Странник (Книга вторая) Огненные дороги Геона.

Устройство печатей оказалось очень остроумным. В какой-то смоле размешали порошок серого камня 'Силы' и печать вдавили в пергамент, а потом нанесли метку аурой Валлина. На поверхности печати красовался тот же герб что и на водяном знаке. Печать на подписи мага оказалась двухслойной. Первый слой наносился во время изготовления пергамента, и он имел магическую метку одинаковую на всех документах, а второй слой был из смолы с порошком серого камня и заряжался аурой мага. Метки пергамента и мага имели какую-то взаимосвязь, но какую я понять не смог. Мне удалось подменить магическую метку, на печати возле имени владельца грамоты, меткой своей ауры, и я превратился в Валлина Бартолина.

Глава 8. Дорога в Гедеон.

Радовался своим успехам в подделке документов я не долго. Здравый смысл подсказывал, что наличие легальных бумаг ни как не гарантировало мне спокойной жизни. Слишком мало я знал о порядках в империи. У Валлина где-то были знакомые и друзья, он долго служил в пограничной страже. Любой такой старый знакомый расколет меня в два счета. Есть еще невеста, с которой у него любовь. Женщины народ непредсказуемый и она могла заявиться в Шателье в любой момент. Сейчас передо мной стоит только одна задача вписаться в жизнь Геона, понять ее, стать своим среди местных, а уже потом легализоваться под действительно надежным именем. Главной проблемой было, под каким соусом вернуться в Шателье. Караван Валлина погиб и мне предстояло давать властям отчет, по этому поводу. Прокрутив ситуацию и так и сяк, я решил сделать 'морду ящиком' и говорить, что я ездил за деньгами в Арис, а в не в Кайтон, главное проскочить мимо пограничной стражи.

Мы с 'Первым' задержались на стоянке еще на один день. Мне было необходимо подогнать одежду покойного под себя и подготовить лошадей к длинному переходу. Как не душила меня жаба, но четырех лошадей я решил оставить. Восемь лошадей на двоих это явный перебор, нам бы с четырьмя справиться. В выборе транспорта я полностью доверился шаку. Наконец приготовления были закончены и мы отправились в путь.

Верхом можно было передвигаться только по дороге или проселку. Это было намного быстрее и легче чем пешком, но и одновременно на много опаснее. Я находился в постоянном напряжении, сканируя дорогу впереди, и при малейшей опасности мы сворачивали в лес. На наше счастье движение по проселку практически отсутствовало и нам за два дня не встретилось ни одного каравана. Несколько раз я замечал на дороге небольшие отряды афров, но это, скорее всего, были охотники, которые через некоторое время сворачивали в лес. Местность как будто вымерла. На второй день пути нам попалась разрушенная афрская деревня из двух десятков хижин, но разрушена она была уже давно и вся заросла травой. На следующий день нам попались еще три такие же деревни. В самой большой из них я решил остановиться на обед заодно и осмотреть развалины. Пока 'Первый' готовил еду, я с Тузиком осматривал деревню. Причина, по которой деревню покинули жители, стала ясна сразу. Практически в каждой полуразрушенной хижине мне попадались человеческие кости.

Самое большое число костей и черепов я нашел на деревенской площади за покосившимся частоколом, практически вся земля оказалась засыпана ими. В центре красовалась пирамида из черепов, как на картине Верещагина 'Апофеоз войны'. Тузик, увидев это зрелище, поджав хвост, убежал к 'Первому'. У меня мороз пробегал волнами по коже, и спина покрылось холодным потом. Я сам уже давно не падал в обморок при виде крови, мои руки этой красной жидкости пролили не одно ведро, но зрелище такой бессмысленной и показной жестокости, вгоняло в дрожь. Вокруг этой чудовищной пирамиды на земле виднелись следы костров, в которых кучами лежали полусгоревшие раздробленные кости. Мало того что жертвам отрубили головы их еще и съели. В деревне порезвилось племя людоедов. Перед глазами как живая встала картина трагедии. Наверное, деревню окружили на рассвете, потому что в домах было много костей убитых, затем выживших загнали за частокол, отрубили головы и съели. Я рассказал о своей находке 'Первому', но он даже не удивился и не пошел смотреть на пирамиду из черепов.

— Это караи, — сказал он.

Из рассказа шака я понял, что караи афрское кочевое племя, которое живет в глубине джунглей и время от времени делает набеги на другие афрские племена. Караи исповедуют какой-то изуверский религиозный культ, который требует есть человеческое мясо и пить людскую кровь.

— А почему другие племена не соберутся и не вырежут этих караев под корень? — спросил я.

— Караи живут маленькими племенами в глубине непроходимых джунглей и собираются вместе только для вот таких набегов, — ответил 'Первый'

Веселый народец бегает по джунглям вокруг нас. После таких рассказов обедать как-то сразу расхотелось, и я с трудом осилил свою порцию. Распрощавшись с местом чудовищной трагедии, мы снова отправились в путь. Скорость нашего передвижения значительно повысилась, и ночевали мы уже возле дороги на Гедеон, хотя я рассчитывал добраться до нее только на следующий день.

Утром мы выехали на дорогу намного позже обычного, загнанные нами от страха лошади, требовали длительного отдыха. Движение на дороге оказалось довольно интенсивным, и мы быстро догнали караван движущейся в направлении Гедеона. Навстречу часто попадались отдельные телеги и небольшие группы пешеходов. Вдоль обочин стали встречаться стоянки для караванов и афрские деревни, как на дороге в Кайтон из Тадмура. Караван, который шел впереди нас свернул на одну из стоянок и я решил пристроиться к нему. На въезде на стоянку нас встретили три афрских воина и содрали с меня серебреный империал за услуги. Мы на законных основаниях въехали за частокол, и шак увел лошадей на водопой. Тузик, размахивая хвостом как дворняга, увязался за ним. Я с беспечным видом начал бродить среди телег каравана буквально растопырив уши во все стороны. Караван оказался смешанным и не принадлежал одному хозяину, а был временным объединением мелких купцов, которые совместно наняли охрану до Гедеона. У костров слышалась афрская, арбская и меранская речь, но между собой караванщики общались на меранском языке.

— Ты чего это здесь вынюхиваешь? — обратился ко мне один из купцов. — Я тебя еще по дороге заметил. Зачем ты тащишься позади, не догоняешь и не отстаешь. Хочешь на халяву до Гедеона добраться и за охрану не платить?

— Фу, — выдохнул я и убрал руку от меча.

Оказывается, меня подозревают в иждивенчестве и нежелании платить деньги за охрану, а не в чем-то более серьезном.

— Чего расфыркался? Хочешь ехать с караваном, плати десять империалов Кривому Луцу за охрану и не отсвечивай позади. Так ты допросишься только плетей, Луц тебе десяток быстро отвесит,

— Да я готов заплатить, сколько положено, просто догнал караван поздно, — проговорил я с испуганным видом. — Где начальник охраны сейчас не подскажите?

— Он возле сторожевой вышки со своими людьми обедает.

Я направился к вышке, под которой сидела большая группа воинов во главе с одноглазым арбом.

— Ну, наконец-то явился! А я хотел за тобой своих ребят посылать, чтобы они тебе всыпали десяток горячих. Зачем пришел?

— Пришел за охрану заплатить, только не знаю сколько?

— С тебя парень за наглость двенадцать империалов.

— Это с какой стати? — начал возмущаться я, делая вид, что у меня мало денег. — До Гедеона всего ничего осталось, больше пяти не заплачу!

Мы несколько минут припирались с одноглазым и сошлись на восьми империалах.

— Значит так парень, — начал давать инструкции начальник охраны. — Поедешь за телегой Али Парфянина, вон она возле ворот стоит. По каравану не шастать, если чего нужно спроси у меня. Понял?

— Понял.

— Тогда иди и поешь, скоро отправляемся. Кстати ты из лука хорошо стреляешь? Я видел, ты с ним не расстаешься.

— Да вроде не плохо.

— Тогда с левой стороны дороги держись и команды слушай. Лучников у меня только трое ты четвертым будешь. Еще морду чем-нибудь закрой, а то лошади шарахаются, — рассмеялся Луц и сел на свое место.

— Лучше с горелой мордой жить, чем с одним глазом, — буркнул я про себя и пошел искать шака.

'Первый' нашелся возле коновязи рядом с нашими лошадьми, возле него меня ждал котелок с едой и ложка. Тузик кругами бегал вокруг лошадей и делал вид, что сторожит их, хотя рядом находились мы с 'Первым'. Малхус оказался очень хитрой бестией, как только мы выехали на дорогу и поехали за караваном, хвост у него мгновенно загнулся крючком, шерсть стала какой-то пегой. Внешний вид от этого у щенка изменился разительно, он стал похож на крупную лохматую дворнягу, а не на магического волка эльфов. Даже аура у Тузика изменилась. Самый настоящий хамелеон не смог бы так быстро приспособиться к новым условиям. Какие еще способности скрыты в этом удивительном звере, знали только боги.

Шак как всегда успел приготовить еду, напоить и накормить лошадей, пока я бродил по стоянке. Обед закончился, и караван начал вытягиваться на дорогу. Мы заняли свое место в караване, и мне удалось, наконец, расслабиться за последние три с половиной месяца. Я практически до вечера продремал сидя в седле, отходя от многомесячного стресса. Вокруг меня снова были люди, а не дикие звери и никто не пытался меня убить. Вечером караван въехал на стоянку возле большой афрской деревни, и мы после ужина легли спать.

* * *

Утро началось обычной караванной суетой, я уже собрался сесть на лошадь, когда Луц собрал всех купцов на совет.

— Голуби мои слушайте меня внимательно и не говорите, потом что не слышали! — начал свою речь 'одноглазый'. — Сейчас дорога пойдет по меранским топям, место самое опасное на нашем пути. Может случиться все что угодно. Команды слушать беспрекословно! Кто замешкается, брошу не раздумывая. Всем проверить лошадей и телеги, чтобы колеса не потерять и больных лошадей в конец каравана отправить. По звуку рога отправляемся.

— Теперь ты парень, — заговорил со мной начальник охраны. — Если будешь спать как вчера, перетяну кнутом по горбу. Собаку свою привяжи, нечего ей вдоль каравана шастать. Если что-то заметишь или почувствуешь, то сразу докладывай. Лучше перебдеть, чтобы потом не забздеть! Понял?

Я кивнул головой и пошел к своей лошади. 'Первый' привязал Тузика на веревку и тот понуро поплелся следом. На душе у меня было муторно. Пятая точка сигнализировала о предстоявших неприятностях. Если караван ждет засада, то нас сначала начнут расстреливать из луков, а я был без кольчуги. Лук не автомат в окоп не спрячешься, стрелять приходится стоя и на виду у противника. Одно попадание и конец Валлину Бартолину во второй раз.

— Приеду в Шателье первое что сделаю, откую себе кольчугу по образцу панциря с магической защитой, — решил я.

Через два часа караван выехал на дорогу между болот, покрытых чахлым кустарником. В воздухе висел затхлый запах гниения, и люди в караване притихли. Над покрытой ряской топью раздавался только цокот копыт и скрип тележных колес. Напряжение нарастало с каждым часом, но вокруг все было спокойно, и никаких человеческих аур я не замечал. Засада поджидала нас только под вечер, когда до стоянки за болотом оставалось еще три часа хода. Болото уже не было сплошным и в трясине появились острова заросшие деревьями. Люди в караване сильно вымотались за день непрерывного напряжения и начали терять бдительность. Тузик первым заметил разведчика, сидящего на вершине большого дерева возле дороги. Он стал рваться на привязи и тихонько гавкать. Его поведение насторожило меня, и я вычислил ауру человека в кроне дерева. Каким способом разведчик должен дать сигнал своей банде о нашем приближении, я сразу не понял, но потом заметил еще две ауры, скрывавшиеся в кронах деревьев в пределах прямой видимости. Я догнал Луца, стараясь не привлекать внимания разведчика, и доложил ему о нем.

— А ты парень не свистишь со страху? Как ты мог его заметить с такого расстояния? — недоверчиво сказал Луц.

— Собака чужого почуяла, беспокоится. Если хочешь, я ссажу его с дерева, когда подъедем поближе.

— Давай парень действуй.

До дерева, на котором сидел лазутчик, оставалось не больше двухсот метров самая убойная, для меня дистанция. Я осторожно вынул стрелу из колчана и выстрелил навскидку. Стрела со свистом скрылась в кроне дерева и ничего не произошло. Луц подождал несколько секунд и громко рассмеялся.

— Ну, ты парень и снайпер. За полверсты лазутчика на дереве увидел. С двухсот шагов в глаз ему попал. Наверное, он и убежал помирать? Чеши парень на свое место и не морочь людям голову! Понял?

Я остановил лошадь и стал поджидать шака. По каравану разнесся ехидный смех, когда мимо меня проезжали телеги.

— Что произошло? Почему не упал с дерева убитый лазутчик? Его аура погасла и больше не светилась в кроне дерева. Может он в ветвях застрял? — мучил меня вопрос без ответа.

Тем временем караван подъехал к дереву и из его ветвей с треском на дорогу выпал труп, со стрелой в правом глазу. Телеги остановились как вкопанные, и Луц жестом подозвал меня к себе.

— Беру свои слова обратно, — начал 'одноглазый'. — Стреляешь ты как гвельф. Больше никого вокруг не видишь?

— Дальше по дороге еще двое на деревьях сидят, нас дожидаются.

— Сшибить сможешь?

— Попробую.

Лазутчик, сидевший на втором дереве, видел, как упал с дерева его напарник и постарался спрятаться за ствол. Но это ему не помогло, моя стрела попала ему в пах, и он с воплем рухнул вниз. Удар о землю прекратил его страдания. Караван стал приближаться к третьему лазутчику. Разбойник не стал дожидаться судьбы своих товарищей и начал быстро спускаться с дерева.

— Луц ловите третьего, он сейчас с дерева спрыгнет, — заорал я и приготовил стрелу.

Трое охранников галопом поскакали к дереву и за ноги стащили готового спрыгнуть вниз лазутчика. Разбойник змеей выскользнул из рук воинов и бросился зигзагом наутек. Тузик мгновенно сорвался с привязи и молнией бросился за беглецом. Лазутчик как акробат прыгал с кочки на кочку и наверняка ушел, если бы не Тузик. Малхус в три прыжка догнал бегущего и сбил его с ног. Разбойник плюхнулся в воду но, мгновенно выхватив кинжал, бросился на щенка. Это он сделал, конечно, зря потому что зубы Тузика сомкнулись у него на руке и раздался характерный хруст. Разбойник завыл как оглашенный и выронил кинжал. Малхус отпустил руку разбойника и вцепившись ему в причинное место и вытащил на дорогу. Здесь пленного перехватили воины охраны, и повели к 'одноглазому'.

Луц остановил караван и начал допрос пленного. Штирлиц из парня не получился и он сразу выложил все что знал. Впереди нас ждала засада из двадцати разбойников спрятавшихся на двух островах по обе стороны дороги. Бандиты намеревались перестрелять лошадей в телегах и дождаться когда мы бросим товар и убежим вперед по дороге. После этого они собирались забрать из телег все ценное и уйти в болото.

— А хрен Вы угадали ребята! — сказал Луц и приказал своим бойцам спешиться. — Значит так, берете щиты, и прикрываете нашего снайпера от стрел. Потом медленно подходите на дистанцию выстрела к засаде. Парень ты должен перестрелять как можно больше гадов. Стрел у тебя хватит?