Переживания из ничего...

"Переживания из ничего..."

Небольшая омаке-история, продолжающая серию Вик-Син и девочки...

Идея и волшебные пендели: Сергей Олегович

Исполнение и матюки в его процессе: Helikk

Консультации и бета: yala76

Предварительная вычитка: совместная.

Вселенная и персонажи принадлежат их правообладателям.

Авторы не ставят себе целью получение материальной выгоды.

"Диагноз..."

— Габри... заходи, детка, присаживайся...

Женщина, на вид лет тридцати, с растрепанными, коротко-остриженными светлыми волосами, погасила сигарету в переполненной пепельнице и широким приглашающим жестом, указала на гостевое кресло возле своего стола.

— Вы хотели со мной о чем-то поговорить, доктор Акаги?

Стройная, больше похожая фигурой на мальчика, девушка на вид лет шестнадцати, самое большее — восемнадцати, с некоторой неуверенностью прошла и присела на предложенное хозяйкой кабинета место. Чуть приталенный пятнистый армейский комбинезон без знаков различия только сильнее подчеркивал эту похожесть, и если бы не длинные золотистые волосы, собранные по бокам в пару хвостиков, юного инструктора легко можно было бы спутать с парнем.

— Да, детка... — Рицко непроизвольно достала из, лежавшей на столе, пачки новую сигарету, но прикуривать не стала, — Я хотела поговорить... Э-э-э... Видишь ли...

На лице девушки промелькнуло легкое беспокойство, для начальника научного отдела подобная нерешительность была нехарактерной.

— Понимаешь... сегодня, я ознакомилась с результатами... проведенных недавно медицинских тестов. Некоторые из них, скажем так — несколько настораживающие...

— У меня какие-то проблемы со здоровьем?.. — Ферраро была не из тех людей, которые предпочитали блаженное незнание пусть даже самой страшной правде.

— Да... деточка...

— И что же случилось?..

— Ты еще такая молодая, и мне тяжело это говорить, но... — Акаги умолкла, все-таки раскурив сигарету. — Но... если так дальше пойдет дело, ты рискуешь перестать быть девочкой...

— Доктор, только не говорите, что я превращусь в мальчика... — девушка не смогла сжать сарказма.

— Нет, Габри... не превратишься, но и женщиной больше не будешь... в биологическом смысле этого слова, — после легкой запинки добавила Акаги. — Твой измененный обмен веществ в завершении периода полового созревания дал серьезный гормональный сдвиг... и если мы ничего не предпримем ты... в общем... Это действительно серьезно, детка, поверь мне...

— И что же можно сделать? — Габриэлла говорила ровно, стараясь не показать того, насколько сильно она на самом деле испугалась. Ведь ей как никому другому были известны некоторые особенности ее модифицированного организма.

Прежние опекуны, учителя и воспитатели не считали нужным скрывать это от нее.

Доктор еще что-то говорила, но она слышала ее отстраненно, словно бы издалека, в сознании вращалась одна единственная мысль: "За что?.. Почему это происходит со мной?.."

— Ну... Габриэлла, давай поговорим с тобой на чистоту, как женщина с женщиной. Мы ведь можем так сделать?.. — Рицко тем временем заметно оживилась то, что девушка не ударилась в истерику, придало Акаги дополнительной решительности в нелегком разговоре.

— В обычной ситуации, я бы могла давать тебе, скажем так... определенные медикаменты и за полгода или может быть за год — проблема была бы решена сама собой. — Рицко говорила с мягкими, почти уговаривающими интонациями, — Но в твоем случае... понимаешь, эти препараты рассчитаны на обычную женщину...

— Модификация... — едва слышно прошептала девушка, когда уже не могла выносить наступившую в кабинете давящую тишину.

— Да... — коротко кивнула Акаги, — Мы не сможем точно предсказать как эти гормоны скажутся на твоем организме в целом... Может получиться даже так, что вместо того чтобы сохранить репродуктивную функцию они просто убьют тебя...

— И какой же может быть выход, доктор?.. — на секунду Габриэлла задумалась и вдруг ее лицо, словно осветилось, буквально безумной надеждой. — Ведь вы наверняка не стали бы мне ничего говорить, если бы у вас не было готового решения...

— Ты еще такая молодая... — в грустной задумчивости протянула Акаги и с некоторым удивлением уставилась на прогоревшую почти до половины сигарету в руке. — Решение простое, детка... простое и одновременно с этим сложное — это должны быть твои собственные гормоны... — словно оглашая приговор, выдохнула Рицко и с заметным раздражением ткнула окурком в пепельницу.

— Мои собственные?.. — озадаченно протянула девушка, еще не вполне понимая, к чему же клонит доктор. Все ее познания в физиологии человека и медицине огранивались оказанием первой помощи и тем набором знаний, который необходим для наиболее быстрого и качественного прерывания человеческой жизни.

— Да... те самые, которые самостоятельно вырабатываются организмом любой женщины во время беременности...

— Вы хотите сказать, доктор, что мне нужно... — она умолкла, не закончив фразу.

— Боюсь, что да, Габриэлла, это единственный оптимальный выход в вашем положении.

— Положении... — Ферраро нервно хохотнула, — Выход из положения — оказаться в "положении"...

— Ну, милочка, мы же с вами говорим вполне серьезно...

— Простите, доктор, это нервное... не обращайте внимания.

— Я рада, что ты понимаешь серьезность ситуации, — промелькнувшее секунду назад в интонациях Рицко, раздражение снова сменилось заботливым участием, — Думаю, наш отдел мог бы оказать посильную помощь в решении возникшей проблемы...

— Доктор, вы хотели бы выступить в роли, — девушка на секунду задумалась, — Как это называется у вас, японцев — "накодо"*?..

— Почему это накодо?.. — Акаги слегка насупилась.

— Ну... — озадаченно протянула Ферраро, — Вы же хотите предложить мне помощь в поисках мужа...

— Почему именно мужа?.. — женщины явно недопонимали друг друга. — Мы могли бы искусственно... ну ты понимаешь, что я имею ввиду?

После этой фразы доктора, газа Габриэллы нехорошо прищурились, скулы затвердели, делая выражение лица жестким, и она буквально выпалила холодным чеканным голосом:

— Вы хотите предложить мне искусственное оплодотворение?..

— Ну... да... — Рицко слегка отстранилась, озадаченная такой реакцией, — А что в этом такого? Это был бы оптимальный вариант. У нас имеется неплохой банк...

— Я вынуждена отказаться, — резко и весьма невежливо Ферраро прервала увещевания начальника научного отдела. — Сколько у меня есть времени?..

— Месяц... может быть два, потом изменения могут стать необратимыми...

— Благодарю вас... — Габриэлла поднялась и по-военному вытянулась, — Госпожа подполковник, я могу попросить вас оставить предмет нашей беседы в секрете?

— М-м-мда-а-а... да, унтер-офицер... — военное обращение далось Рицко с трудом, — А почему вы не хотите?.. — она умолкла, не окончив фразу.

— Я воспитывалась в Италии... я католичка, доктор... — уже немного мягче пояснила девушка и, позволив себе грустную полуулыбку, добавила, — Поверьте, даже у такого монстра как я, могут быть свои убеждения. Поэтому попытаюсь решить проблему естественным путем.

"Метания и выбор..."

Вот уже почти час Ферраро ворочалась в постели, безуспешно пытаясь заснуть. Страшные мысли роились ее в перевозбужденном сознании:

"Езус... Мария... у меня никогда не будет детей?.. Я недостойна обычной семьи?.. Это потому что я модифицированный монстр?.."

Новость, которой ее огорошила Акаги, выбила девушку из колеи привычного ритма жизни. За что бы она ни бралась сегодня, все... решительно все не желало получаться должным образом.

На тренировках она была настолько невнимательной, что несколько раз совершала ошибки, которые в реальном бою вполне могли бы стоить ей жизни. Неоднократно отвечала невпопад на задаваемые окружающими вопросы или вообще не реагировала ни на кого, пребывая глубоко в своих раздумьях. И что самое неприятное даже ухитрилась споткнуться в столовой, буквально на ровном месте, едва не опрокинув поднос с обедом на голову одного из воспитанников.

Как он сказал тогда, буквально подхватив ее под руку: "Ты не в своей тарелке сегодня, Ферраро?.."

Да... девушка действительно была "не в своей тарелке".

А чего вы еще от нее хотели в сложившейся ситуации?..

Габриэлла зарылась пылающим лицом в подушку, но воспоминания дня будоражили ее болью и жгучим стыдом, не давая успокоиться.

Ей было стыдно. Стыдно за себя и перед собой. Жгучая обида буквально разъедали душу.

Она так гордилась тем, что изменения ее организма отличались от тех, которые пришлось пережить другим девочкам из ее интерната. Тем, кому вообще удалили все "ненужные для выполнения боевой задачи" органы и системы. Гордилась, считая, что это и есть частичка "настоящей жизни", которую ей, по чьей-то мимолетной прихоти все-таки оставили в детстве, которого у нее и не было вовсе.

Мучилась в период месячных, терпела зависть подруг, но в душе все равно гордилась, считая себя хоть в чем-то полноценным человеком, а не "монстром"... не простой "машиной смерти".

И вот теперь, когда казалось, что жизнь наладилась. Когда не нужно выходить на "ликвидации". Когда она получила буквально фантастическую, в сравнении со всей ее прошлой жизнью свободу. Когда наконец-то почувствовала себя действительно человеком...

И вот теперь проклятая модификация догнала ее.

Боль... стыд... обида... жгли сознание, не давая действовать адекватно.

Габриэлла чувствовала, что вела себя после разговора с доктором Рицко, мягко говоря — странно...

Практически на каждого встречного мужчину, даже на старого прапорщика, явно дослуживавшего свой пенсионный возраст в арсенале тира, девушка смотрела не по-деловому, как обычно, а как на возможного отца ее будущего ребенка.

Совершенно незаметно, усталость, накопившиеся волнения взяли свое, и Ферраро наконец задремала.

Но даже это не принесло облегчения бедной девушке. Находясь в полудреме ее тренированный, нацеленный на безусловную победу, разум продолжал искать решение, которое за прошедший день не смогла найти его хозяйка.

Смутное детское воспоминание вынырнуло откуда-то из глубин памяти и, причудливо переплетясь с впечатлениями настоящего, захватило все ее существо.

Горят костры... Слышится нехитрая музыка... Веселый смех и крики...

Перед ней... Танец...

Девушка в красивом, расшитом какими-то узорами или орнаментом платье стоит в центре круга. Ее глаза плотно завязаны косынкой. На длинных, ниже пояса, золотистых волосах, играющих бликами пламени горящего где-то сбоку костра, сверкает корона.

Вокруг этой, замершей фигуры, в танце кружатся молодые девушки или женщины.

Она стоит неподвижно и гордо, откинув плечи назад, словно королева, в центре их круга.

Вот она медленно поднимает руки к голове и снимает с себя корону, а затем замирает, держа ее, чуть приподняв на вытянутых руках, перед собой.

Танцующий круг становиться плотнее, девушки приближаются к ней, продолжая кружиться в своем завораживающем колдовском танце. В какой-то момент фигура опускает руки вниз, и... корона оказывается на голове одной из танцующих.

Радостные и раздосадованные вскрики... смех...

Фигура поднимает руки к лицу, собираясь снять повязку...

Тут Габриэлла с замиранием сердца понимает, что это ОНА стоит там, в центре круга.

Осознание этого настолько ярко, что от удивления девушка вскрикнула...

И проснулась...

"Меня сделали ущербной?.. Разве я недостойна любви?.."

Поняв, что так больше изводить себя нельзя Ферраро встала и, попив на кухне воды, решила подойти к решению вопроса аналитически, как к планированию обычной боевой операции.

Перво-наперво, определиться с конечной целью, а именно — "беременность".

Девушка ненадолго задумалась.

Достигнуть этой цели, даже выбранным ей естественным путем, можно ведь было по-разному:

Во-первых, и с ее точки зрения это был идеальный вариант — замужество. И тут вставал вопрос выбора возможного супруга.

Второй вариант — менее предпочтительный, но более простой — элементарно переспать с кем-нибудь. И тут тоже вставал вопрос выбора, только в несколько ином свете.

Габриэлла быстро достала из стола календарь и несколько минут внимательно изучала его, прикидывая оставшееся ей время.

Придя к выводу, что из озвученного Акаги месяца, у нее имеется свободной, по крайней мере, одна неделя, девушка удовлетворенно кивнула и приступила к решению второй части проблемы.

На свет появился лист бумаги, безжалостно выдранный из какого-то блокнота с грустным плюшевым мишкой на обложке и погрызенный "кохиноровский" карандаш.

И дело пошло...

Кандидата в отцы ребёнка измучившаяся Габриэлла начала подбирать по-фински основательно.

Быстро был составлен список знакомых лиц мужского пола с краткими характеристиками. Не всегда, правда, лестными...

А дальше девушка сидела на кухне и внимательно его изучала, постепенно вычёркивая неподходящие с её точки зрения кандидатуры...

Первым был вычеркнут Икари-старший с резолюцией: "Мечтать не вредно, но слишком СТАРЫЙ..."

Следом за ним почти сразу туда же отправился, Кадзи Рёдзи, напротив фамилии которого было жирно написано: "Бабник, разгильдяй и трепло!!! ХУДШИЙ!!!" и три раза подчёркнуто...

Время шло, сон окончательно улетучился и не зачёркнутые фамилии всё убавлялись и убавлялись, пока не осталась две...

Сержант О"Брайан, напротив которого красовалась приписка: "Пьянь ирландская, приставала, зануда... ДОСТАЛ!"

Девушка ненадолго задумалась, коллега уже давно подбивал к ней клинья, и в вопросе "переспать"... с ним никаких проблем не предвиделось, скорее наоборот.

Проблема ожидалась уже потом, когда потребуется отвязаться от его назойливого внимания, ведь связывать с ним свою жизнь Габриэлла не собиралась ни в коем случае. А однажды получив желаемое — он уже никогда не отвяжется. Раньше девушке приходилось сталкиваться со считавшими себя неописуемо крутыми парнями из ИРА**.

Тут уже могла потребоваться "тяжелая артиллерия". Габриэлла бросила взгляд в прихожую, где возле входной двери стоял черный кожаный кофр, и на ее губах заиграла зловещая улыбка.

Затем девушка подняла листок и еще раз перечитала вторую, оставшуюся не зачеркнутой строчку, определенную ей, как идеальный вариант: "Лейтенант Икари Синдзи — Странный..."

Невольно вспомнилась сегодняшняя тренировка. Смазанный силуэт, танцующим пируэтом, ушедший из-под ствола ее дробовика, и запыхавшийся голос с ноткой легкого удивления из-за спины: "Бах... ты убита". Уже потом, во время перерыва — долгий, внимательный взгляд серо-голубых глаз из-под слипшейся от пота русой челки.

После завершенного к середине ночи анализа, Ферраро почувствовала себя значительно спокойнее и увереннее.

Она даже легла, чтобы поспать оставшееся время, но нормально сна у девушки так и не получилось, даже в полудреме она продолжала обдумывать складывающуюся ситуацию.