Антигерой

Предисловие

Фильм «Веном» (2018) покорил меня показанными в нём невероятно взрослыми и уважительными отношениями. И, судя по отзывам, это как раз то, что отпугнуло многих зрителей, привыкших к другому Веному — архетипу дьявола-соблазнителя, который размывает все моральные нормы в обмен на силу и власть.

Я других версий не видела, даже паучка третьего не смотрела. И от мультфильма девяностых осталось лишь смутное воспоминание. Наверное, даже и не хочу их смотреть, если уж оригинальный Веном так сильно отличается от киношного.

Потому что он идеален. Самый адекватный инопланетянин за всю историю кинематографа. Умный, способный договариваться и менять свою точку зрения. Не ай-ай зло, вроде чужого. И не полное пацифичное добро, как в том же ET. Просто чувак с другой планеты, со своими интересами, потребностями и средствами коммуникации.

Не дьявол.

Что касается взрослых отношений... Да, в начале фильма Эдди поступил глупо. Но даже несмотря на это, он всё равно мог обратиться за помощью к бывшей. И та, что характерно, ему помогла. И новый её парень помог. Потому что так делают взрослые люди — помогают друг другу в беде, несмотря на то, кто с кем когда-то спал.

Или Эдди и Веном. Веном хочет кушать людей, Эдди считает, что это было неправильно. Думаю, многие ожидали что-то такое:

— Эдди, я хочу кушать людей.

— О боже, это ужасно! Нет-нет, этого делать ни в коем случае нельзя, даже не думай об этом!

И голодный Веном начинает выносить мозг. Ну потому что кушать-то хочется, а хост идиот.

В фильме же получилось гораздо более... разумно, что ли?

— Эдди, я хочу кушать людей.

— Ой... Эм... Знаешь, некоторые люди достойны того, чтобы им откусили головы.

— О? Круто. И как их отличить?

И всё, договорились. Без лишней драмы. Ко взаимному удовольствию.

Я знаю, что существуют другие версии Венома, которых, возможно, любят даже больше. Но я буду писать именно по этой. Не обращая внимания на другие существующие материалы.

Если вас это устраивает — приятного прочтения.

Антигерой

Эдди Брок никогда бы не признался, но у него был кумир. Образец для подражания, эталон журналистики. Не признался бы не потому, что это плохо, нет. Многие с гордостью равнялись на лауреатов Пулитцеровской премии, на знаменитых писателей или просто на выдающиеся умы прошлого, и даже не думали это скрывать. Эдди же... для него кумиром был мальчик из сказки про голого короля. Тот самый, кому хватило дурости во всеуслышание заявить: «А король-то — голый!»

Это во многом определило его журналистскую карьеру. Он никогда не бегал за какой-то особой, скрытой ото всех правдой, не пытался удивить читателя кричащими заголовками. Он просто раз за разом, с удовольствием говорил: «А король-то — голый!» — без страха, на широкую аудиторию вещая о том, о чём все боязливо молчали.

Эдди искренне считал, что умный и продуманный никогда не станет хорошим журналистом. Умные да продуманные слишком много боятся. Из них выходят хорошие управленцы, предприниматели, адвокаты и учёные, но не журналисты. Для этой профессии всё-таки нужна определённая толика дурости, чтобы ввязываться во всё это, не задумываясь о последствиях. И говорить — говорить о том, о чём молчат.

Но любая сказка однажды заканчивается. Даже такая. Один из королей ничуть не смутился своей наготы, не выдал себя ни словом, ни делом. Просто превратил его жизнь в... нет, не в ад. Эдди видал ад, и эта профессиональная изоляция на него не походила. Скорее лишил смысла жизнь, превратив её в существование. Жить можно было, но как-то не особо хотелось.

Тогда Эдди гнал от себя сомнения, понимая, что они могут стать смертельными. Может быть, не как для человека, а только как для профессионала — он мог бы сдаться, пойти работать охранником в супермаркет и больше никогда не помышлять о том, чтобы снова сказать правду.

А может быть и вообще. Эдди не представлял себя охранником в супермаркете.

Но сейчас... Сейчас он снова был тем самым мальчиком, которому хватало дурости на всё. Мальчиком, у которого, порой, отрастают большие-большие зубы, способные поглотить любого короля.

Оставалось его только найти.

Случай представился довольно скоро. Эдди ехал по трассе из Кремниевой долины в Сан-Франциско. Стояла солнечная погода, машин было не очень много, а во внутренний карман грел материал, который можно было превратить в конфетку.

Он неспешно догонял небольшой красненький фольксваген, когда тот вильнул в сторону, уверенно сбивая мотоцикл с соседней полосы в кювет. Мотоциклиста вышвырнуло с транспортного средства и нехило так протащило по траве.

Машинка тут же остановилась, из неё выбралась женщина — спокойная и деловитая, и начала обыскивать пострадавшего.

Эдди притормозил рядом. Его рука окрасилась в чёрный, готовясь хватать преступницу.

— О боже, боже! — запричитала она в трубку. — Кажется, я кого-то сбила! Да-да, прямо на трассе! Я не специально, я не хотела!.. У меня закружилась голова, и я... Да, конечно, конечно. Мы находимся на...

— Лежи, лежи, не двигайся, — проговорил Брок как можно более спокойным и уверенным тоном. — Ты попал в аварию, ты же не хочешь сделать всё ещё хуже?.. Сейчас я расстегну ремешок, чтобы было легче дышать. У тебя что-нибудь болит?

— Голова...

— Мисс, вы не поможете снять шлем? — Эдди повернул голову к женщине.

Та швырнула телефон на землю, бросила на него презрительный взгляд и села в автомобиль.

«За ней», — рыкнуло всё его существо во главе с Веномом, но...

Эдди остался, помог парню снять шлем и надёжно зафиксировал его голову. Он запомнил номер автомобиля, так что эта сучка не уйдёт от расплаты.

— Эй, парень, говори со мной... Как тебя зовут?

— Дэвид...

— Всё будет хорошо, Дэвид.

«Позвоночник повреждён», — сообщил Веном и, перехватив контроль, чуть изменил положение пальцев под шеей.

Дэнни был бодрячком, рассказывал, что ходил на собеседование в крутую Google. Мужественно не жаловался на боль, хотя без всякого рентгена было видно, что рука у него сломана.

— Скажите Лиззи... что я её люблю. Мне так жаль, что я не успел ей это сказать...

— Эй, эй, парень! Не надо так! Сейчас приедет скорая, поедешь в больничку и сам ей всё расскажешь...

Дэвид слабо улыбнулся.

— На всякий случай просто. Всегда надо делать бэкапы.

Скорая приехала очень быстро. Эдди сухо поблагодарили за грамотно оказанную помощь, зафиксировали шею Дэвида специальным воротником, погрузили на носилки, оставили адрес больницы и уехали. А следом появились копы.

— Эдди Брок, значит, да? — нехорошо прищурился полицейский.

— Да, именно так меня зовут, офицер. Какие-то проблемы?

О, Эдди знал, какие проблемы. Неприязнь копов и журналистов была как киношная любовь — взаимная, крепкая и способная пережить даже конец света.

— Журналист, значит... На свежачок поспели?

— Вы очень... лестного мнения о моих талантах, — не мог не оценить Брок. — Однако даже я не успел бы прибыть сюда так быстро.

— Однако роковую красотку уже придумали, да? Которая жестоко сбила, плакала службе спасения и ушла, оставив лишь следы красной краски на бампере!.. Послушай, сынок, это реальная жизнь, а не художественный фильм. В ней нет смысла и загадки. Какая-то баба взяла красивую тачку покататься без спросу, сбила человека и скрылась с места преступления.

— Вы хотите сказать, что машина в угоне?

— Ага. Если бы я кого-то сбил на угнанной тачке, то тоже не стал бы останавливаться. А эта хоть Скорую вызвала, молодец.

— Значит, искать её вы не будете?

— А как её искать? Знаете сколько в Сан-Франциско блондинок с красными губами? Тем более, что губы-то она как раз может и смыть. Машину оставит где-нибудь в пригороде и сбежит.

— Но на телефоне должны остаться отпечатки пальцев...

— И мы их пробьём, конечно. Однако если пальчиков в базе нет, а их скорее всего нет, то и сделать мы ничего не сможем.

Эдди глубоко вздохнул. За время своей безработицы он успел отвыкнуть от общения с правоохранительными органами.

— Знаете, офицер, а вы правы, — он дружелюбно улыбнулся и хлопнул копа по плечу. — Это реальность, а не художественный фильм. Там копы хотят делать свою работу.

— Ах ты...

— Да-да?

— Сам и ищи эту девчонку, раз такой умный.

— И найду. В отличие от вас. Я могу ехать, офицер?

— Езжайте. Но возникнут какие-то вопросы...

— Я вам обязательно позвоню, — Эдди подмигнул и завёл мотоцикл, не давая копу возможности вставить хоть словечко.

* * *

Эдди быстро доехал до нужной больницы. Но не быстрее скорой с мигалками.

— Дэвид Стивенс? — медбрат сверился со списком. — Он сейчас в операционной. Можете пока пройти в зону ожидания.

— Спасибо, — кивнул Брок и послушно пошёл ждать за фикус.

Ситуация выглядела странно. Но такой, что ленивый ум легко мог спустить на тормозах. Решить, что всё это просто случайности. Пройти мимо.

Как раз то, что нужно.

— Простите, это вы Эдди Брок?

К нему обращалась худенькая светловолосая девчушка из тех, что всегда хорошо учились в школе, а самый страшный грех в их жизни — курение тайком за школой. Одной сигареты на пятерых.

— Да, а вы?

— Мэг. Я девушка Дэвида. Мне сказали, что это вы ему помогли.

— А, да... Присаживайтесь, Мэг.

«О, Эдди, кажется, тут действительно не всё так просто», — Веном предвкушающе захихикал.

Девушка рухнула на сидение рядом, перевела дух. Она выглядела запыхавшейся.

— Я же говорила, говорила ему, что мотоцикл — это не самое лучшее для Сан-Франциско! Тут же такие холмы! Чуть не так повернёшь — он сам тебя потянет под откос, и ты ничего не сможешь с этим сделать!

— Знаете, мне кажется, что это была не случайность...

— Что вы имеете в виду?

— Дэвида сбила машина. Специально. Водителем была такая эффектная блондинка с алыми губами. Скажите, у вас с Дэвидом нет таких знакомых?

— Что? Нет. Никаких крашенных, фу. В смысле, это личное дела каждого, конечно. Но мы слегка... недоверчиво относимся к рабам индустрии красоты.

«А к Лиззи?» — хихикнул Веном.

— Ясно... Вы не знаете, кто-нибудь мог желать Дэвиду зла?

— О чём вы? Сейчас же двадцать первый век! Даже если бы кто-то и пытался навредить Дэвиду, то, скорее, прислал бы ему детское порно с последующим вызовом полиции. Сбивать автомобилем? Мы, что, дикари какие-то?

— Кхм...

Как участник самой настоящей автомобильной погони, Эдди был с этим не согласен. Да и факт того, что кто-то Дэвида всё-таки сбил.

— Мэган Коуз? — к ним подошёл незнакомый врач. — Сожалею, но Дэвид Стивенс не пережил эту операцию.

— Что? Как?! — девушка вскочила на ноги.

— Сожалею, мисс.

Девушка разрыдалась, и Эдди пришлось её утешать. Ему самому было не по себе. Одно дело откусывать головы нехорошим парням, и совсем другое, когда умирает тот, кого ты пытался спасти.

— Может, вам воды? — взгляд Брока заметался в поисках кулера.

Мэг мотнула головой и ткнулась ему лбом в плечо.

— У него было ещё столько планов... столько всего впереди...

— Может, мне стоит кому-нибудь позвонить?..

— Не... не надо. И спасибо, что пытались ему помочь, — девушка подняла голову и улыбнулась сквозь слёзы. — Ни в коем случае не корите себя, ладно?

— Конечно... да.

— Я серьёзно. Не вы его сбили. Вы остановились помочь. И пусть это в итоге не сработало, но... Но в тот момент вы сделали всё, что в принципе могли сделать. Слышите? Не отравляйте хороший поступок виной.

— Я... постараюсь, — Эдди натянуто улыбнулся.

— Вот мой номер, — Мэг достала из сумочки визитку. — Звоните, если захотите поговорить. Плохие вещи случаются, Эдди. Но это не повод отчаиваться.

— Спасибо, Мэг. Мне, э-э-э... пора.

— Да, конечно, это всё вас уже так задержало. Держитесь там, ладно?

Брок поспешил удрать. Принимать утешения от, по сути, вдовы, было донельзя некомфортно.

«А ведь мы сделали не всё, Эдди... Далеко не всё», — мурлыкнул Веном.

Тот скрипнул зубами. Он догадывался о чём говорит симбионт.

— Ты теперь мои мысли читаешь?

«Я всегда их читаю, Эдди. Я чувствую каждую из твоих мыслей — от мимолётных и незначительных, до огромных и сильных, пронизывающих всё твоё существо... Я вижу их все, Эдди...»

Брок сел на мотоцикл, глубоко вздохнул.

«Я знаю, как тебе важно оставаться хорошим человеком. Не переступать через некую грань. Поэтому мы остановились и не стали ловить ту женщину, а помогли Дэвиду. Это ведь то, что делают хорошие люди, верно? Помогают друг другу в беде...»

Брок завёл мотор и плавно выехал со стоянки.

«Но, знаешь, я бы мог попробовать вселиться в Дэвида и исцелить его изнутри, пока не возникла иммунная реакция. Не уверен, что это бы сработало бы... Но мы могли бы попытаться. И ты об этом знал, Эдди. Знал, и гнал от себя эту мысль. Чтобы ни в коем случае не делиться мной...»

В этом определённо было что-то нехорошее. Что-то мерзкое...

«И получается, что для тебя важнее я, чем быть хорошим человеком. Это очень лестно, Эдди».

А сказать на это и нечего.

* * *

Эдди поднялся в своё новое жилище. Со старого, разгромленного боями, пришлось съезжать под ругательства владельца дома. Он ещё пытается взыскать с него деньги на ремонт через суд, но тут у него мало шансов: Брок не виноват, что на него напали. Хотя это как судья решит, м-да...

Брок зашёл, бросил ключи на полку и растерянный взгляд в гостиную.

Кролик.

Живой кролик сидел на журнальном столике. Пушистые ушки прижаты к спине, лапки умилительно рядышком. Щёчки двигаются, кроль определённо что-то жевал... что-то такое чёрное и длинное.

Провод от его ноутбука.

— Рагхатр!!! — Эдди зарычал во всю мощь симбионта, распахивая пасть на сотню зубов и покрываясь чёрной слизью.

Кролик посмотрел на него, как на идиота, перебрал лапками и продолжил жевать.

Эдди ругнулся уже по-человечески, схватил наглеца за уши и пихнул его обратно в клетку, где его ожидали ещё трое таких же блаженных товарищей. Ушастые засранцы перегрызли засов, так что дверцу пришлось подпирать стулом.

— Никакого уважения к высшему хищнику!

Кролик посмотрел на него незамутнённо и принялся грызть стул.

Это был их с Веномом неприкосновенный запас на случай больших неудач в жизни... или великой лени. Живое мясо, которое всегда под рукой. Оно живёт, размножается и никуда не девается. А главное, за его съедение нет уголовной ответственности.