|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Прелюдия-I.
6 Апреля 1933 года. Среда.
Москва. Барашкинские пруды.
В этот вечер директор Департамента Государственной Охраны Николай Георгиевич Татищев против обыкновения задержался в своем рабочем кабинете дольше обычного. Он даже отложил намеченную ранее партию в гольф со шведским посланником. И все это по настоянию генерал-майора Брюханова, Дворцового коменданта, человека, стоявшего ближе всех к царю, отвечавшего за охрану государя и его семьи.
Генерал Брюханов прибыл в департамент без предварительного звонка, около девяти часов вечера.
— Едем-ка Николай Георгиевич, за город, — сказал он прямо с порога, входя в кабинет Шувалова и внимательно оглядываясь.
Кабинет директора Департамента Государственной Охраны был невелик. Тяжелая старомодная мебель красного дерева делала его несколько мрачным. Книжные шкафы мутно поблескивали зеленоватыми стеклами. Почти посредине кабинета помещался массивный письменный стол с целым 'поставцом', приделанном к одному продольному краю, для картонных папок, бумажных ящиков, с карнизами, со скобами, с замками, ключами, выкованными и вырезанными 'для нарочности' московскими ключных дел мастерами из Измайловской слободы. Стол выглядел чуть ли не иконостасом, он был уставлен бронзой, кожаными папками, мраморным пресс-папье, карандашницами. Фотографические портреты (несколько), настольный календарь в английской стальной 'оправе', сигарочница, бювар, парочка японских миниатюрных нэцкэ ручной работы, некоторые канцелярские принадлежности были размещены по столу в известном художественном порядке. Два резных шкафа с книгами в кожаных позолоченных переплетах сдавливали кабинет к концу, противоположному окнам, выходившим во внутренний двор. В одном из шкафов Шувалов хранил свою 'гордость' — дорогую коллекцию книг по истории архитектуры Восточной Азии, переплеты к которым Николай Георгиевич заказывал и выписывал лично, и лично же за ними ездивший в Дрезден. Несколько изданий коллекции были уникальны — их не было ни у кого, даже и в Публичной библиотеке, в которой, по слухам, хранилось все когда-либо напечатанное на Земле. Две жанровые, 'ландшафтные' картины русских 'традиционных' художников в черных матовых рамах и несколько небольших японских подлинных, семнадцатого века, акварелей на 'журавлиную тему', уходя в полусвет стен, довершали общее убранство и обстановку кабинета директора Департамента Государственной Охраны...
-Неплохо устроился.— одобрительно пробасил Брюханов.— С комфортом.
-Куда поедем, Петр Иванович?— спросил Татищев, поднимаясь из-за стола навстречу генералу.
Дворцовый комендант часто появлялся в газетах, в разделах светской хроники и в новостных обзорах, посвященных церемониальным встречам. Во всем облике и в манере поведения генерала Брюханова проглядывала основательность. Высокого роста, плотный, немножко, может быть, тяжеловесный; лицо не отличалось особой красотой, но приятное, потому что в нем виделась доброта, особенно когда он смеялся. Брюханов был медлителен. Ходили слухи, что ему почти шестьдесят, но выглядел он гораздо моложе. За свою долгую придворную карьеру он познал благорасположение и немилость тех, кто занимал высокое положение, бывал в опале, в зависимости от того, как менялись политические ветра. Однако Брюханов продолжал удерживаться на плаву, поскольку считался незаменимым в делах, грозивших неприятностями. Лучший специалист по щекотливым вопросам.
Поздоровавшись с Татищевым крепким рукопожатием, генерал долго извлекал из кармана портсигар с папиросами, медленно закурил, держа папиросу толстыми пальцами.
-Куда поедем? — переспросил Брюханов. Говорил он тоже неспешно, очень обдуманно и подробно. Если ему задавали вопрос, отвечал не сразу, не смущаясь паузой, не торопясь обдумывал ответ. — Едем за город, а? Хочется посидеть в каком-нибудь маленьком кабачке — только там я чувствую себя самим собой.
-Так куда именно за город поедем?— снова спросил Татищев.
-В Химки. Знаю там одно прелестное местечко. Да, и это, машину не бери. На моей поедем...
...Они спустились во двор. Брюханов окинул взглядом внушительную семиэтажную громаду здания Департамента, выстроенного в суровых аскетических формах раннего конструктивизма.
Департамент Государственной Охраны, разместившийся в Большом Черкасском переулке, был немал и объемлющ. Его основными задачами являлись защита интересов обороноспособности и экономического развития России, экономическая контрразведка и промышленная безопасность, наружное наблюдение и охрана иностранного дипломатического корпуса, охрана членов правительства, государственных объектов и специальных грузов, для чего Директору департамента подчинен был Корпус Жандармов.
Брюханов подождал, когда Николай Георгиевич устроится на заднем сиденье, сел за руль тяжелого 'тэлбота' и погнал машину по тихим, пустынным московским улицам — город засыпал рано.
-Хороша машина, Николай Георгиевич?— поинтересовался Брюханов, выруливая на Рождественский бульвар.
-Автомобили франко-британской компании 'Talbot' всегда отличались безупречными техническими характеристиками.— скучным голосом ответил Татищев.— Впрочем, я предпочитаю 'Делоне-бельвилль'...
-Не нравится, что планы на вечер испортил, да? — голос генерала был бесцветен и сух.
-Признаться, планы были... — осторожно ответил Татищев, взвешивая сейчас каждое свое слово.
Брюханов хмыкнул:
-У меня тоже. Мне еще предстоит одна деловая встреча, потом я еду в клуб.
-Так разговор не займет много времени?
Брюханов пожал плечами:
-Как пойдет...
Татищев бросил на генерала короткий выразительный взгляд.
-Сказочная у нас природа, — заметил Брюханов, когда машина, миновав Всехсвятское, вырвалась на пригородное Тверское шоссе, — Лучше нигде нет. Сосняки, дубовые рощи, холмы — прелесть какая, а? Знаешь, Николай Георгиевич, всякий раз, проезжая через химкинские низины к царской резиденции в Косьмодемьяновском, вспоминаю, как в свое время меня очаровали возделанные равнинные земли, столь непохожие на пологие холмы Дмитрова.
Татищев мысленно рассмеялся — он решительно не мог представить себе генерал-майора сентиментальным, способным на тонкие порывы души: грубоват, лишен манер, крестьянский сын...Вспомнилось вдруг, как однажды был приглашен к Брюханову на семейный обед и услышал, как генерал, оторвавшись от застольной беседы, напомнил своей жене:— Оленька, скажи, чтобы горошку не забыли в суп положить...
...Дворцовый комендант будто почувствовал что-то, кашлянул аккуратно, затем сказал ровным, бесцветным голосом:
-Сам знаю, не мое это, банальности говорить. Впрочем, обучение в элитном университете еще не гарантия того, что у человека имеется в достаточном количестве мозгов. В конце концов у каждого от рождения есть какое-то количество серого вещества. Однако, распространенное среди нашей доморощенной элиты убеждение, что все без исключения ее представители достаточно умны, чтобы управлять государством, мне представляется ошибочным.
'Это он ничего врезал,— подумал Татищев,— весомо врезал, от души'.
...В небольшом, по — крестьянски простоватом, но уютном кафе, недалеко от Барашкинских прудов Брюханов заказал мясной салат, вареную картошку и сало. Разумеется, под такую закусь, подали и водку-покрытую инеем 'сороковку'*.
-Сам прост и пищу люблю простую.— сказал Брюханов, разливая водку по стопочкам. — И тебе, ваше превосходительство, советую...
Татищев усмехнулся:
-Петр Иванович, ты уж не смотри, что я Дерптский университет закончил. Тоже видал-повидал...Знаешь ли, например, что селедку хорошо, обернув в газету, коптить в самоварной трубе?
-Молодец.— одобрительно сказал Брюханов и опрокинул стопку.— Прямо как в книжке 'Робинзон в русском лесу'— автора не помню, но лучшей детской книги не было написано, по-моему.
-Обменялись любезностями, пора и к делу переходить?— спросил Татищев.
-Погоди с делом. Давай-ка откушаем сначала.
Брюханов набросился на немудреную снедь. Управившись с мясным салатом, он разлил по второй стопке, с аппетитом выпил, не дожидаясь Татищева.
-Теперь пора?— с усмешкой спросил Татищев.
-Пора.— кивнул генерал Брюханов.— Николай Георгиевич, мне лишний шум ни к чему, сам понимаешь. Я хочу по возможности избежать ненужного внимания. По крайней мере сейчас.
-Я слушаю.
-Скажем так. В Лондоне, в одной из деловых контор Сити, не так давно состоялся разговор двух людей. Не спрашивай, как нам удалось узнать об этом разговоре: может случайно секретарша подслушала, может молодой и аккуратный клерк задержался в конторе и нечаянно стал свидетелем беседы, что-то там уловил через неплотно прикрытую дверь.Не важно. Важно о чем говорили.
-И о чем?
-Они обсуждали возможную сделку.
-В Сити? Немудрено.
-Можно подумать, конечно, что и так.
-Что за сделка? Что было сказано?
-Дословно сказано было так: 'Русский готов помочь, но хотел бы получить один миллион фунтов'.
-И все?
-Все. Мы не знаем ничего больше. Ни за что предполагается получить такую сумму, ни имени русского. Можно предположить, что речь идет о сделке, по условиям которой некий русский передаст британцам некие сведения. И слупит за это миллион.
-Сумма немаленькая.
-Зато информации у нас с гулькин хрен.
-Да. Негусто. Одно предложение, вырванное вдобавок из контекста разговора. Может шутка.
-У кого есть такие деньги?— спросил Брюханов.
-Ясно, что не у секретной службы Его Величества.— сказал Татищев.— В Сити такие деньги водятся. Там полно людей, готовых выложить миллион за что-то весомое и полезное.
-И это означает, что речь идет об очень серьезном деле. Если с деньгами все всерьез, то и дело существенное.
-Уверен, что речь не идет о покушении на священную особу государя.
-Почему так думаешь?
-В Сити вряд ли стали бы заниматься чем-то подобным. Это не деловой подход. Я полагаю, что речь может идти о сугубо конфиденциальной информации, либо о сведениях, представляющих практический интерес. Что-то, что могло бы сотрясти основы фондовой биржи, или получить гарантированную, несомненную и очень высокую прибыль. Обрушить рынки. Можно допустить многое, начиная от экзотики, вроде несметных золотых россыпей под Нижним Новгородом, и заканчивая гениальным штамповочным прессом, прокатным станом невероятной мощности и огромной производительности. Химическая формула. Вирус лихорадки. Компрометирующие фотографии, могущие вызвать династический кризис или отставку правительства. Планы, чертежи, списки, карты. Но не покушение.
-Слава Богу! — Брюханов трижды истово перекрестился.-Ну, а что делать теперь?
-Определить поле поиска. Сузить его. Составить списки, задействовать агентуру, раскинуть сеть.
-Поле поиска...-Брюханов задумался.
-Финансы, экономика, ну и может быть, военное дело. Это три основных темы. От них плясать надо. Если Сити, то скорей всего, дело финансовое и промышленное.
Генерал Брюханов махнул третью стопку водки, выдохнул и спросил:
-А может так статься, что сделка уже состоялась?
-Не думаю. Нужен какой-то подготовительный период. Открыть счет в банке, купить и привезти в Москву чемодан, набитый миллионом фунтов. Купить билет, получить визу, проинструктировать курьера. Да и потом. Что значит— русский готов помочь? Готов собрать какие-то ценные сведения? Готов помочь передать конверт с бумагами? Готов выехать за границу для подробного рассказа? Готов помочь и все изложить курьеру?
-Значит, финансы и экономическое?
-Не исключено.
Дворцовый комендант долго молчал, что-то неспешно обдумывая. Наконец Брюханов сказал:
-Прежде чем ты, Николай Георгиевич, ознакомишься с материалами, которые я тебе передам, хочу сказать следующее: группой наших финансистов и крупных промышленников из Русской Северо-Западной финансово-промышленной группы, во главе с Алексеем Дмитриевичем Покотиловым задумано очень интересное дело. Весьма перспективный проект, который может обеспечить, ни много ни мало, переворот в области монополии на мировую торговлю, каковую по-прежнему пока удерживает Великобритания. И к каковой безусловно стремится Вашингтон. Пока проект в стадии подготовки и проработки, но господин Покотилов уже предпринимает некоторые шаги в области усиления позиций своих предприятий на мировых биржах. На перспективу. В первую очередь на московской и лондонской биржах. Есть некий государственный фонд, который имеет определенный доступ к конфиденциальной биржевой информации.
-А каким боком к этому фонду дворцовый комендант?
-Язвите, Николай Георгиевич?
-Немного. Фонд имеет отношение к министерству двора и уделов?
-Да.
-Напрямую?
-Не совсем. Опосредованно. Через некоторые биржевые структуры.
-Фонд заинтересован в реализации неких проектов некой группы финансистов и промышленников?
-Да. Фонд имеет доступ и может точнее отслеживать движение акций...
-Ну и?
-Были замечены странные движения на биржах. В отношении акций некоторых покотиловских предприятий.
-Соблаговолите объяснить суть, ваше превосходительство.— усмехнулся Татищев.
-Движения, о которых я говорю, отличаются от простых колебаний. Они кажутся согласованными. И отмечается тенденция, что в дальнейшем согласованность действий будет нарастать. У меня нет сведений ни об именах, ни о количествах. О смене владельцев в крупных пакетах акций покотиловских предприятий речи пока не идет. Пока.
-Есть устойчивая тенденция к поглощению?
-Да. Этого опасаются.
-Абсурд.
-Ну, не так уж это абсурдно. Ахиллесова пята Покотилова — это распыление акционерного капитала.
-Курс растет. Позиции меняются.— пожал плечами Татищев.— Это же биржа...
-Биржа увязана с политикой...
-Знаю.
-Биржа — это связи. Это ходы в правительственные коридоры, к министрам, к тем, кто принимает определенные решения и оказывает определенное влияние на политические решения.
-Я допускаю, что биржевой воротила с хорошими связями может в некоторой степени влиять на политику государств.— сказал Татищев.
-Возможно, некая, другая финансовая группа захотела стать лидером в предприятиях концерна Покотилова. В некоторых предприятиях. Или другая страна. Угроза может исходить как изнутри, так и извне. Если спланированное наступление подтвердится, старика Покотилова могут подвинуть. Совсем выставить вон не получится, но последствия могут быть болезненны. Одним словом, было бы крайне нежелательно, если в момент начала реализации Покотиловым собственного проекта, ключевые пакеты его предприятий перешли в чужие руки. Или бы оказались под контролем иностранного капитала.
-Почему этим вопросом должны заниматься мы — госохрана?
-А кто же еще?
-Экономическая контрразведка и промышленная безопасность — не наша прерогатива.-покачал головой Татищев.
-Но контрразведка— это же ваша прерогатива?— возразил Дворцовый комендант.— Вы и должны определить, откуда исходит угроза. Вы и должны увязать воедино.
-Как? Основным источником утечки информации обычно является персонал. Человеческий фактор способен свести на-нет любые, самые изощренные механизмы безопасности.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
