Александр. Продолжение похода 4

— Значит, большое озеро на юге все же существует? — вступил в разговор Эвмен.

— Скорее всего, да, существует, но совсем не факт, что это, то самое озеро рядом с которым находится царство Гохамбы.

— Александр, позволь мне выяснить то это озеро или нет! — горячо попросил царя Лисимах. — Наше царство, конечно, сможет сделать то, что не смогли сделать эти скряги Ганноны.

— Есть ли карты тех мест, куда ты так упорно толкаешь нас направиться?

— Карт нет, государь, но есть хорошие кроки, по которым можно быстро и безопасно добраться до гор. Им более десяти лет, но вряд ли, что-то там кардинально изменилось.

— Думаю, ты прав — сказал Александр, вспомнив как, возвращаясь от Столбов Геракла, он посетил Нумедию, чьи земли были полны зелени и напоминали цветущие степи, а не песчаную пустыню.

— С их помощью можно без труда добраться до гор, а дальше идти при помощи проводников.

— Я найду проводников, государь, если ты доверишь это дело мне — заверил Александра Лисимах и тот не смог ему отказать.

— Хорошо, будь, по-твоему. Собирай войско для похода, друг. Моя казна выдержит траты для поиска царства Гохамбы — царь положил руку на плечо Лисимаха и тот радостно склонил голову от возможности первым поживиться золотом Ганы.

— Но я не желаю, чтобы Гупта прохлаждался в тени своего дворца в Мероэ. Пусть пошлет на поиски царства Ганы своих людей. Если все верно, то его люди обязательно должны будут встретиться с войском Лисимаха.

— Если это одно, и тоже озеро — немедленно уточнил Нефтех.

— Конечно, если это, одно, и тоже озеро — согласился с ним Александр. — Ну с царством Ганы покончено, поговорим о синах. Если верить сведениям, добытым Патроклом, то попасть в их страну можно по Восточному океану двигаясь вдоль побережья.

Царь и стратеги с интересом посмотрели на египтянина, ожидая, что тот сообщит о стране Синов что-то новое как и по Гане, но их ждало жестокое разочарование.

— У меня нет никаких достоверных сведений о стране Синь, а рассказывать сказки и легенды мне не позволяет доверие, которое выразил государь, пригласив сюда.

От этих слов, на лицах слушателей появились гримасы разочарования, но только не у Александра. Тот хорошо знал своего бритоголового советника.

— Хорошо, но мысли по этому поводу у тебя наверняка есть. Говори — потребовал царь.

— От тебя ничего нельзя скрыть, государь. Мысли у меня есть, но они тебе не понравятся — честно предупредил Нефтех.

— Излагай, а я сам решу, нравятся мне твои мысли или нет — отрезал Александр и египтянин стал покорно излагать.

— Я совершенно не уверен, что Оксианское озеро соединяется Гирканским морем, и оба они являются частью Восточного океана, как утверждает наварх Патрокл. Сведения, полученные мною в многочисленных беседах со скифами, заставляют сомневаться в этом. Можно послать новую экспедицию в Гирканское море и Оксианское озеро, но боюсь, они не откроет морской путь в земли синов, как ты того ожидаешь.

— Значит, остается сухопутный путь, по которому пришел наш желтолицый гость.

— Но он очень сложен и опасен. Караван с гостем прошел к нам через пески пустыни больше частью благодаря счастливому случаю. Мы знаем о нем только в общих чертах со слов гостя. Нельзя вести солдат в поход, имея столь расплывчатые ориентиры. Благодаря крокам пунов я твердо уверен в успехе похода стратега Лисимаха, но я не поставлю и медной лепты на жизнь того, кто решиться отправиться в поход на восход солнца.

Нефтех говорил твердо, уверенно и каждый из стратегов был полностью согласен с его словами. Так убедительно и доходчиво излагал свои мысли египтянин. Все они верили в опасность этого восточного похода. Все, кроме царя.

С непроницаемым лицом он выслушал доводы египтянина, ни разу не перебив его. Александр дал ему возможность выговориться до конца, а затем покровительственно улыбнулся. Наконец-то ему выпал случай доказать своему умному советнику его неправоту.

— А я бы поставил золотой статер и выиграл бы — торжественно произнес Александр и хитро обвел глазами стратегов.

— Выиграл бы? — переспросил египтянин. — Тогда поведай нам секрет, с помощью которого ты выиграл бы в столь неравноценном споре.

— Охотно. Ты грамотно и верно рассуждаешь Нефтех, но ты не стратег. У тебя есть к этому определенные задатки, но ты не стратег — с сожалением молвил царь. — А вот Диофант — настоящий стратег. Как только караван с востока пришел в Мараканд, он немедленно отправил несколько групп для разведки пути, и судьба улыбнулась ему, а заодно и всем нам. У нас есть кроки караванного пути через пустыню. Почитай нам вслух его донесение.

Монарх величаво бросил на стол свиток папируса и развернувший его Нефтех, погрузился в чтение, тщательно выговаривая каждое слово.

Согдийский сатрап сообщал Александру о своих действиях по поиску пути на восток. Двигаясь на восток вдоль горных массивов, разведчики Диофанта увидели степи, обильно покрытой травами пригодных для лошадей и множестве горных ручьев с чистой прозрачной водой. Затем, путь им преградила полноводная река несущая свои спокойные воды в большое озеро на берегу, которого было разбито стойбище одного из степных племен.

На расспросы о дороге на восток, кочевники указали македонцам неширокий проход в горах, через который и прошел караван, привезший царского гостя. Ободренные тем, что идут по верному следу, разведчики смело двинулись дальше, благо многие из них хорошо знали горы и неплохо ориентировались в них. Идя по следу купеческого каравана, они без особых трудностей миновали горный щит, и вышли к пустыне.

Огромные массы желтого песка в виде множества дюн и холмов преградила дорогу разведчикам Диофанта, не рискнувших идти дальше без большого запаса воды. Нестерпимый зной песков раскинувшихся до самого горизонта, вызывал у северян интуитивный страх смерти. Так бы и закончилась разведка неведомых земель, но бессмертные богини судьбы Мойры благоволили Александру.

Оставшись ночевать у кромки песков, наутро конники заметили купеческий караван, выдвигавшийся из желтых песков прямо на них. После энергичного расспроса главного караванщика македонцы узнали, что страшные на первый взгляд пески вполне проходимы для людей и животных. Существует строгая цепочка караванных колодцев, следуя которым можно свободно миновать непроходимую преграду и выйти сначала к озеру, а затем и широкой равнине, где обитают желтокожие люди.

Обрадованные этими известиями, взяв у караванщиков проводника, разведчики двинулись на восток, но не успели одолеть и первый переход, были вынуждены повернуть обратно. Причиной этого была сильная песчаная бурю, разыгравшаяся в пустыне.

Пять дней и пять ночей дула она непрерывно и только потом разведчики смогли возобновить свое движение вперед.

Нестерпимая жара, вид песчаной бури сильно охладило пыл людей Диофанта, и только настойчивость гоместа Аталла и обещание тройного жалования помогло им продолжить путь.

Проводник уверенно провел разведчиков через пустыню и по прошествию времени они оказались по ту сторону пустыни и увидели таинственную землю своими глазами. Посчитав свою задачу выполненной, Аталл решил вернуться в Мараканд и сообщить о своем открытии. Двигаясь в обратном направлении, гомест тщательным образом составлял кроки, отлично понимая, что вслед за ним через пустыню двинет царское войско.

На обратном пути, отряд разведчиков подвергся нападению мелкой группы кочевников, но с достоинством вышел из этого столкновения. Враг был обращен в бегство при минимальных потерях со стороны македонцев, которые благополучно пробились к проходу, названному в честь гоместа проходом Аталла.

Разведчики благополучно прибыли к Диофанту, который без малейшего промедления отправил радостную весть Александру. Его гонцы прибыли в Александрию незадолго до начала встречи монарха с Нефтехом и стратегом и о письме Диофанта не знала ни одна живая душа.

Когда Нефтех закончил читать донесения согдийского сатрапа, царь радостно воскликнул: — Теперь нам открыта дорога на восток в страну синов. В этот крайних уголок Ойкумены, куда сами боги указывают нам путь!

— Если ты позволишь, государь, я готов подобно Лиссимаху возглавить поход в страну синов — обратился к царю Эвмен. — Окажи мне свое доверие и милость.

Находившиеся в комнате стратеги были уверены, что царь согласиться с просьбой Эвмена. Он был лучшей кандидатурой для столь трудного и опасного похода, но Александр ответил ему отказом.

— Нет, Эвмен. Этой чести тебе я не могу оказать, равно как и всякому другому. Я сам возглавлю этот поход, ибо так предначертано мне судьбой — звенящим от волнения голосом произнес полководец.

— Почти десять лет назад отшельник в дельте реки Ганг предсказал мне встречу с тайным и могущественным народом, живущим далеко на востоке от Индии. Многочисленный, но разрозненный он соберется под властью одного властителя, и устремиться на заход солнца. Пройдет отделяющую его от нас пустыню и затопит всю Ойкумену своим числом. Единственное, что может спасти нас от этого нашествия — это разбить его, пока он разрознен, слаб и не предоставляют грозной силы. И это под силу только сыну бога.

Александр властным взором посмотрел на стратегов, и никто не посмел ему возражать, ибо никто из них не имел божественного начала.

— Кому же из нас ты оставишь верховную власть над царством на время своего похода — спросил Птоломей, быстро просчитав в уме варианты.

— Царство мое слишком огромно и обширно, чтобы им мог управлять один человек. Поэтому разумней будет разделить его на две части и отдать под управление двух верных моему трону человек — отчеканил царь, изумив стратегов своей продуманностью и логикой.

— Македония, Греция и все, что лежит к западу от Геллеспонта, будет находиться во власти хилиарха Запада. Им я назначаю тебя, Птоломей — Александр протянул стратегу правую руку и тот, приклонив колено, поцеловал его кольцо власти.

— Все то, что лежит к востоку от Геллеспонта переходит под управление хилиарха Востока, которым я вижу тебя, Эвмен — монарх повернулся к кардийцу и тот повторил ритуал присяги.

— Из бывших владений Карфагена я выделяю особую провинцию и отдаю её во власть стратега Лисимаха. Это поможет ему лучше организовать поход в царство Гану. Также в особую провинцию я выделяю Нубию, чей стратег Гупта будет искать пути в "золотое царство". Такова моя воля — царь поднял вверх руку и все стратеги в один голос произнесли, — да будет она исполнена.

— Выдели в особую провинцию Великую Фригию и прикажи её стратегу Антигону покорить Вифинию и Византий, государь — предложил новоиспеченный хилиарх Запада, но Александр только недовольно дернул щекой в ответ и Птоломей мгновенно обратился в камень.

— Ты Неарх отправишься к югу от Столбов Геракла, найдешь и уничтожишь фактории пунов и обратишь эти землю к моей власти. Если все будет хорошо, я разрешаю тебе идти на поиски страны Офир, если нет, возвращайся обратно окончательное решение за тобой.

— Спасибо, государь — как всегда сдержанно молвил критянин.

— Мы много говорили с тобой об экспедиции к северу от Столбов Геракла, и я не вижу причин откладывать её. Кому из твоих моряков можно будет доверить это дело?

— Пенфею. Это самый опытный из всех моих мореходов — не задумываясь, ответил Неарх.

— Решено. Он возглавит этот морской поход — Александр повернулся к Нефтеху. — Ну а ты мой хитроумный египтянин отправишься со мной. Без твоей помощи, нам будет трудно одолеть синов.

— Как скажешь, государь — покорно склонил голову Нефтех и на этом совет был закончен. Так совершил свой выбор между двух стран царь царей, покоритель Ойкумены и потрясатель Вселенной. Так начался его новый поход на восход солнца.

Глава II. Неудачное гадание и прочая суета.

Имя правителя Египта Нефтеха было хорошо известно в Мемфисе, Фивах и Александрии, но было также и известно имя его жены, рыжеволосой красавицы Антигоны. Благодаря своему богатому жизненному опыту, она проявила себя не только как жена сатрапа, но и как человеком способным решить ту или иную задачу, разрешить ту или иную проблему. При этом она всегда старалась находиться в тени своего мужа, низменно подчеркивая, что является лишь скромным исполнителем его воли.

Желая обрести популярность у египтян, на всех торжественные выходы с мужем, Антигона обязательно добавляла к своему наряду некоторые элементы египетского стиля, удачно сочетая его со всем остальным, соблюдая при этом чувство меры и такта. Видя одобрение на эти действия со стороны мужа и простых людей, фиванка попросила Нефтеха изготовить малую корону правительницы в форме священной кобры. Согласно статуту её можно было носить ежедневно. В ней, Антигона стала посещать праздники Осириса и Исиды, что неизменно добавляло ее популярности как в Александрии, так и по всей сатрапии.

Ее поведение резко контрастировало с поведением главной царской жены Александра — Эвридики, которая демонстративно поклонялась только греческим богам и предпочитала иметь все эллинское в своем дворце. Пользуясь расположением к себе Александра, она притесняла его других жен, открыто называя их неудачницами, не сумевших удержать к себе расположение монарха и теперь живущих на содержании ее милости.

В числе царских жен переживших звездный час своей жизни, находилась и царица Роксана. Оказавшись одна в чуждой для себя по духу Александрии, она с большой радостью вновь возобновила прерванную временем и обстоятельствами дружбу с Антигоной. Чтобы не вызывать недовольство Эвридики, фиванка приглашала Роксану к себе во дворец. Там ей неизменно оказывали достойный прием, выслушивались все жизненные горести и печали молодой женщины, и выказывалось полное сочувствие.

Кроме царского двора, где находились жены великого полководца, в Александрии был небольшой дворец царской сестры царевны Клеопатры. С момента гибели Пердикки и смерти новорожденного ребенка, в ее жизни произошли большие личные перемены. Оставив на своем содержании вторую жену Пердикки персиянку Атоссу, она сделала из нее свою новую любовницу, совершенно не предполагая, к чему все это приведет.

Смирившись с выпавшей ей горькой долей, гордая дочь Артабаза, вскоре полностью переиграть свою госпожу на ее же поле. Вступив на скользкую дорожку порока робким ягненком, Атосса быстро освоила все премудрости ласок и вскоре уже мало, в чем уступала самой Клеопатре. Безутешная вдова вначале только радовалась своей новой партнерше, но по прошествию времени стала замечать, что Атосса стала претендовать на первую скрипку их дуэта. Клеопатра попыталась указать Атоссе ее место и угодила в умело расставленную ей ловушку.

Едва только царевна повысила на нее голос, как Атосса разыграла бурную сцену со слезами незаслуженно обиженного человека. Затем, персиянка стала подмешивать в питье своей хозяйки, возбуждаю вавилонское снадобье. В течение пяти дней, она зорко наблюдала за состоянием Клеопатры, а когда по её мнению плод созрел, поздно вечером явилась в покои царевны. Привычно сев на постель, она занялась любовной игрой с Клеопатрой несмотря на её протесты. Царевна недолго сопротивлялась и с этой ночи, пальма первенства в их отношениях прочно перешла в руки персиянки. Теперь она решала, когда ей следует заняться любовью со своей хозяйкой.