Затерянные в мирах

Затерянные в мирах.

Рукопись, случайно найденая среди бумаг Джона Г. Уотсона, хранившихся в банке.

Предисловие Дж. Уотсона.

Шерлок Холмс не раз высказывался в том духе, что мечтает как-нибудь переселиться из туманного Лондона на лоно природы и спокойно разводить пчёл. Поэтому, когда он однажды отошёл от дел, купил землю и дом в прелестном сельском уголке Суссекса и сосредоточил свой острый ум главным образом на тех увлекательных загадках, которые нам подкидывает природа и её живые представители вроде пчёл, никто из читавших мои скромные записки особо не удивился.

Могу без преувеличения сказать, что вряд ли ещё в целом свете есть, кто-либо, кто так чувствовал деятельную и беспокойную натуру Холмса, насколько это вообще возможно, как я, даже его брат Майкрофт более близок к уму Шерлока, чем к его чувствам. И хотя Холмс частенько ставил меня в тупик или изумлял новыми неожиданными гранями своего таланта, но все же рискну утверждать, что знай кто Холмса как я, он бы чрезвычайно удивился решению моего друга уехать в Суссекс.

Важнейшей чертой Холмса всегда было особого рода тщеславие или страсть, он не гонялся ни за чинами, ни за почестями и славой, ни даже за деньгами, хотя ничто из этого ему никогда не было вовсе чуждо, но его настоящей мечтой, поглощавшей всю его личность, всегда было совершить умственный подвиг в деле распутывания загадок, узнать что-нибудь особенное и невероятное и поэтому его запросто могло увлечь дело, не сулившее никаких денег, даже в ущерб куда более прибыльным и сенсационным, но без изюминки загадки. Он просто не мог вдруг променять постоянное щекотание своего ума тайнами и загадками беспокойного человеческого общества на размеренную сельскую жизнь.

Но говорят, кто ищет — тот находит, и вот однажды и Шерлок Холмс на третьем десятке своей карьеры сыщика вместе с вашим покорным слугой нашёл приключение, столкнулся с делом настолько из ряда вон, настолько потрясающе фантастическим, невероятным и полным загадок, и перевернувшим наши представления об окружающем мире, что оно стало поистине вершиной его карьеры. После него Холмсу действительно оставалось удалиться в Суссекс, потому что ничего даже отдаленно похожего он уже не мог ожидать, а всё остальное стало казаться пресным и мелким. Впрочем, не всё Холмс рассказывает даже мне, не исключено, что в решении переселиться в Суссекс имеются и какие-то неведомые мне обстоятельства.

К сожалению, я пишу эти записки, даже дополненые вставками и пояснениями участников событий без всякой надежды когда-либо их опубликовать. Не пришло время и не скоро ещё придёт, если вообще придёт, поведать миру об этих событиях. Ныне же, если бы я их опубликовал, меня вероятно заключили бы в клинику для умалишённых и поделом, надо было бы сойти с ума, чтоб их напечатать.

— —

Чтение газет на Бейкер-стрит.

— —

Однажды в пасмурное октябрьское утро я решил навестить своего друга Шерлока Холмса к которому, уже давненько не заглядывал. Пациентов у меня в тот день не было, кроме одного, жившего неподалеку от Бейкер-стрит, а Холмс, я совершенно случайно, знал что должен был быть дома, поэтому отпустив кэб, я постучался в памятную мне дверь, за которой было положено начало стольким приключеним и где когда-то жил и я. Добрая старушка миссис Хадсон обрадовалась моему приходу и после небольшого разговора, провела меня к другу, пообещав сделать ланч и не преминув в неведомо который раз посетовать на странный распорядок дня её постоянного жильца, который пожалуй заплатил ей за аренду уже гораздо больше, чем стоило бы выкупить дом целиком, но где б ещё он нашёл такую преданную помощницу как миссис Хадсон?

— Доброе утро, дорогой Уотсон, я рад вас видеть. Надеюсь, вы не слишком сильно промокли вчера?

— Взаимно, Холмс, а простуда мне не грозит, ещё вчера я хорошо отогрелся у камина.

Вопросу Холмса я хоть и удивился, но немного погодя, знакомый с его методом, сообразил, что вероятно он обратил внимание, на новую одежду, которую я редко ношу, а старая значит сушится и чистится после купания в пруде, куда меня выкинуло из пролётки, в которой так не вовремя подломилось колесо. Что и не преминул сообщить Холмсу. Мне показалось или на его лице мелькнула лёгкая тень?

— Мистеру Стэмфорду следовало бы уделить больше внимания своему хозяйству, — прокомментировал Холмс.

Я вздрогнул.

— Но помилуйте, Холмс, откуда вы знаете куда я ездил? Неужто вы следили за мной?

— Шерлок Холмс засмеялся. Вовсе нет, а вывод мой ещё более очевидный, чем что вам пришлось вчера искупаться.

— Но всё-таки, как же?

— Милый Уотсон, вы сами скажете, что это очевидно.

— Не скажу, если вы действительно не следили за мной.

— О Стэмфорде я подумал ещё до того, как вы вошли в дом, сразу как отпустили кэбмена.

— Вы опять объясняете непонятное непонятным.

— Чтож, цепочка моих рассуждений была очень короткая. Я видел, что вы отпустили кэбмена ещё до того как зашли в дом, значит знали, что я сейчас дома и что вы не помешаете мне. Вы неплохо изучили мои привычки, но хоть я и редко выхожу с утра на прогулку, но моя скромная практика единственного во всём мире сыщика-консультанта порой заставляет совершать весьма длительные отлучки. А это значит, что кто-то вам сказал, что я сейчас не занят. Сказать это вам мог только Стэмфорд или его сестра, которая вчера была у меня, чтобы забрать найденные мной её бумаги и которой я имел неосторожность пожаловаться на скуку, после того как разобрался с её делом.

— Действительно, оч... я осекся под слегка насмешливым взглядом Шерлока. — Что там было за дело с его сестрой?

— О, ничего сложного. Она забыла в гостинице важные письма, мне пришлось всего лишь разобраться кто их прикарманил. Кто именно, мне было уже ясно после её рассказа, но пришлось сходить в гостиницу, чтобы уточнить пару деталей и забрать их у прохвоста.

— Это для вас ничего сложного, но не для других — не согласился я.

— Возможно, — меланхолично, отозвался Холмс.

Тем временем миссис Хадсон принесла поднос на котором вместе со свежим кофе с гренками лежали новые газеты, доставленные рассыльным. Определённо, если с годами Холмс и стал чуточку аккуратнее, то сама миссис Хадсон раньше никогда не положила бы на один поднос кофе и газеты.

Выпив замечательный кофе, Шерлок набил трубку табаком и раскурив её откинулся в кресле, прихватив свежий номер Таймс. В другом кресле и я отставив пустую чашку кофе взял Дейли-телеграф. От камина шло приятное тепло. Некоторое время мы молча читали. Ничего особо выдающегося, в международных новостях, зацепила только заметка о недовольстве в России нашей помощью Японии в ходе русско-японской войны. Потом мы обменялись с Холмсом газетами.

— Иногда Уотсон, я даже немного жалею, что ликвидировал всю шайку Мориарти, вместе с её боссом, да и кроме него скольких извёл, с тех пор преступный мир Лондона обмельчал, а было время, когда каждый новый номер газеты приносил свежие впечатления. Мельчайшие намёки. Объявления. Всё требовало тщательного анализа. А что сейчас? Украденная собачонка мисс Пэйтон уже событие достойное колонки происшествий! Украли, судя по всему, мальчишки. Скучно.

— Мой взгляд упал на броский заголовок о скандальной выходке анархистов на Паддингтонском вокзале. Не удержался и фыркнул. Ну не скажите, Холмс, есть события и поинтереснее собачонки. Вот что пишут "Наша общественность шокирована и глубоко возмущена безнаказанностью хулиганов, которые кажется перешли уже все мыслимые рамки. Вчера на площади перед вокзалом группа из четырёх анархистов привлекла внимание фейерверком, после которого перед изумлённой публикой предстали полностью обнажёнными плохо выбритый мужчина, молодая женщина, а также совсем ещё молодой парень и совсем молоденькая девушка с распущенными длинными волосами." Ну и далее, всеобщее остолбенение визг, крики, хулиганы воспользовавшись всеобщей растерянностью удрали в сторону путей, украв тюки с одеждой с повозки, для магазина готового платья мистера Латимера. И далее рассуждения о потере нравственности, бесстыдстве до которого докатились, плохой работе полиции, упустившей воришек.

— Поинтереснее, Уотсон для любителей дешёвых сенсаций, вот увидите, вечером журналисты с удовольствием обсмакуют выходку хулиганов. Я уже как-то говорил, что самые интересные вещи часто выглядят на первый взгляд буднично. А сенсации — наоборот, кроме скандальности редко таят что-то особенное.

— Но всё-таки, событие выдающееся. Я перевернул лист газеты. Кстати, интересно, что тюки с одеждой весом в добрую сотню фунтов тащила молодая голая девушка, совсем не богатырского вида, что не помешало ей бежать впереди всех и отшвырнуть двоих полицейских одним ударом ноги. Хм, а мальчишка спрашивал, что это за город. — Под наркотиками они были что-ли? Человек иногда в наркотическом опьянении может делать странные вещи и становиться очень сильным.

Вдруг у Холмса в глазах явно зажёгся интерес и он что-то пробормотав выхватил у меня газету из рук. Несколько минут он напряжённо вчитывался в статью.

— Я редкостный болван, Уотсон, — он мечтательно уставился в окно. Потом снова откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Это значит Холмс заинтересовался и сейчас о чём-то думает. На несколько минут повисло молчание.

— Это дело куда любопытнее, чем мне показалось с первого раза, — наконец проговорил Холмс, — меня сбил с толку броский заголовок и ажиотажный интерес к разгуливающим голым людям, ведь чтобы не засорять мозги, я обычно пропускаю мимо дешёвые сенсации. Но здесь имеются по-настоящему необычные обстоятельства.

Холмс вскочил, куда только девалась его утренняя апатия и меланхолия.

— Вот что, Уотсон, берите шляпу и едем! Надо самим посмотреть на вокзал. Там конечно толпы народа всё затоптали, но всё-таки взглянуть стоит, пожалуй и переговорить с полицейскими.

Скорым шагом мы направились к стоянке кэбов. Холмс о чём-то сосредоточенно размышлял.

— Во первых, Уотсон, это никакая не выходка анархистов с целью эпатировать общество. Идиот журналист радостно строчил про массовый эксгибиционизм и совсем вскользь упомянул о действительно важных вещах. Зачем им тюк с одеждой?

— Чтоб одеться.

— Верно, но не кажется ли вам Уотсон, что подобную выходку стоило бы продумать тщательнее? Что за цель украсть тюк с одеждой? Там был дешёвый товар. Что это за девушка, которая валяет полицейских, как там сказано "ударила будто молотом"? Я сам боксёр и человек, как вы знаете, совсем не слабый, но и то не смог бы бежать с стофунтовым тюком и лягать полицеских. Остальные трое, упомянули о шрамах и татуировках старшего мужчины. Уотсон, это не просто хулиганство и ограбление.

— Но что это?

— А вот это мне и интересно. Вы знаете моё правило, не составлять заранее гипотез, без подробного знакомства с фактами. Старею что-ли? Я ваш должник Уотсон, если бы не вы, я бы сделал глупость, пропустил мимо своего внимания такой случай.

Мы погрузились в кэб и конь, цокая подкованными копытами, помчал нас сквозь туман навстречу самым необычным приключениям.

— —

На вокзале.

— —

На вокзале царила обычная суета. С грохотом катили в разных направлениях повозки, отравляли воздух, носились пугая лошадей, входящие в моду автомобили, сновали туда и сюда самые разные люди. Туман к этому часу уже рассеялся и даже появились намёки на появление, редкого в это время года, солнца. Подул ветерок, унесший запахи вокзала и паравозного дыма, стало свежее.

Холмс к чему-то приглядывался. Потом совсем не по джентльменски свистнул особым образом и откуда не возьмись вскоре перед ним появился типичный лондонский мальчишка. Чистое слегка продолговатое по-дестки мягкое лицо, невысокого роста, плотного телосложения, но не толстеньникий, одетый в серый костюм и с такой же серой кепкой.

— Здравствуйте, Шерлок Холмс, — поздоровался он.

— Здравствуйте, Редфорд, — знакомьтесь это мой друг и компаньон доктор Уотсон, а это, Уотсон, мой маленький помощник, Уильям Редфорд, заменившй выросшего Картрайта. — Представил нас мой друг.

— Редфорд, ты наверное слышал про вчерашнее происшествие? — спросил Холмс.

— Какое? — Ухмыльнулся мальчишка.

— Здесь у вас часто дерутся с полицейскими и утаскивают тюки с одеждой?

— А вот вы про что. Слышал. И выжидательно глянув на Холмса добавил: "и видел."

— Холмс рассмеялся, — "маленький озорник, держи шиллинг за рассказ и ещё один за экскурсию для нас с Уотсоном"

Редфорд преисполнившись важности начал не по детски точный рассказ. Как я потом узнал, это его Холмс научил говорить, по-возможности, то что видел, а не то, что показалось.

— Было около 4 часов пополудни, я сидел на лавочке, когда это началось. Очень близко, футах в пятидесяти от меня. Редфорд замялся.

— Что это?

— Я подобного никогда не видел. Электрические искры, как на выставке. Но длиннее.

Казалось Редфорду не хватало слов.

— Говори как можешь, не смущайся.

— Запахло озоном, словно во время грозы, и мелькали искры, в разных направлениях мелькали, здесь стояла пара кэбов и их лошади прямо взбесились и рванули прочь, пока трещали искры, прямо как маленькие молнии.

— Какого цвета искры?

— Синего, фиолетового. Я ... я точно не помню, я испугался и забежал за скамейку, но я смотрел и видел, больше никто не видел, все побежали ловить лошадей. А от тех, кто стоял дальше всё загораживала обычная толпа на вокзале.

— Откуда вылетали искры? Что-то стояло где искрило?

— Нет, когда кэбы унеслись я четко видел, ничего не было, искры возникали прямо в воздухе.

Редфорд опять запнулся.

— Смелее, Уильям, я не слышал, чтобы нечистая сила швырялась молниями, — подбодрил того Холмс. — сколько времени искрило?

— Не знаю точно, я до того не смотрел на башенные часы, но кажется меньше минуты, полминуты может быть.

— Потом искры стали чаще и вдруг там же прямо напротив моей скамейки внезапно возник большой синий шар. Прозрачный. Как мыльный пузырь, но огромный. Больше 8 футов. В нём были эти люди, тесно прижавшиеся друг к другу. Стенки шара растаяли и они шагнули на площадь. Голые.

— Тут их заметили, кто-то крикнул и показал пальцем. Они заозирались, там был мальчишка лет 16-17 он меня увидел за скамейкой и прокричал "где мы?" Я как-то сразу сказал, что на Паддингтонском вокзале, сэр.

Редфорд хихикнул. — "скорее голый мистер, он явно с американским акцентом говорил"

Потом плохо помню, они сразу рванули в сторону путей.

— Ты можешь их описать?

— Плоховато, я на них пялился, но настолько был поражён, что даже плохо запомнил. Юноша, который спросил где он, был среднего роста, короткая причёска, волосы темноваты, но не черные, ещё был огромный мужик, весь в шрамах и небритый. Две женщины, одну я совсем не запомнил, а другая ещё как девочка, с большими волнистыми распущенными волосами, прям как ведьма, она один раз на меня взглянула, взгляд как будто хотела съесть. Глаза карие, нос небольшой, руки-ноги тонковатые. И все остальное небольшое. Тут Редфорд смутился.