Соломинка

Киффар нахмурился, озадаченно уставившись на друга, пытаясь разобраться в пьяных откровениях. Однако он недаром дружил с Кеноби, а также годами работал под прикрытием. Даже в почти невменяемом состоянии он мог обрабатывать информацию.

— Прическу? Ну да, ежик, коса... Помню этот кошмар, — Вос любовно поправил заботливо заплетенные волосы, достигающие поясницы. — Так что? Отдал косичку...

— Нет.

— Что — нет? — не понял киффар.

— То и нет, — Кеноби закрыл глаза, твердо вознамерившись заснуть на столе. — Он оставил косу себе.

Клоны, внимательно слушающие разговор, вздрогнули, когда Вос выронил стакан и грязно выругался.

— Да, Квин, — мертвым голосом тихо произнес Кеноби. — Та же история, что и с Фимором. Только наоборот.

— Кто-то что-то понял? — Джуниор решительно оттащил братьев от палатки. Коди покачал головой. — Надо разузнать.

— Не у генералов Воса и Кеноби, — нахмурился Джок. Коди задумчиво пожевал губу.

— Я знаю, у кого.

Проснулся на следующий день Оби-Ван опухшим, с раскалывающейся на части головой. Рядом показательно мучился похмельем Вос, стеная и причитая, явно пытаясь вызвать у друга улыбку. Как ни странно, Кеноби чувствовал себя так, словно гора с плеч упала. Он признательно обнял друга, на что получил легкий тычок в плечо, и занялся текущими обязанностями. Депрессия словно выпустила его из своих удушающих объятий. С каждым днем дышалось все легче, что только одобрительно отмечал Вос, поддерживая друга. Пьянки и того разговора они больше не касались. Пару раз заговорили об Энакине, и Кеноби с удивлением заметил, что тема его бывшего падавана больше не вызывает острой боли и потока сожалений. Он сумел принять произошедшее и отбросить причиняющее боль прошлое.

Прошлое — это прошлое. К нему возврата нет. Пора смотреть в будущее. А еще клоны стали опекать гораздо больше. Шагу ступить нельзя было без сопровождения. Поначалу Кеноби пытался привычно отказываться, но Коди не хотел ничего слушать, Вос их поддерживал, забота оказалась очень приятной вещью... Кеноби жил, сам не заметив, как клоны превратились из солдат в друзей, он даже научился демонстрировать хоть какие-то чувства. Вос хихикал, говоря, что не пройдет и года, и Оби-Ван превратиться в нормального человека, а не джедая с обложки. Они много разговаривали, Кеноби стал разъяснять многие мелочи из жизни Ордена и его членов.

Про Скайуокера он теперь вспоминал с обезличенным теплом, как про любого из джедаев. Но и только.

А еще Кеноби стал настаивать на своем.

* * *

— Итак, vod*, — Рекс уставился на Коди, — что происходит?

— А вы не знаете? — клоны общались по комлинку, используя редкие моменты передышки.

— Понятия не имеем, — пожал бронированными плечами блондин. — Как только Скайуокер стал рыцарем, нас тут же отправили на усиление к генералу Куну. Он хорош, но...

— Он не генерал Кеноби, — закончил речь Коди. Рекс кивнул.

— А теперь мы с генералом Таркином.

— И как?

— Большие потери, — опустил глаза Рекс. — Братья... Блестящие. Они же совсем дети. Коди. Когда нас вернут к генералу Кеноби?

Маршал помолчал, изучая измученного Рекса.

— Vod, — с трудом произнес Коди. — Я не знаю, возможно ли это.

— Что?! — вскинулся капитан. — То есть как это? Но они всегда вместе работали! Они же...

— Рекс, — тяжело вздохнул клон. — Ты ведь знаешь, что генерал Скайуокер теперь рыцарь?

— Естественно! — нахмурился капитан. — Мы все знаем. Неоднократно слышали.

— Ну так вот... — опустил глаза клон, начав делиться сведениями. Рекс слушал, и его лицо постепенно каменело.

* * *

Скайуокер бесился. Происходило что-то непонятное. После того, как он стал рыцарем, он ни разу не видел Оби-Вана вживую. Пару раз они общались по комлинку, но это все. Поначалу легион перебросили к Рилоту, на помощь Куну. Потом к Умбаре, в усиление Таркина, который ни в грош не ставил ни мнение, ни способности свежеиспеченного рыцаря. Таркин был отличным тактиком и стратегом, он разрабатывал великолепные планы, вот только жизни клонов не жалел. Потери были огромными, а на вопли Энакина эриадец лишь презрительно фыркал.

Энакин пытался действовать, как привык — импровизируя, — Таркин наорал на него, не стесняясь в выражениях, презрительно выплюнув, что героизмом обычно увлекаются личности, понятия не имеющие о разработке правильных планов и их осуществлении, а также ведать не ведающие о дисциплине.

И вообще, шел бы рыцарь Скайуокер со своей Силой куда подальше, армия — не место для нытиков, истериков и соплежуев.

В тот день парень особенно долго жаловался Падме, пока его за этим не поймал Таркин, лишь презрительно сплюнувший и тихо уронивший: 'Сопляк'.

Попытки нажаловаться Палпатину ничего не дали: канцлер покивал, посочувствовал, и на этом дело закончилось — как всегда, просто обещания, что неожиданно с неприятным чувством отметил для себя парень, привычно отогнав такие мысли прочь.

Чем дальше, тем хуже все становилось, но самое мерзкое, парень совершенно не понимал, чем это вызвано. А ведь и клоны как-то странно на него поглядывали, совершенно перестав проявлять хоть какое-то сочувствие при жалобах на жизненную справедливость и Совет. Когда через полгода его отозвали на Корусант, Скайуокер с ополовиненным легионом летел туда, как на крыльях.

Он горел желанием увидеть жену, с которой практически не общался, наведаться к Оби-Вану, желая узнать, что вообще происходит, всласть побеседовать с канцлером — тот всегда голов выслушать и посочувствовать.

Легион направился в казармы, парень рванул на Республиканскую, 500, но Падме дома не было. Как всегда, в Сенате — очередное заседание. Сделав вывод, что визит к Палпатину тоже отменяется, Скайуокер направился в Храм, с удовлетворением отметив гуляющих неподалеку нескольких клонов в броне с оранжевыми полосами.

Дверь его общей с мастером квартиры распахнулась сразу же, заставив Скайуокера улыбнуться тому факту, что кода доступа Оби-Ван не изменил. Скайуокер привычно пристроил сапоги на подставку, повесил плащ. В гостиной чувствовалось присутствие Кеноби — ровное мягкое сияние, теплое и утешительное. Парень улыбнулся, громко приветствуя мужчину.

— Энакин, — кивнул джедай, на миг оторвав взгляд от деки. На столе перед ним лежала целая груда таких же. — Добро пожаловать. Рад тебя видеть.

— Оби-Ван! — заулыбался Скайуокер, присаживаясь. — Наконец-то! Я только прилетел. Представляешь, я был...

Рыцарь громко и с выражением повествовал о своей жизни, Кеноби кивал, практически не отрываясь от деки. Наконец советник отложил датапад, дослушивая экспрессивную речь.

— И почему меня отослали?! — возмущался Скайуокер. — Кто будет рядом с тобой? Я хочу, чтобы мы снова вместе были! Ты должен что-то сделать!

— Что именно? — совершенно спокойно спросил Кеноби, встав и принявшись готовить чай.

— Как что?! — удивился Энакин. — Вернуть меня в Армаду! Ты же член Совета!

— Простите, рыцарь Скайуокер, — неожиданно заговорил более формальным тоном Кеноби, — но это не в моей компетенции. Кроме того, вы ясно, четко и недвусмысленно выразили свое желание не иметь со мной ничего общего. Поэтому вас с легионом, находящимся под вашим командованием, и направили работать с другими генералами.

— Желание?! — Энакин искренне не понимал, что говорит его бывший мастер. — Какое желание?! Когда?!

Оби-Ван моргнул, всматриваясь в его полное недоумения лицо.

— Энакин... — вздохнул Оби-Ван. — Ты сам сказал, что мастер Квай-Гон был бы для тебя лучшим мастером. Это мнение ты высказывал неоднократно, как мне лично, так и в присутствии других членов Совета и мастеров.

— Но... Нет! — яростно запротестовал под совершенно пустым взглядом джедая Скайуокер. — Я не это имел в виду! Ты просто отличный мастер! Это я так! Я просто рассердился! Знаю, это недостойно джедая...

Кеноби сидел совершенно спокойно, внимательно смотря на пытающегося что-то объяснить Энакина.

— В общем, это не так! — бодро завершил речь Скайуокер. — И когда я высказал желание не иметь с тобой ничего общего? — фыркнул он.

— На церемонии принятия тебя в рыцари, — терпеливо пояснил Кеноби.

— Но я ничего не говорил! — взорвался Энакин.

— Да, — согласился Оби-Ван. — Но ты сделал. Дела говорят красноречивее слов.

Скайуокер затих, понимая, что ничего не понимает. Что происходит? Что произошло? В чем его обвиняют?! Он ничего не говорил такого и не делал!

— Я понимаю, что ты ожидал другого, — тем временем заговорил Кеноби, — но я не управляю Орденом единолично. Я лишь один из членов Совета. Это было коллективное решение, принятое после долгой дискуссии. Мы понимаем, что ты хотел бы работать в одиночестве, как все рыцари, но сейчас идет война, мы не можем выделить тебе положенные пять лет на адаптацию, поэтому ты и пятьсот первый будут пока отправляться на усиление кого-то более опытного. Однако я приложу все усилия, чтобы при возможности дать тебе хотя бы одну одиночную миссию. Как и любому рыцарю, нуждающемуся в наработке опыта.

Скайуокер замер. Ему казалось, что идет разговор слепого с глухим.

Кеноби ждал. Энакин встал, молча поклонился и вышел. Ему срочно надо было прояснить один вопрос: что же он сделал на церемонии такого?

Однако простым хватанием первого попавшегося джедая за шиворот отделаться было нельзя. На его церемонии присутствовало семь магистров. По идее, их и необходимо было спрашивать, как свидетелей, однако кого именно? Йоду? С гроссмейстером отношения у Энакина были так себе. Винду? Они друг друга терпеть не могут. Пло Куна? Отсутствует. Ки-Ади-Мунди? Тоже отсутствует. Депа Биллаба?

Размышления забредшего в Комнату тысячи фонтанов Скайуокера прервало занимательное зрелище. Два клона, в которых рыцарь с огромным изумлением узнал Коди и Рекса, увлеченно беседовали с рослым блондином, которого джедай смутно помнил. Пару раз он видел его с мастером, но редко... Кто же это?

— Добрый день! — поздоровался Скайуокер, клоны вздрогнули. Блондин кивнул:

— Здравствуй, Энакин.

— Вы меня знаете?

— Конечно, — усмехнулся мужчина. — Как я могу не знать своего почти племянника!

Скайуокер изумленно уставился на блондина. Племянник? В голову ничего не лезло.

— Не старайся, — понял его затруднения джедай. — Я был когда-то падаваном Квай-Гона Джинна. Первым. А ты падаван его третьего падавана. Хотя теперь я технически не вхожу в линию Йоды, считаясь рыцарем-одиночкой.

Скайуокер моргнул.

— Один момент, пожалуйста... — медленно произнес рыцарь. — Вы... Фимор, не так ли?

— Он самый.

— Я помню, Оби-Ван мне рассказывал! — обрадовался парень. — Вы первый падаван Джинна, потом был Ксанатос, потом Оби-Ван.

— Можно сказать и так, — согласился Фимор. Неожиданно до Скайуокера дошло.

— А почему 'технически не являетесь'? — напрягся Энакин. Фимор пожал могучими плечами:

— Потому что Квай-Гон от меня отказался. При всех. Поэтому официально я не вхожу в линию, и считается, что рыцарства я достиг самостоятельно. Без помощи мастера.

— Как — отказался? — прошептал Скайуокер, клоны замерли, стараясь казаться совершенно незаметными.

— Просто, — развел руками Фимор. — После ухода из Ордена и Падения Ксанатоса Квай-Гон был не в себе. Он заявил, что не считает мое рыцарство своим достижением, и отказался от меня как от своего падавана. Вот и все. Впрочем, привычное для него отношение, — невозмутимо продолжил рыцарь, откусив кусок от яблока. — От Оби он тоже отказался, правда, не успел соблюсти все формальности.

— Когда? — тупо спросил Скайуокер, у которого голова шла кругом.

— Как когда? — изумился Фимор. — Ты же свидетель! В Зале Совета, когда заявил, что берет тебя в качестве своего падавана, хотя таковой у него уже, ну или еще, имелся. Впрочем, это был не первый раз. Бедный Оби... Не повезло ему с мастером.

Скайуокер сидел ни жив ни мертв. С такой точки зрения он эту ситуацию не рассматривал. Он помнил первую встречу с Советом, но вот понять подоплеку происходящего... Неожиданно он вскинулся.

— А как происходит отказ?

— Мастер вручил мне мою косу, — спокойно ответил Фимор. Энакин моргнул.

— Когда падавану отрезают косу, — пояснил Фимор, с интересом разглядывая зависшего Энакина, — обычно он отдает ее своему мастеру. Как символ закончившегося обучения. И как символ того, что именно благодаря этому конкретному мастеру падаван закончил обучение. Иногда отдают другому — если считают, что другой мастер приложил больше усилий. Если же косу оставляют себе... Значит, мастер не стоит упоминания. Значит, он не мастер. Ну а если мастер при всех возвращает символ ученичества... Сам понимаешь.

Энакин понимал. Даже слишком. И взгляды магистров на Оби-Вана, и то, почему осунулся Кеноби, когда ученик сунул косу за пазуху, и почему все магистры теперь называют его только рыцарем Скайуокером, и почему Оби-Ван стал держаться так формально, а Йода даже не смотрит на него.

— Но... А если отдать?

— Что именно?

— Косу. Ну, которую падаван забрал себе? — Скайуокер приложил титанические усилия, чтобы не покраснеть.

— А что это изменит? — философски пожал плечами Фимор. — Мастер будет знать, что ее он не заработал.

Перед глазами Энакина стоял погребальный костер и коса, которую Оби-Ван вложил в руку мертвого Квай-Гона.

— Странно, что ты этого не знаешь, — продолжил Фимор. — Стандартный курс традиций Ордена. Всем падаванам читают.

Вот только не все падаваны слушают, со стыдом вспомнил Скайуокер. А некоторые и вовсе сбегают со скучных уроков в мастерские.

Скомканно попрощавшись, парень понесся домой к жене, горя желанием все исправить. Он извинится, Кеноби простит, и все будет как прежде. Как обычно.

В квартире были только служанки, от которых джедай привычно отмахнулся. Он перерыл шкатулку, нашел то, что искал, и рванул назад в Храм. Время поджимало, кто знает, сколько еще Кеноби будет на планете.

Подбежав к двери, Скайуокер потрясенно остановился. Кеноби молча собирал вещи. Он осмотрелся, пытаясь понять, не забыл ли чего, и отдал команду дроиду-носильщику, забравшему скудные пожитки мастера. Оби-Ван уставился на растение, помирающее от недостатка полива — наследие Квай-Гона, — задумчиво поглаживая бородку.

— Оби-Ван! — выпалил Скайуокер. — Ты что делаешь?

Кеноби вздрогнул, очнувшись.

— Добрый вечер, Энакин. Я переезжаю. Прости, что забыл, надеюсь, ты меня извинишь. Я слишком устал вчера и не подумал. Еще раз извини. Я забрал свои вещи, теперь квартира в твоем полном распоряжении.

Подлетевший дроид оторвал от двери табличку, налепив новую — с именем Скайуокера. Оби-Ван еще раз посмотрел на растение, но решительно отвернулся. Энакин торопливо сунул руку за пазуху.

— Мастер! Мастер Кеноби! Вот. Возьмите! — на ладони свернулась кольцами коса. Оби-Ван вздрогнул, пряча руки. Он с тоской посмотрел на косу, опустил глаза... Выпрямился. Лицо стало пустым.

— Простите, рыцарь Скайуокер, — мягко ответил джедай. — Я не могу это принять.

— Но почему?