Сосед

Интересного положения Березиной подруга не замечала, и не она одна. Березина боялась признаваться. Иванова начнёт вопить, что Маринка спятила, постарается уговорить на аборт. Не только Ленка — предстояло пережить бурное объяснение с матерью. Березина не сомневалась, что маман прикатит с Украины, потому что ехать в Киев Маринка точно не собиралась. Будет ли мать ругать или поздравлять — вопрос спорный. Березина подозревала, что в равной доле будет и первое и второе, поэтому следовало разменять квартиру до того, как состоится закономерный визит родственников.

Для всех, кроме Ивановой — Ленка не поверит — Березина состряпала историю про случайный секс по пьяни в ночном клубе. Версия не хуже правды о несовершеннолетнем папаше. Папашу она решила притормозить, а если Кир узнает и доебётся, она скажет, что залетела от Игоря. В общем, всё распланировала умничка.

* * *

Сто грамм — не стоп-кран:

дернешь — не остановишь. (с)

Явление пьяного и орущего под окнами Туманова в два часа ночи под окном... не то чтобы деморализовало психику, но заставило Березину сильно понервничать.

Учитывая, что Игорь орал сильно, захотелось удавиться подушкой. Маринка со стоном положила её на голову, зажимая уши. Желания вставать с постели и урезонивать ухажёра не было ни малейшего: с пьяными связываться опасно, но... кто кроме неё? Кострика не попросишь.

А спустится стоило, желательно до того, как Туманов вспомнит местонахождение Маринкиной квартиры. Бля, позор на весь дом.

— Марина, Марина... Я тебя люблю, Марина! Марина, выходи!

Судя по голосу, Туманов находился в состоянии конкретной нажратости. Напился — веди себя прилично, но возникает вопрос: нафига тогда деньги было тратить?

Соображать и концентрироваться Игорь, похоже, был органически не способен — зациклился на единственной мысли и припёрся под окна Березинского дома. Хотелось надеяться, не пьяным за руль садился. А ведь взрослый мужик, бля.

Заблокировать абонента в телефоне определённо стало ошибкой, но Туманов замучил Маринку смс и звонками. Спрашивается, в чём Березина виновата и чем приворожила? С самого начала она чётко разъяснила, мозг не ебла, как любил выражаться Игорюша. Но, видимо, любовь зла — полюбишь и Березину.

— Твой? — зевая, спросил Киря.

За стенкой было слышно, что он ворочается. Щёлкнула зажигалка. Кир курил. В розетку просочился лёгкий запах табака, заставив Маринку неуловимо поморщиться.

— Только тебя для счастья не хватало! — простонала Березина, зарываясь в одеяло. — Давай, вперёд. Можешь начинать стебать и сыпать соль на раны! Ты же этим развлекаешься. А тут такое шоу. Не поверю, что пропустишь! — Маринка поморщилась от очередного вопля и села, нашаривая тапочки.

— Скажи честно, нахрен, ты его завела? — спокойно поинтересовался Кир. — Он ведь тебе нахуй не нужен. Если из-за денег, тогда чего порвать решила? Платит мало?

— Да, бля... иди ты в жопу, Кострик! — спорить с ним желания не было. — Не интересовалась я его кошельком. Это тебя на деньгах вечно клинит. Может, у тебя пунктик такой, как следствие несостоятельности? А мне тупо ёбарь был нужен. Попросила Ленку познакомить, — брякнула Березина, сама поражаясь, с чего потянуло на откровенности. Видимо, присутствие Туманова сорвало сдерживающий тормоз, — Мне без разницы было с кем, подвернулся он... Отвязаться не могу.

За стенкой минуты три молчали — видимо, переваривали услышанное. О да, малыш, некоторым людям нужен секс...

— Тёть... — жалобно протянул несостоявшийся малыш — А как же я?

Вот же сука!

— Костриков! — прошипела Маринка, понимая, что над ней опять издеваются, — Можно я тебя убью, и скажу, что так и было?

— Ты сначала с хахалем своим разберись. Пока он дом на уши не поднял.

— Может в полицию позвонить?

— Березина, я с тебя хуею. У тебя сердце есть? Вызови такси, скажи, что любишь... Не знаешь, чем успокоить? Твой любовник, мать его.

— Да не любовник он мне! — провыла Березина, окончательно взрываясь от чужой тупости и непонимания.

— Давно расстались? — поинтересовался Кир.

Березина зарычала:

— Слушай, Кострик, если тебя интересуют подробности личной жизни, мы не встречались.

— Не понял?..

— Чистосердечное признание заставит заткнуться?

— Если только честное...

— Из-за тебя... всё.

Кир поперхнулся дымом и закашлялся, просипев:

— Чё?

— Неожиданно, да? — злобно усмехнулась Маринка. — Я с ним познакомилась из-за тебя.

Березина нервно искала халат, борясь с желанием, что-то сломать. Придётся идти на улицу.

— Бля-я-я-я-я... — простонал упырь — Теперь вообще нихуя не понял.

— Да чего тут непонятного? — взвилась Березина, чьё терпение рвало надрывное: Мари-и-и-ина. Мари-и-и-ина, выходи-и-и!

— Запала я на тебя, Костриков. Влюбилась, как дура последняя. В тебя... пацана, блядь! — Березиной самой было смешно, но она не рассмеялась, ища одежду. — Пыталась бороться с этим... не смогла... я ведь тогда на кухне тебя чуть не изнасиловала... Ну вот и попросила Ленку свести с кем угодно. Секс был по графику: поебались — разошлись. Только нихера мне с тобой не помогло, мы всё равно переспали, и этот теперь привязался. У него семья своя, дети есть... куда лезет? Замучил, блядь, сука... — Березина отрыла одежду из груды вещей на гладильной доске.

— Пиздец...

— Пиздец? Ты не представляешь... — Маринку несло. — Знаешь. Мне ведь в какой-то момент похуй стало, что тебе шестнадцати нет. Плевать. Всё равно скоро съеду. Нахуй всё. Достало! — она, нервно скомкав и выбросив халат, принялась натягивать кофту.

За стенкой грохнуло.

— Что ты сказала? — спросил Кир, с шипением выпустив воздух. Похоже, ударился.

— Что? — не поняла Березина, просовывая голову в вырез.

— Повтори, ЧТО! ТЫ! СЕЙЧАС! СКАЗАЛА!

— Съеду.

— Хуй ты съедешь. До этого...

— Мне стало похуй, что тебе нет шестнадцати? Мне не похуй, Кир. — Маринка сделала паузу, оправляя кофту, сжала нервно пальцами, стоя на холодном полу босиком и в трусиках. — Ты сказал, что не будешь меня ждать. А я не могу так... понимаешь?

Кир молчал минуту. Березина даже забеспокоилась.

— Пиздец... — наконец, выдала стенка. Кир тоскливо выругался замысловатым матом, — Я в шоке.

— А мне похуй, — Маринка не слушала — искала джинсы.

— Березина... я настолько хуёво выгляжу?

— Не поняла?

— Кто сказал, что мне пятнадцать? — осторожно спросил Кир.

— Твои родители... они про днюху разговаривали, у тебя днюха в ноябре, а я услышала. — Маринке удалось вбиться в джинсы.

— Зашибись... — тоскливо протянул Кострик, а потом начал ржать, — Бред... Уф-ф-ф. Березина, я догадывался, что ты дура. Масштабов не представлял! Пиздец, маразм!

Подтверждая оду маразму, за окном раздавалось непрерывное:

— Марина, я люблю тебя, Марина... — но смолкло. Через пару минут, сообразив перспективы, Игорь принялся ломиться и названивать в дверь, пытаться выбить.

— Просто ахуенно, ну чё... я люблю тебя, Марина, — передразнил Кострик, поднимаясь с кровати. — Бля, достало. Березина, с тобой как на минном поле. У сапёра нет права на ошибку.

Маринка, зажавшись в комочек, сидела на кровати, думая: вызывать ментовку или не вызывать? Дверь была крепкая, но любовник будил соседей, названивая на телефон... ныл: Марина открой...

Затем раздался мат, звук ударов. Маринка, перепугавшись, подбежала к дверному глазку, встала на цыпочки, но в темноте было практически ничего не видно. Девушка приоткрыла дверь, выглянула на площадку как раз, чтобы застать эпическую картину:

Кир деловито и как-то даже спокойно спускал Игоря с лестницы неторопливыми чёткими ударами. В солнечное сплетение, по почкам, с колена, сам при этом ловко уклонялся от ответных попыток. Бил коротко, без замахов, очень точными экономными движениям и очень больно — в этом Маринка не секунды не сомневалась, не раз насмотревшись на драки. Она всегда презирала глупых баб, которые сначала дверь не открывают, а потом бегут следом...

Она бы не побежала — просто Кострик, выбросив Игоря из подъезда, спокойно поднялся назад и шагнул прямо к охреневшей Маринке:

— Шмот давай.

— К-какой шмот?! — не поняла Маринка.

— Цацки его, звезда! — рыкнул Кир коротко, злясь на её непонятливость. — Или что он там тебе дарил? Собираем и вручаем дяде. У тебя минута.

Минута не понадобилась. Маринка просто кивнула на коробку, которая стояла в коридоре. Цепочки, кулончики, серьги, кольца, айфон... По мнению Маринки, перебор за три месяца. Кир кивнул, молча сгрёб коробку и спустился вниз. Не выдержав, Березина рванула следом, желая предупредить убийство.

— Проваливай, — Кир кинул коробку Игорю под ноги.

Игорь, похоже, не понял, что ему набили морду — настолько был пьян, но увидев Маринку, радостно осклабился:

— Мариночка... Ик, — встать он не смог, но вытянул руки, делая попытки, и был приземлён обратно коротким ударом ладони в лоб, прилетевшей со стороны упыря.

— Проспись, бля, герой-любовник! — скривившись, выдал Кир. Желания марать руки о пьянь он не испытывал.

— Ты хто? — Игорь пытался сфокусировать мысли, но не мог. Мужиком он был крепким, но на ногах не держался совершенно. Худощавый, жилистый Кир осаживал его с лёгкостью.

— Протрезвеешь — узнаешь, — коротко бросил Кострик и замахал рукой, завидев проезжающее такси.

Водитель отказывался брать, но Кир убедил, впихнув деньги. Вдвоём удалось привести Туманова в чувство и заставить сказать адрес. Переговорами занимался Кирилл. Он же затолкал Туманова в такси, залез следом и велел Березиной не ложиться спать, а ставить чайник: есть шанс, что если чай понравится, она выживет. На этом оптимистичном пожелании упырь уехал исполнять гражданский долг.

* * *

Вернулся Кир... неизвестно, когда. Березина, благополучно забыв про чайник — заняться ей больше было нечем, как заварку на упыря переводить — видела десятый сон.

Проснулась она рано утром от того, что кто-то присел на край кровати, продавив постель. Маринка сонно открыла глаза, но Кир улыбнулся и приложил палец к губам, показывая, что всё в порядке — это он, а не грабитель.

Солнышко настойчиво царапалось в окно через пошитые Маринкой шторки, намекая, что случившееся вчера просто приснилось, а упырь — всего лишь продолжение ночного кошмара. Часы показывали половину восьмого. Березина предпочитала грабителя: грабитель дал бы поспать, а Кир, замотав в одеяло, безжалостно выдернул из тёплой кроватки и понёс на кухню.

На кухне ждал завтрак, при виде которого Маринка приподняла бровку. Сырники и джем заставили желудок заурчать, и кофе с молоком пришёлся кстати. Упырь смотрел с умилением и, честно сказать, выражение лица Кира Маринку нервировало. Он веселился и, похоже, пребывал в самом прекрасном расположении духа.

— Ну? — первой не выдержала Березина.

— Что, ну? — Кир, пристроившись напротив, подложил ей в тарелку сметанки и принялся намазывать булку джемом.

— Чем закончилось всё?

— Домой отвёз — пожал плечами упырь, — Сдал на руке жене... или ты надеялась, что я его грохну по дороге, и меня посадят за убийство?

— Надеялась. Такой шанс был — одним махом сразу от вас двоих избавиться.

— Страшный ты человек, Березина. — Кир даже не подумал обидеться, впихнул Березиной бутерброд.

— С кем поведёшься... — Маринка, слизав сладкое, принялась выковыривать из сырника изюм, получила подзатыльник, заныла и послушно открыла рот, ноя, что не хочет творог. Когда бы упырь слушал... — Ты фафи фыфо вфеа упавился... — набив рот, пробубнила Березина, но Кир понял и отозвался, ничуть в себе не сомневаясь:

— А хуй ли там возится.

Он не ел сам — упорно кормил Березину. Набитый рот парня нисколько не смущал.

— Шанимался где-то? — Маринка протестующе замычала, не давая превращать себя в хомяка и торопливо запила кофе.

— Угу, в армии, — безмятежно отозвался Кирилл, готовя следующую ложку, — В десантуре служил, а потом по контракту два годика.

Березина закашлялась, подавившись, и Кир заботливо похлопал по спине:

— Не торопись, а то успеешь.

Глаза упыря смеялись. А выражение лица Березиной стоило запечатления на фото. Она сидела, как оторопевший суслик, и моргала, пытаясь продышаться. Под носом, как ни в чём не бывало, очутилась следующая порция творога. Березина уклонилась и тряхнула головой, понимая, что упырь разыгрывает:

— Врёшь.

Вместо ответа Кир неторопливо залез в нагрудный карман, извлёк паспорт и военный билет, и шлёпнув, положил перед Березиной, не сводя с неё внимательно-насмешливых глаз. Реакция Маринки лилась бальзамом на раненное за все предыдущие дни самолюбие.

— Знаешь, Березина, я подозревал подвох, но честно — думал, это у тебя прикол такой... стебёшься, типа, ну и я стебался... сам себе могилу вырыл, бля.

Маринка перестала есть, смотрела не на паспорт, а на упыря, перевела взгляд на военный билет. Растеряно поморгала. Может, ей всё снится?

— Открывай, чего застыла? — поддразнил Кир, отложив ложку. — Знакомиться будем. Читай.

Костриков Кирилл Олегович. Дата рождения 22 ноября... У Маринки мир расплылся перед глазами. Она смотрела и не верила.

— Но твои родители говорили...

— Мои родители днюху племянника обсуждали, Марин. Мне этой днюхой весь мозг вынули. А ты, как в поговорке — услышала звон и не разобралась, где он. Неужели за всё это время тебя ничего не насторожило? Я что, реально как пятнадцатилетний пацан выгляжу?

— Нет, но я думала, ты старше выглядишь... — пролепетала Березина, понимая, что люди сходят с ума именно в такие моменты. Но эмоции запаздывали. Она не могла объяснить, что испытывает сейчас — в голове звенело.

— Младше, — поправил Кир, — Я выгляжу младше. Мне в двадцать лет приходилось за сигаретами с паспортом ходить — не продавали, прикинь. Но сейчас-то, бля, я даже у продавцов вопросов не вызываю. Может, на свои двадцать четыре не выгляжу, но не на шестнадцать же... Марин, ну как можно было так ошибаться? Тебя не смутило, что твой школьник в универе учится? Да и не только это... Столько всего вокруг было. Я ремонт делал один, и не только ремонт. По-твоему, родители разрешили бы школьнику всё, что разрешалось мне? Я ведь дома не ночевал, но ты слышала хоть раз, чтобы мне слово сказали? А то, что за продукты картой расплачивался — тебя не смутило? А когда в банкомате деньги при тебе снимал, тоже не смутило?

— Ну... я думала...

— Нихрена ты не думала, — жёстко отрезал Кир и яростно взлохматил волосы, — Твою мать, знать бы хоть на минуту...

— Ты не говорил, — Маринка не придумала, что сказать.

— А ты спрашивала? — парировал Кир, — Солнце, тебе приходило в голову моей жизнью немного поинтересоваться? Спроси ты хоть раз, и я бы нормально ответил. Я себе всю голову сломал, пытаясь понять...

— Ага... голову он ломал, как же. С тобой невозможно нормально разговаривать — ты вечно издеваешься, — Маринке остро не хватало воздуха. Понимание просачивалось в сознание, а она не была к нему готова — вот так, внезапно, без перехода.