Княженика_3

Глава шестая

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА

В понедельник стало ясно, что субботний ледяной ветер был гонцом, предвестником грядущих холодов. А вот теперь они и нагрянули.

Избушка за ночь сильно выстыла, утром я собиралась в школу, завернувшись в одеяло. Печку топить было совершенно некогда, да и страшно оставлять ее без присмотра, вдруг она опять чего-нибудь выкинет, как вчера? Придется после школы топить... Может, еще один обогреватель купить? Так я разорюсь, здесь, похоже, электроэнергия раза в три дороже, чем в Красноярске.

В школе на уроке литературы, к счастью, письменных заданий не было. Так что проверить успехи, то есть полное их отсутствие, у моего ученика было решительно невозможно.

Ярослав первый со мной поздоровался, отдал диски. Сегодня он приехал не на маршрутке, наверное, все-таки телохранители отца привезли. Интересно, отец у него ночью, правда, фильм смотрел или просто скопировал?

Урок шел своим чередом, а я написала на тетрадном листе крупно:

"ОТЦУ ПОНРАВИЛОСЬ?"

И пододвинула Ярославу.

Он помедлил — и о чудо! — вывел так же крупно, практически печатными буквами: "ДА".

"Здорово!" — обрадовалась я и тому, что фильм понравился, и тому, что Ярослав пишет буквы.

Он под моим "Здорово!" написал второе "ДА".

Ну ладно, одно слово в словаре есть. Идем дальше.

"А отец тебя не ругал?"

"НЕТ"

"Повезло!"

"ДА"

К сожалению, бурную переписку пришлось свернуть, не добившись от Ярослава третьего слова. Татьяна Николаевна прервалась на полуслове и очень выразительно посмотрела на нашу парту — похоже, она была не очень довольна, что Ярослав избавляется от стягивающих его пут и расправляет крылья прямо сейчас, во время урока.

А я подумала, что в субботу совершила страшную глупость: раз уж мне так хотелось сменить соседа, не надо было ни о чем просить, а надо сразу начинать шуршать бумажками на уроке и нас бы легко рассадили, не пришлось бы теперь ломать голову над учебными планами.

Но, покосившись на невозмутимого Ярослава, я подумала, что мне похоже, начинает нравиться эта парта.

На большой перемене Ярослав куда-то испарился, нигде его не было видно.

Накрашенная, хоть прямо сейчас на фотосессию, Анжелика прошла мимо меня по коридору с видом испанской королевы. Я как вспомнила пятничную дискотеку, так зачесалась прямо вся. Пусть сама носит эти китайские тряпки, мне и в джинсах хорошо.

* * *

Когда я приехала домой, в избушке было тепло, печка топилась. Видимо, дядя Гриша успел заскочить раньше и спас меня от холода. Насколько я знала, все выходные он и тетя Неля получали товар на станции и размещали его в "Версале" так, чтобы у входящих глаза от красоты ослепли.

После обеда Ярослав пришел как по расписанию.

И без разговоров сначала занялся дровами. Колун взлетал хищной птицей и тюкал клювом поленья прямо в темечко. Красиво.

Сегодня он догадался сменить бежевый пиджак на тот камуфляж, в котором ходил в поход. И сразу перестал раздражать своим несоответствием избушке и дровам, теперь все было так, как надо, и смолистые щепочки, прилипшие к его штанам, смотрелись как родные.

Когда Ярослав вошел в дом и сел за верстак, я сначала, для затравки, подсунула ему чистый лист и попросила переписать алфавит, который нашла на задней стороне обложки тоненькой зеленой тетрадки в двенадцать листов.

Он посмотрел на меня, как на буйнопомешанную, но безропотно написал.

Потом я вытянула с полки "Хоббита".

— Одна часть нашего занятия будет состоять в том, что мы начнем переписывать эту книгу, — объяснила я свой гениальный план. — Это, так сказать, кусочек предыстории "Властелина колец". А поскольку книжка детская, то и слова в ней попроще, чем в самом ВК. Напиши тетрадную страницу, и мы ее разберем.

(Уж подлежащее-то от сказуемого я как-нибудь отличу!)

— Хорошо.

Приятно, все-таки, когда твои слова принимают без возражений. Сразу чувствуешь себя уверенней.

Я открыла потрепанную книгу (мы ее с мамой любили часто перечитывать вслух), положила перед Ярославом. Примостила рядом написанные им буквы алфавита, чтобы смотрел, если забудет.

"В земле была нора, а в норе жил хоббит...", — начал Ярослав. — "Не в мерзкой грязной и сырой норе, где не на что сесть и нечего съесть, но и не в пустом песчанике, где полным-полно червей. Нет, это была хоббичья нора, а значит — благоустроенная и уютная".

На улице уже сгустились сумерки, начался длинный осенний вечер. Пришлось включить настольную лампу, задернуть шторы. Абажур из разноцветных стеклышек сразу наполнил комнату волшебством, а ровный круг света, вырывавшийся из-под его купола снизу, позволял спокойно работать. Мозаичный узор абажура — цветы, бабочки и стрекозы — мягко светился.

Ярослав был в светло-серой футболке. Загадочный золотой знак прятался под ее вырезом. Левая ладонь спокойно лежала на столе, пальцы были длинные и ровные. У меня есть странность, я "западаю" на руки, мне нравится их рассматривать, нравится, когда у парней они крепкие, но красивые, даже и не знаю, как более определенно сказать — какие именно. Примерно такие, как у Ярослава. Чисто теоретически.

С левой руки я перевела взгляд на пишущую правую. На лист бумаги.

Рот у меня непроизвольно открылся от изумления. А потом я стала пунцовой от стыда.

Он не только умел писать "наши" буквы, он еще и делал это куда изящней, чем я. Если честно — почерк у меня корявый, особенно, когда я тороплюсь и пишу быстро. Говорят, есть такая наука, которая по почерку определяет характер человека — так вот мне кажется, что мой почерк прямо говорит о том, что его владелец беспринципен, расхлябан и двуличен, хотя бы потому, что я могу в одном слове две буквы "т" по-разному написать. У папы почерк четкий, летящий, у мамы — аккуратный, библиотекарский. У Ольги Ивановны самый, пожалуй, затейливый, какой я только встречала — каждая буква в завитушках, и как она не устает их выписывать...

А здесь почерк был какой-то прямо таки образцовый — как надо бы писать, но так никто не пишет, долго это. Буквы, одна ровней другой, возникали на белом листе. Все, как на подбор, с должным наклоном. С размашистыми петлями в "д" , "в" и "у", с округлыми "а" и "о".

А я алфавит ему подсунула, чтобы смотрел... Мда.

Хорошо, что в избушке царил полумрак, а лампа бросала на потолок, стены и лица стаю разноцветных бабочек...

Ну, ладно, буквы он знает — но почему тогда стопорится на русском и литературе?

Ярослав словно угадал мои мысли. Сказал:

— Наверное, это вроде болезни.

— Но здесь же можешь! — возмутилась я.

— Это не школа.

— А что твой отец про "Властелина колец" сказал? — вспомнила я, что хотела спросить еще утром.

— Доспехи странные. Воюют странно, — лаконично обозначил Ярослав.

— Это, наверное, потому что фильм, для зрелищности. В книге по-другому. Дать почитать?

— Дай.

Я нашла и отдала ему первую книгу. Пока он ее осваивает, я дочитаю ВК.

Надо было, никуда не денешься, продолжать занятия.

— А теперь разберем предложения. Найдем подлежащее и сказуемое. Ну, вот, для примера: "В норе под землей жил был хоббит". (Я решила упростить первое предложение и записала его сокращенную версию на отдельном клочке бумаги). В этом предложении подлежащее — хоббит.

— Почему? — заинтересовался Ярослав.

А я знаю?!

— Потому что он там жил.

— А что такое подлежащее? — огорошил меня Ярослав.

— Это... это... это — главное слово в предложении, вокруг которого все вертится. Оно существительное, а сказуемое обязательно глагол. Здесь два сказуемых: "жил" и "был". Подчеркни их двумя черточками каждое. — Я вручила карандаш Ярославу. — А подлежащее — одной чертой.

Уф, с одним предложением, вроде бы, разобрались. Что там дальше: "Не в мерзкой грязной и сырой норе, где не на что сесть и нечего съесть, но и не в пустом песчанике, где полным-полно червей".

Караул! Здесь нет подлежащего и сказуемого, похоже, тоже нет, потому что "не на что сесть" и "нечего съесть" как-то мало похожи на настоящие сказуемые.

— На сегодня, пожалуй, все! — решительно завернула я урок, понимая, что со вторым предложением не справлюсь.

Надо было сказку попроще взять. Типа: "Жили-были дед да баба. Ели кашу с молоком.. Рассердился дед на бабу, хвать по пузу кулаком!"

Четко и по делу.

— До завтра, — распрощался Ярослав.

* * *

Когда он ушел, я с горя, бросив все дела, достала справочник для школьников и принялась с отвращением его читать.

* * *

Неделя шла, росла поленница из переколотых дров на моем дворе.

Гномы в тетради Ярослава вместе с хоббитом уже добрались до Одинокой горы: этот мазохист взялся и дома сказку переписывать, приносил мне домашние задания. Старательно подчеркивал подлежащее и сказуемое, где находил. И "жи-ши" через букву "и" — тоже. Непонятно только, когда он ухитрялся все это делать — ведь нормальные домашние задания тоже никто не отменял, приходилось сидеть и делать.

Вот так потихоньку мы дотянули до выходных. Всю неделю тетя с дядей были заняты в бутике, привоз нового товара в "Версаль" вызвал всплеск интереса, тетя стояла на вахте с утра до ночи.

В субботу после уроков я пошла их навестить.

Почти уже добралась до знакомой калитки, как услышала позади:

— Алиса, подожди.

Ярослав за моей спиной словно из воздуха нарисовался! И как я могла его не заметить? Это же надо так легко ходить.

Сегодня он опять в был в вязаном жилете с ромбами, с папкой под мышкой. Куртка, несмотря на прохладу, была распахнута настежь, вот же не мерзнет человек...

— Алиса, подожди, — повторил он.

— Чего? — насторожилась я.

— Я с тобой.

— Куда?

— К твоим родным.

— Чего?!

Ярослав ничего не ответил, просто открыл калитку и вошел в дом дяди и тети первым.

Ну что же, дело, конечно, хозяйское. Только на его месте я бы не удивлялась, если дядя Гриша пальнет в него из какой-нибудь берданки, за тот случай, когда их черный "Мессершмит" чуть его любимый жигуль не протаранил...

Ярослав поднялся на крыльцо. Открыл дверь и вошел на веранду. Я за ним и не успевала.

Что ему нужно от дяди с тетей?

Деликатно постучав о косяк, Ярослав распахнул дверь и шагнул в прихожую.

Тетя Неля, вся в бигудях, выглянула из кухни, дядя Гриша, в цветастых трикотажных бриджах (обновке, между прочим) — из зала. И оба замерли в полном недоумении, пялясь на нежданного гостя.

Я просочилась в дом следом за Ярославом. Выглянув из-за широкой спины, молча покрутила пальцем у виска и развела руками, дескать, что с малахольного взять. Наверное, дядя с тетей поняли, что я тут ни при чем и тоже ничего не понимаю, как и они.

— Милости просим, — ожила первой тетя Неля, лихорадочно сдергивая бигуди. — В зал проходите. Гриш, тапочки гостю отдай!

— Спасибо, не надо, — снял обувь и прямо в носках прошел в большую комнату Ярослав.

Дядя Гриша, похоже, очень обрадовался, что его тапки не достанутся понаехавшим тут. Тетя Неля молнией пронеслась в их спальню и через секунду вернулась, уже причесанная и с футболкой для дяди Гриши.

Пока дядя Гриша одевался — Ярослав раздевался: почти силой я стянула с него куртку, отнесла в прихожую, повесила на крючок.

Дядя Гриша и тетя Неля уселись рядышком на диван, как послушные дошколята, только что руки на коленях не сложили.

— Дядя Гриша, тетя Неля, это мой одноклассник Ярослав Ясный, мы на литературе вместе сидим, — затараторила я, чтобы хоть как-то начать разговор.

— Здравствуйте, Григорий Иванович, здравствуйте Неля Семеновна, — ничуть не смущаясь, поздоровался Ярослав, присаживаясь на стул у стола, поставленного около стены напротив дивана. — Я давно хотел к вам зайти, но знал, что в рабочее время вы заняты, поэтому отложил визит до выходных.

Вот даже как.

Визит отложил.

Но давно собирался.

Зачем, черт меня подери?!

Хорошо еще Анжелики дома нет...

— Поскольку вы ближайшие родственники Алисы, вы соответственно, обязательно должны быть в курсе, что с этой недели Алиса дополнительно занимается со мной русским языком, так получилось, что я серьезно отстаю от программы. Занятия проходят после уроков у Алисы дома, поскольку мы соседи и идти недалеко. Администрация школы поставлена в известность, не волнуйтесь. Татьяна Николаевна нас контролирует.

Ему можно было в адвокаты идти, сразу, минуя юридический вуз. А, может, он вообще робот?

У тети Нели заблестели глаза, похоже, она лихорадочно отсчитывала в уме, сколько будет, если к сегодняшней неделе прибавить девять месяцев.

Дядя Гриша тоже немножко пришел в себя, почесал затылок и буркнул недружелюбно:

— Чо, тимуровская помощь?

— Повышаем успеваемость класса, — вставила я. — Татьяна Николаевна за всех взялась после сочинения. Тоже двоек нахватали, как и на физике.

— А сколько берешь за урок? — сурово спросил дядя Гриша.

— Он мне дрова колет в обмен на знания, — сказала чистую правду я.

— Правда? — не поверил дядя Гриша.

Еще бы, всякий, поглядев сейчас на Ярослава, усомнился бы в том, что этот манекен прилизанный знает, что такое дрова вообще.

— А приезжайте посмотреть — одна поленница уже готова.

Ярослав раскрыл папку, достал тетрадь, протянул дяде Грише.

— Пока не могу похвастать особыми успехами, но вот здесь, Григорий Иванович, наработанное за неделю.

Дядя Гриша — замечательный человек, но, подозреваю, что "корову" он пишет через три "а". Это не делает его менее замечательным, но тетрадь он взял с бо-о-о-льшой опаской. И, похоже, все-таки никак не мог понять, чего это Ярослав до него докопался.

Тетрадь у него из рук цепко выхватила тетя Неля, просмотрела оком прокурора. Ну, все, теперь в бутике "Версаль" пищи для разговоров на несколько лет вперед будет.

— А теперь разрешите уйти, дела, — поднялся Ярослав. — До свидания, Григорий Иванович, до свидания, Неля Семеновна, до свидания, Алиса.

Забрал у тети тетрадь и к общему облегчению испарился.

— Партзадание у меня такое! — объяснила я. — Раз на парте вместе сидим. Неудобно отказывать было.

— Ты его пятерками-то не балуй! — строго велел дядя Гриша. — Пусть попотеет, узнает, каково учиться-то!

— А он всегда такой ненормальный? — спросила тетя Неля.

— Всегда! — сказала чистую правду я.

— Вот что заграница с людьми-то делает... — поставила диагноз тетя Неля, вскакивая с дивана. — Пошли чай пить!

После чая дядя с тетей отвезли меня в Душкачан: им не терпелось посмотреть на дрова, наколотые Ярославом.

По дороге я обратила внимание, как тетя Неля провожает взглядом каждую проезжающую мимо иномарку. С тоской и завистью, вот как.

Похоже, она все-таки стеснялась своего жигуля.

Сегодня распогодило, и когда мы добрались до избушки, солнце стало припекать. Болота за железной дорогой красовались, расцвеченные бурым, черным, золотым, красным. Темно-зеленым.

Тетя Неля с пылом энтузиаста-таможенника устроила в избушке настоящий обыск. Анжелику бы она вот так бы пасла, куда больше пользы было бы. Я не стала ей мешать, вышла на двор к дяде Грише, который придирчиво изучал поленницу.