Я не знаю с чего начать. Путешествия во времени — такая штука, что откуда ни начни, все-равно это не будет началом причинно-следственной цепочки. Поэтому буду рассказывать в том порядке, в каком я все это узнавал и запоминал.

Отца своего я не помню, и мама про него ничего не рассказывала. Мама работала на трех работах, и воспитанием моим занимались, главным образом, дед с бабушкой.

В молодости дед мой был огненно-рыжим. Я его запомнил уже изрядно поседевшим, но рыжий цвет унаследовали и моя мама, и я сам. И в садике, и в школе меня часто дразнили песенкой "рыжий, рыжий, конопатый", но я не обижался.

Деда я ненавидел страшно. Во-первых он был запойный алкоголик. Он когда-то в молодости учился на оператора станков с ЧПУ и даже имел диплом об окончании ПТУ, но работал он всю жизнь почему-то электриком. К началу 2040х, то есть к тому времени, к которому относятся первые мои более-менее связные воспоминания, работать он уже не мог. Даже не потому, что потерял квалификацию или там руки тряслись, а тупо потому, что все в городе его знали и никто его на работу брать не хотел. Челябинск город, вроде бы, большой, но на самом деле не такой уж большой. А поскольку он всю жизнь большую часть зарплаты получал "по черному", пенсия у него была крошечная, он ее пропивал в один день. А поскольку он был уже пенсионер по возрасту, пособие по безработице ему не полагалось, да он бы и его, наверное, пропивал.

Баба Ксеня числилась операционисткой в банке, но часто брала больничный, чтобы сидеть со мной, когда я болел (нередко под это дело она оформляла больничные для того, чтобы следить за дедом во время запоев), да и свое здоровье у нее было не очень, поэтому и у нее с зарплатой и пенсией дела обстояли, прямо скажем — ... Хотя все деньги перечисляли на карты, дед знал пин-коды от всех карт в доме, и нередко улучал возможность снять деньги. Поэтому моей матери и приходилось работать на трех работах.

Во-вторых, дед нас всех ненавидел. И бабу Ксеню, и мою мать, и меня. Бабушку за то, что сломала ему всю жизнь, маму за то, что принесла в подоле, шлюха, а меня... ну, тогда я думал, просто за то, что я имел несчастье уродиться на свет. Когда он был пьян, он ненавидел нас всех громко. Кричал, кидался вещами, бывало и руку подымал. Когда он был трезв, он ненавидел нас нудно. Сидел над душой и читал нотации про то, какие мы все глупые и никчемные — все вместе и каждый по отдельности.

Квартира была записана на него, а на свою квартиру мама при таких раскладах заработать не могла, поэтому и приходилось терпеть. Во всяком случае, мама мне это так объясняла.

Уже в третьем классе я твердо решил, что деда я обязательно убью. Средства убийства, доступные мне по силам — отраву, или кухонным ножом зарезать спящего — я отверг как недостойные. Я считал обязательным убить его в честном бою. Во всяком случае, глядя ему в лицо. В четвертом классе я попытался записаться на карате, у нас в школе открыли бесплатную секцию, но дед не позволил. Я понял, что он что-то подозревает.

В это время дед выглядел еще вполне крепким, но я знал, что алкоголики долго не живут. Поэтому я решил подготовиться к худшему случаю: если он помрет своей смертью до того, как я наберу достаточно роста и сил, чтобы иметь шанс без боевой подготовки. Вместо боевых искусств я начал изучать физику, чтобы изобрести машину времени, вернуться в прошлое и осуществить свои намерения там.

Худший случай все-таки наступил. В 2052 году, когда я учился в восьмом классе, дед умер. Захлебнулся рвотой. А поскольку произошло это во время попойки, собутыльники решили, что он просто перебрал с дозой. Скорую вызвали, когда он уже окоченел.

Когда разбирали вещи, я нашел в дедовом матрасе полиэтиленовый пакетик с толстой пачкой пятитысячных купюр образца 2006 года. К тому времени они уже почти ничего не стоили, да и разменять их было сложновато. После деноминации 2045 года они, формально, имели хождение, но если бы я пришел в магазин или в банк с такой пачкой, ко мне однозначно возникли бы вопросы. Поэтому маме с бабушкой я ничего говорить не стал, и решил, что использую эти деньги для путешествия во времени.

Обстановка в доме после смерти деда улучшилась, но ненамного. Мама смогла бросить одну из работ, бабушка уволилась из банка, но мир в доме не установился. Против деда мама с бабушкой, обычно, выступали одним фронтом, но, как выяснилось, друг друга они тоже ненавидели. Как трезвый дед, глубоко, прочувствованно и нудно.

В девятом классе я выиграл областную олимпиаду по физике, и меня пригласили в Новосибирскую ФМШ. Как она тогда официально называлась, СУНЦ НГУ. Я с радостью туда поехал. Проучившись в ФМШ два года, я поступил на физфак.

Поскольку я все еще надеялся встретиться с дедом лицом к лицу, я не оставлял попыток заняться боевыми искусствами. В секцию карате меня не взяли из-за плохой координации, но я записался на кэндо. Это такое японское фехтование бамбуковыми мечами.

Как выяснилось, машинами времени в Новосибирске никто всерьез не интересовался. Преподаватели, услышав о моих планах, только смеялись. Ближайшей по тематике кафедрой мне показалась КЕТП, кафедра единой теории поля. КЕТП базировалась в Институте Ядерной Физики. Конечно, никакой ядерной физикой к тому времени там уже не занимались, это был давно пройденный этап, но название сохранилось.

То направление ЕТП, по которому я делал бакалаврский диплом, и которое стало темой моей магистерской работы, никак не могло стать основой для машины времени. Но еще когда я заканчивал бакалавриат, в институте пошли разговоры про привод Алькуберре.

Если вы это читаете, вы должны знать, что такое привод Алькуберре. Ведь именно он проломил ту стенку, в которой эта рукопись будет замурована. В крайнем случае, если вы сами этого не знаете, в ИЯФе работает несколько сотен человек, которые это знают, и не меньше десятка тех, которые могут популярно это объяснить. Но на случай, если вам лень искать этих людей, я попробую объяснить это сам.

Привод Алькуберре состоит из двух черных дыр. В том приводе, который был построен в новосибирском ИЯФе, использовались совсем маленькие дырочки, весом всего несколько тысяч тонн. Они совсем крошечные, радиус горизонта событий у них меньше некоторых атомов. По классическим формулам получается еще меньше, но при таких массах следует пользоваться квантовыми формулами. Каждая из этих черных дыр заранее создавалась с магнитным моментом, чтобы можно было подвесить их в магнитном поле и управлять ими.

Кроме того, каждая из черных дыр помещалась в нагреватель. В соответствии с законами термодинамики, черная дыра имеет температуру, а значит, обязана излучать. Это называется излучение Хоукинга. Если дыру оставить без притока материи или энергии, рано или поздно она вся перейдет в это излучение. С такими маленькими дырами, какие использовались в ИЯФе, это должно произойти довольно быстро. Поэтому дыру помещали в специальную печку с термостатом, чтобы поддерживать у нее тепловое равновесие с излучением. Я про это так подробно рассказываю потому, что это важно для понимания дальнейшего, ведь эти-то нагреватели меня и подвели.

Главный секрет привода Алькуберре в том, что одна из дыр должна иметь отрицательную массу. Ну, я неудачно выразился, это не секрет. Хотя, как сделать черную дыру с отрицательной массой, я вам рассказывать не буду, там еще не все опубликовано, и это не моя работа, а я не хочу вдобавок ко всему обвинения еще и в плагиате.

Благодаря тому, что дыры друг от друга отталкиваются, привод Алькуберре является безынерциальным приводом. Он может двигаться, ни от чего не отталкиваясь. А в силу некоторых особенностей пространства-времени вблизи дыр с отрицательной массой, он может двигаться быстрее света.

Сам по себе привод Алькуберре способен передвигаться лишь на пространственно-подобные интервалы, но любой первокурсник физфака, изучивший СТО, и даже многие ученики ФМШ вам, не раздумывая, скажут, как можно его использовать для перемещения на время-подобный интервал. Вам всего лишь нужно разогнать его до некоторой ненулевой скорости, так, что гиперплоскость t=0 самого привода при старте не совпадала с соответствующей гиперплоскостью целевой системы отсчета, отлететь на достаточное расстояние, разогнать в обратном направлении и вернуться обратно — вот вам и перемещение на время-подобный интервал. Та самая машина времени, о которой я мечтал.

Но, для перемещения на время-подобный интервал в полстолетия, мне необходимо было либо разогнать привод до релятивистских скоростей, либо улететь на многие триллионы световых лет от Земли. Оба решения были неприемлемы. Разогнать тяжеленную стальную раму, рассчитанную на нагрузки в тысячи тонн-сил, до релятивистской скорости я никак не мог. А далеко отлетать от Земли мне тоже было страшно, ведь тогда я мог бы заблудиться при возвращении. Почему-то меня очень пугала перспектива попасть вместо Галактики в туманность Андромеды.

Поэтому, вместо эффектов СТО, я решил воспользоваться эффектами ОТО. Близкое прохождение возле массивного тела, например, возле черной дыры звездной массы, тоже могло бы придать мне достаточную для моих целей время-подобную компоненту скорости. Строго говоря, мне даже не нужна была черная дыра, меня устроила бы и нейтронная звезда. Проблема была в том, что для получения нужной время-подобной скорости при помощи нейтронной звезды, нужно было очень точно определить её пространственно-подобные координаты, а астрономических справочников с достаточной точностью я не нашел. Поэтому я выбрал черную дыру в центре Галактики. Она была достаточно большой, чтобы можно было повернуть на нужный угол, пройдя мимо нее на ручном управлении. Ну и промахнуться мимо нее тоже достаточно сложно..

Для обратного наведения на Землю, я собрал датчик несущих частот GSM/HDSPA. Большая часть земной радиокоммуникации до сих пор осуществляется в этих частотных диапазонаъ, так что Земля в этом диапазоне излучает ярче Солнца и большинства других звезд главной последовательности. А звезды и другие объекты, которые излучают ярче, излучают и на других частотах, поэтому отличить их от Земли несложно простым аналоговым детектором. Я также предполагал, что вероятность, что инопланетяне построят свою сотовую сеть, работающую на точно такой же частоте, достаточно низка. На поиск инопланетян у меня не было субъективного времени, поэтому я не знаю, верна ли моя оценка вероятности. Но эта часть плана сработала отлично, уж не знаю, из-за простого везения или по какой-то другой причине. Во всяком случае, мимо Земли я не промахнулся.

Еще одной проблемой для меня стал гермокостюм. На доступном мне оборудовании и из доступных мне материалов я, конечно же, не мог изготовить ни полноценной гермокабины, ни, тем более, гермокостюма. Надежда была на то, что привод Алькуберре может двигаться очень быстро. Благодаря этому, я должен был пробыть в межзвездном пространстве всего несколько секунд субъективного времени. Поэтому я решил вместо настоящей герметичности обеспечить просто низкую скорость утечки воздуха.

При проектировании костюма возникли еще две задачи: во-первых, его нужно было сделать из таких материалов, чтобы случайно нашедшие этот костюм в 2013 году не поняли, что это что-то прилетевшее из будущего. Во-вторых, я должен был самостоятельно от этого костюма освободиться.

В общем, я купил гидрокостюм и акваланг. Специально выбрал акваланг для погружения в холодной воде, со шлемом вместо маски. Поверх гидрокостюма я решил сделать кокон из многих слоев двустороннего скотча, упаковочного пенопласта и монтажной пены. Для освобождения от этой конструкции я заложил под первым слоем скотча, сразу по поверхности гидрача, кевларовые волокна , которые должны были разрезать скотч и пену.

Привод Алькуберре размещался в бункере, который первоначально был построен для детекторов МАК, за корпусом ДОЛ. Радиационная защита приводу была не нужна, но при прыжках образовывалась ударная волна, которую могли выдержать только мощные стены без окон, многослойные перекрытия и стальные двери на ригелях. Отправлять привод в свободный полет не рисковали. Все работы заключались в том, что рама совершала прыжок вдоль рельсов на десять метров, и при помощи лазерных интерферометров измерялась её средняя скорость.

У меня был пропуск в ИЯФ с допуском к работе в ночное время, а также в выходные и праздничные дни. Я сказал шефу, что хочу доделать расчеты в ночь на субботу, он подписал мне служебную. Когда стемнело, я взял сумку с аквалангом и скотчем и пошел в сторону корпуса МАК. По дороге я присмотрел в сортире швабру.

В тренировках кендо используются специальные бамбуковые мечи, но каждый прием по отдельности легко выполнить обычной палкой. Другое дело, что многих приемов обычная палка не переживет, но сейчас передо мной не стояло цели долго драться этой шваброй. Если бы все пошло по плану, мне предстояло нанести не больше одного удара.

Надземные двери корпуса МАК были заперты, главный проход туда был по подземному переходу. В Академгородке еще с советских времен популярна легенда, что под ИЯФом выкопаны девятиэтажные подземелья. На самом деле, подземелий там только один этаж, и то они не под всей территорией, а только один проезд для электрокаров с ответвлениями. Но когда про это кому-нибудь рассказываешь, все в один голос говорят, что тех, кого пускают в эти подземелья, заставляют подписывать специальный допуск, в котором одно из условий — всем рассказывать, что никаких подземелий нет.

В общем, я пошел к корпусу по подземному переходу. Ночью на территории никого не было, и я дошел без приключений. Постоянного поста охраны перед входом в МАК не было, но дверь была на сигнализации. Я знал, как эта сигнализация устроена, поэтому заранее подготовил блокиратор и открыл дверь. Заблокировать видеокамеры картонками с изображением пустого коридора было несложно. Главным препятствием была бронированная дверь в сам бункер. Блокиратора для этой сигнализации у меня не было. Я просто приоткрыл дверь, чтобы сигнализация сработала, закрыл ее, встал в нише за кабельным колодцем со шваброй наготове и стал ждать.

Охраннику пришлось идти издалека, из главного корпуса. Он шел один. Увидев, что дверь закрыта, он расслабился, решив, что это ложная сработка. но подойти к двери и проверить он был обязан. Тут-то я его и треснул по башке рукояткой от швабры. Потом я связал охранника скотчем по рукам и ногам. У меня было пятнадцать минут, пока его напарник завершит обход территории, вернется на пост и начнет звонить по рации. К этому моменту я рассчитывал быть за сорок лет отсюда.

Я вошел в бункер, закрыл за собой дверь и включил освещение. Привод стоял в вертикальном положении, чтобы сила тяжести от обычной и экзотической черных дыр компенсировала друг друга. Я быстро облачился в гидрокостюм, намотал на него первый слой скотча, проложил кевларовые нити и обвалялся в пенопласте. Следующие этапы намотки кокона я уже не мог выполнить самостоятельно. Мне пришлось использовать монтажный кран-робот, программу для которого я подготовил заранее.

123

↓ Содержание ↓