Хмель и Клондайк

Осознания собственного бессилия — и страха.

Мне было страшно. Грабители унесли таблетки Бородулина, а тот однозначно и недвусмысленно дал понять в самом начале нашего сотрудничества, что его медикаменты не должны всплыть в Форте ни при каких обстоятельствах. К тому же следующую партию он поставит только через две недели, а Платонов столько ждать не станет, и у него неминуемо возникнут неприятные вопросы.

Но и чёрт с ним, выкручусь. В этой схеме я незаменим. А вот с серебром всё держалось исключительно на штампах. Без них Платону просто нет смысла продолжать наше сотрудничество. Более того — у него вполне может появиться желание избавиться от меня раз и навсегда. Если кто-то из грабителей сложит наличие в одном месте штампов для монет, пресса и химических реагентов — мне не поздоровится. Не сдадут серьёзным игрокам, так начнут крутить жилы самостоятельно. А уж если возникнет подозрение, откуда именно я получаю серебро...

Меня передёрнуло. Голова разболелась пуще прежнего, словно и не пил "цитрамона".

Мелькнула мысль, что грабителей мог навести сам Платон, но сейчас об этом не хотелось даже думать. И без того тошно.

Штампы и таблетки следовало вернуть. Я понимал это со всей отчётливостью, но представления не имел, каким образом стоит действовать. Попрошу о помощи Гамлета, он запросто мне на шею и ножки свесит. Займусь розысками самостоятельно — только впустую убью время.

И что предпринять?

Я не знал. Так и заснул, не придя ни к какому решению.

Разбудил Иван. Он постучал в дверь и крикнул, что ко мне пришли.

Морщась от головной боли, я поднялся с кровати и спустился в бар. Внизу ждал Лымарь.

— Привет, Семён, — протянул я руку. — Выпьешь?

— Светлого.

Я помпой накачал в бокал пива, предал его охраннику Бородулина, и мы уселись за свободный стол.

— Список готов? — спросил Семён, сделав несколько глотков. В город он ружьё брать не стал, но из-за голенища собачьих унт торчала длинная рукоять ножа, а в чехле на поясе болтался немалых размеров тесак.

— Продублируйте старый, — попросил я и поинтересовался: — Когда сделать сможете?

Лымарь с удивлением посмотрел на меня и ожидаемо заявил:

— Как обычно!

— Раньше никак?

— Нужный человек только через две недели на нашей проходной будет. Без него таблетки не вынести.

— Плохо.

— А что такое?

— Крупная сделка наклёвывается, — соврал я. — Раньше точно не сделаете?

— Без вариантов.

— Ладно, забудь! — со всей возможной непринуждённостью махнул я рукой и поднялся из-за стола.

— Вячеслав Владимирович! — тут же подозвал меня помощник и понизил голос: — Мне позвонить Гамлету?

— Не надо, — поморщился я. — Схожу, проветрюсь.

Я поднялся в квартиру за курткой, а когда вернулся в бар, Лымарь уже ушёл.

— Чего он хотел? — полюбопытствовал Иван.

— Свинина со следующего месяца подорожает, — просто ответил я.

— А! — протянул помощник. — Он с Луково, что ли?

— Ну да.

На ходу застёгивая куртку, я вышел на улицу, внимательно огляделся по сторонам — поистине на воду дуть начинаешь! — и накинул капюшон. Дорожку до тротуара стоило бы почистить от снега, но сейчас на это отвлекаться не стал, прошёл мимо закрытого оружейного магазина "Большая Охота" и двинулся напрямик к Красному проспекту.

Нужное мне увеселительное заведение "Ширли-Муры" располагалось на первом этаже дома на той стороне Красного проспекта. Витрины тонированного стекла нахально выделялись на фоне обшарпанных стен соседних зданий, а изнутри тамбур-прихожая и вовсе была отделана зеркальными панелями, только зашёл — и всюду замелькали отражения моей физиономии, осунувшейся и бледной.

Не дожидаясь просьбы мордастого охранника, я выложил в свободную ячейку нож, связку ключей, фонарик и телескопическую дубинку, позволил провести вдоль себя сканером и, прихватив ключ-бирку, прошёл в бар.

Аляповатым заведение выглядело не только снаружи, внутри единого стиля не наблюдалось в принципе. Разномастная мебель, позолота и бархат категорически не сочетались друг с другом, но местных завсегдатаев всё устраивало, а кто я такой, что бы критиковать вкусы своих деловых партнёров? К тому же излишним пафосом они не грешили, а всё остальное компенсировалось хорошей кухней и не менее хорошим пивом. Моим, разумеется.

Я подошёл к стойке бара и улыбнулся невысокой худенькой шатенке

— Привет, Мила!

Несколько лет назад нас познакомил один из завсегдатаев моего бара, и в "Ширли-Муры" девушку взяли по моей протекции. Но у нас ничего не было, просто помог хорошему человеку. А последнее время она и вовсе встречалась с Николаем Гордеевым.

— Привет, Слава! — отозвалась Мила. — Ты позавтракать или по делу?

— По делу, — вздохнул я. — Гамлет у себя?

Разговаривать по поводу нападения следовало именно с Гамлетом. Денис Селин больше занимался хозяйством, а вторую пару совладельцев заведения — Филиппа Городовского и Бориса Ярового, я знал плохо и старался держаться от них подальше.

Мила на миг задумалась, потом кивнула:

— Да, он подошёл уже.

— Вот и отлично, — выдавил я из себя беспечную улыбку, сдал куртку в гардероб и зашагал через пустой зал.

Я ещё застал времена, когда важные переговоры проводились в небольшой кладовке, но с тех пор много воды утекло, бар прирос вторым этажом и теперь над сценой нависал застеклённый кабинет. Туда и двинулся.

Поднялся по лестнице и вопросительно глянул на сидевшего за столом охранника. Тот кивнул:

— Ждут.

Я распахнул дверь и прошёл в кабинет с парой мягких диванчиков, стеклянным столиком и заставленным привозным алкоголем баром. Единственное панорамное окно выходило в зал, на стенах висели работы безызвестных мазил-абстракционистов.

При моём появлении худощавый кавказец в дорогом костюме и чёрной водолазке — Гамлет по паспорту, Датчанин для хороших знакомых и Принц для крайне ограниченного круга старых друзей, — всплеснул руками и, не скрывая удивления, протянул:

— Господин Хмелев! Какими судьбами?

— Да так, — хмыкнул я, — решил вот зайти.

Гамлет присмотрелся ко мне и вдруг прищёлкнул пальцами, затем отвёл руку в другую сторону и щёлкнул ещё раз.

— Оп-па! — удивился он, на этот раз совершенно искренне. — Дорогой, да у вас сотрясение головного мозга!

— Не исключено, — поморщился я.

— Присаживайся, — предложил тогда Датчанин и подошёл к бару. — Выпьешь?

Я медленно опустился на мягкий диван, вытянул ноги и отказался:

— Воздержусь.

Гамлет плеснул себе минералки и уселся напротив.

— Так что случилось? — спросил он.

— Ограбление.

— В баре?

— В баре.

— А пивоварня?

Я усмехнулся:

— Не пострадала.

Гамлет заметно расслабился, отпил воды и поинтересовался:

— Чего ты хочешь от нас?

Хотел я многого, но чего не собирался делать — так это влезать в долги, которые погасит лишь ответная услуга.

Поэтому ответил просто:

— Ничего.

Датчанин потёр крупный нос и не удержался от ехидного смешка.

— Тогда зачем пришёл?

— Иван настоял, — объяснил я.

— И правильно сделал, — поддержал моего помощника кавказец. — Угрозы были?

— Нет.

— Предупреждения?

— Ничего.

— Что забрали?

— Пару сотен и часы.

— Твою "Омегу"? — продемонстрировал Гамлет изрядную наблюдательность.

Я кивнул.

— Именно. Вырубили с расстояния "Щелчком", как только отпер бар, обыскали, выгребли наличность и ушли.

— Не знаешь, сколько их было?

— Видел троих, — спокойно ответил я и вздохнул: — Очнулся не вовремя, теперь голова раскалывается.

— Сходи к врачу, — посоветовал Датчанин.

— Разберусь, — поморщился я и поднялся на ноги.

— Значит, так, — вслед за мной встал с дивана Гамлет. — Часы у тебя приметные, насчёт часов мы поспрашиваем. Если будут угрозы — звони сразу, не тяни.

— Непременно, — пообещал я совершенно искренне.

— Опознать их сможешь?

Я задумался, припоминая мельком виденные в неровном свете фигуры, потом кивнул:

— Смогу. Но не по фотографиям, надо будет вживую смотреть.

— Вживую? — рассмеялся Гамлет и хлопнул меня по плечу. — Вживую — не гарантирую!

— Да и чёрт с ними, — махнул я рукой. — Ещё мои таблетки упёрли, если что — имейте в виду. Только без ссылок на меня. Не надо кипиша, это репутации вредит.

— Таблетки разноцветные, которые?

— Ну да.

— Учтём.

— Благодарю.

Мы распрощались; я спустился на первый этаж, взял куртку, рассовал по карманам оставленные в ячейке вещи и вышел на улицу.

Небо нависало низкими облаками, из труб на крышах домов вырывались и почти сразу рассеивались клубы дыма. Было морозно.

И нервно. Я пропустил ежедневный приём лекарств, и это обстоятельство нисколько не радовало. А перспектива прожить в таком режиме две следующие недели, если и не вгоняла в депрессию, то уверенности в будущем нисколько не прибавляла.

Проклятье, как же это всё не вовремя!

Не вовремя — да, но рвать на голове волосы я не стал, в сердцах сплюнул под ноги и отправился чистить снег.

Ничего другого мне сейчас просто не оставлялось.

Коля Клондайк. Незадолго до событий

Пятница. День

Карбидная головка гравера описала последний полукруг, замыкая окружность пентаграммы на большой пуле, зажатой во вращающемся зажиме. Есть, еще одна готова, можно отставлять.

Пентаграмма, кто бы что про нее не думал — это не символ зла, а как раз наоборот, символ его сдерживания. Демонов вызывали внутри пентаграмм и от них же в пентаграммах прятались. Если пуля с пентаграммой... настоящей пентаграммой, то есть нанесенной руками, а не штампом, под которой спрятан крошечный кристаллик хрусталя с магической энергией, попадет в любую нечисть, от вампира до порождения Стужи или Тьмы — она может эту тварь если не совсем остановить, то сильно задержать, замедлить.

Пока пуля не готова, я лишь вырезал "дремелем" на ней пентаграмму и просверлил маленькое отверстие. На дно отверстия я капнул чуть-чуть силикона, для амортизации. Затем целый поддончик таких пуль возьмет мой партнер по бизнесу Саня и в каждую пинцетом вложит кристалл с зарядом, а затем с помощью каких-то своих амулетов соединит заряд с пентаграммой. И после этого за пулю снова возьмусь я, запечатав отверстие.

Потом я установлю в зарядный станок гильзу, в чуть расширенное ее дульце воткну вот эту самую пулю и в результате получу патрон калибра 45-70 с коммерческим названием "тормоз", после чего пуля окажется на прилавке, для продажи. Стоить она будет дорого, но у меня все дорого, дешевого нет ничего. Патроны с пулями на любую тварь и нечисть — от обычных серебряных на оборотня, с руной "каун" для усиления действия, до пуль с руной "науд", которые буквально выедают плоть вокруг раны и даже твари с очень быстрой регенерацией не могут восстановиться сразу если такая пуля войдет в тело. Как, например, мгновенно восстановить почти исчезнувшее легкое или часть позвоночника? Полость получается эдак в пару литров, если пуля "топ-качества", ну или с хороший стакан, если это просто "бюджетный вариант", то есть без кристалла, а исключительно с заряженной руной. Я их называю "пустышками" чтобы как-то называть, ничего луче не придумал. Хлоп в тело и пустота вокруг.

Есть у меня пули специально на вампира, с осиновым стабилизатором и пентаграммой в свинцовой головке, есть горящая дробь, причем такая, какая горит в ране, не давая регенерировать ткани. Пуля с рунами "эйваз" и "беркана" обманывает амулет, показывая, что она в два раза тяжелее, чем есть на самом деле. Есть пули, которые я не выставляю на прилавок, то есть такие, какие пробивают любые защитные амулеты. Пуля с частичкой, так называемого, железного корня внутри и сочетанием трех рун в странном узоре при попадании в поле защиты всасывает его в себя, как в конденсатор, заряд мгновенно переполняет его емкость и пуля взрывается, выбивая поле и раня носителя амулета. На такие пули власть смотрит кисло и без вдохновения, но запретить их нельзя, потому что проконтролировать запрет все равно невозможно. Просто надо вести журнал регистрации продаж и только.

Отставив пулю в поддончик и заполнив в нем последнюю ячейку, я выключил инструмент, поднялся со стула и потянулся, пытаясь размять затекшую спину. Взял поддон и отнес его в "санин угол", убрав в металлический шкаф — мы с чародеем делили подвал очень условно, но в принципе сидели в противоположных углах. Сейчас я был в подвале один.

Подвал старый, сводчатый, хоть нами и отделан начисто — белая штукатурка, пол деревянный, чтобы ноги не мерзли. Окон в нем нет, но они и без надобности, смотреть на улице все равно не на что. У одной стены два старых массивных сейфа, у противоположной металлические шкафы в рядок, все с замками. В общем, я в этом подвале большую часть рабочего дня и провожу.

Сверху, в магазине, зазвенел звонок. Может и покупатель, но вообще мне кое-что завезти должны. Убедившись, что ничего важного и опасного без присмотра не оставил, я неторопливо поднялся по ступенькам наверх, в торговый зал, в котором сейчас никого не было. Покупателей у меня в магазине немного — все дорого и не на самом оживленном месте мы находимся, но товар такой, что если кому нужен — он место найдет и сам приедет. Магазин "Большая Охота" — место с определенной репутацией, просто для шоппинга в него никто не заглянет.

Прилавок из темного дерева под викторианскую классику, такая же застекленная ружейная пирамида за спиной. Полки с патронами в деревянных выдвижных ящичках, немного разных ножей, взятых на реализацию, кобуры, ремни и оружейные чехлы из добротной кожи, какие заказываю на стороне, отдельный прилавок Сани со всякими чародейскими артефактами. Он их тоже в нашем подвальчике делает.

Тут уже свет есть, идет с улицы через маленькие зарешеченные окошки, но от него как-то даже холоднее становится, хотя здесь тоже вполне тепло, угля на отопление мы не жалеем. Просто свет с улицы, а улица как-то автоматически рифмуется с морозом, такие вот здесь все больше ассоциации. Кстати, света уже мало, темнеет, так что еще хуже.

У кассы экранчик домофона черно-белый. Глянул — ну да, Вайсер приехал, его и жду. Пошел к двери, отодвинул тяжелый засов, запустил в магазин облако холода.

— Давай, Игорь, заходи.

— Держи, — Вайсер сразу передал мне в руки довольно большую картонную коробку и добавил: — Сейчас остальное притащу.

Рядом с дверь, частично заехав на заснеженный тротуар, дымила трубой обшарпанная "газель" с распахнутыми задними дверцами. Водитель сидел за рулем, пыхтя сигаретой. Не помню даже, как его зовут, хотя Вайсер постоянно его нанимает для развоза заказов.

Подцепив дверь крючком, чтобы не закрывалась, я отнес коробку к прилавку, заглянул внутрь — все правильно, щечки для револьверных рукояток, цевья для помповиков. Приклады и ложи он, значит, сейчас принесет.

Точно, через минуту он ввалился в магазин с куда большим ящиком, с трудом дотащив его до прилавка.

— Все здесь! — объявил он радостно.

— Сейчас, двери закрою, — кивнул я.