— Во-о-от! — с наслаждением протянул Гарри, взяв недоумевающую девушку за плечи: — Ты сама это правило придумала! Мы только друзья! А он мне вчера начал в спальне живописать, как он сильно тебя хочет отодрать во все дырки. Пришлось у него вырабатывать условный рефлекс на тебя, чтобы не смел вожделеть. Слагус эрукто рулит!

Гермиона покраснела.

— Разве он еще не с Лавандой? — запинаясь, спросила Гермиона.

— Он говорит, что Лаванда ему уже надоела. Говорит, все губы стерлись. Все время лезет целоваться. Теперь он на тебя распыхался. Гермиона, а в чем дело? Чего ты смущаешься? Неужто тебе Рон нравится?

— А то ты как будто не замечал? — фыркнула Гермиона. Гарри Поттер нахмурился.

— Не понял? А как же правило "мы только друзья"?

— Что же я теперь и полюбить не могу? — горько спросила Гермиона.

— Не можешь! — строго отрезал Гарри: — Кого угодно, только не Рона!

— Это еще почему?

— А ты не понимаешь? Извини, но ты САМА изобрела это глупое правило, что любовь рушит дружбу. Так что не смей ссорить нас с Роном! Не смей строить ему глазки и ходить с ним на свидания. Замечу, прибью обоих! И дружбе тогда конец.

— Гарри?! Как ты можешь быть таким жестоким к своим друзьям? — на глаза Гермионы показались слезы: — Почему бы тебе не порадоваться за нас?

— Почему? — свирепо прошипел Гарри, прижав девушку к стене: — Ты опять не понимаешь?

— Не понимаю! Это что ревность? Но ведь ты сам за Джинни ходишь...

— Вот именно! Джинни нам не друг! Она просто сестра друга. Хочу и хожу! К нашей дружбе это не имеет никакого отношения. А к тебе у меня никакой ревности. Просто прошу следовать своим принципам. И не рушить нашу дружбу. Вон с Маклагеном гуляй! Рона не трожь.

— Мне не нравится Маклаген! — в сердцах крикнула Гермиона.

— Это твои проблемы, — ледяным тоном сказал Гарри: — Можешь тогда вообще придержать свои хотелки. Сама понимаешь, что то, что я проклял Рона из-за тебя, это только цветочки. Будешь дальше с ним хвостом крутить, я вообще вас обоих предателями сочту. И тогда дружбе конец!

— Да почему тебя так задевает это? — простонала Гермиона: — Ты тут причем? Не понимаю...

— Не понимаешь? — прорычал Гарри Поттер, борясь с желанием придушить подругу: — Тебе объяснить?

— Объясни!

— Если ты позволишь себе крутить с Рончиком, это значит, что всегда врала про свою дружбу с нами! И на самом деле просто выбирала между нами лучшего самца. И выбрала ЕГО! А я значит хуже? Так получается? Значит никакая ты не Гермиона Грейнджер, а самая обычная Лаванда Браун! Только хитро притворялась! И мне такая сучка в подруги не нужна! Мне не нужна в подруги очередная подстилка Рончика!

— Гарри это жестоко! Я что и слабостей иметь не могу? Это простые человеческие желания. Неужели тебе так трудно их принять? Быть толерантней? Дамблдор ведь говорил о великой силе любви?

— Простые человеческие желания я понять могу! — сквозь зубы процедил Гарри Поттер: — Мне ими в мозг Ронни серет каждую ночь! Рон всегда, засыпая, начинает словесный понос своих простых человеческих желаний. Поиметь баб, получить кучу денег, прославиться, получить престижную работу, опять поиметь баб... В его желаниях не бывает сложностей! Там все просто и понятно. И противно... Он скучен.

— А почему ты тогда с ним дружишь?

— Вот скажи мне Гермиона, кто в нашем трио лидер?

— Ты конечно!

— А почему?

— Потому что ты Избранный?

— Это дерьмо! Просто я имею интересные и другим желания. Понимаешь? Я хочу спасти, помочь, улучшить жизнь кому-то... то есть мои желания не замыкаются на тупых эгоистичных желаниях личного успеха. Я типа для общего блага стараюсь. Эгоизм интересен только одному эгоисту. А мои желания для многих. Потому я лидер! И как лидер я открыт для любых соратников. Ты разделяла мои принципы и верила в меня. И потому стала моим другом. Рон... он хотя бы декларирует тоже самое. Соглашается со мной. Хотя конечно врет. И тупо использует меня лишь как способ прославиться. Но у меня не богатый выбор соратников! Если он готов хотя бы делать вид, то пусть будет. Зачем мне его отталкивать?

— А сейчас зачем ты хочешь нас с Роном оттолкнуть?

— Черт! Да как же ты не поймешь? — горестно сказал Гарри Поттер: — Если ты станешь его подстилкой, то примешь и его желания в качестве идеологии! И будешь служить ЕГО желаниям, а не моим! Причем Рон вполне удовлетворится моим унижением и своим самоутверждением и тоже пошлет меня подальше. И я останусь вообще один. Хотя конечно, я найду новых друзей. АД еще имеет много толковых ребят. Ладно, если тебе так между ног свербит, можешь трахаться с Роном, но сразу забудь о дружбе со мной. Я переживу свое унижение.

— Да какое унижение? Что плохого если Невилл сходит с Луной на свидание? Они тоже перестанут быть твоими друзьями?

— Во-первых, Невилл не Рон! Во-вторых, Луна не Гермиона Грейнджер! Ты моя самая близкая и давняя подруга! Моя тень! Если ты ляжешь под Рона и предашь меня, то это будет для всех плохим знаком! Что Гарри Поттер не разбирается в людях. Что Гарри Поттер лузер! Что он хуже Рона Уизли. Что Рон красавчик, и его идеология рулит! И все уважайте Рона и плюйте на Гарри Поттера! Понятно? И это усугубляется тем, что я тебя спасал, а Рон всегда тебя унижал. Понимаешь? Нет? То есть я НАСТОЛЬКО плох как парень, что ты готова своему спасителю предпочесть своего гонителя.

— Рон меня тоже спасал!

— От запаса конфет? От свободного времени, чтобы помогать ему с учебой? От чувства собственного достоинства? Не смеши меня Мио! Спасал он её... Если он когда и прыгает, то нехотя и по моему приказу!

— Ты все преувеличиваешь. Рон не настолько плох!

— Важно кем он является в чужих глазах! Для остальных он именно настолько плох. И предпочтя его, ты меня сильно запомоишь, — твердо сказал Гарри Поттер: — Поэтому сейчас ты вытираешь глаза и забудешь навсегда о потакании эго Рончика! Ясно? Никаких романов с Роном. А лучше вообще ни с кем! Если стала моей тенью, то учитывай, что тебя будут домогаться только мои враги и завистники, чтобы унизить меня. Как самостоятельная личность ты никому не нужна! Короче следуй своим принципам сама. Если ты посмела поместить меня в зону дружбы, то и сама не смей из нее вылазить! Ни-ни! Или мне придется не только поссориться с тобой, а сделать парией для всех. Такой, какой ты была в самом начале.

— У тебя мания величия!

— Вау! Теперь под внешностью Гермионы Грейнджер скрывается Рита Скиттер? Напишешь ругательную статью про меня? — презрительно ответил Гарри: — Короче ты меня поняла? Никакой любви! Рано еще. Когда приспичит заводить семью, лет через пять, я сам тебе дам отмашку, на проявление чувств.

— А сам-то?

— Мне можно. Даже нужно. Я популярная личность. И не должен проявлять странностей. А значит, мне нужна девушка в том числе! Я рассматривал вариант с тобой, но ты сама трубила постоянно о том, что тебе низзя! Что ты только друг. Вот и оставайся другом.

* * *

— Гермиона ты пойдешь со мной на свидание? — подкатил к смурной девушке Рон.

— Нет Рон, — покачала головой Гермиона: — Нам Гарри Поттер запретил встречаться. Продолжай целоваться со своей Лавандой.

— Вот гад! — возмутился Рон, чувствуя себя униженным: — Да как он смеет?

— Легко! — подошел довольный собой Гарри Поттер: — Не хочу, чтобы мы с вами поссорились. Дружба это святое! А любовь может все порушить. Так что никакой любви между вами. Ясно?

— Да какой ты после этого друг мне? — взвыл Рон: — Я обижен!

— А если я тебе дам свою коробку конфет? Утешишься? — усмехнулся Гарри, протягивая ему конфеты подаренные Ромильдой Вейн.

— Ну, давай! — буркнул Рон и присел рядом на диван, пожирая конфеты. Гермиона обожгла жрущего Рона презрительным взглядом и отвернулась к книге.

— Ромильда! — вдруг неожиданно простонал Рон: — Я люблю её! О моя Ромильда? Самая прекрасная девушка на земле! Я должен найти её!

Он сорвался и побежал искать предмет обожания. Гермиона вопросительно посмотрела на Гарри Поттера. Тот пожал плечами.

— Ты что накормил его приворотным? — прошипела Гермиона.

— О чем ты? Я ему просто отдал подаренную мне коробку с конфетами, — лениво ответил Гарри Поттер: — Он бы и жрачкой утешился. Приворот? Не мой стиль. Хотя... нормальный ход. Пусть любит Ромильду. Мне это по барабану. Главное чтобы к тебе не лез.

После этого история начала быстро меняться. Рон не пошел лечиться к зельевару Слизнорту, хотя Гермиона порывалась его отвести. Но Гарри запретил, считая, что клин клином вышибают. Поэтому отравленная бутылка медовухи не была употреблена Роном и досталась по назначению директору Дамблдору. Тот благополучно отравился и не успел распорядиться насчет дальнейшей судьбы Гарри Поттера и Снейпа и прочих своих мальчиков. Драко Малфой был поощрен целованием мантии полукровки Редлла за успешную диверсию в Хогвартсе. Отчего стал задирать нос и как-то в коридоре напал на Гермиону. Но бдительный Гарри Поттер спас её и изувечил Малфоя сектусемпрой, оставив подыхать в туалете. Снейп был занят и не спас своего крестника. Как ни странно, арестовали за убийство Малфоя самого Снейпа. Заклинание было авторским. И тот в точности повторил судьбу Сириуса Блека. Суд опять не учел, что крестный отец не может вредить крестнику. Ох уж этот суд...

* * *

— Гарри это ужасно! — сказала Гермиона Гарри Поттеру, после того как авроры утащили из замка Снейпа.

— Что Малфой умер?

— Да черт с ним с Малфоем! — отмахнулась Гермиона: — Этот козел собирался меня убить, и перед моим убийством хвастался, что это он отравил Дамблдора. Собаке собачья смерть!

— Тогда чего? Снейпа жалко? — удивился Гарри.

— Честно говоря, не очень, — скривилась Гермиона: — Было бы хуже, если бы тебя поймали. Чего Снейпа жалеть? Ты же сам говорил, что это он рассказал Редллу про твое дурацкое пророчество? Из-за него погибли твои родители...

— Тогда в чем дело? Поставили за эссе неуд? Каблук сломался?

— Скажешь тоже! Каблук! — хихикнула Гермиона: — Я репаро еще до Хогвартса освоила.

— Ну, тогда говори, что тебя тревожит?

— Ты встречаешься с Джинни!

— И?...

— ...и мне обидно!

— С чего бы? Мы только ведь друзья? Я же тебе не нравлюсь?

— С чего ты взял, что ты мне не нравишься? — прошипела Гермиона: — Стала бы я за каким-то уродом бегать семь лет подряд? Конечно, ты мне нравишься!

— Ну не знаю... — с сомнением покачал головой Гарри: — Что-то не верится. Не знаю, зачем ты мне морочишь голову? Ты же с Роном гулять хотела? Он же тебе нравился?

— Это была ошибка!

— Мы же только друзья?

— Это тоже была ошибка!

— Ты что-то много ошибок допускаешь.

— Они были вполне закономерны! Мы были маленькими, когда подружились. Какая любовь? Тогда мы дружили. Но это не значит, что ты мне не нравился. Какая разница? Любовь там или дружба? Главное чувство!

— А как же свойство дружбы рушится под напором любви?

— Не упрощай. По разному бывает. Зависит от сложности натуры. У меня все сложно... черт! Я и так себя чувствую запомоеной, если воспользоваться твоим выражением, так еще фактически заставляешь меня признаваться тебе в любви! Ну что ты за человек? Неужели не понятно, что мне невозможно быть твоей подругой и тенью, как ты выражаешься, если рядом с тобой будет официальная подруга? Ты говоришь, что тебе нужна девушка, но почему я не могу быть ей? Что ты за дуб такой? Кем я тогда буду для тебя? Ты меня не нанял, не позволяешь любить других и сам не любишь... Кто я?

— Ты мой друг! Лучший!

— О, черт! Будь проклята такая дружба! Я чувствую, что я тебе нужна... и ты мне нужен. Но чертова проблема моего статуса меня бесит...

— Ты хочешь быть моей официальной девушкой?

— Все забудь! Моя скромность меня сейчас задушит. Я тебе не нравлюсь, я поняла...

— Стой! Мы не договорили! — схватил за руку, вскочившую подругу Гарри: — Я же говорил, что ты мне нравишься. Чего ты? И я говорил, что хотел тебя сделать своей подругой...

— В прошедшем времени! Один раз! Ты хуже Рона, честно слово...

— Вот в этом и проблема, что ты меня считаешь хуже Рона! — с досадой сказал Гарри: — Меня такое отношение унижает.

— А какое отношение тебя возвышает? Если я буду пресмыкаться перед тобой как все фанатки? Подливать приворотное? Умолять о свидании?

— Ну, хотя бы, — хмыкнул Гарри: — А ты чего ждала? Чтобы я нудил и преследовал тебя как Рон? Уговаривал о свидании, а ты на меня поплевывала сверху и поучала жизни? Разве я не заслуживаю уважения?

— А я?

— Тогда почему бы нам не быть взаимно вежливыми?

— А в чем тогда проблема? Ты прекрасно понял, о чем я говорила, но оттолкнул меня. Ты ни разу не дал мне прямо понять, чего ты от меня ждешь, только проявил ревность, когда я решила найти другого. Почему Рон? Да потому что так я была бы ближе к тебе. Ведь он постоянно с тобой. Думала, так будет лучше для тебя. А ты взбесился наоборот! Почему ты не проявлял ко мне интереса как к девушке до этого?

— Потому что ты сама меня заставила считать себя другом! И трындела что не правильно любить, а потом... здрастье! Мои друзья уже милуются, а я сбоку-припеку! Покинутый лузер.

— Хватит Гарри! — устало сказала Гермиона: — Не вижу смысла нам продолжать этот разговор. Я уже не понимаю, чего ты хочешь от меня. Но быть твоей служанкой я отказываюсь! Если хочешь дружбы, то никаких девушек на стороне! Иначе дружбе конец! Будем просто приятелями. Если захочешь романтики, то... посмотрю на твое поведение. Быть моим парнем еще нужно заслужить. Короче, захочешь поцелуев, то придется и цветы дарить и на свидания приглашать. Я тебе не шавка твоя! И не шлюшка! И не фанатка Избранного!

— М-да... — вздохнул Гарри: — Ну ладно, похоже мы тут оба погорячились где-то... Но ты правда мне нужна! С другой стороны я боюсь за тебя. Если ты станешь моей девушкой официальной, то разные враги...

— А других девушек тебе не жалко значит? — ехидно спросила Гермиона: — Либо будь монахом, либо... и с чего ты взял, что, будучи твоей просто подругой я рискую меньше? Все уже давно связали наши имена вместе! Короче не надо плести чушь про мою безопасность! И про мою и свою репутацию. Точно так же как на меня охотятся твои враги, так и на тебя охотятся не самые лучшие представительницы женского пола. И не для разделения твоей идеологии, а чтобы под каблучок взять.

— И что мне? Подойти к Джинни и сказать "Извини, но мне Гермиона запретила"?

— Не советую. Что простительно девушке, парня не красит. И меня подставишь, и сам будешь выглядеть как подкаблучник. А подкаблучник только еще более лакомым куском кажется для охотниц. Будь уже мужиком хоть раз! А то только на мне самоутверждаешься...

— Это когда я на ТЕБЕ самоутверждался? Разве что во влажном сне иногда.