Вышивальщица - 2

Галера за время беседы неторопливо добралась до причала. Ронга оборвал себя на полуслове, отмахнулся клешней от ответа, пусть и весьма желанного. Прыгнул на берег и принялся распоряжаться там, в порту рода ар-Шарх, как у себя дома. Все его знали и никто не спорил. В считанные мгновения команда оказалась расселена по лучшим трактирам и гостевым домам города. Ронга замер ненадолго в задумчивости. Осторожно уточнил:

— Ты таггу как, перевариваешь? В смысле запаха...

— Привык, — кивнул Малек. — Даже нахожу, как сказал Ларна, пикантной. Люди ведь едят сыр с плесенью. Он пахнет не лучше, если без привычки.

— Сыр не пробовал, — окончательно развеселился Ронга. — Прыгай на спину, капитан. Я бегаю быстро, тут привыкли. Иначе не умею, такой уродился. Я иначе начинаю лезть во все дела и вреда от меня... в общем, прыгай. Ночь на дворе, не приведи глубины, задумаюсь и примусь что-нибудь вытворять. Прошлый раз посоветовал трактирщику сломать сарай. Сам и помог... А там было пять страфов и три этих, меховых мелких, у них еще задние лапы мощные, а передние покороче... как их? На них пашут.

— Бигли. Разбежались?

Выр азартно щелкнул клешнями. Подал две пары рук, помогая устроиться на спине. Загнул назад короткие усы, сунул под руку — держись. И помчался по городу, на поворотах оседая до мостовой и скользя по камням, чтобы не терять ход. Редкие прохожие вздрагивали. Охали. Пару раз за спиной кричали: 'он опять явился, подлец!'. Без особой злобы кричали. Скорее — весело...

— Точно, бигли! — крикнул выр на бегу. — Когда они разбежались, ничего такого опасного не произошло. Но когда я их ловить начал... Город это помнит! Хранитель ар-Шарх выгнал меня из своей столицы на полный год. За безобразное и недостойное ара поведение. Да: он и теперь меня аром не зовет. Недостоин я.

Выр затормозил всеми лапами, поймал на руки перекатившегося через его головогрудь Малька и поставил на мостовую. Ощущение мучительной качки, свойственной шторму немалой силы, не сразу покинуло сознание. Отдышавшись, Малек пожал плечами, тряхнул головой — и юркнул в низкие двери трактира. Зал для приема вырами тагги и людьми — пива был общим, Ронгу здесь знали.

— Когда ты утонешь, пропойца! — приветливо встретили его. — Или сваришься.

— Скорее уж сварюсь, — пообещал выр, забираясь на свое место, на длинную низкую лежанку у окошка. — Малек, ты еще сильно недоросший? Пиво тебе заказать?

— Младенцев совращает с пути истинного, — мрачно пробормотал трактирщик, сочувственно глянув на нового посетителя. — Десять лет я здесь хозяин, от отца принял трактир. Десять лет мне обещают, что этот выр повзрослеет и остепенится... В длину он весьма серьезно повзрослел. Дважды лежак переделывали. Тагги в него помещается столько, что погреб я вырыл новый, а как иначе? Но ум нейдет к нему, стороной обплывает. — Трактирщик прищурился и задал совсем убийственный вопрос: — Правда ли, ар, что на тебе дома пашут, как на бигле, чтобы ты хоть так в утомление пришел и дал покой окружающим?

— Гнусная сплетня, — возмутился выр. — Я лучше дюжины биглей! Они мелкие. Они плохо переносят жару, они слабы и не умеют корчевать старые корни. И камни не выворачивают. Ты бы видел меня в деле! Грохот на весь берег, пыль до небес, вспашка клешнями и лапами! Да у меня захват пять саженей. Если к хвосту что толковое успеть привязать.

— Когда ты полпорта снес, привязали явно толковое что-то, — ехидно подсказал сильно пьяный голос от самых дверей. — Нелюдь!

Повисла короткая тишина, трактирщик усердно нацедил тагги, шевеля бровями: дал указание своим людям. Сказавшего недопустимое и обижающее гостя выволокли на улицу и тычками в спину направили вдоль по ней. Малек уселся за стол. Выр дернул вниз один стебель глаза — подмигнул. Прихватил двумя верхними руками шар с таггой, припал ртом к длинной тонкой трубке. Помолчал, наслаждаясь вкусом. Малек опасливо принюхался к своей кружке: пиво он пробовал, но напиваться теперь, в звании капитана... Трактирщик рассудил мудро и наполнил кружку травяным настоем.

— Не томи, он нырнул? — повторил свой вопрос Ронга.

Малек вздохнул. Поставил кружку на стол, удивляясь предостерегающему движению бровей трактирщика: что не так? Начал рассказывать всю историю, от самого первого дня, когда Ларна и Шром должны были умереть, принеся немалый доход подлецу-работорговцу, капитану гнилой галеры. А вместо этого объединились и начали новый и весьма опасный путь... Кто тогда мог подумать, как далеко он заведет обоих, да и не их одних? И как сильно изменит внутренне.

Ронга слушал азартно: стучал кружкой, хлестал усами по стенам, сбивая свежую — явно подновляли после его прежних посещений — побелку. Описание боевого флота кланда в бухте замка ар-Бахта и страшных дней осады повергло выра в неподвижность. Зато последующее спасение, бег страфа по воде и устранение боевых галер... Трактирщик успел крикнуть 'берегись', но смысла его предупреждения Малек не понял, пока не увидел происходящего сам.

Ронга подпрыгнул на всех лапах, качнулся назад, упираясь согнутым хвостом в пол. И с хрустом и треском метнулся вперед, по стене, на потолок, снова на стену — и наконец, на свой сильно попорченный лежак...

— Теперь брэми знает, чем мое заведение отличается от прочих, — усмехнулся трактирщик, смахивая со стола обломки кружки. — Когда Ронга, лучший мой гость, третий раз снес стену и разворотил весь зал, я удумал эту вот штуковину. Беговую дорожку на потолке. Глядите: там изгибы. Чтобы он мог и заскочить, и спрыгнуть. Норов у него южный, такие вот дела... таггу подаю, извольте глянуть, в сушеных тыквах. Устал посуду покупать.

Малек потрясенно кивнул. Еще раз глянул на потолок и задумался: а каков был нрав Шрома лет двадцать назад? Есть поводы думать, что во многом похож на увиденное только что, именно так и говорил Шрон. Кому еще верить, он старший в семье — Шрон, он мудр. Значит, Шром вырос и переменился. Разительно! Малек поежился, глянув на Ронгу. Ему вдруг представилась на миг та, древняя, война. Множество азартных молодых выров, готовых идти в бой просто так. Словно бой — это развлечение. Да так и есть: в них сила играет, а вот, увы, не оказалось рядом старых, никто не заставил молодняк пахать и не сделал в трактирах полукруглого потолка...

— Ты так сильно испугался, что совсем замолчал? — осторожно уточнил Ронга. — Или тоже считаешь меня теперь нездоровым, как некоторые люди в городе?

— Просто задумался: все молодые неущербные выры сильны и горячи, или только...

— Ты меня не видел лет пять назад, — смутился выр. — Сейчас-то я попритих. Взрослею. Просто я очень рад встрече. Понимаешь? Я сижу и думаю: почему я сам не сломал панцирь кланду? Ну почему? Я ведь молод и силен.

— Потому что выры, даже молодые, не хотят воевать, — улыбнулся Малек. — Просто вас надо чем-то занять. Например, вовремя отправлять на отмели, для расхода боевитости. Вы все быстро понимали: кланд живет в столице. Там нет боев и там скучно. Потому никто его и не пытался смять. А когда вы умнели, взрослели...

— ... и не находили прелести в торговле, золоте или тагге, тогда нас заказывали выродерам, — тихо и грустно, без прежнего азарта, отозвался Ронга. — Я знаю. Я очень уважал обоих бойцов ар-Нашра. Как братьев любил... Мне будет трудно подать руку Ларне, их убийце. Но я внимательно выслушаю тебя, побегаю по потолку и привыкну к новому. Хорошо бы вспахать поле! Но здесь нет подходящего. Ларна придет завтра. Так что рассказывай, не мешай мне пить и бегать.

— Я буду очень стараться говорить интересно, — пообещал Малек. — И знаешь... Ларна тоже изменился. Он был вроде вас, молодой и жадный до боя. Теперь он ищет иного. Семья ему важна, дом, покой вокруг, даже общее благо. Ну да ладно. Вот тебе история Хола ар-Ютра. Она не в черед общему ходу событий, прежде надо бы иное изложить... но эта история славная! Слушай, как мы с ним спасли капитана Трага.

— Думаешь, я после дам круг? — выр весело описал усом предполагаемый свой бег по потолку.

— Два! — заверил Малек.

— Впечатлил, уважаю, жду, — прогудел Ронга.

Трактирщик подкатил на малом столике блюдо с жареной рыбой и посоветовал не перемещать на основной: чем дальше от Ронги еда и питье, тем больше надежды их скушать, а не смять или размазать по полу... Для выра, шумно и насмешливо осуждаемого хозяином заведения, тоже имелось угощение. Достойное похвалы, если понимать во вкусах выров. Нелюбимым гостям разве станут подобное готовить? Впрочем, и шумно, изобретательно на нелюбимых не ругаются.

Малек разбирал жирную полупрозрачную рыбину, прожаренную до золотой корочки в незнакомых приправах. Приберегал напоследок, отламывая по малому кусочку ломтики запеченной в сухариках икры, поданные отдельно на малом блюдце. И рассказывал. Больше он не удивлялся манере Ронги вскакивать и без разгона взбираться на стену, да так лихо и резво, что его тяжеленная туша удерживалась от падения даже на потолке. Посетители каждый забег отмечали стуком кружек по столам и криками: 'еще разок', 'наддай, крутни два оборота'.

— У вас всегда люди так мирно уживаются с вырами? — спросил Малек, слегка утомившись, но доведя рассказ до появления Шрома в столице.

— Не всегда, — нехотя развел руками Ронга. — Разные мы, к тому же с некоторых пор ар-Шархи взялись угождать кланду, ведь тот посулил золото. Когда своего дохода нет, на многое можно согласиться. Но последнее время стало получше. Думаешь, я только по глупости тут сношу сараи? — Выр перешел на булькающий шепот: — Страфы в том сарае были — курьерские! Столичные! Мы, ар-Раги, крепко против того стояли, чтобы наши соседи предали юг и взялись служить мягкохвостым гнильцам из-за денег. Мы близко, кланд далеко. Опять же, я не только страфов и биглей в городе ловил. Я нечаянно прижал к стене столичного выра так, что хвост у него сделался вовсе плоский. Он понял намек и незамедлительно слинял назад в Усень. Так-то...

— Замок Рагов богат? — удивился Малек.

— Не особенно, — развел верхними руками выр. — Но ткани самые дивные на весь мир, тонкие, делаются у нас, наши люди сохранили секрет. Опять же, травы у нас полезные, мор на птиц не нападал, наш хранитель запретил покупать птенцов на этом берегу, на больном. Мы производим лучшие тросновые листки, тонкие и гладкие. И замок наш в сухости должной, нет гнили. Оттого мы неущербны по большей части, а сейчас вот — все братья из живущих полнопанцирные. Пять нас в замке, еще старый в столице. Братьев ты увидишь: все пять вполне собой хороши. Как кость мы были в горле у кланда. Два раза за последние двадцать лет нас заказывали выродерам. Не Ларне, другим. Мы выловили их. Одного предали казни, он ничего лучшего не заслуживал. Другому предложили выбор: смерть или служба. Помнишь, я говорил о странном месте в песках? Вот он туда и ходил. Вернулся еле живой от сухости и жары. Записал все, что видел. Теперь живет в наших землях, мы разрешили. Дальше рассказывай о столице, я тебя угощаю, чтобы слушать, а не чтобы говорить самому! Или рыба не вкусна? Только намекни, я незамедлительно разгромлю трактир.

— Ты при деньгах? — без малейшего страха в голосе оживился трактирщик, вроде бы и не слушавший чужого разговора. Подбежал к столу и указал на дальнюю стену, затем на остальные, по очереди. — Туда громить пойдешь, готовь сорок кархонов. Туда — семьдесят, пятьдесят и сто. Добротный полный разгром встанет тебе в...

— Не потяну, — признал Ронга, весело хлестнув усами по потолку и тем ссыпав щепоть побелки на голову трактирщика. — Придется ограничиться мирной ночевкой. Комнаты мне и капитану Мальку приготовишь?

— Выры ар-Раги, — гордо приосанился трактирщик, возвышая голос, — в замке нашего хранителя ар-Шарха не живут. Потому что мой трактир куда краше и уютнее. И капитаны дальние, северные, тут останавливаются на ночлег.

— Погрома не будет? — огорчились за дальним столом.

Трактирщик не изволил услышать подлого намека на любовь к зрелищу разрушения его заведения, развернулся и удалился во внутренние помещения, видимо, готовить ночлег для гостей. Малек доел рыбу, завершил историю последнего боя Шрома и схватки Ларны с кландом, закованным в сталь доспеха поверх панциря. Отмечая победу выродера, Ронга сделал-таки два оборота по своей беговой дорожке. Чуть помедлил и добавил еще два. Отдышался, жадно выпил тагги.

— Я подам ему все руки, шесть, — заверил он Малька. — Человек зарубил на суше выра в стальном панцире? Вооруженного выра! Одним топором, имея всего две руки и тонкий малый доспех? Он мне нравится. Ты сыт? Отдыхай, здесь хорошие комнаты и для людей, и для выров. Утром побежим в пустыню и встретим гостей, первыми. Уже их всех люблю, ты хороший рассказчик.

'Встретить первыми' — нелепая идея... Еще в пустошах, на краю опасных земель, в обозначенном заранее месте, имелась первая застава встречающих. Люди из Горнивы привезли, как и было уговорено, воду, пищу. Натянули толстый двухслойный полог для отдыха. Убедили путников передвигаться ночами, как и намечал Ларна, подтвердили правильность отдыха днем. Выделили проводника, указавшего следующую заставу. Даже сникший и пересохший Хол через три таких удобных перехода повеселел и счел пустоши вовсе не опасными для подготовленного выра, которого сопровождают опытные люди. Еще два перехода — и Хол освоился с сухопутным ритмом жизни. Вспомнил, что он — лоцман. То есть проводник! Занял место передового всадника в группе. Он первым заметил встречающих — не людей Горнивы, других. Пригляделся, ощупал длинными пальцами верхних рук канву, которую понимал с каждым днем все полнее и точнее.

— Малек! — голос предательски сорвался в детский писк восторга.

Выр отдал повод и защелкал, убеждая вороного поторопиться. Страф принял сразу с шага в резвый скок и очень скоро домчался до высокого уступа, вершину которого занимал незнакомый светло-серый с прозеленью выр. Ронга — а это, само собой, был он — приветственно шевельнул усами. Буркнул Мальку 'держись' и, надеясь на силу лап и привычку, сиганул со скалы вниз, хотя там были камни...

— Человек едет верхом на мне, — прогудел он, подбираясь вплотную к страфу и поглубже пряча из осторожности глаза в надглазья, — выр катается на вороном! Воистину, мир изменился. Славно! Я рад. Хол ар-Ютр, приветствую. Мой замок и мои сердца открыты для тебя. Но есть одно условие: следующий раз приезжай гостить со своим дядькой, с капитаном Трагом.

Ронга обернулся к подъехавшему, спрыгнувшему со страфа Ларне. Исполняя свое обещание, протянул ему все руки.

— Как видишь, они пусты, — торжественно сообщил выр. — Я не держу на тебя зла, бывший выродер. Ведь бывший?

Ларна кивнул и улыбнулся в усы, раскрыл свои ладони. Неторопливо, соблюдая ритуал примирения, провел ими по вырьим пальцам. Помог спешиться Тингали, представил всех спутников и пошел рядом с Ронгой, рассказывая о столице, выслушивая новости юга. Снова кивнул, признавая точность планов молодого ар-Рага: в замке ар-Шархов придется задержаться по крайней мере на неделю, меньше — невежливо, их хранитель ждет пересказа столичных известий и сплетен. Что еще важнее — за это время Хол восстановит силы и подготовится к встрече с пустыней: ему следует погрузиться в масло, чтобы пропитаться им впрок. Земли за проливом сухи и недобры к вырам, а прощенный после исполнения службы пожилой выродер, знающий не понаслышке о 'странном месте', живет теперь далеко от берега. Туда, собственно, Ронга и намеревается проводить гостей. Чтобы своими ушами услышали рассказ и задали вопросы, если они накопятся.