Code Geass: The Dynasty of Kings

Code Geass: The Dynasty of Kings

Пролог

В котором выясняется удивительная закономерность

Крутое это все-таки занятие — скалолазание.

Нет-нет-нет. Я сказал это не достаточно эпично.

Так вот... Скалолазание — занятие для Истинных Искателей Приключений!

Ну... По крайней мере именно так меня пытался убедить на это самоубийственное занятие мой лучший друг.

— Ну подумай сам! Разве для тебя будет не круто почувствовать себя каким-нибудь (столь любимым тобой, к слову) аниме-персонажем?! Ты же должен с этого тащиться, дружище!

— Не помню, чтобы во время нашего последнего разговора про хобби, я упоминал, что любовь к аниме равносильно любви к альпинизму и изучению пещер.

— Не занудствуй! Ты же и сам хочешь этого, не отрицай! Отпадные ощущения от того, что ты смог взобраться на гору, пикник, приятная компания...

— Состоящая, дай-ка угадаю, из тебя и меня?

— Очень смешно, мистер остряк. Я подумывал пригласить девчонок и Димку...

— Девчонок. И Димку. Полазить по горам.

— Эй-эй-эй! Вообще-то альпинизмом будем заниматься только мы с тобой! Я ещё помню, что сказал в тот раз Димка насчёт прыжка с парашютом...

— Позволь мне уточнить. Ты подразумеваешь, что я соглашусь на чертовски интересную прогулку с опасным видом спорта ( в котором будем участвовать только мы с тобой), после чего нас ждёт компания из двух-трёх девушек и нашего друга?

— Ну... В целом....

— Тогда да — ты ужасающи проницателен.

— Это значит — да?

— Это значит — собирай вещи. И еду.

Николай Чижиков — один из самых неуравновешенных (слава Богу — в хорошем смысле) и удачливых людей, которых я имел честь (или же несчастье) познакомиться.

-Ты долго там собрался в машине сидеть, Эдик?

А. А ещё он — мой лучший друг.

— Не понимаю твоей торопливости. Позади — One Piece и Furi-Kuri. Впереди — The End of Evangelion. Нам определённо незачем спешить.

— Опять эти твои "анимешные" шуточки. — я даже не видел его лица, но почти со стопроцентной уверенностью могу сказать — он поморщился.

— Ну разумеется. Если бы я не напоминал тебе о своей великой любви к японской мультипликации...

— То я случайно мог принять тебя за взрослого человека?

— В точку!

Такие показательные переругивания были для нас почти ежедневным развлечение и проходили они, по большей своей части, лишь из-за явной скуки обоих участников. Ну а чем ещё прикажите заниматься, когда все приготовления к столь ожидаемой вами поездки сделаны, а делать в принципе-то и нечего?

— Дима подойдёт к трём?

— Ага. Всё-таки путь нам предстоит не близкий, да и занятие не из простых. Так что наш скромный и послушный мальчик пока что "наводит справки и ведёт усиленную подготовку к непредвиденным обстоятельствам".

О да. Очень на него похоже.

Диму Волкова можно было назвать кем и как угодно, но в одном ему не откажешь.

Людей, что с такой педантичностью и паранойе относились к любым мелочам стоит поискать, право слово.

Казалось нет такого события, к которому Дима был бы не готов и нет той подлянки, которой он бы не ожидал получить от жизни.

Не трудно догадаться, что с таким отношением к людям и всему миру, друзей ему было завести крайне... проблематично. И не менее проблематично поддерживать с ними связь.

К счастью, были в привычках Димы и несомненные плюсы.

Стоит вспомнить всего один случай, чтобы многое понять.

Всего год назад, мы с Колькой "загорелись" идеей таки прыгнуть с парашютом. Диму, само собой, уговаривали пойти с нами.

Всё, что он ответил на наши просьбы и призывы, было: "Подождите одну неделю".

И что же? Примерно на пяты день ожидания, в новостях кратко прошёл репортаж, про несоблюдение техники хранения парашютов в том самом центре, где мы хотели совершить прыжок и как следствие — о гибели нескольких ребят, что решили рискнуть в тот день.

Надо ли говорить, что с тех пор мы всегда прислушиваемся к советам нашего друга-параноика?

Но в это раз всё было нормально. Заявление о желании позаниматься альпинизмом и сообщении о пикнике с представителями прекрасного пола возле Кунгурской пещеры, было принято им лишь небольшим поднятием бровей и лёгким кивком — высшей степенью одобрения, на которую был способен Дмитрий.

Ну что же... Это будет как минимум интересно...

* * *

Курская пещера... Впечатляла, скажем так.

Я не был большим любителем экскурсий и экскурсионных туров. Мне всегда казалось, что для полноценного и объективного рассмотра достопримечательностей нужно нечто большее, чем быть в нужное время и в нужное время.

Нужен собственный интерес, нужны деньги, а так же...

— А сейчас, дорогие мои, я попрошу вас пройти в правую галерею.

Отсутствие рядом прилипчивого и ужасно надоедливого экскурсовода.

Пожалуй, последний критерий особенно важен. По крайней мере, для меня.

— Не хмурься, — улыбнувшись, попытался подбодрить меня Коля. — Хоть на секунду притворись, что тебе всё это доставляет удовольствие.

Я конечно понимал его правоту, но с собой ничего поделать не мог. Или не хотел.

— Подумай о девчонках, — предпринял ещё одну попытку мой друг. — Они обещали подъехать через полтора часа.

— Через целых полтора часа, ты хотел сказать?

— Прошёл уже час. Примерно.

— А теперь, дорогие мои , — невероятно слащавый голос безымянного экскурсовода не добавлял мне успокоения. — Я попросил бы вас глянуть на этот уголок нашей милой пещерки...

— Клянусь... — я старался говорить шёпотом, но по-моему получалось не так чтобы очень. — Ещё пара минут и я просто заеду ему в рожу.

— И с каких пор ты такой агрессивный? — о, поверь, это я ещё вполне тихий.

— Просмотр аниме не слишком хорошо влияет на психику.

— Ты удивительно быстро принял истину, которую я хотел донести до тебя в течении нескольких лет.

На самом деле я не злился. Не так, как думал Костя.

Дорога прошла удивительно мирно. Учитывая достаточно далёкий путь до Урала, а так же мою острую нелюбовь к далёким переездам, это было в некоторой степени... удивительно. Странно прозвучит, но даже вечно настроенный к пессимизму Дима был вполне спокоен и в меру собран. Говоря другими словами, всё было слишком хорошо, для столь идиотской идеи моего друга.

Слишком.

— Верно, мальчик-живчик?

Я удивлённо обернулся к своему другу.

— Как ты меня назвал?

— В смысле? — ответил он мне тем же недоуменным взглядом. — Дружище, я сейчас молчал.

— Да? А, не важно, не бери в голову. — но на всякий случай я оглядел экскурсионную группу.

Мы с Костей стояли на небольшом расстоянии от остальных туристов. Достаточном для того, чтобы услышать наш разговор. Но абсолютно недостаточном для того, чтобы в свою очередь их так хорошо расслышал я.

Да нет. Ерунда всё это. Опять после долгой дороги мне дурно. Только и всего. Выйду из пещеры — всё пройдёт. Я надеюсь.

О! На очередном повороте нас догнал наш общий друг.

— Ты припозднился. — я слегка улыбнулся. — Мне казалось, что Лера, Маша и Таня с твоей помощью поставят лагерь гораздо быстрее.

— А мне в свою очередь казалось, что вы должны были вернуться к нам гораздо раньше. Минут двадцать назад.

— Да мы можем уйти хоть сейчас! — Костя как всегда был полон энергии — Лично мне эта экскурсия уже надоела. Думал, будет гораздо веселее. Эдик?

— Аналогично. — кивнул я. — Буду даже рад.

— Ну вот и отлично.— ещё шире улыбнулся Костя. — Значит сейчас надо...

Что "надо сейчас..." Константин сказать не успел. Как и я. Как и все другие люди.

Просто неожиданно послушался грохот, громкий шум...

Последнее, что я отчётливо помнил, это ощущение падающего мне голову предмета и какой-то странный глюк.

Ярко — голубые молнии.

Красиво, чёрт меня подери.

* * *

Я чувствовал, как пульсирует кровь.

Моя кровь.

Фактически наяву видел, как медленно и с заметным усилием моё сердце заставляет вязкую и однородную жидкость пульсировать по моим венам и капиллярам, заставляю меня жить.

С трудом приоткрыв один глаз, так как второй не хотел открываться вообще, я с трудом повернулся.

Вокруг меня была пыль. Много-много чертовой пыли. Она практически полностью закрывала мне обзор.

Мысли текли рывками, как кровь в артериях.

Моя кровь.

И словно в насмешку, ко всему перечисленному букету, у меня было стойкое ощущение дежа вю.

Будто это уже было.

— Эдик!... .... ...Эдик! — мой слух был пожалуй единственным органом чувств, пострадавшим меньше других.

— Дим?! — мой хриплый голос резко раздался в тишине, а отразившись от стен пещеры создал даже небольшое эхо.

Стоп.

Пещеры?!

— Эдик, ты жив?! Слава Богу. — явное облегчение, что послышалось в голосе Димы почти мгновенно сменилось уже привычными нотками собранности и всеготовности. — Насколько ты пострадал?!

— Гха!... — превосходно, теперь я ещё и кровью плююсь. — Весьма хреновым... Гха-Гха!... Скорее всего... Мне пробило лёгкое... Чёрт!... Гха-гха!... Да ещё и голова... Скорее всего сотрясение... Чёрт, как больно!!!

— Терпи, Эдик. — мне показалось, или голос приблизился? — Постарайся не шевелиться. Мне кажется я нашёл дорогу к тебе. А пока слушай краткую вводную.

— Мне точно не известно, что именно произошло, но это спровоцировало обвал пещеры. Не смотря на все укрепление и технику безопасности. Так что, с вероятностью в двадцать-двадцать пять процентов, вход в пещеру тоже завалило. Пока я нашёл только тебя. Это плохие новости. Хорошие заключаются в том, что снаружи остались девочки. Нам нужно найти Костю и постараться выйти как можно ближе к выходу.

Его тихий, спокойный, не смотря на ситуацию и наше положение, голос заставил успокоиться и меня.

И действительно. Я же говорю с Димой, чёрт подери, Волковым. Человеком, который наверное и к восстанию зомби подготовился со свойственной ему педантичностью.

Подумав об этом, я позволил себе улыбнуться. Если Магомед идёт к горе слишком медленно, то пожалуй пора горе пойти к Магомеду.

— Дим!...Оставайся на месте! Я сейчас приподнимусь.

— Не смей, дурака кусок! Я сейчас подойду.

Не слушаю его, я всё-таки попытался.

Удивительно, но стоило мне только попробовать, как вся боль буквально улетучилась. Да и не тянет меня что-то больше кровью плеваться.

Моей кровью.

А вот это хреново. Если боли нет, либо временно пропала, это значит одно — у меня просто напросто болевой шок.

Ещё одна причина поскорее найти Диму.

* * *

— Ты уверен, что хочешь туда полезть? — скептицизма в голосе моего друга было предостаточно.

По часам Димы, которым не верить было просто невозможно, без сознания и в сознании мы тут находимся уже не менее часа, а помощь столь долгожданная как всегда запаздывает.

Пока я и Дима наконец сумели встретиться, прошло минимум минут десять. Моё состояние и низкий уровень обзора достаточно затруднял поиск для нас обоих.

— Коля не отзывался?

— Пока глухо. — покачал головой в ответ Дима. — но мы и сами скооперировались не так давно. В данный момент, меня больше беспокоит твой состояние и твои странные желания.

— С моими-то как раз всё нормально...Гха-гха! — проклятое лёгкое. Сколько его не фиксируй, всё равно буду кашлять.

— Повторюсь. Если ты не ляжешь, ты умрешь от потери крови.

— Твоя помощь была своевременной. — и это правда. Если бы не Димина подготовка и аптечка, я бы сейчас скорее всего с ним не говорил. — Остальное — мои проблемы. Так ты лезешь.

Дмитрий ещё раз оглядел мою находку.

Я хотел бы сказать, что наткнулся на... на это.

Но всё было гораздо прозаичнее.

При перебинтовки моей тушки, а так же в перерывах между изверганием моей крови, у меня было некоторое количество времени, чтобы оглядеться.

Разумеется, окружающее пространство было всё так же затянуто завесой из пыли, но видимость всё же стало получше. Хотя, при такой концентрации всякой дряни в воздухе, меня по идеи должен волновать другой вопрос.

Как мы ещё не задохнулись?

— Что это вообще такое? И как оно тут взялось? — задал мне вопрос Дима. В который раз.

— Ты так говоришь, будто это я устроил этот мини-теракт.

— Не исключено.

— Хоть на сегодня выключи свою паранойю. Она сейчас абсолютно не к месту.

— Она всегда к месту. И знаешь... Твоя идея не кажется мне такой уж безумной.

— Серьёзно?!...Гха-гха! — это даже был не сарказм. Я действительно был удивлён.

— Я разумеется ещё проверю другие ходы, но видимо придётся воспользоваться этим спутником.

Дима уже ушёл, а я всё ещё рассматривал этот предмет, что загораживал нам путь на свободу.

Спутник... А похоже.

* * *

Было очень тесно.

Пожалуй теперь, моя гениальная идея не казалось мне такой гениальной.

— А вдруг там инопланетяне?

— Уж лучше бы там были инопланетяне. Потому что в ином случаи мы лазим по "внутренностям" правительственного спутника.

— Эй! Мы вообще-то пытаемся выжить!

— Скажешь это суду, когда выберемся. Поверь, в этом случаи ты пожалеешь о том моменте, когда ты выбрался отсюда.

— Когда выберусь, тогда и начну жалеть. А теперь...Гха-гха! Заткнись и ползи.

Предмет, что обнаружили мы с Димой, действительно был единственным найденным решением проблемы, под названием " Спасайся, пока не обвалилась пещера!" Вот только легче от этого не становилось никому из нас.

— Скажи... Как ты думаешь...Костя... И остальные...Они...— договорить мне просто не хватило сил. Ни душевных ни физических. Всё-таки в таком состоянии ползти по то ли шахте, то ли какому-то аварийному выходу...Скажем так, это была не самая умная моя идея.

Но ведь ничего иного мне и не оставалось.

— Да. — неожиданно раздался голос Димки. — Да, я думаю они спаслись. Или спасутся. Тел мы так и не обнаружили, так что...

Он неожиданно прервался, после чего вовсе перестал ползти.

-Ты чего? — я удивлённо попытался обернулся, но из-за радиуса обзора и тесноты пройма, у меня это не получилось. — Почему?..

— Тихо! Мне кажется, я что-то слышал.

Мы ещё некоторое время пролежали в темноте, пока он неожиданно не врезал кулаком в верхнюю часть "тоннеля".

Раздался свист, шипение, громкий шум, из-за которого я полностью потерял ориентацию во времени и пространстве. А может быть, это было всего лишь побочным эффектом от потери такого количества крови.

Моей крови.

Полностью пришёл в себя я только когда достопочтимый Дмитрий был готов влепить мне третью пощёчину.

— Бить умирающих, чтобы они пожили чуть подольше...Гхе-Гхе! — вяло постарался я пошутить. — Весьма в твоём стиле.

Дима только пожал плечами. Иногда его флегматичности я могу только поражаться.

И где я оказался на этот раз?!

* * *

В НЛО. Без шуток.

Камера, или кабина пилота, была сделана в, скажем так, стандартном футуристичном стиле.

Её убранство сразу же напомнило мне почти все фильмы и аниме о путешествии между планетами.

— Надеюсь, это хотя бы не Звезда Смерти. — нервно хихикнул я про себя. Да уж. Психику мне после такого точно стоит подлечить.

— Ты уже нашёл какую-нибудь... Ну, не знаю... Консоль управления? Или что-то на подобии?

— Ага. И сейчас пытаюсь понять, какая именно кнопка отвечает за открытие двери.

— А тут нет пояснительной таблички на английском или на русском? — вопрос остался без ответа, но меня уже понесло. — Ужасно! Нужно будет непременно пожаловаться в Галактический Совет! Это ущемляет права землян!

— Эдик. — снова подавший голос Дима остановил поток моего нескончаемого бреда. — Кажется я нашёл нужную комбинацию. Тут везде используется бинарный код. Дай мне минуту, я нас вытащу.

Дима всё возился со панелью управления а всё на что хватило меня, это с возрастающим пофигизмом смотреть на странную надпись на потолке корабля пришельцев.

Моё угасающее сознание успело зафиксировать некоторые вещи. Крик Димы, ощущения странной невесомости...

И пылинки.

Чудесные, восхитительные пылинки.

Я мог смотреть на них вечно, если бы не такой неприятный казус, как собственная смерть.

И надпись.

"FG-204"

— Мне кажется это чем-то знакомым... — я постарался сконцентрироваться, но ничего не вышло.

Невесомость становилась всё приятнее...

Может это не так уж и плохо — умирать...

* * *

Было приятно.

После всего произошедшего за последний день моей жизни, я... Кхм. Скажем так, даже от Смерти ожидал какой-то подлянки.

С одной стороны — кипеть целую вечность в котлах или бренчать на арфе столько же, было бы просто скучно (и больно, в первом случаи).

С другой — растворяться в "коллективном бессознательном" меня тоже не очень-то тянуло.

Но, (Вот ведь неожиданность!), ничего подобного не было.

Вот он я — лежу и умираю от потери крови в каком-то инопланетном аппарате, пока мой друг судорожно пытается открыть эту консервную банку.

И вот он — спокойно вешу/стою/сижу/парю в приятной темноте.

- И это всё ? — пришла первая, весьма странная к слову, мысль.

А после пришло ещё более странное чувство — разочарование.

Я ощущал себя недовольным ребёнком, которому родители пообещали на День Рождения свозить его в Диснейленд, а после ограничились, простым тортом и стандартными поздравлениями.

И? Где всё?

Где Ответы на Вопросы и Вопросы для Ответов?! Где понимание всех Тайн Мироздания, что должно наступить после смерти?!

Чёрт, да меня устроило бы даже шуточное послание-записка!

Что-то вроде "47, глупый амиго".

Но и этого не было.

Было только спокойствие.

И "Я".

Я.

И уйма времени.

Уйма времени.

И "Я".

* * *

— И всё-таки любопытно... А где всё остальное Человечество. — этот вопрос мучил меня уже довольно приличное время. — Было бы интересно отыскать тут деда. Да и других своих родственников и предков...

Я не чувствовал скуки.

Должен был, но не чувствовал.

Меня не мучили вопросы на подобии : " А сколько я тут? А как там мои друзья? А мои родители? А кто? А почему я тут?". Хотя нет — тут я соврал.

Вопрос " А почему я тут" меня очень даже интересовал.

Но интересовал он меня с чисто практической целью.

Но, кроме этого вялого интереса, более ничего и не присутствовало. Не было ни эмоций по поводу моей скоропостижной смерти. Даже былое разочарование и некоторое волнение ушло без остатка.

Но как раз насчёт моих эмоций у меня была довольно любопытная теория.

И заключалась она в нескольких простых словах:

"Чувства — живым, а мёртвым — покой".

И действительно. Моё первоначальные эмоции можно списать на "Синдром Не-До-Конца-Умершего", а кроме того проблеска, я больше ничего не ощущал.

Кроме, совсем незначительной вещи.

Покой.

Парить в темноте было приятно. Возможно, испытывай я скуку, мне давно бы всё осточертело. И это вечное чувство умиротворение, и непроглядная темень вокруг... Да даже отсутствие гравитации пополам с невозможностью двинуться!

Но к счастью, я был лишён сомнительной чести испытывать скуку.

Мне было хорошо.

Мне было просто хорошо.

* * *

Мне уже начало казаться, что так было всегда.

Не было никакой "жизни". А значит, не было моей "смерти".

Всегда было только одно.

Покой.

Так странно. Я, не испытывающий ни отрицательных ни положительных эмоций, был способен ощущать то, чего были лишены в большинстве своём носители эмоций.

Я был квинтэссенцией того, чего большинство пытались добиться тем или иным способом.

Это было... Странно.

Так не должно было быть. Я понимал это.

Но так было.

* * *

— Я хочу, чтобы это продолжалось вечно, — неожиданно вспыхнула у меня в мозгу мысль. Вспыхнула. И тут же погасла.

Мне более не нужно было даже размышлять. Всё моё естество занимал лишь Покой. Незыблемый и нерушимый.

Что может быть идеальней этого?

Покой был раньше. Покой есть сейчас. Покой будет всегда.

* * *

Но даже тут, как оказывается, есть нечто несовершенное.

Мой Покой был прерван.

Царящий вокруг меня полумрак ( а вовсе не темнота, как я думал впервые), начал расступаться. Покой стал уходить.

А вместо него, пришло то, что я надеялся никогда не испытать вновь.

Страх.

Огромный, светящейся ярко-красным цветом, знак был его источником.

- Нет...Не надо. — я постарался сделать то, чего не делал уже целую вечность. Я попытался сдвинуться. Подальше от знака.

Но тщетно.

Он разгорался всё ярче, затмевая всё окружающее пространство. Он поглощал тьму. А вместе с ней и Покой.

И чем ярче он становился, тем больше я испытывал Страха.

Он был чужим. Не таким. Он не должен был быть тут.

Тут только Покой.

— Не надо! — в отчаянии я даже поднял руку.

Но что я мог поделать? Покой ушёл.

А я, за мгновенье до столкновения со Знаком, понял странную вещь.

— В этом и есть закономерность.

Более я ничего подумать не успел.

Красный свет пропал.

Глава Первая

Друг всего Мира

Священная Британская Империя. Безымянное поместье Императорской Семьи.

17-ое января, 1961 год.

— ...Братии-и-ик! — раздался радостный голос, исходящий, казалось, со всех сторон одновременно. — Просыпа-а-а-а-йся, старший бра-а-а-атик!

"Старший братик" не реагировал.

Было приятное, зимнее утро. Мягкий, спокойный и обволакивающий свет проникал сквозь неплотно задёрнутые шторами окна, освещая царившую там обстановку.

Просторная, пожалуй, даже слишком, светлая комната. Почти всё свободное пространство было заставлено стеллажами и полками. На тех, в свою очередь, располагались сотни и сотни книг, совершенно разной тематики. Владелец комнаты явно любил читать.

Большую часть пола застилало несколько шкур животных, умело сшитых воедино.

Но не только окна здесь служили источником света. Поленья в камине весело трещали, а жар исходящий от него вполне приемлемо согревал большую часть комнаты. Было заметно, что горел он достаточно долго. Видимо, кто-то поддерживал в нём жизнь. Возможно прислуга?

Не особо наблюдательный человек, заметив так же стул и стол, на котором находилось приличное количество книг и записей, непременно решит, будто это рабочий кабинет весьма состоятельного человека и, удовлетворившись этим, уйдёт. Более внимательный — заметит кое-что ещё.

А именно — кровать. Она стояла в самом дальнем углу комнаты и, не смотря на приличной её размер, за множеством стеллажей оставалось довольно неприметной. А именно там и происходило основное действие.

Маленький мальчик, ранее стоявший около кровати и не замечающий особой реакции на свои слова, решил действовать куда решительнее. С некотором трудом, но всё же забравшись на высокую кровать, при этом постоянно умудряясь путаться в громадном одеяле, он всё-таки дополз до своей цели.

"Целью" оказался спящий в кровати брат.

— Бра-а-атик! — снова позвал он, тормоша спящего мальчугана. — Пора-а-а просну-у-у-ться!

"Спящий" наконец устал притворяться таковым и с усталым вздохом открыл глаза.

— Чарли... — с зевком протянул слегка приподнявшийся юноша. — Сколько раз я говорил тебе не будить меня раньше одиннадцати? А-а-а-а-э-э-э!

Завершив свою речь зевком, разбуженный всё таки откинул одеяло в сторону. Мгновение спустя его ноги оказались в заранее поставленных тапочках, а сам он почти вприпрыжку пошёл к гардеробу.

Не смотря ни на что, утром было прохладно.

— Сколько сейчас времени? — спросил старший из братьев, уверенно и с явным опытом одеваясь в замысловатый наряд.

— Без десяти одиннадцать, братик. — Чарли уже успел слезть с кровати брата и занял своё любимое место для ожидание — залез на край рабочего стол, аккуратно подвинув в сторону книги.

— Хорошо... — кивнул сам себе хозяин комнаты. — Хорошо...

Переодевание из пижамы в повседневную одежду было для него делом привычным и не отнимающим много времени. Поэтому неудивительно, что спустя минуту он был полностью одет.

— Хорошо... — вновь повторил старший из братьев. И неожиданно обратился к Чарли — Ты знаешь, какой сегодня день?

Вопрос брата поставил Чарли в некоторый ступор.

Может, сегодня День Рождения у кого-то из их многочисленной родно? Но к такому мероприятию начали бы готовится заранее. Может, какая-то годовщина?

— Ну-у-у... — неуверенно протянул Чарли. — Миссис Эргонтар, наша повариха, обещала сегодня приготовить на обед нечто особенное... Ты это имеешь ввиду, братик?

Тот в ответ лишь улыбнулся.

— Именно. А пока, раз ты удостоверился, что спать я больше не буду, пойди поиграй на улице. Сегодня обещала приехать Адриана.

— Мама приезжает! — радостно воскликнул Чарли, тут же начав спринт до двери. Но в последний миг он обернулся, чтобы крикнуть — Спасибо что напомнил, братец Винни!

Чарли уже скрылся в дверях и только тогда "братец Винни" позволил радостной улыбки сползти со своего лица.

— Ребёнок. — печально и при этом с нескрываемой нежностью подумал принц, отворачиваясь от захлопнувшийся двери к своему рабочему месту. — Не такой наивный, как мне бы хотелось, но всё же добрый и милый ребёнок.

"Винни" уже который раз устало вздохнул.

Больше всего на свете, ему хотелось дать Чарльзу только одно. Привилегию быть нормальным ребёнком.

Участвовать в этих бесконечных и бессмысленных балах, посещать места битвы, как какой-то цирк... И видеть. Видеть, как твои братья и сёстры грызутся между собой, за один единственный иллюзорный шанс.

Шанс стать во главе этого бедлама, по неизвестной иронии судьбы носящий имя "Британская Империя".

Нет, не такой судьбы он желал для своего родного брата. Своего последнего родного брата.

Дворцовские интриги очень жестоки... Кому, как ни ему это знать.

Чарли действительно видел немало в свои девять лет. Но то, что он не смотря ни на что сохраняет оптимизм и веру в других... Говорит лишь о том, что видел он на счастье мало.

Он же видел всё. Многие нелицеприятные дела многих из его "любимых" родственничков. А порой становился свидетелем таких вещей, после которых неделями отказывался выходить из своей комнаты.

— Но что мы можем сделать? Разве можно что-то изменить?!

— Да, Чарли. Я уверен в этом. Но для этого нам придется многое сделать.

— Мне всё равно. Я... Я просто хочу остановить всё это... это...безумие. Ты поможешь мне, братик Винни?

— Конечно. Но сперва... Давай дадим друг другу несколько клятв. Хорошо?

— Хорошо, братик.

— Мы поклянёмся никогда ни лгать друг другу. И это клятва станет фундаментом другой. Мы поклянёмся создать мир, где людям не придётся лгать, чтобы жить. Нет... Людям не придётся лгать вовсе! Ты дашь Такую клятву? Ты пойдёшь со мной до конца, Чарльз?

— Да, Вин...

Старший принц помотал головой, отгоняя прочь ненужные сейчас воспоминания. Ненужные, но сыгравшие свою роль в его мыслях.

Да... Чарли уже нельзя назвать ребёнком в полной мере этого слова.

Но он будет самым ужасным старшим братом на свете, если не позволит ему такие редкие мгновения беспечности.

Но его беспокоило не только это

— Ладно, хватит. — принц подошёл к своему столу и начал усиленно подбирать разрознённые записи. — Я не соврал Чарли. Для него, в этот день, самое главное — приезд Адрианы.

Своё родную мать он уже с восьми лет звал не иначе как "Адриана". Поначалу, это многих выводило из себя и у не меньшего количества родни и прислуги вызвало недоумение. Но потом всё свыклись. Кроме неё.

Но Винни никогда не называл её с тех пор как-то иначе. Просто не мог, после того случая.

Он вновь помотал головой, прогоняя неприятные воспоминания.

Сегодня это было неважно.

И её приезд... И даже Чарльз сегодня для него отошёл на второй план.

Потому что сегодня, он проснулся ещё до прихода Чарли.

Потому что сегодня он понял. Если он хочет что-то изменить в этом мире, хотя бы попытаться исполнить данную им и Чарли клятву... Ему нужно это сделать.

Потому что он понял — этот день настал.

Безымянное поместье Императорской Семьи. Нижний уровень Темниц.

Тот же день.

Было сыро. И мокро.

Воняло крысами. И плесенью.

Было темно. И холодно.

Говоря проще, Императорская Темница являло собой... Образец классики, в некотором роде. Но лишь в некотором.

В отделении, где "располагался" ныне единственный пленник Темницы, не было ничего, что соответствовало бы антуражу. Никаких цепей на стенах. Ни страшных орудий пыток, что одним своим видом могли напугать до беспамятства любого неподготовленного субъекта.

Посередине комнаты, укрытой железными дверями и решётками на окнах, стоял простой, деревянным стул.

На стуле сидел единственный пленник этого уровня темницы. Хотя... Пленник ли? На нём не было ничего, что сковывало бы его движения. Даже более того. Рядом с ним, прямо на полу, стояла миска со вполне приличной едой, а рядом стоял полный кувшин чистейшей воды. На самом пленнике была поношенный, но явно неплохой костюм. Ни к еде, ни к воде он даже не притронулся.

Он просто сидел и неотрывно смотрел на дверь своими пугающими, ярко-синими глазами.

И сегодня, наконец, он дождался своего.

Дверь камеры распахнулась. Свет резанул по глазам заключённого, но он всё равно не отрываясь смотрел уже не на дверь, а на столь знакомый ему силуэт.

— Здравствуйте, Мастер N.N.

— Не разводи пустую болтовню парень. — голос у сидящего на стуле оказался на редкость спокойным. — Я скажу тебе тоже, что и в прошлые разы. Нам не о чем говорить, пока ты...

— Не исполню вашу просьбу? — с улыбкой закончил за него блондинистый паренёк, неторопливо подойдя ближе.

Он неотрывно смотрел на N.N., будто размышляя о чём-то. Тот отвечал ему не менее пронзительным взглядом.

Первым сдался Винни. Помимо воли, в его глазах зажёгся Гиасс.

— Ваше предложение и условия... Они всё ещё в силе?

Пленник неожиданно опустил взгляд. А после заговорил неожиданно хриплым тоном.

— Если пришёл вновь издеваться или пытаться меня мучить...

— Нет. — его ответ подействовал на заключенного, словно удар хлыста.

Он неверяще посмотрел на принца.

— Именно. — ещё шире улыбнулся Винни, глядя на радость, разгорающуюся в глазах у своего Мастера. — Я согласен.

— Я приму ваш Код.

* * *

Красный свет, столь бесцеремонным образом нарушавший мой Покой, действительно исчез гораздо неожиданней, чем появился. И без всяких сомнений — гораздо скорее, чем я мог мечтать.

Вокруг меня вновь была приятная темнота.

Страх ушёл.

Только полностью осознав это, я искренне рассмеялся.

Это было довольно необычно. Эмоции, а особенно такие яркие, меня не посещали со времён моей жизни... Э-э-эм...Правильнее будет сказать, со времён моей прошлой жизни.

В последнее время для меня было нормой скорее отсутствие эмоций, а вовсе не их наличие.

Придя к логическому выводу, что подобное состояние для нынешнего меня не совсем характерно, я перестал смеяться и принялся искать причину.

К собственному ужасу — нашёл. Да и как было её не найти? Причина была очевидна, по-своему глупа, да ещё и лежала "на поверхности".

Страх ушёл. Но вот Покоя я тоже более не чувствовал.

Так. Значит сейчас главное — спокойствие.

Перемены — это далеко не всегда приятное и ожидаемое явление даже в материальном мире. В мире загробном (в котором я, по всей видимости, находился) и подавно. Для меня, по крайней мере.

Так. Так-так-так-так.

Раз я снова могу испытывать эмоции, а следовательно — я вернулся к исходному своему состоянию по "прибытию" в данное место, то надо сделать логический вывод.

Изменение не должно было быть. Каким-то восемнадцатым чувством, как только Знак лишь начал проявляться, я чётко осознал это.

Следовательно — изменения пришли извне.

Хорошо. То, что я начал вновь использовать свою голову (Или что там сейчас у меня?) для нужных целей — уже хороший показатель. Значит — прихожу в норму.

Думаем дальше. Я не в силах понять и даже попытаться изучить закону данного места, в силу того, что я не способен даже пошевелиться. Побуждение — есть. А вот реализация хромает. Раз я не в силах изучить загробный мир, можно предположить кое-что другое.

Если Изменения всё-таки были частью определённого цикла, либо же механизма, а так же при условии, что я взаправду в Мире Мёртвых...

То возврат эмоций, можно отнести к началу механизма реинкарнации.

Хм-м-м-м. А любопытная идейка. В начале моя душа прошла терапию релаксации — Покой. Потом был внешний раздражитель — Страх. Исходя из данной логики, в ближайшее время мою душу будут...Кхм.

Да, то что я вновь могу здраво соображать — это безусловно плюс. Но вот конец моих рассуждений не принёс мне должного облегчения.

Если всё именно так, как я представляю, то в ближайшее время меня (Или мою душу?) ждёт мягкая корректировка. В частности, если верить всему, что я прочёл при жизни, данная корректировка затронет мою память.

Стоп. Что-то опять изменилось.

Раньше, я просто осознавал присутствие у себя тела. Сейчас, я был убеждён в этом.

Моё "тело" начало медленно опускаться. Неторопливо, но тем не менее всё ближе становилось ощущение, что сейчас, в эту самую секунду, мои "ноги коснутся некой опоры.

Так и случилось. Я хоть и разучился следить за временем с тех самых пор, как очнулся здесь, но тем не менее осмелился предположить, что "спускался" относительно не долго.

Мои ноги коснулись чего-то, что я ,благодаря не полностью забытым ощущениям, опознал как гладкий камень.

Странно. Но, быть может, тут всё работает на ассоциациях? Я думаю, что пол должен быть каменным — и он становится каменным? Это было бы закономерно.

Но проверить эту прелюбопытнейшую теорию мне не дали.

Одновременно случилось несколько вещей. Со всех сторон, до меня начал доходить звук, отдалённо напоминающий грохот невероятного по размерам механизма. Давно не смазываемого механизмы, к слову. И всё это сопровождалось не менее странным явлением.

Белый свет. Он возник, как пятно, посреди полнейшего мрака, что окружал меня не так давно.

В начале, всё это выглядело как рождение новой звезды. Они загорались одна за другой, всё ускоряя и ускоряя темп.

Когда шум невидимого механизма достиг своей наивысший (как мне казалось) точки, пространство вокруг окончательно и явно бесповоротно окрасилось в белый цвет.

Но нет. Всего происходящего безумия было явно мало.

Кровь. Не моя, но всё же кровь.

Она появилась словно из неоткуда. Вот — было абсолютно светлое окружение, а вот — на эфемерном полу медленно растекается рубиновая жидкость, медленно доходя на меня.

Не знаю точно, сколько времени я на это смотрел. Из состояния, отдалённо напоминающее шок, я вышел, но только тогда, когда прохладная субстанция "коснулась" моей ноги.

— Чёрт! — это были мои первые слова здесь. Слова, сказанные вслух.

Мгновенно отпрыгнув от лужицы крови, явно не собирающейся сдавать обороты, я осознал ещё один приятным факт.

Я. Могу. Двигаться. Чёрт. Меня. Подери!

Невозможно словами передать, как я был облегчён, осознав, что мне более не придётся висеть обездвиженным, в полной темноте. Видимо, ощущение покоя действительно затуманило мне рассудок.

— Прошу... Кто-нибудь... По...Помо....Ги...Те...Мне... — слова, раздавшиеся откуда-то, вновь вернули меня в состояние оторопи.

Пытаясь определить источник звука, я оживлённо завертел головой.

Лучше бы я этого не делал.

Прямо посередине лужи крови, более не расползающейся, но весьма впечатляющей, лежал полностью нагой ребёнок.

Человек. Тут. Помимо меня.

И именно его кровь, по все видимости, разливалась под моими ногами.

Я в нерешительности замер. Мне хотелось помочь хоть чем-нибудь этому малышу... Но вот...

Сейчас я находился явно не в своём мире. И мне в любом случаи следует соблюдать осторожность во всём. То есть — во всём. Парень, а это был именно парень, явно проживёт не долго, с такой потерей крови.

— У...мо...ляю...Убери...с...м...еня...эту...— его резкий, переходящий то на хриплый, но весьма громкий шёпот, то достаточно громкий тон, голос вновь заставил обратить на него внимание. — эту...хрень!!!

Почти выкрикнув последнее слово, подросток неожиданно стал брыкаться, тем самым всё больше пачкаясь в собственной крови.

А-а-а-а-а! Чёрт с ним, с благоразумием! Я всё равно уже мёртв.

Как можно быстрее подойдя к мальчику, при этом стараясь не поскользнуться на крови, я как можно более аккуратно перевернул его на спину. И обмер, не веря своим глазам.

Прямо на его животе располагался всё ещё кровоточащий и светящийся знакомым, красным цветом Знак.

— Убери эту хрень с меня!!! — его резкий крик и неожиданно широко открывшиеся глаза, лишь заставили меня предпринять попытку отскочить. Но не тут-то было. Правая руку мальчика весьма сильно удерживала меня не месте.

— Убери. Эту. Хрень. — куда более тихо, практически просительными интонациями прошептал парень.

— Как? — ему явно больно. Если я смогу чем-нибудь помочь...

— Возьми...Её...Себе... — хватка на моей руки ослабла настолько, что рука мальчика плюхнулась в лужу крови. Голос становился всё тише. — Пожалуйста...ты...должен...заключим...сделку...я...боль...ше...не могу...

— Что я должен сделать? — мне было противно видеть, как мучается маленький ребёнок. Что поделать — я учился как раз на школьного учителя именно из-за этого иррационального чувства. Острая симпатия к детям.

— Позаботься...о...моём...брате. — голос был настолько тихий, что я еле услышал его.

— Твой брат? Он...он тоже где-то здесь? Да. Конечно я помогу ему, но сначала, скажи, что я должен...

— Контракт заключён. — внезапно, совсем другим тоном ответил Винни.

Стоп. Откуда я знаю, как его зо...?...

* * *

Безымянное поместье Императорской Семьи. Спустя один день.

Мысли.

Образы.

Воспоминания.

Эмоции.

Всё это мешалось, крутилось, перемалывалось и с непомерным трудом пыталось уложиться в моей голове.

Конфликт двух разумов, или даже двух душ тяжело переносился мною. Вся простыня была мокрой от пота. Меня то бросало в нетерпимый жар, то моё тело сковывали судорога и озноб.

Надо мной кто-то мельтешил. Кажется, меня даже кормили и поили... Я не обращал на окружающую обстановку. Меня мало что волновало.

Потому что медленно, но неотвратимо складывались доступные кусочки мозаики. Медленно, но неотвратимо.

Моё тело вновь сковала судорога, а мозг, видимо устав от перенапрежения, наконец начал долгожданную перезагрузку.

- Ну, здравствуй, Код Гиасса. — перед уходом в царство Морфея, успел я внутренне усмехнутся.

На большее к сожалению или к счастью, меня не хватило.

* * *

Джеймс Готтвальд, аккуратно положив мокрое полотенце, пропитанное специальным раствором, прямо на лоб господина, позволил себе устало выдохнуть, но тут же подобрался. Не дело, верному слуге Императорской Семьи жаловаться на усталость, когда один из детей Императора заболел.

Он оглядел комнату господина и, удовлетворившись-таки осмотром, повернулся к двери.

Все окна были закрыты, а в камине весело трещали поленья. На принесённом столике, рядом с кроватью, стояла ваза с фруктами и графин чистейшей воды, если господину захочется немедленно подкрепиться после сна, не дожидаясь слуг. Сам господин был напоен и намазан нужными мазями и лекарствами.

Да, он сделал всё, что должен. Но всё-таки, неприятный отпечаток от сегодняшнего вечера у него оставался.

Семейство Готтвальдов уже многие века была достойными слугами семьи Императора. Из поколения в поколения, мужчинам и женщинам прививали любовь и уважение к носителям императорской крови. А потому неудивительно, что Джеймс винил себя и только себя в произошедшем казусе.

Допустить, чтобы наследник Престола заболел! Да ещё и прямо перед приездом Императрицы!

Старый слуга, как можно тише закрывая за собой дверь, вновь позволил себе устало вздохнуть.

Его размеренные шаги всё больше и больше отдалялись от двери, со странной и невероятно пафосной табличке.

"Данная комната, есть единоличная собственность Двадцать Четвёртого Принца, Винфрида ди Британия"

* * *

— Как ваше самочувствие, Ваше Высочество? — услужливо поинтересовался Готтвальд, протирая мой лоб мокрым полотенцем. Уж не знаю, каким именно раствором она пропитывалась, но запах его оставлял желать лучшего.

— Отвратительно. — мрачно отозвался я, всё так же, как и последние несколько дней, пялясь в балдахин моей кровати. Но краем глаза увидев встревоженный взгляд Джеймса, был вынужден ответить более...развёрнуто. — Но гораздо лучше, чем вчера. Твой уход явно положительно на меня влияет.

— Благодарю вас, сэр. — сдержанно кивнул в ответ Джеймс. — Однако в большей степени вам стоит благодарить не меня, а доктора Линдвалла.

— Доктор и так знает, насколько я ему благодарен. А вот тебя я так и не удосужился поблагодарить.

— Это излишнее, юный сэр. — наконец убрав от моего лба мерзкую тряпку, Джеймс вновь полностью пропал из моего поля зрения. Но лишь для того, чтобы вновь замаячить на горизонте с чашкой чего-то явно горячего. И мерзкого на вкус. — А сейчас, будьте добры приподняться — вам необходимо выпить несколько чашек настоя.

И хоть я мысленно содрогнулся от скорой перспективы, внешне это отобразилось только в усталом вздохе.

Только тогда, когда старый слуга убедился в том, что я принял все нужные лекарства и три раза поинтересовался, не нуждаюсь ли я в чём-нибудь (на что стабильно получил один и тот же отрицательный ответ), он наконец оставил меня наедине.

Я ненавижу болеть. Да и кто в здравом уме любит это бессмысленное времяпрепровождение?

Даже когда я ходил в школу, мне ужасно не нравилось болеть. В том случаи меня раздражали беспокоящиеся родители и родственники. С возрастом, когда болезнь несла не только отрицательной характер на моём здоровье, но и ужасающе сказывалась на успеваемости, моя острая нелюбовь к разнообразным вирусам и микробам достигла своей апогеи.

Но при этом я не мог не осознавать, что болезнь иногда "любезно" предоставляет шанс поразмышлять над всем, над чем думать раньше у тебя просто не было времени. И в нынешнеё ситуации это было для меня наилучшим решением.

А обдумать мне нужно целую жизнь.

Да. Надо...

Я слегка улыбнулся, всё так же неотрывна глядя вверх. В таком положение я и пролежал последние несколько дней, прерываясь лишь на еду и необходимые потребности. Ничто другое меня попросту не интересовало.

О, насколько всё было бы проще, если бы я остался пребывать в Шуньята.

Именно так я решил называть то состояние, в котором я находился после своей гипотетической смерти. Пожалуй, именно этот термин буддистов, как ничто иное отображал те ощущения и чувства, что я переживал (а если точнее — НЕ переживал) находясь в этом...Месте, если так можно выразиться.

Но нет. Я снова уже вполне не "гипотетически", а реально жив. Нездоров, конечно, но это явление временное. А значит может подождать.

И так. Первое, что мне надо сформулировать — это вопросы. Если я смогу их задать, то мне придётся прилагать меньше усилий для того, чтобы попытаться ответить на них.

Но мысленное проецирование — это далеко не самая сильная моя сторона. А значит, мне нужно...

Я с трудом приподнялся над кроватью. Затёкшее тело слушалось не очень хорошо, но мне и не нужно сейчас делать какие-то невероятные кульбиты. Как оказалось — мне не нужно было даже идти. И ручка, и бумага оказалась совсем рядом — лежали на ближайшей ко мне тумбочке. Как ни странно, но ручка, пусть и оказалась перьевой, вполне удобна лежала в руке. Ну что же — не перьями пишу. И на том спасибо.

Завладев ими, я сразу же принял полусидящее положение.

Вопрос сами лезли на бумагу, а потому большой трудности в написании не потребовал.

Ответы приходили не менее быстро.

" Я умер? Или всё же жив?"

" Технически, если я и умер, то только в Своём мире. Я чувствую себя живым на все сто процентов. И чувствую, дышу, осязаю, обоняю, вижу, могу говорить, двигаюсь, осознаю происходящее. Я жив."

" Что именно произошло в момент моей предположительной гибели?"

" События, ход которых я просто не в силах понять. Может — это набор случайностей и невезений. Может — чей-то план. Стечение обстоятельств. Главное — этого уже не изменишь."

"Что случилось с моими друзьями, родными? Как они воспринят мою "смерть"?"

"Узнать это у меня не получится. Я мог бы строить предположения, но они в большинстве своём беспочвенны. Я могу лишь предположить, что с Димой произошло нечто похожее. А так же то, что они будут горевать. К сожалению, с этим я тоже ничего не могу поделать."

" Где я оказался после "смерти"? Что там случилось? Это изменило меня?"

" Хм-м-м-м. Я решил называть это место(или правильнее — времяпрепровождение) Шуньята. Я ощущал полную гармонию и, скорее всего, был в нескольких шагах от того, чтобы "достичь истинного просветления", а может быть просто переродиться. И да. Это безусловно поменяло что-то во мне. Об этом говорит уже то, что я чересчур быстро свыкся со случившимся. Люди с нормальной психикой к таким вещам не привыкают вовсе."

" Что случилось потом? Кто я сейчас?"

" Если я не ошибся и это не "просто похожий мир", то я сейчас нахожусь во вселенной одного занятного аниме, в теле старшего брата будущего Императора Священной Британской Империи. Моё нынешнее имя — Винфрид ди Британия. И до недавнего момента я являлся первым претендентом на престол."

" Почему это произошло именно со мной?"

" Пожалуй, мне не стоит страдать манией величия. Если под "этим" подразумевать переселение в другое тело и мир, то... Судя по некоторой фанатской литературе, я далеко не уникум."

"Чего от меня хотел V.V.? И почему?"

" Он вполне внятно мне всё объяснил, передав почти полную часть памяти. Он не мог пережить тот ритуал — то ли его Гиасс был развит не настолько, то ли определённую роль сыграло его детское тело, а может быть и вовсе другие факторы... Суть в том, что ему требовалась поддержка. Помощь. И я стал именно ей. Это было честно. Он давал мне жизнь. Тело, разум. И его требования вполне разумны. Я убрал ему мучения. А что ещё? Защитить Чарльза? Мне не составит труда это сделать. Нужно только отречься от престола — и мой младший братишка будущий Император. Конечно, это в своё очередь тоже создаст проблем. Но они ведь будут в любом случаи, верно?"

"Что мне делать? Чего я хочу?"

"Слишком сложный вопрос. У меня пока нет конкретных целей и желаний, кроме небольшого интереса посмотреть на события Канона своими глазами. И, чем чёрт не шутит, поучаствовать в них. В идеале — найти как раз эту "цель", либо..."

Я раздражённо смотрел на неаккуратную кляксу на листе бумаги. Ну вот! Так мысль сбилась!

Но всё же листок я нехотя отложил в сторону. У меня всегда так — если мысль не доведена до конца, то её легко потерять.

Ладно, в случаи надобности я задам себе вопросы вновь. Пока что с меня хватит.

Приняв такое решение, я как можно осторожнее слез с кровати и держа в руках листок бумаги, подошёл к весело трещащему камину. Скомкать бумагу в комок, бросить — и не осталось никаких улик.

Довольно кивнув сам себе, я собираясь вернуться в кровать как...

— Апчхи!

Я уже говорил, как я ненавижу болеть?

* * *

Красный? Или всё-таки синий?

С одной стороны — красный цвет априори считается цветом агрессивности и неуёмной энергию. А значит, не подходит мне по факту. Показаться агрессивным, даже на интуитивном уровне, абсолютно не в моих планах.

С другой — синий цвет никогда не был моим любимым. Слишком меланхоличный и спокойный цвет. Цвет воды. Моря. Он нравился Винфриду. Бывшему Винфриду.

— Винни! — крик, раздавшийся с другой стороны моей комнаты, заставил меня отвлечься от воистину монументального вопроса. — Почему ты возишься? Нам нужно выходить уже через пять минут!

— Уже иду, Чарли! — крикнул в ответ я. И вновь вернулся к изучению своего гардероба.

Странная ситуация.

Вполне возможно, что она бы и не возникла, если бы не несколько веских "но".

Я никогда не был привередлив к своей одежде. Чистая? Чистая. Сухая? Сухая. Выглядит прилично? Всё — значит можно одевать. В этом плане я никогда не раздумывал много.

И поэтому нетрудно догадаться о моей растерянности, когда я узнал, нет, скорее увидел количество одежды, формально принадлежащей мне.

Может... Всё-таки красный?

— Винни! — уже с нотками отчаяния вновь пытался докричаться до меня новоявленный брат. — Одна минута! Ты ведь должен зачитать вступительную речь, помнишь?! Прошу, поторопись!

- Он слишком шумный. — я хорошо отношусь к детям. Но вынужден признать, что их привычка по поводу и без повода повышать тон, изрядно портит нервы. В частности — мне.

К чему торопиться? Нет, не правильно.

К чему торопиться, если твоё "опоздание" есть необходимость? Необходимость запланированная, произошедшая не случайно и со скрытым умыслом?

Да. Всё-таки красный.

Довольно кивнув, я, не мешкая ни секунды, накинул на плечи выбранный "вариант".

На секунду задержав взгляд на зеркале и кивнув своему отражению, я расслабленной походкой двинулся к двери. Красный плащ, пусть и смотрелся на моём детском тельце нелепо и смешно, подходил мне лучше синего.

— Быстрее! — стоило мне только сделать шаг за порог моей комнаты, как в ту же секунду Чарльз, схватив меня за руку, понёсся в сторону, где по моим предположениям находился Бальный зал. Предположительно, так как хорошо изучить поместье у меня просто не было времени. — Брат, прошу тебя, быстрее! Мы и так опаздываем!

— Ты преувеличиваешь, Чарли. — безмятежно пожимаю плечами, но всё же покорно бегу за ребёнком, позволяя "тащить" себя. Как бы он не старался, а мы уже задержались минут на пять, если не больше.

Согласно отрывочным воспоминаниям Винфрида, даже малейшая задержка на мероприятии, что соизволил почтить своим присутствием сам Император Священной Британской Империи, считалась не просто признаком дурного тона, а самым настоящем хамством.

Особенно для человека, что имел несчастье быть наследником императорского престола.

Да, отец V.V. никогда не отличался ни особой заботой, ни сочувствием по отношения к своим, по факту, самым близким людям. Если он чего-то и хотел от своей семьи, то это одного — подчинения. Подчинения Ему, как Императору. И лишь в последнею очередь — подчинения ему, как своему родному отцу.

Как заставить человека, что выше всего ставил своё положение на троне выше, чем ненужные "семейные ценности"? Показать своё безразличие, к установленным им же границам и рамкам.

Винни был вынужден прогибаться. Он искал обходные пути, выискивал двойной смысл в действиях отца и пытался оправдать его действия... Но он подчинялся ему. В последние годы, особенно, после обретения Силы Короля — не так явно, уже проявляя и выпячивая собственную независимость.

Но всё равно принимал приказы отца как должное. Как нечто незыблемое.

У меня не было такой психологической привязки. И я, надеюсь вполне обоснованно, думаю, что мне будет по силам взыграть на чувствах законного правителя Британии.

Мы с Чарли наконец добежали до нужного помещения. Оттуда не доносилась ни звука.

По крайней мере, именно так мне и казалось. Ровно до того момента, когда как я решительно открыл двери...

— Милорды и миледи! Ваше Императорское Величество, Ваше Величество и Ваши Высочества! — громогласный голос, эхом отдававшейся в огромном помещении, возвестил о начале Представления.

Ну что же... Глянем, насколько из меня хороший актёр.

-...Его Высочество — Винфрид ди Британия! А так же его брат — Его Высочество, Чарльз ди Британия!

И всё же... Может стоило надеть синий плащ?

* * *

Отступление.

Лорд Рейгол Армист.

Бал, для одного из приближенных к Его Высочеству Винфриду, начинался весьма и весьма удачно.

Во всяком случаи, сам Рейгол считал именно так.

Один из самых высокопоставленных лордов, а так же человек, непосредственного связанный с Императорской Семьёй, Рейгол всегда считал подобные мероприятия абсолютно ненужной и пустой тратой времени, которого и без всяких придворных забав, ему катастрофически не хватало.

Но этот Бал... Даже не смотря на то, что в это время у него моглосостоятся две-три гораздо более продуктивных встречи, он изменил своим принципам.

О чём, как ни странно, пока не пожалел.

Безусловно, было не мало докучающих факторов. И появившиеся из ниоткуда лизоблюды, и так называемые "конкуренты". Всё это доставляло определённые неудобства. Но не превышало то эстетическое удовольствие, что он испытал от радостного известия.

Винфрид ди Британия выздоровел.

Что ещё нужно, для полного счастье?

Стоило сказать, что неожиданная и серьезная болезнь, а как следствие — исчезновение с глаз публики самого обаятельного и, чего скрывать, самого популярного из сыновей Императора взбудоражило не на шутку всю аристократию.

Какие только выводы и предположения не делались, на основе ничего не значимых и противоречивых друг другу фактов!

Большинство любопытствующей публики, придерживалось мнения о том, что принца отравили. Фактов, опровергающих эту теорию по сути не было, так как никаких официальных заявлений Императорский Двор не делал. А вот фактов, доказывающих эту теорию, было не в пример больше.

Первый, на данный момент, наследный принц был больной темой (а для некоторых особ — и знатной головной болью) многих неудавшихся убийц, отравителей, а так же несостоявшихся "первых наследников". Тех из них, кто ещё остался в живых.

Были времена, когда исход своеобразной "Войны за Престол" был настолько не определён, что многие знатные люди терялись в догадках и домыслах, ежедневно задаваясь вопросом: "К какому лагерю им выгоднее примкнуть?".

Рейгол тоже думал. Думал долго, взвешивая все "за" и скептически рассматривая "против". И выбрал. Выбрал самый неудачный и самый проигрышный вариант, по мнению всех своих родственников.

Выбрал — и победил.

Лорд Винфрид не имел тогда и четверти такой популярности и обладал, в лучшей случаи, шестой частью своего нынешнего влияния. Он был самым младшим из возможных претендентов на трон (а следовательно -самым уязвимым). И самое странное — он был одним из самых нелюбимых сыновей Императора.

Все обстоятельства, казалось на тот момент, были против становления Винфрида. Но что-то усиленно шептало вполголоса Армисту во сне и преследовало его во снах, что за этим тихим и незаметным ребёнком, стоит Сила.

Сила, которой не обладает никто из его соперников.

И Рейлог решил доверится своей интуиции.

По началу всё шло именно так, как и предполагал (хоть в тайне и надеялся на обратное) лорд. Самые явные претенденты — Четвёртый принц Бенджамин и Пятнадцатый принц Ларгалил собирали всё больше и больше сторонников, подминая на свою стороны даже своих собственных, особо слабохарактерных (либо отчаявшихся), братьев и сестёр.

И именно в тот момент, когда Рейгол и сам уже начал сомневаться в правильности своего выбора, произошло... нечто. Это нельзя было назвать чудом.

Чудо — это нечто невероятное, возвышенное, необыкновенное, хорошее.

То, чему он стал свидетелем, если и было чудом, то весьма пугающим.

Утром четвёртого апреля, чуть более чем полгода назад, в своих спальнях обнаружили самых вероятных наследников на престол. Именно, что "нашли".

Они были живи, если то состояние, в котором они пребывают по сей день, вообще можно охарактеризовать как жизнь. Даже термин "существование" не совсем уместен в данном контексте.

Безумцы. Сумасшедшие.

Единственное, что удалось Рейголу, был нелепый слух, мгновенно получивший широкую огласку и целый месяц обсуждаемый на светских приёмах. Фраза, которую якобы братья повторялм абсолютно синхронно. И повторяеют по сей день:

— Глаза... Дьяволские Глаза. Они смотрят... Они смотрят на меня! Не смотрите... Не смейте...

И вот тогда-то и настал звёздный час для нелюбимого сына Императора. Как по волшебству все те, кто некогда поддерживал Бенджамина либо Ларгалила перешли на сторону Винфрида. Деньги, предприятия, а так же ценнейшие бумаги, найденные в личных покоях каждого — всё это стало достоянием Двадцать Четвёртого принца.

И распорядился он ими, стоит признать — более чем умно.

Неспешна и весьма обстоятельно, шла перепись всего имущества, что получил ныне Первый Наследник после "неожиданных" обстоятельств. И когда она закончилась, так же спокойно большая часть императорских чиновников переписывали пять шестых от всей полученной суммы и имущества с принца Винфрида на... Его младшего брата, Чарльза.

Чарльз ди Британия всегда благоволил и подчинялся своему старшему брату... Навряд ли в близлежащем будущем что-то изменится. Что, опять-таки, выгодно Рейголу, как непосредственному подчиненному Винфрида.

Оставшаяся же часть "материальных благ", пусть и была несколько скромна по императорским меркам, шла в разнообразные фонды помощи, которых в последнее время стало становится всё больше и больше (опять-таки, не без участия первого наследника).

Рейган не мог не восхититься дальновидностью и проницательностью своего покровителя. Шаг, предпринятый им, показал его не только в весьма выгодном свете, как человека, не имеющего потребности в "излишках материального достатка", но и "де факто" не принёс ему никаких убытков. И хотя большинство просвещенных аристократов понимали причину и следствие многих манипуляций, предпринять ничего не могли.

Да и зачем? Что от этого бы изменилось? Разве что будущий Император (а в последнее время в подобный исход верили даже самые ярые враги лорда Винфрида) составит о подобных выскочках неутешительные для них выводы.

Что, как говорится, чревато.

И потому нетрудно понять его мысли и чувства, когда Армист узнал о неожиданной, а самое главное — тяжелой болезни принца Винфрида.

И какого было облегчение лорда, когда сама Императрица объявила о Бале, в честь выздоровления их главной гордости. "Главной гордостью Британского Двора", для Адриана ми Британия с недавних пор был её, некогда, один из самых нелюбимых сыновей. Правду ли говорят о взаимной неприязни матери и сына, или как всегда привирают, Рейгол так и не узнал, не смотря на все свои многочисленные и проверенные источники. Холод в их отношениях безусловно присутствовал, но никаких признаков открытой неприязни или, не дай Бог, вражды они никогда не демонстрировали ни на публики, ни даже в тесном кругу. Единственным серьёзным доказательством их, якобы , воистину сложных отношений, был неопровержимый факт. Его Высочество Винфрид всегда называл свою мать по имени. Но и то — какое это доказательство? Для таких серьёзных заявлений, нужно нечто воистину неопровержимое, справедливо считал британский лорд.

— Ах... Как я счастлива и горда встречай с Вами, мой дорогой лорд Армист! — буквально над ухом пропел кто-то приторно-сладким голосом.

Вздрогнув, но мгновенно взяв себя в руки, Рейгол медленно повернулся и нацепил на лицо дежурную, доброжелательную улыбку.

— Я так же рад видеть вас здесь, дорогая леди Маргарет. — он галантно поклонился и с тщательно скрываемым омерзением, поцеловал подставленную ладонь. — Однако я не вижу рядом с Вами, Вашего достопочтимого супруга.

"Рыжеволосая, статная красавица с чарующими зелёными омутами." — так бы её описал какой-то влюбчивый поэт-воздыхатель.

"Сварливая, надоедливая и до ужаса глупая леди." — такого мнения, в свою очередь, был о ней милорд Армист.

— О! Не стоит беспокоится, дорогой Рейгол. — мгновенно перешла его нежданная собеседница на доверительно-расслабленный тон. — Он скоро присоединится к нам.

Армис спокойно кивнул на эту, с первого взгляда, невинную фразу, но внутри... Мысленно лорд уже трижды нелицеприятно высказался о свалившейся на него напасти.

Маргарет и Арнольд Мэрр'грайзы были одними из самых явных и горячих сторонников ныне оставившего королевские дела "по состоянию душевного здоровья", лорда Бенджамина. И столь же яростные противники господина Винфрида.

Мерзкие особы, по мнению самого лорда. Лизоблюды невероятного, даже для аристократии, уровня, если такое выражение будет уместным. А так же люди, для которых слова "честь", "долг" и "совесть" не более, чем пустой звук.

Безусловно, для таких личностей даже минутное опоздание принца Винфрида, уже было неплохим поводом позубоскалить и начинать поливать его грязью.

И всё же... Рейгол в пол-уха слушал щебетание настырной Маргарет, стараясь незаметно посматривать время от времени на часы.

Четыре минут. Катастрофа ещё не случилась, но уже близка.

Великий Император ненавидел опозданий. Особенно, если время устанавливал он. В этом вопросе у Его Величества был неизменный нюх. Или, правильнее будет сказать — внутренние часы.

А учитывая, что и принц Винфрид прекрасно осведомлен о...привередливости отца, то, что он задерживается...

Может быть, ему стало плохо? Или его задержали?

— -...Его Высочество — Винфрид ди Британия! А так же его брат — Его Высочество, Чарльз ди Британия!

Рейгол удовлетворенно улыбнулся, с ликованием отмечая, как сереют лица Маргарет и подошедшего в эту секунду Арнольда.

Он ещё и не подозревал, что за сегодняшний вечер у него есть все шансы обзавестись элегантной серой шевелюрой.

Ведь Бал только начинался.