Некро-мимино

Некро-мимино

-Как умудряешься, собака,

любого с ходу оскорбить?

-Так, пап, наследственность, однако!

-Етить...

(с) Разговор с отцом

А ведь я отца предупреждал! Говорил же: “войти в ай-ти” — это когда пергидролевые училки краткосрочных курсов делают из белорусского дворника, прости господи, рнр-кодера на страх индусам. А когда заходишь к Корневу в “Автор Тудэй” и там выражаешь всю глубину непростой натуры — это называется как угодно, но не “войти в ай-ти”.

Только где там старшему поколению что-то внушить, если сам вон чего-то ляпнул — и привет, Далин решил, что я с ним разговаривать не хочу.

Что ж, если такое случилось, то надо на Максима Андреевича по-быстрому склеить рецензию. Один хрен уже горшки побиты, можно не сдерживать шаловливые ручонки.

Тем более, что с “АТ” отец вытащил даже целую инструкцию: как же писать рецензии правильно. Мы, проектировщики, когда обследование на здание пишем, именно так оформляем. Всегда в одинаковом порядке, всегда все пункты. Нет в доме подвала, можно бы выкинуть абзац про него — а фигушки, не положено. Пишем: “подвал отсутствует”. И обязательно в нашем обследовании, в каждом пункте, цифровая характеристика. Именно же: категория технического состояния. Первая — все прекрасно, работает — и не трогай. Пятая — разбегайся, сейчас рухнет.

Почему я тут про цифры? Потому, что батя, с присутствующим ему чувством такта, затронул самый болезненный вопрос — о способе поверить алгеброй гармонию. Об оцифровке личного впечатления. Критериев он захотел, понимаешь.

А ведь художественная литература тем и отличается, что передает впечатление. Справочник и учебник можно проверить. Исторический трактат и кулинарную книгу можно сравнить с реальными образцами. Художественный же текст отзывается в каждом сердце уникальным аккордом, и зависит это не только от самой книги — но в не меньшей степени от читателя!

Важное это уточнение, и перед очередной рецензией не грех о нем напомнить. Заслуженные чабаны на заоблачных пастбищах и знатные оленеводы на заполярных стойбищах — в смысле, профессиональные литературоведы — требуют от рецензии некоего безэмоционального анализа, не только личного впечатления.

Но безэмоционально анализировать в тексте можно только единственную вещь. Это — язык написания. Он кодифицирован в нормах орфографии, пунктуации, орфоэпики. Значения применяемых слов более-менее перечислены в словарях.

Все!

Больше ни на что четких критериев нет.

Наличие стиля? Простите — но это чистейшей воды вкусовщина. Кто-то увидит стиль в единственной фразе, кто-то не найдет и в многотомнике.

Наличие идеи? То же самое. Кому-то корявый фанфик вспыхнет путеводной звездой, натолкнет на спасительную мысль. Кому-то, напротив, безупречно выверенный рассказ покажется красивенькой пустышкой — всего лишь потому, что заложенные в рассказ идеи человек уже обработал и пережил в юности, а сейчас даже их не заметил, погрузившись в заботы сегодняшние.

А ведь каждый штамп и каждый унылый шаблон для кого-нибудь сверкающее откровение. Просто потому, что встречается первый раз в жизни.

Ну и еще одно уточнение. Тоже важное. Вот есть у нас набор правил. Не важно, насколько большой набор. Важно, что этим набором область знаний очерчена, установлены рамки.

Я двадцать лет проектировщик, а вот не видел ни разу руководящего документа, следуя которому, гарантированно получаешь храм Покрова на Нерли, Эйфелеву башню, автомат Калашникова, танк Т-34, процессор Alpha6200, самолет “Дуглас” ДС-3, или машину “Фольсксваген-жук”. Даже просто удачную планировку квартиры-трешки для панельного строительства! Шедевр индивидуален всегда.

Наши обследования дают представление о состоянии дома, по ним решают, выделять ли средства на капремонт. Все это важно и нужно — но о красоте дома, об удачности его расположения, о людях, в нем живущих (дом новехонек, но населен алкашами), обследование не говорит ничего.

И человеку, принимающему решение: купить ли в том доме квартиру (в нашем примере — купить ли книгу?) — обследование, несмотря на всю его детальность и серьезность, просто бесполезно.

Безэмоциональная рецензия на текст, главное и важнейшее отличие которого — передача эмоций — это, извините, что? Как, простите, измерить влажность или давление, не имея органа, чувствительного к влажности либо к давлению? Как выпить воды, не замочив языка?

Вот почему я так много внимания уделяю запятым и косноязычию — тут все просто. Во имя Даля-Розенталя, с Ожеговым упокой. Аминь.

А что сказать о раскрытии, например, героев, и о том, что символизируют синие занавески? Где зафиксировано, что на раскрытие героя нужно потратить не менее ста строк и не менее пяти ситуаций — а вот персонаж перебьется двадцатью строками и двумя ситуациями?

Либо я понял посыл текста, либо нет. Говорила же бабка-гусятница: “расстояние безменом не измеришь, а вес линейкой не определишь”. Так что во всех случаях единственный компас и термометр — я сам.

Мое величество читатель. Ваше величество читатель. Два читателя — три мнения. Итоговое мнение аудитории — просто сумма. Как в ракетах, три гидропривода, мажоритарный принцип. Рули отклонятся в ту сторону, куда передавят два.

Читать хорошие рецензии не всегда приятно: видно, что с тобой говорит не судья, холодно и отстраненно выносящий приговор в соответствии с неким абстрактным стошестидесятитомным сводом законов. А говорит человек — человек, за что-то недовольный лично тобой. Подобное обращение куда сильнее за душу берет!

Но кто же хочет, чтобы его за душу брали? Нет, братва, давайте топить за безэмоциональные рецензии. Как будто в литературе, писаной чувствами, ради чувств и о чувствах, может существовать некий абстрактный идеальный эталон, как абсолютно черное тело в физике.

Идеальное чувство — абсолютный черный похер.

Пользуйтесь, дарю.

К слову сказать, и в юриспуденции тоже ведь уперлись в ту самую проблему — многообразие возникающих случаев невозможно кодифицировать раз и навсегда. И опять же, эталона нет. Вот почему суд присяжных. А что такое присяжные? Случайно выбранные люди, отнюдь не профессиональные хороводоводоведы. Выходит, все творчество должно оцениваться по сумме личных мнений. По суперпозиции вкусовщины!

Отец в своей статье совершенно правильно заметил, что фигурное катание расценивается именно так. И ничего, действует система. Вот в футболе то и дело вопят: “судью на мыло!” Банки да бутылки на поле мечут — а в фигурном катании даже букета никто не бросит. Лично я думаю — руки заняты. Но авторитетные люди говорят, причина все же другая.

Поэтому не будем умножать сущности сверх необходимого. Рецензией назовите, отзывом или высером — я высказываю только свое личное мнение. Не больше!

Не меньше.

Мои критерии просты. Если не споткнулся на языке, смотрю композицию. Если она присутствует, если предлагаемая история завершена — только тогда пытаюсь оценивать заложенные в текст смыслы. Естественно, те смыслы, которые мне самому хватило ума распознать.

Автор, преодолевший все три планки с легкостью — Максим Андреевич Далин.

“Тракт. Дивье дитя”. “Лестница из терновника”. “Корона, огонь и медные крылья”. И, разумеется, то самое, прославленное в этих ваших интернетах разве что самую малость поменее Резуна — “Убить некроманта”.

Далин автор высшей лиги, старой школы. Незаконченных произведений не выкладывает, недоделки не обсуждает, душу не изливает, рабочее место не показывает. Не кокетничает и не заискивает перед читателем: дескать, вот мой верстак, видишь, как я стараюсь? Ну похвали же меня хоть за это! Аннотация к разделу говорит четко: не обсуждать автора. Будем говорить строго о текстах.

Ну, будем.

Первое — “Тракт. Дивье дитя”.

Второе — “ Корона, огонь и медные крылья”.

Третье — “Лестница из терновника”

Четвертое — last, but not least — “Убить некроманта”.

“Тракт. Дивье дитя”

“Тракт” — повесть о столкновении мировоззрений, лобовой таран Вселенных. Люди понемногу осваивают глушь, вырубают лес. Обитатели леса, некие волшебные существа, этим удивлены и опечалены; причем лично мне кажется, удивлены даже больше. И вот один из обитателей леса выходит к людям в образе бродячего музыканта, и живет... Пытается жить... В окраинной деревне, где гнездятся эти самые лесорубы-углежоги.

Словно Миклухо-Маклай на неизведанном берегу.

Честно говоря, до “Тракта” я не представлял себя папуасом.

Взгляд чужими глазами — прием сильный, автор вполне им владеет. Отдаленная деревушка, за околицей мачтовые сосны, небольшой набор действующих лиц, несложные желания, четко выраженные характеры. Прямо-таки камерный детектив, только не после убийства, перед ним. Перед тем, как явится Эркюль Пуаро — или, с учетом нашего колорита, Эраст Фандорин — и примется, многозначительно хмыкая, белыми перчатками ворочать повешенного, смущать народ меткими вопросами, сокрушаться о несовершенстве человеческой натуры...

Герой не может оставаться наблюдателем: он вынужден искать пути примирить людей и лес. Но люди видят одни только выгоды — и не видят, что за шахматной доской Лес на их стороне. А на другой стороне — та самая бабушка с косой. Далин показывает это микродозами, аккуратно, и сам не замечаешь, как вползаешь в историю по уши — и начинаешь сочувствовать музыканту. Ты-то не лох наивный, ты-то уже знаешь, чем кончится. Научили, спасибо...

Герой, изучавший чужую культуру, не вернулся к своему народу с добычей. Мономиф не сработал, чуда не случилось: “Люди отблагодарили лес так, как люди всегда благодарят лес.”

Есть разные способы показывать Изнанку. Библия уделяет немало строк описанию, кто из архангелов старше мастью, а кто так, на побегушках. Китайцы попросту отражают на мир духов собственное государственное устройство: у демонов есть ранги, приказы, разряды, и владыка преисподней ставит Большую Красную Печать, и дух реки, похитивший жену рыбака, призывается на суд, происходящий по всем правилам тогдашнего делопроизводства. Кельты считают, что государств у фейри даже два — Благой Двор и Неблагой. Отсюда и лес дриад, Бронкилон, в книгах Сапковского. Дриады реагируют на вторжение людей человеческим оружием, стрелами, луками, поддержкой террористов-”белок”. У дриад есть глава, есть войско, есть сердцевина-крепость, есть политика. Все это с поправками на местный колорит, но все же.

А Далин показывает Лесной народ в другой манере, сохраняя необъяснимость, недосказанность, неопределенность. У Далина Лесной народ не просто люди с небритыми ногами либо с миленькими ушками! У лесного народа нет и не может быть самих понятий “государство”, “экономическая целесообразность”, “прибавочная стоимость”, “боевая эффективность”, “целевая группа”.

“Дитя” выгодно выделяется среди тысяч однотипных миров, где Изнанка расчерчена, измерена и взвешена. Ощущение “удивительное рядом” автор передает отлично.

Несмотря на предупреждение о сложных архаичных словах, читается “Тракт” легко. Композиция прямолинейная, сложных завитков сюжета нет. Язык у автора точный и емкий. А еще автор хорошо умеет оборвать фразу там, где читатель уже не способен остановиться, вынужден додумывать начатое, и ужасаться собственно этим своим же мыслям. Например, до меня совсем не сразу дошло, что некоторые вещи в тексте совсем не жестко заданы, и что трагедия там не обязательна — это я сам, находясь в русле сюжета, додумал его именно так.

Видимая простота “Тракта” — это простота зеленой лужайки поверх трясины, простота хорошо заточенного ножа; не мне указывать — резать им хлеб или людей.

На мой взгляд, это лучший текст автора.

“Корона, огонь и медные крылья”.

Перед нами классическое героическое фэнтези. Короткая и горячая история любви — как ни смешно, к Родине тоже. Яркий, звонкий мир высокого неба, пылающего солнца, крылатых людей — и обычных людей.

Только в этот раз пересечение культур обходится без трагедии. Не такая сильная концентрация чувств, да и героев сильно больше одного. Есть северное государство, принц-фанатик, рвущийся в крестовый поход. Есть южная держава, задыхающаяся в дворцовых интригах. И есть, конечно же, герой, стоящий над схваткой.

Буквально, над.

Герой крылатый, и весь его народ крылатый, и могли бы они не лезть в глупую свару наземных муравьишек... Но долг! Но честь! Но разбуженное по глупости древнее зло (мы же в фэнтези, как тут без него), но люди...

Но любовь!

“Когда бы не Елена — что Троя вам, ахейские мужи?”

Эту книгу я помню хуже всего, и для написания рецензии мне пришлось ее перелистать — единственную из четырех. Это ее минус, наверное. Все остальное — плюсы. И впечатление от нее — словно смотришь в синее-синее летнее небо, и чувствуешь горячий, сухой, сильный ветер. “Чтоб вились флаги, чтоб гремели трубы, чтоб гарцевал мой конь...”

По композиции книга представляет собой классический роман, и герои в ней меняются. Меняются внутри, совершая поступки, которые не могли бы себе представить ранее. Можно спорить, насколько глубоки эти перемены — нам бы хотелось, чтобы все закончилось лучше. Но автор честен, и развитие сюжета второй части полностью определено характерами и стремлениями героев, показанными нам в части первой. Авторский язык по-прежнему исправно служит и точно доносит оттенки — если там и есть пропущенные запятые, при чтении не замечаешь.

Но “Корону” я все же ценю не сильно. Прочитал, понравилось — шрама на душе не оставила.

“Лестница в небо”.

Текст большой, сложный, и, наверное, интересный. Снова столкновение мировоззрений. Одна сторона — родные земляне, прилетевшие на орбиту неведомой планеты, и открывшие на этой самой планете разумную жизнь — далее по тексту буду называть ее “чжугэ-лян”, или просто “чжугэ”.

Но дону Румате в этот раз не высаживаться, и сплетни о “настоящем стиле” кавалера из столицы не распускать. Цивилизация там, внизу, сильно другая по биологии. До совершеннолетия чжугэ растут без определения половой принадлежности. Затем происходит схватка. Настоящая, до смерти — либо до капитуляции одной из сторон.

И проигравший превращается в женщину, а выигравший, соответственно, в мужчину. Не как-то там условно-ритуально, а физиологически. Отрастает чего надо, чего не надо отваливается. Ну и как тут донну Окану соблазнять?

Тема секса очень выгодная и весьма популярная. Но и весьма, весьма, весьма сложная. Увы! “Лестницу”, несмотря на отличный язык, хороший сюжет и остро-перченое фантастическое допущение, лично я считаю неудачей. Не берусь определять, насколько превращение возможно по биологии — фантастика так фантастика. Но в “Лестнице” настолько специфический половой диморфизм почти не отражается на окружающей жизни. Ладно там, государства похожи на земные — сходные проблемы (контроль территории, защита, управление) порождают сходные решения. Но архитектура, культура, вещи, песни, пословицы, сказки — у них там все должно быть иначе!