Последний Дождь

Конан собралась обратно, расправив крылья из оригами, и выпрыгнула вслед за грифоном, но полетела вертикально вниз, к следующему зверю, вниз, к самому основанию башни. Она видела, что на внешней стене еще идут бои, но была практически уверена, что защитники не выстоят. В Дожде по-настоящему элитными высокоранговыми бойцами были только члены Рассвета. Были неплохие дзенины родом отсюда, но их было немного, и все они сейчас должны были быть в башне. На страже стояли, в лучшем случае, специальные дзенины, а в большинстве — тюнины. Для сильнейших бойцов трех деревень, которых собрали для этой атаки, защитники стены были не противниками. Но это были неизбежные жертвы, потому что нужно было выиграть время.

Куноити приземлилась на ровную площадку рядом с башней и вслед за ней на землю снова начали падать капли дождя.

— Выпускайте Инугами!

И снова опускающаяся створка, и снова Конан, рассыпавшись оригами, проскользнула внутрь темницы, чтобы снять оковы с древнего существа. Монстр метался в своей клетке, чувствуя отголоски творящегося снаружи хаоса. Он жаждал присоединиться, жаждал вырваться из своих оков и броситься в бой. Некогда красивое и величественное животное сейчас, даже не являясь биджу, жаждало только разрушений.

— Инугами. Как и было обещано, сразись за нас и обретешь свободу.

Древний пес перестал метаться, опустив голову к самому полу темницы, а его полыхавшие алым глаза сузились. Зверь тихо зарычал, но больше не двигался. Конан сняла оковы и выпустила пса на свободу. Инугами шел неспешно, неохотно подставляя свою белую жесткую шерсть под хлещущий с неба дождь. Капли падали на его шею, которую стягивал ошейник, шипы которого надрезали плоть пса, оставляя кровоточащие царапины. Монстр мог показаться истощенным, худым, но это была только видимость. Пес сделал несколько неспешных шагов... И одним прыжком сорвался с места, оставляя после себя глубокие вмятины и царапины от лап и когтей.

Пес пронесся по городу, нося любые препятствия, и резко затормозил у самой береговой линии только для того, чтобы набрать силы для атаки. Пара секунд, и в Кураму летит бомба биджу, пусть не такая мощная, как у истинных хвостатых, но достаточная, чтобы заставить девятихвостого уклоняться. Курама отправил в ответ пару своих бомб, но тут же был вынужден защищаться от атаки Анзу. Воздушные плети грифона, казалось, разрезают озеро по всей его ширине, поднимая столбы воды и брызг, и оставляют глубокие борозды по обоим противоположным берегам. Рядом из воды вынырнул Гьюки, вскинув руки к небу, и на совершающего маневр грифона набросились молнии. Курама, пользуясь моментом, тут же выстрелил в Анзу бомбой биджу. Инугами, рванувший с места и бегущий по воде к биджу, выпустил в девятихвостого струю пламени. Но лис просто закрылся от огня хвостами.

А Конан уже спешила к третьей и последней клетке. Здесь все было несколько иначе. Не было клетки, в которую нужно было спуститься. Были только торчавшие из пола механизмы и десяток синоби на страже. Собравшись в единое тело, куноити приказала:

— Выпускайте Кракена.

Она раздала подчиненным шесть свитков с печатями. Свитки легли в желоба, специально для них предназначенные, снимая фуин-замки, а затем синоби налегли на механизмы, освобождая монстра от оков. Где-то внизу раздался грохот, которому вторил яростный рев. Механизмы, еще недавно удерживавшие зверя, один за другим с шумом ломались. И, стоило пасть последнему замку, как могучее существо рванулось вперед по заложенному ля него пути. Однако труба оказалась маловата, или же он намеренно рушил все на своем пути. Движение кракена сопровождалось бугрящимися улицами, быстро мутневшей водой, что их заполняла, и окончательно разрушающимися домами. Монстр рвался к озеру, где все ожесточеннее дрались между собой биджу и их древние сородичи, так же дожившие до сегодняшних дней.

Инугами бросился на Кураму, пытаясь достать лиса когтями и клыками. Девятихвостый обвил пса хвостами и отбросил в сторону, прямо в щупальца Гьюки. Анзу, окончательно восстановившийся после того, как словил бомбу биджу, взмахнул крыльями, одновременно отпрыгивая в сторону. Режущие порывы ветра врезались в шкуру девятихвостого, вырывая из его тела целые куски, но те просто распадались чакрой, а раны быстро затягивались. Курама выдохнул в грифона потом пламени, отгоняя от себя, и сам отпрыгнул в сторону, уходя от еще одного порыва ветра.

Рядом в воде барахтались пес и восьмихвостый. Осьминог имел явное преимущество перед Инугами, связывая его, лишая возможности двигаться, ломая тело и отрывая от него куски, утягивая под воду. Вот только псу дышать не требовалось, и по живучести он не уступал биджу, легко сращивая повреждения и заживляя раны. А затем просто выплюнул в Гьюки бомбу биджу, в упор. Восьмихвостый резко вырвался из воды, вытаскивая за собой и пса, а затем отбросил противника в сторону, добавляя бомбой биджу, но Инугами извернулся и уклонился, и атаку ушла в сторону берега.

— Есть план? — спросил Гьюки, практически слившийся сейчас воедино со своим джинчурики.

Курама закрылся хвостами от очередной атаки Анзу, ответив:

— Бей, пока не сдохнут.

И плюнул сгустком пламени в морду пса, а затем бросился на него сам, на ходу накачав бомбу биджу чакрой. Восьмихвостый понял это как смену противников и атаковал грифона, не давая Анзу помешать Кураме. Потому что девятихвостый, разрядив бомбу с близкого расстояния, бросился рвать тело Инугами когтями, клыками и хвостами. Шесть хвостов сразу обвили лапы пса, практически лишая подвижности, еще два вырвали хвост и отбросили в сторону. Сам Курама пастью вцепился в шею Инугами, заблокировав его голову и лишая возможности атаковать.

Неожиданно вокруг них из воды вынырнули щупальца. Девятихвостый сначала не среагировал на них, посчитав, что это Гьюки решил помочь ему окончательно добить одного из противников. Но щупальца набросились именно на Кураму, дернув его в сторону и потащив под воду. Лис дернулся, вырываясь из оков, кусал и рвал оплетавшие его щупальца, сам обвивал противника хвостами. Под водой вспухло два взрыва от бомбы биджу, и лишь после этого Курама вырвался из оков, всплыв на поверхность и отпрыгнув в сторону.

Из-под воды поднялось существо, напоминавшее Гьюки и почти не уступавшее ему размером. Разница была лишь в черных злых глазах и гребне на спине.

— Сестра? — с удивлением спросил восьмихвостый.

— Ты мне не брат, предатель!

И выплюнула в собрата бомбу биджу. Атака прошла мимо, но один осьминог накинулся на другого, и оба ушли под воду. Вода на поверхности начала бурлить, где-то в глубине вспыхивали взрывы. Пес и грифон тут же набросились на девятихвостого, желая реализовать временное преимущество.

Штурмовавшие стены команды уже разобрались с защитниками, даже уничтожили узлы, поддерживавшие барьеры, но не торопились подвигаться дальше. Никто не сомневался, что у защитников города еще много сюрпризов для нападающих, а ведь захватывать город никто и не собирался. Только уничтожать.

И поэтому у нападавших были с собой свитки, в которых были запечатаны устройства, созданные Узумаки Конохи. Никто не собирался брать башню штурмом, просто расстрелять издалека бомбами биджу или техниками. Но для этого нужно было снять барьеры, для чего Узумаки и подготовили несложные устройства.

Куротсучи разложила свиток и послала немного чакры, распечатывая механизм. Из всполоха дыма показался знакомое ей устройство для запуска фейерверков, только несколько... усложненное. Но это было не важно — куноити направила устройство в сторону башни и подала чакру для активации заложенных в него фуин и техник, больше от нее ничего не требовалось. Устройство сработало, со свистом выпустив ракету со стальным снарядом на вершине. Снарядом, покрытым печатями. И она была не первой: со стены в разных местах выстреливали точно такие же заряды и улетали в башню Акацки. Снаряды врезались в щиты, разрываясь, что сопровождалось вспышками света и множеством искр, а по барьерам пробегала дрожь. Куротсучи удовлетворенно ухмыльнулась, уже прикидывая, какими атаками будет сносить эту уродскую башню.

— Они пытаюсь нарушить работу барьеров, — доложил один из подчиненных Ханзо.

Старый синоби подавил желание сплюнуть, отлично понимая, что падание защиты — лишь вопрос времени.

— Поднять второй барьер!

— Долго мы в защите не просидим, — вставил свое слово Какузу.

Члены Рассвета, оставшиеся в Аме, собрались в командном центре, ожидая приказов. Ханзо бросил на Какузу тяжелый взгляд, намекая, что и сам это понимает. Запасенных козырей у него оставалось не так много, и то, что нападающие не идут на штурм, лишь усугубляло ситуацию.

— Вы не справитесь. Не с таким соотношением сил, — выдохнул лидер деревни.

— Хуйня! — ухмыльнулся Хидан. — Заебашим все в лучшем виде! Запускай свою пиздодробильню!

И, не дожидаясь ответа или подтверждения Ханзо, развернулся к выходу. Какузу кивнул:

— Он прав. Будем выбивать одиночек, и уходить от больших групп. Как и планировали. За дело...

Он так же развернулся и пошел на выход. Натсухи переглянулась с Шинно и, получив от того кивок, вздохнула.

— Полагаю, это наш последний большой бой. Сдохнем — все кончится. Выживем — вернется большой босс и всех победит.

Ирьенин улыбнулся:

— Разочарована?

— Немного, — не стала отрицать куноити. — Но мы будем биться с элитным отрядом, собранным с трех Великих Селений. Не так уж и плохо, наверное.

Пятый и последний оставшийся член Рассвета, Сасори, рассмеялся:

— Да, малышка! Мы будем драться изо всех сил, чтобы нас запомнили! Не знаю, как вы, а я рад, что могу погибнуть в таком бою. Это намного лучше, чем обычный финал жизни таких, как мы.

Он сомневался до последней возможности. Да, с Джокером они сработались отлично. Да, он с полуслова понимал своего свихнувшегося напарника. Если бы не Орден... Но Сасори знал, что даже сами члены ордена считают себя убийцами, достойными наказания. Не все, но многие думают именно так. Он даже уважал их за такую позицию. Они были не Культом фанатиков, а Орденом, состоящим из людей, осознающих свои деяния и готовых нести ответственность. Похвально — да. Вот только с него эти ребята спросят, спросят за все, что он делал. Джокеру плевать, это... существо не может умереть, потому что никогда не было живым. Сасори нравилось работать с Джокером. Но он не был готов принимать идеи Ордена.

Ханзо еще раз прошелся взглядом по этим синоби. Какузу принял идеи Нагато и, вероятно, пойдет до конца. Хидан, похоже, просто рад возможности убить нескольких сильных врагов. Шинно, если и не проникся идеями Рассвета, то, как минимум, согласен с Нагато. Да и ему понравилось здесь, он сам об этом упоминал. Так что ирьенин, похоже, тоже будет сражаться до конца. Сасори всегда к смерти относился философски, с какими-то своими понятиями о том, как нужно умереть. Натсухи... Женская логика непостижима, так что Ханзо не загадывал на ее счет. Конан, та — да, за Нагато умрет не задумываясь. Сам он... Если бы он не был стар, если бы в бою от него было больше пользы, чем здесь — не задумываясь пошел бы в бой. Но сейчас ему лучше остаться здесь, а умереть он не боится. Давно уже не боится.

— Идите. Я постараюсь помочь вам всем, чем смогу.

Члены Рассвета развернулись и ушли. Лидер деревни обернулся к подчиненным.

— Поднять второй барьер. Приготовить разделительные барьеры. Пока мы живы — бой не закончен.

Первым обнаружил себя Хидан, даже не пытавшийся скрывать свое приближение. Сброшенный плащ не скрывал черной кожи с белыми рисунками. Он бежал по воде, лавируя между руинами и остатками башен, целеустремленно приближаясь к синоби Облака. Тот заметил Акацки и атаковал техникой молний. Яркий желтый разряд весело перепрыгивая по падающим с неба капля воды пробежал навстречу бессмертному нукенину.

— Нехуй нахуй! — бросил Хидан, отмахнувшись от молнии как от назойливой мухи.

Разряд пробежал по его тело, но оставил лишь несколько мелких ожогов, быстро затягивавшихся. Дзенин Облака, который пустил простую атаку просто, чтобы убедиться, что перед ним действительно Хидан, а не какая-то иллюзия, клон или обманка, атаковал уже всерьез. Тело складывавшего печати ниндзя покрылось яркими разрядами молнии, которые отскакивали от него и, обращаясь штормовыми птицами, десятками птиц, улетавших в Хидана. Каждая птица летела в нукенина и взрывалась мощным разрядом, оказавшись рядом. Хидан пробежал под атакой сотню метров, пока все же не словил сразу нескольких штормовых птиц грудью. Одновременный взрыв отбросил его назад, хотя и не нанес видимого ущерба.

Встряхнувшись, он прикрыл глаза, зашептав.

— Дзясин-сама, сегодня я преподнесу вам много жертв. Много хороших, сильных жертв. Я стану клинком, что несет смерть с вашим именем на устах...

И отпрыгнул в сторону, уходя от новой атаки. Водный дракон прилетел откуда-то сбоку, сразу за ним с неба обрушился поток огненных шаров. Нападавшие выполняли план — атаковать членов Рассвета группами, добиваясь численного преимущества. Поэтому сейчас Хидан только уклонялся от атак все пребывающих противников, стягивающихся к месту боя. Огненные атаки по площади устроил Какаши, пока не пользующийся шаринганом. Синоби из Ива, закрывший себя каменной броней, бежал на сближение. Его напарник и синоби Облака площадными атаками пытались отрезать Хидану возможность маневрировать.

— Наивный хуепуталы... — оскалился воин, прежде чем бросить на закованного в камень противника.

Хидан сделал последний шаг, переходящий в прыжок и рывок, но в этот момент в его ногу врезалось несколько игл, сбив движение. Прыжок получился недостаточно резким, и вместо атаки он сам получил удар закованного в камень кулака, отбросивший его обратно в воду. На Хидана тут же бросается синоби Обалка, держащий в руках кунаи. Нукенин ловит кунай ладонью левой руки, нанося удар правой, в которой удерживает косу. Лезвия косы врезаются в противника, и клон взрывается молнией. Хидан лишь морщится, выискивая взглядом настоящих врагов.

В другой части города поднимается пузырь из воды и камней, набухает, разрастается, обретает очертания. Сердца Какузу создают одну из мощнейших его техник, слишком сложную и требовательную для обычного боя, требовательную даже для сложного боя. Но сейчас... Сейчас для нее было самое время. Камень, вырываемый из руин, становиться броней создаваемого тела, вода обращается жгутами мышц, сердца молнии и пламени вспыхивают в формируемых руках, а воздух связывает исполина воедино. Какузу стал таким уж большим, не смог бы сравниться размерами с биджу, но в такой форме, пока у него есть чакра...

Со стены в него полетела атакующая техника, огненный вихрь. Затем еще одна техника вырвала несколько камней прямо из стены и бросила их в исполина. Какузу поднял левую руку, искрящуюся молниями, и яркий голубой разряд прорезал воздухвзорвав то место, откуда прилетела первая атака. С поднятой правой руки сорвался огненный поток, облизывая камень и раскаляя до такого состояния, что падающие капли дождя испарялись, не успевая собраться в лужи.