейчас сержант часами просиживал в оружейке, тюнингуя оружие. Доработал и Бородулинскую "сайгу": поставил приклад с амортизатором и коллиматорный прицел.

Эдик Тропинин запустил лесопилку. Этот агрегат потреблял немалое количество дров, но зато в крепости появились доски. Дюймовка, двухдюймовка... Сырые, конечно, но зато люди смогли начать как-то обустраивать свое жилье. Понятно, их потом поведет, выгнет, но, с другой стороны, сколько же можно спать на надувных матрасах! У Хорина стояли в очередь на инструмент, Папасатыросы трудились, не покладая рук, и комнатки стали обставляться первой немудреной мебелью. Появились топчаны, столики, лавочки, полки, на окнах повисли занавески. Замок превращался в жилое место, и Бородулина это очень радовало. Ведь к месту, ставшему домом у человека и отношение другое. И если, не приведи Экспериментаторы, какая-нибудь сволочь решит напасть, защищать человек будет уже свое, кровное.

Дошли руки и до централизованного энергоснабжения. Пока обсуждали тему — чуть не охрипли. Каждый убедительно, с примерами из прошлой жизни, со ссылками на знакомых, которые что-то там сделали, доказывал свое. Но вот реально никто этими вещами так и не занимался. Максимум — небольшой генератор в саду. Собственно, вариантов было четыре: использовать ветер, солнце, воду или бензин. И у каждого метода находилось множество минусов. Ветряк — штука громоздкая и тяжелая, и при этом не слишком мощная. Агрегат в десять киловатт весит шестьсот килограмм. И это без учета мачты и растяжек. Если же брать мелкие, то придется утыкать мачтами все стены и башни. Вон, к примеру, в Голландии для производства сколько-нибудь промышленных объемов электричества, стоят целые плантации этих ветряков. Солнечные батареи малоэффективны. Ячейка полметра на метр дает всего сто ватт на ярком солнце. А в этих широтах, особенно зимой, когда солнца мало, световой день короток, а сверху сыплет снег, хорошо если половину выдаст. Конечно, будем брать и будем ставить, но лишь как вспомогательный источник. С гидрогенерацией тоже проблемы. Водяное колесо зимой не работает, с погружной турбиной пока тоже неясно, сперва нужно выяснить, насколько глубоко промерзает река. Остается старый добрый дизель-генератор, но топливо для него придется опять же гнать каналом, ибо выданный Наблюдателями мини-НПЗ так и стоит в бездействии. Не нашлось в анклаве ни одного инженера-химика. Даже студента-химика и то не было. Сидят два несостоявшихся инженера-механика, рискнувших попытаться, штудируют учебники по химии, изучают технологии переработки углеводородного сырья, но сколько еще им понадобится времени, неизвестно. Понятно, параграф из школьного учебника помнят многие, общие принципы известны, но дьявол, как водится, кроется в мелочах. А тема-то первостепенной важности!

Споры авторитарно прекратил Бородулин. Он поднялся из-за стола и произнес короткую, но емкую речь:

— Мы подумали, и я решил. В электроснабжении главное — это бесперебойность. А с вашими солнечными батареями и ветряками нужно еще аккумуляторов на пару тонн набрать. Посему основным источником будет дизель-генератор на десять киловатт. А чтобы не случилось осечек, генераторов будет два. Одинаковых.

И на следующий же день заказал первый из них.

Генераторы поставили в подвале, выхлоп вывели за стену. И вся нерастраченная энергия мужской половины крепости сразу же переключилась на электромонтажные работы. Мужики же, в подавляющем большинстве, не безрукие, вот только спектр бытовых умений и навыков у них полностью заточен под старый мир. Умеют люди смеситель поменять, обои поклеить, розетку электрическую починить, могут с машиной разобраться, гайки покрутить. Вот только многое, если не большинство из прежних умений сейчас стало ненужным. И, вполне возможно, и не пригодится в обозримом будущем. А тут — прямо праздник какой-то! Люди дорвались до проводов и изоленты и азартно, под наблюдением радиста и механика, принялись тянуть проводку, крутить патроны и выключатели. Правда, монтаж и изоляцию соединений Сережа Ковальчук никому не доверил.

Лампочки Бородулин взял самые экономичные, светодиодные. Пять ватт электрической мощности — примерно соответствует пятидесятиваттной лампе накаливания. Хватило и комнаты осветить, и в коридорах дежурный свет оформить, и постоянное питание на рацию подать. Правда, обходилось это удовольствие в тридцать-сорок литров солярки ежедневно, но, по общему мнению, это того стоило.

Десятая часть возможностей канала поставки теперь ежедневно уходила на прокорм генератора, и Бородулин в очередной раз ощутил, как все-таки мало три сотни килограмм для снабжения десяти дюжин человек с лишком. И это при том, что удаленные поселки живут пока что своими запасами. Поэтому Андрей, что называется, бросил клич: нужны технологии, позволяющие самостоятельно производить какие-то вещи, не пользуясь каналом. Максимум — получить оборудование и инструмент. Тут же выяснилось, что подавляющее большинство ничего не помнит и не знает кроме совсем уж очевидных вещей, вроде гончарного и сапожного ремесел. В принципе, сырья полно, хочешь — становись скорняком и шей шубы да меховые шапки, хочешь — корзины плети из ивняка или туеса из бересты делай. Дерева много, готовь, суши, да бондарничай. Одна беда — про существование таких профессий люди знали, а реально это сделать никто не мог. Ушли навыки, ушло знание за ненадобностью. Забылись рецепты глины, такой, чтобы не трескалась при обжиге посуды, забылась технология выделки шкур, да что там — на простой самовар молодежь глядит, разинув рот. Еще бы — из него дым идет и из него же кипяток наливают. Понятно, с девчонками проще. Через одну либо шить-кроить, либо вязать умеют. Одна порадовала — вспомнила технологию получения щелока из золы, для стирки одежды. Еще одна бралась свою ткань сделать. Крапивы в лесу полно, как раз по весне можно вымороженную скосить, растеребить да спрясти. Прялку с ножным приводом вполне можно по каналу заказать. Ткацкий станок — тоже вещь несложная, хотя ткать вручную занятие весьма занудное. Трудоемкость ручного получения тканей вообще выше всяких разумных пределов. Впрочем, этого пока и не требовалось, да и сил не это не было, других дел полно. Слов нет, прямые руки, да масло в черепушке — это всегда и везде ценится. Да только слово "технология", если кто в словарик смотрел, означает строгую последовательность действий, гарантирующую получение результата. И вот этой-то последовательности ни в руках, ни в головах у большинства не было. В общем, тема провалилась. Понятно, найдутся желающие, добудут описания, научатся сами, потом научат других... но сколько пройдет времени, пока все это случится? Да и дел пока что других хватает, так что всевозможные рукоделия — разве что занятия на вечер.

Да и о вечерах: чем занимается большинство людей по вечерам? Отдыхают. Смотрят телевизор, сидят в соцсетях, в лучшем случае — книжку читают. А тут в одночасье все эти привычные занятия исчезли. А поскольку темнеть начинает уже в пять часов вечера, то возник, и весьма остро, вопрос о том, чем занять вечер. Вот тут как раз и вспомнилось все то, чем развлекались дедушки-бабушки. Все виды настольных игр, от шахмат и домино до "монополии". Кстати сказать, эта самая "монополия" быстро ушла из обихода — в этом мире она оказалась слишком оторвана от реальности. Не обошлось и без карточных игр. Нашлись любители и знатоки, в частности, собрался клуб преферансистов. Были попытки пропагандировать спортивный бридж, но за недостатком желающих быстро сошли на нет. Ну и, понятно, танцы, музыка, песни под гитару. Хороший такой повод задуматься о пользе и вреде технического прогресса. Но кое-кто большую часть вечеров занимался учебой. Вот хотя бы Катя Новикова, Андрей ей натаскал все книги, какие смог найти по судовождению на реках. И она их прилежно изучает, конспектирует, прорабатывает. К весне, к навигации, пожалуй, что и наизусть выучит.

Еще одно наблюдение сделал Бородулин: труднее стало делить работу на мужскую и женскую. Вот, к примеру, ушли мужики в лес бревна для лесопилки заготавливать, или доски готовые в крепость притащить, кто-то на охоту пошел, кто-то дозор на стенах несет. Что бы девчонкам в это время снег во дворе крепости не расчистить, да за ворота не выбросить? Не то место, не то время, чтобы слабостью отговариваться. Может, после, как обживутся до конца, когда жизнь в колею войдет, можно будет женщинам вновь слабым полом назваться, но сейчас — нет. Бородулину порой вспоминался Куперовский "Последний из могикан". Там молодому Ункасу говорят — мол, жена твоя, Уата-Уа, нежная да красивая, не заставляй ее работать. На что индеец вполне резонно отвечает: "А зачем тогда нужна жена"? Вот и сейчас девушкам, женщинам, пришлось отказаться от статуса хрупких, воздушных созданий, и в полной мере становиться своим избранникам боевыми подругами. А избранники, они есть. Как только закрутились танцульки-посиделки, так сразу появились и парочки, обжимающиеся по темным углам. Так что в ближайшее время Михайленко придется брать на себя функции ЗАГСа.

Да и вообще отношения между людьми стали более простыми, хотя и, порой, более жесткие. Ну так мир такой, жесткий. Народу в крепости немного, все на виду, за чужую спину не спрячешься. Сразу видно, кто чего стоит, кто чем дышит, кто старается полностью выкладываться, а кто пытается халявить. Впрочем, к удовольствию Бородулина, такие попытки большей частью пресекались на корню без его вмешательства. Самоуправление во всей красе. Подойдет пара-тройка человек, объяснят нерадивому, что он неправ. Не дойдет с первого раза, ему же хуже, на второй раз простым разговором не отделается. Остается только посматривать, чтобы методы вразумления не переходили известные рамки. Если же все доступные варианты общественного порицания не помогают, всегда есть Валек и его угольный разрез. Зима долгая, холодная, угля много нужно, да и запас не помешает. До такого пока не доходило, да и народ был все больше добросовестный. Опять же работать приходилось не круглые сутки, хватало времени и на отдых. И выходной день тоже ввели. Работа работой, но ведь не все ж напрягаться, порой нужно и расслабиться.

В общем, жизнь мало-помалу налаживалась, все шло своим чередом. Даже начал появляться некий ритм, размеренность. И вот одним морозным утром к Андрею поднялся Михайленко. В теплой куртке, меховой шапке и в валенках. Валенки эти, как самую правильную зимнюю обувь, Андрей заказал для всех. Нашлись умельцы, которые их оперативно подшивали. Получилось тепло и удобно. Некоторые девчонки поначалу наотрез отказывались их носить. Но первые же морозы наглядно показали преимущество классики перед модерном. И те же девчонки теперь занимались украшением своих обуток вышивкой и аппликацией.

— Чем порадуете, Станислав Наумович?

— Информацией.

— Присаживайтесь и вещайте, я весь внимание.

Заместитель пододвинул табурет, устроился настолько удобно, насколько позволяла мебель, и принялся излагать:

— Во-первых, я более подробно пообщался с теми девушками, которых мы привезли от албанцев. Выяснилось, что они из трех разных поселков: две македонки, две киприотки и три болгарки.

Андрей подавил невольную усмешку.

— Разговаривать было довольно трудно, в силу языкового барьера, но сейчас они стали немного понимать по-русски и получилось более-менее объясниться.

— А разве вы болгарским не владеете?

— Увы, не сподобился. Родители не учили, а бабушек в живых не осталось. Так вот одна из... болгарских девушек сказала, что у них в поселке был человек из Бургаса, который работал на Бургасском нефтехимическом заводе. Она, к сожалению, не знает, какую должность занимал этот человек, но я считаю, что эти сведения стоят того, чтобы организовать экспедицию на юг. Девушке было трудно оценить расстояние, но по приблизительным оценкам, это около пятидесяти километров вниз по реке от албанского поселка.

— Это интересно, даже очень.

Бородулину давно хотелось запустить свой НПЗ. В случае удачи, это дало бы анклаву колоссальные возможности. И энергетическая, и транспортная проблемы снялись бы полностью. Натаскать каналом снегоходов, катеров — и вперед. Да и с бензопилами было бы проще. И перевозки по реке были бы более простыми, да и механизация сельхозработ штука очень заманчивая. Все просто: людей мало, работы много. А техника может в разы поднять производительность труда, только успевай бензин наливать. И один человек запросто сможет отработать за троих. Взять того же Валека: он тачку угля нарубит от силы за четверть часа. Зато потом нужен час, чтобы дотащить ее к берегу, и еще час, чтобы вернуться обратно. А дай ему мини-трактор, так он угля впятеро больше добудет, а устанет намного меньше. Было бы только чем этот трактор заправить.

— А еще, — продолжал Михайленко, — сегодня снова ходили ребята на реку, мерили толщину льда.

— И каковы результаты?

— На середине реки двадцать сантиметров. Пора.

Михайленко давно уже терзал Андрея требованием начать объезжать снегоходами подопечные поселки, но Бородулин уперся: должен быть достаточно толстый лед, с полуторным запасом. Вообще для снегохода двенадцатисантиметровый лед считается вполне достаточным, но кто ж его знает, найдется где-то быстрина или еще что — и ухнет снегоход вместе с пассажирами. И черт бы с ней, с техникой, но людей терять нельзя, тем более так глупо. А вот нынче уже вполне нормально, можно и собирать экспедицию. Для начала Изольду навестить, Колека с Валеком, запасенный уголь вывезти, что-то из остро необходимого подкинуть, врача свезти полякам, там, поди, уже роды пора принимать. Ну а потом в Озерный сгонять и греков проведать. А потом уже, набравшись опыта в сравнительно близких поездках, можно и болгарский поселок поискать.

— Ну что ж, давайте, Станислав Наумович, готовьте груз для Изольды и поляков. Я сегодня возьму в поставке двое саней, чтобы тянуть за снегоходами. Связывайтесь, уточняйте потребности, собирайте груз, людей. Завтра с утра выйдете. Я рассчитываю, что к вечеру вы все вернетесь.

Через полчаса в крепости началась легкая суматоха, нарушая сложившийся уже ритм жизни. Кто-то куда-то бежал, кто-то что-то тащил, откуда-то слышался возмущенный голос Хорина:

— Жертвы! Жертвы советской педагогики! Ну кто же так делает!

Ближе к полудню Михайленко притащил список заявок от поляков — то, чего не было на складе или не удалось вырвать из цепких рук коменданта. Бородулин быстро, наметанным уже глазом, просмотрел бумагу. Ничего сверхъестественного, все легкое, вполне можно заказать. В сегодняшней поставке нет ничего особо срочного, можно и подвинуть часть позиций. Например, мебельную фурнитуру для Папасатыросов.

— Андрей Владимирович, у меня есть еще личная просьба.

Заместитель пододвинул по столу еще один листок. Бородулин вчитался:

— Килограмм фисташкового мороженого?

Андрей пристально поглядел на Михайленко. Контрразведчик старательно удерживал невозмутимое выражение, но Андрей уловил на его лице некую тень смущения. Он и раньше замечал, некоторые мелкие детали. Например, то, что заместитель старается сеансы связи с Изольдой проводить лично и, обычно, затягивает их сверх обыкновенного. Если же учесть, что бывший майор спецслужбы ранее не был замечен в любви к сладкому, то его просьба означала просто откровенное признание. Правда, подозревать его в легкомыслии не стоило. Наверняка он досье на Изольду добыл самое полное, проверил и перепроверил, чтобы быть абсолютно уверенным в отсутствии неприятных сюрпризов. И все-таки Бородулин спросил:

— Вы уверены в своем выборе, Станислав Наумович?

Прежде, чем ответить, Михайленко немного задержался, словно хотел еще раз убедиться в правильности своего решения.

— Думаю, что да. В таких случаях, конечно, трудно быть уверенным на сто процентов, но девять шансов из десяти, что все получится хорошо.

— Не поймите превратно, но меня, собственно, беспокоят возможные попытки нашей общей знакомой выйти на первые роли.

— Я понимаю ваши опасения. Но, думаю, они напрасны. Поверьте, я провел с ней достаточно бесед, и еще больше времени очень серьезно думал, считал и анализировал. Конечно, голову на отсечение я не дам, но шансы на неблагоприятный исход минимальны.

— Что ж, если что-то пойдет не так, вам же и придется все это расхлебывать. Я закажу мороженое.

Отправились с рассветом. Два снегохода, четыре человека. Михайленко, один из сержантов, Рома Зубов и еще один паренек из новобранцев, отличившийся хорошей стрельбой. На сани или, скорее, большие пластиковые поддоны, сложили груз, привязали, укрыли сверху брезентом. Оружия набрали как на небольшую войну. Коротко попрощались и двинулись. Дорога не слишком дальняя, до Изольды километров семь-восемь, на лыжах за час добежать можно. Лыжи, кстати, чуть не половина груза, если по весу считать. Бородулин постоял некоторое время, глядя вслед отъезжающей колонне и пошел в крепость, размышляя по дороге о том, что придется, видимо, заказывать еще два снегохода.

Через час пришла РД о том, что все добрались благополучно и отправились в разъезды по фермам. А еще через час Рома из фермы Валека доложил, что ожидаются роды, и он с сержантом останется там на ночь. Остальные заночуют у Изольды. Собственно, Андрей предполагал что-то в этом роде. Он пожал плечами и пошел к Хорину готовить груз для Озерного.

Караван вернулся на следующий день к обеду. На санях был насыпан уголь, сколько влезло. Его сразу утащили в замок, на кухню. На недельку, пожалуй, хватит — все меньше бревен из лесу таскать. Путники отъелись, отогрелись и пошли на доклад к начальству.

Армия бодро отрапортовала об отсутствии проблем и была отпущена восвояси. Медицина попыталась подробно изложить процесс родовспоможения, но была безжалостно прервана. Все прошло успешно? Ребенок здоров? Осложнений не было? Мальчик, девочка? Как назвали? На последние два вопроса ответил заместитель, теперь уже полноценный зам по кадрам:

— Родился мальчик, назвали Петером.

— Ну что, Рома, — обрадовал "дохтура" Бородулин, — готовься, думаю, что не позже, чем через год тебе предстоит принять еще не одни роды.

— Тогда я пойду?

— Иди, конечно.

— Теперь ваша очередь, Станислав Наумович. Как там наши поляки? Вы ведь у всех побывали?

— А что сказать? У каждой семьи большой дом, с изрядным числом построек. Дома теплые, печей хватает, так что не мерзнут. Запасов у них тоже хватает, так что не голодают. За вещи, что им привезли, сильно благодарили, особенно за швейные машинки. Валек, как счастливый папаша, в полном восторге. На радостях пообещал дать стране угля сверх плана. Он, кстати, потомственный шахтер из Люблина, всю жизнь уголек рубал, так что сейчас просто реализует ранее полученные навыки.

— А остальные?

Колек — он был лесничим. А вся семья его жила на хуторе в районе Познани. Так что и они на своем месте. А вот наш любимый Леслав, этот добрый силезец, при нашем визите спрятался так, что даже бабка не могла его доискаться. Кстати, Рома скромно умолчал, он ей малость спину подлечил, так что она теперь согнута не на девяносто градусов, а лишь на сорок пять. А учитывая, что эта милая леди крепко держит всю семью в своем сухоньком кулачке, в обозримом будущем проблемы с солью у нас не будет. Вот только с профессиями там неважно. Они держали магазинчик во Вроцлаве, что-то вроде тысячи мелочей. Но какие-то знания у старших еще остались, так что с хозяйством справляются.

— Ясно. А что у Изольды?

— В общем — все в порядке. Скучает, ходит в гости к полякам, они ходят в гости к ней. Кстати, пристрелила пару волков — слишком близко подошли к дому. Теперь ходит в волчьей душегрейке. Ей Колек помог шкуры выделать. А свежевала, между прочим, сама, сама же и шила. Сильная девушка.

— А как там наши пленники? — вспомнил Андрей.

— Работают, — пожал плечами Михайленко. — Одного, который сала героям, передали под руководство Катарины. А она хорошо помнит волынскую резню, так что легкой жизни ему не светит. Албанец же исправно рубает уголек и крутится по хозяйству. Ему объяснили, что других албанцев больше не осталось и он как-то даже смирился со своим положением. Молиться Аллаху ему не мешают, голодом не морят. Но и бдят за ним строго, чтобы чего не выкинул. А бежать ему некуда, тем более сейчас. Верная смерть.

— А эти двое, случаем, не химики?

— К сожалению, нет. Албанец — он по профессии бандит, и больше ничего не умеет. А вот хохол — вы не поверите — инженер управления реактором с Запорожской АЭС.

— Да уж, образованный человек — и в бандиты подался... Жаль, одним словом. Ну что, пусть теперь занимается более приземленными вещами.

Бородулин поморщился, помолчал немного.

— Станислав Наумович, вы ведь с ним говорили. Как считаете, есть какие-то шансы, что эта вся бандеровщина уйдет и он станет нормальным человеком?

Михайленко ответил, не задумываясь:

— Вряд ли. По крайней мере, далеко не сразу. Ближайшие два-три года можно об этом даже не задумываться. Слишком уж густо намешано злости и зависти. И слишком конкретные у него виновники всех его проблем. Скорее уж албанец исправится. Корешей у него сейчас уже нет, один он на большую дорогу не пойдет, пару лет на угле посидит, может, и захочется ему нормальной человеческой жизни.

— Ладно, отдыхайте, Станислав Наумович. В Озерный когда пойдете, завтра? Или еще денек отдохнете?

— А груз уже собран?

— Да, все, что планировали. Осталось только на сани уложить.

— Тогда давайте завтра с утра. Не стоит тянуть. Хочется до Нового года и до болгар сгонять, и еще раз по ближним поселкам метнуться.