Лось-прода 06/01

— А?!. Что?..

— Мы уже на месте. Нас не принимают, а уже семь часов.

— Семь?.. — потянувшись, Краснова заглянула в комм, — Семь! Сиди здесь! — зачем-то сказала она, вручив мне свое одеяло.

Открыв дверь к пилотам, она что-то начала говорить, слова за гулом движком были неразборчивы, пока не прозвучало достаточно громко и четко:

— ... Сокол на борту!

Волшебная фраза, видимо, что-то сломала в сложившемся порядке, потому что, вернувшись, сержант отправила меня обратно:

— Иди на место, идем на посадку,

На полосе нас уже ждал джип, куда со всеми почестями сопроводили Светика с телохранительницей, ну, и меня заодно.

Как ни отдавали честь нашей машине (сержанту и фельдфебелю, пиздатые звания, и что же я от них отпихивался?!), ехать по запруженной дороге мы могли исключительно с общей скоростью. И ладно бы ехать, но заторы случались на каждом шагу, отнимая драгоценное время.

В пункт наблюдения я, опережая своих попутчиц, ворвался в 21:12.

Ровно на одну минуту позже выхода Отрепина, Перепелицина, Крижа и Субботиной.

До заката было еще десять минут, я рвался остановить и заменить хоть кого-то из них! Хотя бы Зою-Зайку!

Поздно.

Ровно на одну на одну минуту поздно.

Потом, анализируя записи, я пойму, кто и где ошибся, но сейчас...

Павел бился до последнего, он сопротивлялся даже с перебитой ногой, он показал весь класс! Я вряд ли когда-либо увижу фехтование круче, но Война был быстрее.

Зоя полегла сразу, не сумев увернуться от прыжка Чумы. Она просто растерялась.

Яков сумел ранить Глада, еще немного, и он бы его добил! Вмешался быстро освободившийся Чума. Двое на одного. Яков прыгал, выжимая из девятки всё, недаром он был самым упертым!.. Ему не хватило каких-то сантиметров, всадники подловили его в конце прыжка.

Толик, которого так не любил Макс, после нелепой смерти Зайки забыл все на свете, потерял голову и... потерял голову. Раздор, с которым я толком не бился, оказался не менее опасным противником, чем Чума или Война.

Начавшаяся какафония стычки двух волн меня, казалось, не затронула.

Кто-то тащил меня из ставшего опасным наблюдательного пункта, кто-то орал в ухо... мне было всё равно.

Три парня и девчонка, которым я не стал другом (и не стремился, если честно), не стал наставником (не захотел убеждать, плюнув на недоверие), не стал товарищем по поединку (одна минута!)

Твари рвались за периметр, нас, ошалевших баранов, тащили под прикрытием взвода постоянно стреляющих бойцов, а я все оглядывался, не веря тому, происходило на моих глазах.

Ребят порвали как маленьких детей, и это моя вина.

Больше никто так не погибнет.

Клянусь.