Два ответа на один вопрос. Глава 1

Начать рассказ стоит с семейного ужина. И это пойдёт на пользу, потому что я милостиво пропущу предшествующие несколько дней, полные ссор, истерик и ультиматумов, от которых сотрясался наш дом. Изредка в эту дивную какофонию звуков вплетался рёв моей племянницы и лай пса; в общем и целом, ситуация не выходила за рамки семейного быта — как я его себе представляю. Но к этому самому вечеру все устаканилось, страсти поулеглись, и мы с сестрой, утомлённые готовкой и эмоционально выжатые до предела разборками, развалились в саду в плетёных креслах. Мэлли на своем розовом стульчике деловито пыталась открутить голову какому-то очередному резиновому мутанту, а Рик, мой свояк, колдовал над мясом.

— Итак, ты уверена, что не хочешь остаться? — спросила сестра уже без экспресии, спокойно и деловито.

— Абсолютно, — в тон ей отозвалась я. Камил вздохнула и откинула голову назад.

— Ладно, ты захотела побыть одна, может, устала нянчиться с Мэлли и тебя уже тошнит от нас с Риком. Но! — тут она сделала паузу, ожидая, когда же я начну возражать и убеждать в обратном. Я не стала — сестра была одним из тех бытовых манипуляторов, что провоцируют эмоциональные всплески и используют их против тебя же. Впрягаться в очередной виток бессмысленных разговоров в тот момент мне хотелось меньше всего.

Не дождавшись заверений в трепетной любви к её семейке и грязным подгузникам, сестра посмотрела на меня со всей глубиной вселенской обиды. Иммунитет на подобные взгляды у меня развился ещё в подростковом возрасте, потому я ответила кристально чистым взглядом. Вздохнув, она уже без истеричного надрыва продолжила:

— Я все понимаю, но разреши мне пройтись по знакомым и отыскать тебе другую работу, достойную твоего послужного списка. Ты знаешь, мне понадобится пара дней, не больше!

И это было правдой. Камил была неподражаемым мастером необязательного общения и признанным генералом колясочных армий. Она была в курсе того, где работает супруг лучшей подруги нашей соседлки, как зовут внучку семейной пары, живущей через три дома, и в чьём дворе в этом году худший газон. При этом, свои знания и связи она умела применять себе на пользу, виртуозно сочетая крайнюю наглость и поразительную проницательность. Задайся Камил такой целью, и, пожалуй, она действительно без труда отыскала бы мне достойное рабочее место за пару дней. Проблема в том, что работу себе я уже нашла, хотя для сестры, признаю, моё решение было некоторым шоком.

— Мы уже говорили об этом, милая, — сказала я ей максимально мягко, — Я не изменю решения.

Камил вздохнула и налила себе вина. В её зеленоватых глазах отразилось нечто щемяще-настоящее, а манерная истеричность окончательно уступила место серьёзности и сосредоточенности.

— Я волнуюсь, Аиша. Мне не нравится просто молча смотреть, как ты из-за прихоти рушишь свою жизнь. Ты так долго, упорно добивалась карьерного роста, помогала нам с Риком отстраивать этот дом, стремилась к большему и тратила на это все силы. И что теперь? Ты хочешь все это перечеркнуть, поставить крест на своей карьере и устроится в место, полное нечисти, к которой приличной человеческой девушке и приближаться не следует. Это из-за смерти твоего отца, да? Именно после того ты... изменилась.

Я отвернулась и потянулась за вином. Отвечать не хотелось.

— Сестра, поговори со мной, — просто попросила Камил, и её ласка ранила больше, чем все истерики до того.

Я любила её, все Боги мне свидетели, и знала, что мое чувство взаимно. У нас были разные отцы, темпераменты и взгляды на мир, но Камил вырастила меня, приютила и заботилась — в голодное, страшное послевоенное время, когда наша страна больше напоминала постапокалиптическую картинку, дом был наполовину разрушен взрывом, а родители мертвы.

Я любила свою сестру, и потому мне было очень больно смотреть в её глаза, полные истинной тревоги и мольбы. Мне не хотелось её ранить, но правда в том, что иногда нам приходится причинять боль другим, чтобы быть собой и вырваться из замкнутого круга.

— Мне это нужно, Ками, — ответила я просто, — Я хочу знать, кто я.

В её глазах что-то мелькнуло, темное и понимающее. Мне стало не по себе: что бы сестра ни собиралась сказать, мне определенно не хотелось этого слышать.

Муж Камил был, на мой взгляд, одним из лучших людей с массой явных и скрытых достоинств, но главным его преимуществом было неизменное и незыблемое чувство такта. Перехватив мой умоляющий взгляд, мужчина легко подхватил малышку Мэлани и передал её матери, проворковав:

— Девочки, хватит на сегодня серьёзных разговоров. Мясо готово, все к столу!

Ками тут же радостно защебетала и поспешила к деревянной беседке. Я задержалась и, перехватив взгляд серых глаз Рика, одними губами прошептала: *Спасибо*. Мужчина наметил подбородком кивок.

Мне удалось сбежать из дома до того, как сестра успела возобновить вопросы. Рик, проводивший меня до ворот, серьёзно проговорил:

— Я рад, что ты решила найти свой путь в жизни. Но ты для меня, как младшая сестра, и, в общем... Если нужна будет помощь — зови в любое время, хорошо?

Я улыбнулась в ответ и соврала:

— Хорошо.

Остановка была в двух шагах, и почти сразу радостно-желтый фырчащий бус подхватил меня, увозя прочь из Зелёного района. За окном замелькали аккуратные домики и дворики, Парк Свободы и водохранилище, на зелёных берегах которого раскинулись современные респектабельные виллы. Несмотря на внеурочный час, людей заходило все больше. Я прижалась лбом к стеклу и бездумно наблюдала, как медленно менялся пейзаж по мере того, как мы удалялись от крупнейшего спального района Килиста. Частные домики с двориками уступили место серым многоэтажным комплексам, а потом — блестящим хромированным шпилям небоскребов Корпоративной Зоны.

Это была сердце города, его мотор, в который стекались отовсюду директора, секретарши, менеджеры, дизайнеры, охрана, обслуживающий персонал, разнорабочие — шестеренки в работе громадного механизма, именуемого Корпорацией. Я любила эти улицы, пахнущие као и фастфудом, утопающие в вечных пробках даже несмотря на воздушное метро, соединяющее прячущиеся в облаках стрелы Башен-Сестер.

Ежесекундно притормаживая, наш бус уверенно продирался сквозь пробки. Пассажиры ручейком устремились на выход, оставляя салон полупустым — почти все жители Зелёного Района работали на Корпорации. Я тоже некогда выходила на этой остановке и пила као в ближайшем ресторанчике, морально готовясь к рабочему дню. И было очень странно остаться сидеть на месте и просто смотреть, как другие, суетливо поглядывая на кристаллы связи, повторяют этот маршрут... Я прикрыла глаза, отрешаясь от окружающего мира. Вскоре колёса застучали по брусчатке старых улиц.

— Конечная остановка, граница Серой Зоны, — прошелестел техномагический голос, вырывая из полудрёмы.

Я миновала крытое здание вокзала, бросив мельком взгляд на обломок Разделяющей Стены с мемориальной табличкой, и оказалась в переплетении тесных, спутанных улочек. Дома тут были в большинстве своем старыми, балконы нависали над головой. Эти районы, граничащие с територией бывшей Резервации, были населены не самыми состоятельными людьми: мало кто хотел жить рядом с нечистью, несмотря на все попытки правительства преломить эту ситуацию.

Между тем, мне навстречу все чаще попадались нелюди, улицы вновь слегка расширились, в воздухе повис аромат экзотических благовоний и незнакомой еды. Мелькали вывески. Вот уже алые, покрытые замысловатыми письменами символы шииу сменились на пастельные тона и небрежную простоту линий, свойственные ящероподобным ка-и, а потом — на сияющие стеклом и хромом кварталы демонов. Тут преобладали разного пошиба развлекательные заведения, в которых представители этой расы неизменно знали толк. Вычурные уличные кафе соседствовали с полуподвальными барами и клубами, а строгие арки дорогих ресторанов — с полуголыми статуями, украшавшими вход в элитный бордель. Солнце только слегка склонилось к горизонту, но уже было заметно, как стекаются в этот квартал гуляки всех мастей, любители пощекотать себе нервы или просто искатели приключений. Играла музыка, то тут, то там раздавался смех. В крови невольно стало просыпаться что-то горячее и почти шальное, хотелось забыть о своей цели и остаться здесь, на одну ночь потерявшись в круговерти огней, хорошенько развлечься, не думая о последствиях.

В свое оправдание должна сказать, что не у меня одной появлялись здесь подобные мысли. Поговаривали, что этот эффект — дело рук одного могущественного инкуба, который некими неведомыми доселе мистическими манипуляциями заставил сам воздух этих улиц пробуждать в чистых и невинных людях низменные пороки. К этой версии я всегда относилась крайне скептически, закономерно полагая, что сама атмосфера шика, эротики, презрения к морали, витавшая вокруг, пробуждала в людях глубоко спрятанные, но отнюдь не чуждые их природе порывы и желания. Все демоны были хищниками, и большинство из них питались человеческими эмоциями разного толка, однако, речь шла исключительно об искренних душевных порывах, потому зачаровывать свои кварталы чем-то серьёзным им было откровенно невыгодно. Просто людям, как это водится, всегда было проще обвинить в собственных нелицеприятных поступках другого, чтобы было на кого указать потом пальцем с безопасного расстояния, экзальтировано крикнув: "Это он! Он попутал!". В целом, практически все межрасовые войны в различных их проявлениях начинались с этого — и уже в процессе случайно выяснялось, что у *попутавшего* есть что забрать, в качестве компенсации, так сказать. Земли, деньги, сферы влияния... истинные мотивы никогда не отличались ни идейной возвышенностью, ни особым разнообразием. Мы на редкость примитивны в своих желаниях — и люди, и нелюди, только признаваться в этом не любим.

Усмехнувшись своим мыслям, я приказала себе не глазеть слишком явно на красивого черноволосого демона в деловом костюме, курившего у дорогого авто, и повернула в Парк Равенства, где уже мельтешили пёстрые стайки подростков. Вполне предсказуемо, эта братия обожала Серую Зону и собиралась здесь толпами, несмотря ни на какие запреты со стороны *благонадёжных* родителей. Как водится, в этом возрасте и люди, и нелюди равно шли на любые глупости, дабы доказать свою неимоверную крутость и укрепить свой статус среди себе же подобных шалопаев. Они собирались в группы по интересам, придумывали собственную культуру и вычурно наряжались. При этом, каждая босоногая группировка лезла из кожи вон, пытаясь доказать остальным, что их музыка лучше, идеология правильней, и только они знают, как стоит красить волосы и как одеваться. Это было бы даже смешно, если бы не приводило порой к печальным и горьким последствиям.

Миновав фонтан, изображающий не то неведомых космических уродов, не то все же слившихся в объятии влюбленных, я оказалась возле неуклюжего большого здания, которое на неопределенное время должно было стать для меня домом. Говоря откровенно, проходя сквозь распахнутые ворота, я испытала некое глубинное желание передумать, отказаться от сумасбродной, с какой стороны ни глянь, идеи. Каюсь, только понимание того, что в этом случае придётся вернуться к сестре и повторно с ней объясниться, удерживало меня от позорного бегства.

Между тем, массивная громада Цетра Взаимопощи нависла надо мной во всем своем неуклюжем величии, и я нервно улыбнулась надписи: "Входите, здесь все равны. Мы на Вашей стороне!". Глубоко вдохнув, я воспользовалась предложением и... вошла.

* * *

Холл, отдавая дань казёным традициям, был в меру строгим, в меру громадным и в меру унылым. Пройдя положенный при входе досмотр и заверив парочку хмурых плечистых молодых людей, вооруженных до зубов, что запрещённых веществ с собой не имею и вообще пришла на работу, я, повинуясь их указаниям, миновала улыбчивую секретаршу и нырнула в правый коридор. Оный быстро привёл меня к служебным лифтам и их стражу, вальяжно развалившемуся за очередным секретарским столом.

Признаться, на пару мгновений я даже невежливо замерла, рассматривая его блестящую оранжевую чешую и громадные янтарные глаза с вертикальным зрачком.

Не то чтобы я не читала об особенностях ка-и, но видеть вживую пока не доводилось — все же, чистокровных представителей этой расы в Килисте после войны оставалось исчезающе мало, и большинство из них были весьма богаты и просто так не попадались никому на глаза. Разумеется, ещё пару десятков лет назад все было не так, и почти все крупные предприятия в городе принадлежали ка-и, которых было проще простого встретить на улицах. Но, как водится, война все изменила. Именно за геноцид этих антропоморфных существ Военачальник взялся в свое время в первую очередь, объявив предприимчивых ящеров подлежащими истреблению уродами, а людей, связавшихся с ними — скотоложцами, нарушающими чистоту расы. Полукровок от таких союзов частично истребляли, частично сгоняли в резервации. Что забавно, сами ка-и, существа весьма спокойные и рассудительные, до последнего не верили в такой поворот, за что и поплатились.

— Нравлюсь? — лениво уточнил ящер, которому, очевидно, надоело моё пристальное и откровенно невежливое внимание.

— Ещё бы, — усмехнулась я в ответ, — Вы прекрасны.

Он осклил игольчатые зубы, отчего лицо окончательно утратило сходство с человеческим. Мне невольно подумалось, что люди, вступающие в отношения с этими красавчиками, редкостные оригиналы. Геноцида они не заслужили, конечно, но вот предварительного осмотра у психоаналитика — вполне, вполне...

— Меня зовут Аиша Талли, — проговорила я вежливо, — Мне назначена встреча с госпожой Олив Бэлл.

— Ага, — задумчиво кивнул ящер, — Значит, ты — новая помощница Синекожего Джо?

— По крайней мере, я на это надеюсь, — я старательно улыбалась, силясь загладить неприятное впечатление, которое могло остаться у ка-и после моих разглядываний.

— Это вопрос решённый, — заметил он, гипнотизируя нечто неведомое на стене. Вообще, за время нашего разговора он так и не пошевелил ничем, кроме лицевых мышц, отчего становилось слегка не по себе. Не зная, что ответить на такое утверждение, я уже открыла рот, дабы спросить, как добраться до госпожи Олив, когда мой визави вдруг отмер и сообщил:

— Я — Дик, а это — Марвин.

Я задумчиво полюбовалась на Марвина, круглый кактус, одиноко возвышавшийся на столе ка-и, но на всякий случай вежливо сообщила обоим:

— Очень приятно.

Ящер снова улыбнулся, на этот раз, правда, почти не обнажая клыков, и сообщил:

— Ты мне нравишься. Надеюсь, ты не умрёшь.

— Тут уж как получится, — усмехнулась я, — Но в ближайшее время подобное не входит в мои планы.

Дик довольно зашипел и неожиданно лизнул воздух нереально длинным, раздвоенным на кончике языком. Мне невольно подумалось, что я начинаю понимать тех самых оригиналов-зоофилов... впрочем, мыслишка-предательница была шустро изловлена и водворена на самое дно сознания, где ей, собственно, было самое место.

— Я тебя запомнил, — сообщил ка-и меж тем, — Проходи к третьему лифту, тебе на пятнадцатый этаж, в кабинет номер сорок.