|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— То есть ты за то, чтобы я оставил здесь склад и поставил тебя на реализацию наших товаров? Так я тебя понимаю?
— Да, именно. Но не только это я хотел сказать. А что если нам здесь наладить какое-нибудь производство? Оружия вашего, например?
— Это какого же?
— А минометов!
Я нахмурил брови. Идея, честно, казалась мне не очень хорошей. Зачем здесь иметь подобное производство, кто потом его здесь будет покупать? Наши вояки? Нет, им удобнее чтобы завод стоял где-нибудь в западной части Империи, где транспортное плечо было коротким. К тому же помимо просто производства минометов, необходимо было подумать еще и производстве тротила. А его-то мы в этой части страны точно делать не собираемся, а озабочиваться его доставкой не было ни желания, ни экономической целесообразности. И потому я ответил:
— Нет, Егорыч, ничего подобного мы здесь делать не будем. Смысла это особо не имеет. У нас в Новгороде заводик литейный имеется, так что все там и будем делать. Тем более для минометов трубы нужно изготавливать качественные, а здесь их сделать не так-то просто. Оборудование покупать надо, специалистов тащить. Зачем этим заниматься, когда у нас и так уже все готово под столицей? Смысл?
— Ну, ладно. Не желаете минометы, так может гранаты? А что, дело это не сложное. Да оно и сейчас налажено, поставляй только тротил. Я бы с легкостью взялся за это дело.
И опять же — тротил. Не проблема его сюда доставить, проблема в объемах доставки. Да и опять же — зачем? Все это можно производить у нас под боком, до минимума сократив транспортные расходы. И все готовые изделия вояки могли бы получать у нас в одном месте, что было бы весьма удобно для всех. Что я и объяснил Мурзину. И он, хоть и расстроился моим доводам, но принял их, посчитав разумными.
— Вот что, Егорыч, — обнадежил я. — Вижу, что ты честно желаешь на меня работать. Поэтому есть у меня встречное предложение.
— Слушаю, — подобрался он.
— Ты, помнится, "Монополией" увлекся. Хотел по ней турниры проводить и еще что-то думал.
— Было такое, — кивнул он. — Нравится мне эта игра. Да что там, до войны здесь в нее частенько резались, вояки порою жалования проигрывали. А что, вы хотите снова возродить это дело?
— Не совсем. Вернее и это тоже. Вот смотри, — и я начал расписывать ему по пунктам то, что пришло мне в голову только-что: — Пацаненок этот купил на мои деньги лодку. Это раз. Сейчас он худо-бедно таскает рыбу в город, зарабатывает себе немного и мне приносит пару-тройку рублей в неделю. Я у него в совладельцах и как совладелец я поставил ему задачу развиваться. Это два. Петро у меня в рыбаки собрался податься и что-то тоже хочет прикупить. Но Петро не пацан и я думаю, что он способен на что-то более серьезное. Что ему одна лодка? Куплю ему корабль, пускай ищет на него капитана и промышляет. Значит и у него я буду в доле. Это три. Кстати, можно бы их объединить и доли их расписать. Так вот, если говорить честно, то мне эти их доли слишком уж мелки. Развитие будет долгое и совсем уж ничтожное. И вот что я по этому поводу думаю. Поставлю я тебя над ними управляющим от моего имени. От тебя же потребую следить за ними, чтобы не расслаблялись, работали с полной отдачей и не ссорились. Денег тебе дам на развитие рыболовной флотилии, идеи кое-какие подскажу по поводу обустройства кораблей. Так же хочу видеть здесь мануфактуру по переработке и консервированию рыбы. Это, значит, четыре. Как видишь, задач много и они для тебя новые. Теперь же что касается "Монополии". Почему бы не организовать ее печать здесь? Допустим на типографии местной газеты? И отсюда ее распространять на всю Желтороссию и Азию? Все дешевле будет чем из-под Питера тащить.
— И на Америку? — вспыхнул он.
— Нет, кроме Америки. Уж там-то организовать и печать, и распространение намного проще, да и дешевле. Так что пускай Америка остается Америке. Это, выходит сколько — уже пять?! Что ты на это скажешь? Согласен на такую работу?
— Согласен, — с готовностью ответил он. — Уж я-то справлюсь с этим, вы даже не сомневайтесь.
— Я и не сомневаюсь. Знаю на что ты способен, — улыбнулся я, вспоминая ту ушлость своего управляющего, из-за которой меня в свое время чуть не хватила кондаршка. Неожиданно выросшая в размерах территория склада и не построенные вовремя стены, я буду помнить очень долго. Хотя я и тогда понимал ход мыслей Мурзина — зачем отказываться от дешевых строительных материалов если они сами плывут в руки? И плевать ему было на то, что и бетон, и кирпич оказывались сворованными. В тот момент он действовал как рачительный управляющий. Ну а в том, что ручеек украденного неожиданно прекратился не было его вины. Да, подозреваю, что он положил себе в карман не одну сотню, а может и тысячу рублей, но и что с того, если он позволил мне в итоге приобрести большее здание за, по сути, те же деньги? Так что я делаю правильный выбор, оставляя его в Артуре управлять от нашего имени.
— Война уже почти закончилась, — продолжил я, — Куропаткин, думаю, людей более на убой не поведет. Так что теперь слово за политиками, как они договорятся. Ляодун и Манчжурия останутся за нами, я в этом не сомневаюсь. Значит, совсем уже скоро здесь наладиться мирная жизнь и Дальний и Артур снова будут получать свои деньги. Ты прав в том, что здесь снова открываются возможности для того, чтобы заработать, но я не хотел здесь оставаться. Из-за расстояния. Но раз ты берешься следить за моими делами здесь, то почему бы и нет? Кстати, вспомнил я еще одну вещь. Думал я как-то наладить выпуск йода. В Россию он почти весь идет из-за границы, а получение его, насколько я понимаю, весьма простое. Добывается из морских водорослей, которых здесь, на Дальнем Востоке, просто море, хоть косой их коси. Так что вот тебе еще одно направление для хозяйственного творчества. Справишься еще и с этим?
— Гм, дело, честно говоря, для меня новое и непонятное. Но раз вы говорите, что это просто, то справлюсь.
— Простое, — подтвердил я и добавил. — Не бойся, тебя не брошу. Химика сюда какого-нибудь пришлю, что б тебе помогал. Или сам найди здесь.
Он кивнул и задумался. А спустя какое-то время, вдруг вынес встречное предложение:
— А давайте, Василь Иваныч, "Новый край" купим?
Я удивленно поднял бровь:
— Чего?
— Ну а что? "Монополию" же печатать где-то надо, так почему бы не на собственной типографии? Зачем делиться прибылью? Тем более и газету вы свою в Артуре заведете, статьи будете свои печатать, людей агитировать. Не так уж плохо, я думаю.
А ведь мысль была действительно неплоха. "Новый край" хоть и была газеткой местной, по сути "желтой прессой", часто печатающей различные слухи и домыслы, но все же.... Обладание собственной газетой давало множество преимуществ. И главное из них — возможность влиять на умы обывателей. У меня уже есть киностудия, которая снимает и художественные фильмы, и хронику царевой жизни, но этого для моих целей мало. Нужно больше.... И газета, входящая в жизнь каждого без исключения живущего здесь человека, прекрасно вписывалась в мои планы по пропаганде. Так что здесь я должен был согласиться с Мурзиным — "Новый Край" должен перейти в мою собственность.
Но сделать это оказалось не так-то просто. Пудовкин был всего лишь журналистом, стряпающим "горячие" новости. Журналистом, но никак не владельцем. А вот его-то пришлось поискать. Оказалось, что с окончанием осады, хозяин типографии выехал из города и понесся по соседним изданиям искать необходимые запчасти для разбитого оборудования. Через неделю он прислал телеграмму из Харбина, где его Пудовкин и озадачил моим желанием. И после недолгих раздумий, владелец "Нового Края" высказал свое согласие и через десять дней уже был в Артуре. Переговоры с ним оказались не сложными и спустя какое-то время я стал полноправным владельцем самого издания. А мой кошелек при этом похудел на восемь с половиной тысяч рублей. Не слишком-то дорого мне обошлось это приобретение.
Пудовкина я поставил главным и задал ему генеральную линию — не давать забывать городу мои достижения и всячески рекламировать мою продукцию и мои идеи. Ну и влияние свое распространить на всю Желтороссию, выпускать газеты не только в Артуре, но и в Дальнем и в Талиенване и даже в Харбине. Понятно, что такое без моей помощи и без свежих новостей ему не справиться, потому-то я и пообещал телеграфировать срочные сообщения прямиком из столицы в Артур. Так что, с таким подходом "Новый Край" обещал доставлять свежайшие новости с минимальными задержками. Но и это еще не все. В саму типографию мне пришлось вложить еще немалую сумму денег. На ремонт оборудования, на ремонт здания, на закупку краски, химикатов и прочих расходников, и на найм нового персонала. Все-таки с моими вливаниями и с моими требованиями, типография выходила на принципиально новый уровень. Из обычной "желтой" газетенки она грозила превратиться в солидное региональное издание. Впрочем, это дело не одного года и не одного десятка тысяч рублей вливаний.
Жизнь в городе постепенно налаживалась. Спустя почти месяц после освобождения заработала железная дорога и вокзал принял первые поезда. Вернулись банки, вернулись купцы. В Артуре появились деньги, и привычная довоенная торговля облагородила город. На рынок снова пришли свежие продукты и даже мороженое, давно забытое лакомство вдруг объявилось среди многолюдной толчеи. Как-то раз окунувшись с людской поток, с целью присмотреть себе какую-нибудь интересную безделушку, я удивился, услышав протяжное:
— А во-от морожено-ое! Сла-адко-ое, холо-одно-ое! Моро-оженое! Холо-одное мороженое! Покупа-ай моро-оженое....
Невысокий мужичек, едва достававший мне до плеча, с огромным ящиком с широкой лямкой через плечо, ходил по людным улицам Нового Города, по набережной и продавал лакомство. Я подманил его пальцем:
— Почем?
Он хитро прищурился, узнав меня:
— Десять копеек!
— Дерешь?! — улыбнулся я ушлости торговца.
— Нет, ваше благородие. Никак нет. Десять копеек, себе в убыток, — клятвенно заверил он, впрочем, не переставая хитро улыбаться.
— Ладно, пройдоха, держи, — я дал ему два пяточка. И он, ловко сунув их в карман, открыл крышку ящика и наскреб в подгоревший вафельный рожок, крохотный розоватый шарик:
— Вот, ваше благородие.
И только принимая из его руки лакомство, я заметил отсутствие на ней двух пальцев. Мизинец и безыменный покинули своего хозяина, оставив кривые культяпки.
— Ого, — удивился я от неожиданности. — Где ж ты пальцы потерял?
Мужик как-то приосанился, расправил плечи и гордо ответил:
— На втором форту. Когда японец в рукопашную полез. Офицерик какой-то меня зарубить захотел, а я винтовкой закрылся. Да только не слишком удачно получилось — оттяпал узкоглазый мне два пальца. Не повезло.
— А я думаю, что повезло. Мог ведь и колокол пополам развалить, звенел бы потом языком....
Он с улыбкой качнул головой и с легкостью согласился:
— Или так. Я свое уже отвоевал.
— Ты вообще откуда родом?
— Из-под Читы я. Почти местный. Но домой ехать не хочу, делать мне там нечего. Мать с отцом давно представились, а с братовьями ругаться охоты никакой нету. Решил здесь остаться. Китаяночку вот себе смазливую нашел. Обрюхачу ее и заживу как полагается с наследником, — он захлопнул ящик, запирая холод. И напомнил: — Вы кушайте, ваше благородие, мороженое, пока не растаяло. Оно вкусное, с малинкой, моя китаяночка сама варенье перетирала. А у нее пальчики тоненькие, нежные. Ни одну косточку не пропустила. Кушайте, ваше благородие, на здоровье.
И он ушел. Развернулся в другую сторону и затянул нараспев свою шарманку:
— А во-от морожено-ое! Сла-адко-ое, холо-одно-ое! Моро-оженое! Холо-одное мороженое! Покупа-ай моро-оженое.... С мали-инкой, со сморо-одинкой. Покупа-ай моро-оженое....
В Артуре после снятия осады осталось много увечных. Бывшие солдаты, кто без руки, кто без ноги, кто без глаза или просто с изуродованным лицом попадались и тут, и там. Кто-то, кому "позволяла" гордость или заставляла нужда, просили милостыню, тянули руки за медью и серебром. Сидели на паперти и "Христом богом" вытягивали с прихожан копейки. Люди кидали им мелочь, не понаслышке зная тяготы нужды, поддерживали их существование. Кидал и я. Не особо жалея денег, швырял в картузы серебряные монеты и проходил мимо, выслушивая благословения страдальцев.
Спустя неделю после покупки газеты, Петро и Ульяна все-таки сыграли свадьбу. Не такую как я планировал, не на весь Артур и без широких гуляний и веселых возлияний, а намного скромнее. Ограниченное число приглашенных, скромное угощение в ресторане и такое же скромное гуляние по улицам. И среди приглашенных не было ни Стесселя, ни Витгефта, ни Белого, ни Кондратенко, который, кстати не выполнил свой исторический скрипт и не погиб. И никого другого из высоких военных чинов не было. Все они посчитали свадьбу моего человека событием незначительным и потому не требующего их личного присутствия. И хоть Стессель мне лично обещал, что прибудет в церковь на венчание, но все же с тех пор много чего изменилось. Городу более не требовался повод для поднятия настроения, в нем и так все было хорошо. Но надо отдать должное, Анатолий Михайлович прислал мне коротенькую записку с глубочайшими извинениями.
В общем, свадьбу мы сыграли. Хоть и не так как я планировал, не с размахом на весь город, но все же.... Около полусотни приглашенных это тоже немало. Многих из приглашенных я не знал и в этом не было ничего удивительного. Петро здесь завел множество знакомств, да и Ульяна пригласила кого-то из своих. Как потом пояснила — в Артур сумели прибыть четверо дальних-предальних родственников. Настолько дальних, что в мое время люди уже и не отслеживали подобных связей. Но у китайцев все немного по-другому — семейственность у них развита очень сильно. И даже какой-нибудь там дядька со стороны пра-пра-прабабки очень даже считался частью семьи, с которым надо поддерживать всяческие отношения. Понятно, что соблюсти это не всегда возможно, но все же китайцы старались. Вот и Ульяна постаралась, пока было время разослала приглашения тем, кому смогла и организовала им проживание в городе, сняв на время пустующую фанзу. Так вот, китайцы эти, родственники чертовы, сидели на свадьбе недовольными сычами и всячески высказывали свое неодобрение. Улыбались через силу, воротили морды, а после, в ресторане, когда чуть поддали, стали выговаривать девчонке все, что о ней думают. Громогласно выкрикивая оскорбления, которые, впрочем, почти никто не понимал, заставляли Ульяну краснеть и прятать влажные глаза. Петро все понял. Чуть позже, когда гуляющие наелись, напились и пошли отплясывать, он прижал эту четверку в углу ресторана и сунул каждому под нос пудовый кулак:
— Что б мне тут жену мою не забижали, поняли, черти чумазые?! — прошипел он им.
И хоть их было четверо и жилистыми словно ломовые лошади, но ничего они поделать не могли. Петро возвышался над ними на целую голову. Самый наглый китаец попробовал что-то возразить ему, толкнул в плечо, но получил в ответ удар по ребрам, что выбил из смельчака вместе с воздухом из легких и его спесь. Остальные аргументировать не рискнули и потому просто заткнулись. Более они не проронили ни одного оскорбительного слова в адрес Ульяны, незаметно для всех надираясь. В общем, получилось так, что родня оборвала все связи с девушкой, отторгнув в чужую культуру. Лишь мать и отец ее прислали позже письмо, сухо поздравив со свадьбой.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
