|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Направляясь к своему дому на Портовой улице, Тарлинг размышлял о том, что пусть его текущие задачи и требуют полной самоотдачи, они не есть повод пренебрегать минимальным отдыхом, так как если он будет выматываться последующие дни как сегодня, очень быстро наступит нервное и физическое истощение. Последний раз, когда он чувствовал себя настолько уставшим, был, помнится, лет шесть назад, когда необычно расплодились Лесные виверны. Быстро вычистив предусмотренную природой кормовую нишу, они повадились средь белого дня залетать за городские стены и нападать на жителей. Тогда вся его жизнь превратилась в одно бесконечное дежурство в обнимку с луком.
Подойдя к большому двухэтажному дому на углу улицы, капитан поежился от сыплющейся с неба холодной мороси и в который раз подумал, что 'Портовая улица' есть название глупое, так как никакого порта рядом нет и быть не может. Однако жители настолько к данному названию привыкли, что вопросом откуда сия несуразность пошла, себя не обременяли, а если и обременяли, ответа на него не находили. Ну, назвали и назвали, вон, есть же 'Блошиный квартал', отчего не быть 'Портовой улице'.
Капитан, в отличие от городских обывателей, знал почему улица в расположенном посреди леса городе звалась 'Портовая', и знание это он приобрёл при весьма любопытных и в каком-то смысле судьбоносных обстоятельствах. А началось всё со срезанного с пояса имперского чудака кошелька. Когда 'чудак' прибежал к нему, тогда ещё старшему лейтенанту, жаловаться и просить найти и вернуть украденное имущество, Тарлинг послал 'чудака' подальше, справедливо заявив, что коли он не помнит, кто лишил его собственности и более того, не помнит где он её лишился, то поиски есть бесполезная трата сил. 'Чудак' на такой ответ расстроился, потух взглядом и понуро уполз горевать по потерянным имперским кронам.
Однако через час к старшему лейтенанту заявился ни кто иной, как сам директор Засторианской благородной академии — единственного учебного заведения в их городе, в котором детям состоятельных людей по мере скромных местных сил давали образование, а детей дворянских, по мере сил ещё более скромных, обучали магии. И так как любой, даже самый серый крестьянин знает, что учёность есть пропуск ко всему лучшему, директор пользовался в их городе вполне заслуженным авторитетом и заодно решал будет ли принят тот или иной ребёнок в закрытый круг владеющих грамотой и счетным делом. А если добавить к этому то, что учёный муж являлся давним другом наместника... Как итог, слово и мнение этого человека имело в городе весьма немалый вес.
Тарлинг, который не доселе как месяц назад практически ползал перед директором на коленях, дабы пропихнуть в академию Ольгу — его весьма талантливую и милую племянницу, к своему шоку и удивлению внезапно поменялся с директором ролями. Теперь уже тот стелил перед ним землю, прося, умоляя и заклиная найти украденное имущество Дориса Римита Моторинга — декана кафедры древней истории Императорской академии, который прибыл в их захолустный город из самой империи, дабы лично участвовать в производимых в лесу раскопках.
На большие глаза старшего лейтенанта, директор доходчиво пояснил, что декан самого престижного учебного заведения Империи, может запросто предложить среднего калибра барону поиметь самого себя и тому ничего не останется, как немедленно заняться сим сомнительным делом. И пусть особой власти в Засториане декан не имеет, его хорошее расположение может крайне благотворно отразиться на судьбе города и он — директор, даже надеется выпросить в местную академию преподавателя по магическим искусствам и что от него — Тарлинга, сейчас очень многое зависит.
На резонный вопрос, почему господин директор не обратился лично к капитану городской стражи, старший лейтенант получил ответ, что нынешний капитан — пьяница, бездарь и идиот, и что все знают: если проблему требуется решить быстро и без проволочек, идти надо не к нему, а исключительно к его заместителю, то есть к Тарлингу.
— А большая ли сумма была украдена? — поинтересовался лейтенант тем, чем не озаботился поинтересоваться у пострадавшего, настолько бесперспективным видел он дело.
— Ах, если бы сумма, — заохал директор, — декан носил в кошеле невероятно дорогой артефакт — компас способный указывать на источники магических излучений. Незаменимая вещь при раскопках руин Древних.
Капитан задачу понял и подошёл к её решению творчески, со свойственной ему прямотой и с ещё не остывшим на тот момент запалом молодости, а может и глупости. Обстановка с преступностью в городе обстояла спокойная, главным образом потому, что наместник конкуренции не терпел совершенно, да и не любил этот властный и жестокий человек явного беспорядка. Тем не менее, воров и карманников в Засториане хватало и многих из них Тарлинг знал лично.
Уверив директора, что будет сделано всё возможное, лейтенант направился к некоему Хазарину Кривому, который, как известно всем, держал при городском рынке ломбард, а как известно немногим, скупал краденое у местных карманников. Придя к Хазарину, Тарлинг настойчиво попросил того поспособствовать в поисках кошелька и лежавшего в нём компаса. На что скупщик краденого довольно нагло заявил, что какому-то лейтенантику не надлежит беспокоить честных людей и, что, если лейтенантик не остынет, то он напишет жалобу капитану стражи, который, чего он конечно же вслух не сказал, получает от его деятельности определённый процент.
Тарлинг на это понимающе кивнул, покинул скупщика и направился в казармы городской стражи, где прихватил пятерых наиболее верных и ловких своих подчинённых, коротко объяснил им суть дела и то, что в последующих действиях он берёт на себя всю ответственность. После чего небольшой отряд отправился на южную окраину города, где в складском районе, без затей и разговоров, взломал один из складов и устроил перед ним большой костёр из принадлежащего Хазарину имущества.
Со стороны действия лейтенанта могли показаться 'слегка незаконными'. Тем не менее, это были действия человека, который чётко знал каким образом от определённых людей добиться определённого результата. Заодно, он не то понимал, не то чувствовал, что игра того стоит, а вот невыполнение просьбы директора будет иметь дальние, но весьма печальные для него последствия. Имелся у лейтенанта на руках ещё один козырь — текущий капитан городской стражи давно вызывал недовольство наместника и тихую ненависть половины города.
Хазарин примчался на место событий в рекордно короткие сроки и примчался не один, а в сопровождении отряда своих головорезов. И человек этот неспроста держал на коротком поводке большую часть карманников города. Вытащив меч, он немедленно занялся тем, что принялся Тарлинга и его людей убивать.
Убить, впрочем, никого не вышло: всего через тридцать ударов сердца, неприлично хорошо владеющий мечом старший лейтенант, медленно и очень доходчиво объяснял бандиту, что магический компас необходимо найти быстро и что он может бежать жаловаться хоть самому императору, но он — Тарлинг, знает ещё как минимум два принадлежащих Хазарину места, в которых скопилось немало ценного — хорошо горящего имущества.
Увы, примерно через час начатая старшим лейтенантом деятельность закончилась — арестовывать его прошёл лично слегка поддатый начальник. Тарлинг не сопротивлялся, покорно сдал оружие и полномочия, после чего был сопровождён в темницу, где и просидел до момента, когда следующим утром его привели в кабинет наместника Засториана — Ариндола.
Сидящий за столом наместник долго изучал лейтенанта своими бесцветными глазами, морщился, хмурился, после чего, наконец, улыбнулся и достав из ящика тугой кожаным мешочек, положил его на край стола.
— Вы, Капитан, — сделал наместник на слове 'капитан' ударение, — в будущем воздержитесь от столь необдуманных действий, как порча имущества 'уважаемых' граждан. Во вчерашнем деле действительно не стоило полагаться на сэра Эриндора, но стоило обратиться лично ко мне... И да, я не оговорился: сэр Эриндор этой ночью упился до смерти, какая потеря, скажу я вам... Так что пока его обязанности будете выполнять вы.
Наместник говорил медленно, растягивая слова и делая на окончании предложений ударения, чем откровенно нервировал. Внезапно лицо его потеряло большую часть строгости и недовольства, после чего он почти весело продолжил:
— Но прежде, в наказание, я приставлю тебя к этому имперскому учёному, как там его, Форис? Или Дорис... Будешь ходить за ним хвостом и следить чтобы у этого учёного мудилы больше ничего не спёрли. Может хоть ума наберёшься...
Тарлинг выдохнул: наместник Ариндол являлся очень опасным и жестоким человеком. Проповедники Белой церкви утверждают, что боги даруют мудрость только праведникам, однако знакомые с наместником знали точно — что-то светлые мужи в своих речах напутали: Ариндол был умён, хитёр, прекрасно разбирался в людях и являлся в этой жизни кем угодно, но только не праведником. Ещё более полно капитан осознал это, когда спустя несколько часов узнал, что кроме 'упившегося вусмерть сэра Эриндора', скупщика краденого Хазарина Кривого 'охватил столь сильный приступ раскаяния', что ведомый им, он перерезал себе горло...
Наказание обернулось заслуженной наградой: декан кафедры древней истории Императорской академии Дорис Римит Моторинг оказался на редкость приятным и общительным человеком, разве что крайне рассеянным. Очень обрадовавшись вернувшемуся имуществу и свалившемуся с ним заодно временному телохранителю, Дорис рассказал таскавшемуся за ним капитану великое множество интереснейших вещей. В том числе и то, что на месте Засториана находился промежуточный порт воздушных кораблей Древних и что пристани, на которые садились огромные воздушные суда, находились как раз там, где сейчас расположен Портовый квартал. Но пристани, как и почти все сооружения за исключением подземных, примерно как с тысячу лет разобрали на каменные блоки, из которых в основном была построена городская стена и часть зданий.
Много всего тогда рассказал внезапно выросшему в звании лейтенанту ещё довольно молодой профессор. Столь много, что капитан с тех пор слыл среди подчинённых чуть ли не знатоком древней истории.
Войдя в подъезд и громко постучав в дверь своей квартиры, Тарлинг принялся дожидаться пока прислуга, которой не положено было ложиться если его нет дома, откроет дверь.
— Кто? — раздался с той стороны голос старика — слуги.
— Свои Алмерий, открывай.
— А-а-а, я заждался вас сэр, сию минуту сэр, — заскрипел с той стороны обрадованный голос.
Попав домой и пройдя коридор с выходящими в него комнатами слуг, капитан оказался в хозяйской части. Его жена — Эйрина, уже немолодая, но всё ещё очень красивая женщина, появилась из проёма трапезной. Когда пятнадцать лет назад капитан женился, он испытывал к жене что угодно кроме любви. Но чем дольше они жили вместе, тем большим чувством взаимного доверия и уважения проникались друг к другу. И вот, после рождения третьего ребёнка, они внезапно обнаружили, что очень любят друг друга.
Строго рассмотрев мужа, Эйрина показательно нахмурилась и недовольно произнесла:
— Я бы предположила, что часы после службы ты провёл у любовницы, но судя по твоему усталому виду, разочарованию её не было предела...
Тарлинг подошёл к жене, обнял её за талию и устало поцеловал в губы.
— И у какой из своих любовниц я, позволь узнать, был? — нежно прижимая женщину к себе, поинтересовался у жены капитан.
— А какие есть? — целуя теперь уже мужа, спросила Эйрина. — Назови мне имена, и я напеку им замечательных пирожков с лесными грибами. Думаю, начинка из Ведьминых опят будет самое то. И вообще, что за пропахший потом мужлан лапает своими грязными руками мою грудь, марш мыться!
— Извини дорогая, но то, что не удалось выжать из меня любовницам, вряд удастся выжать и тебе, даже при моём большом желании. Я падаю спать: завтрашний день обещает быть ещё тяжелее сегодняшнего.
— Это всё этот чёртов выживший, да? — спросила женщина, вырываясь из объятий мужа.
Тарлинг приподнял брови.
— Ах, — отмахнулась от него Эйрина, — ты же знаешь, мы живём в большой деревне, пусть огороженной каменными стенами в три человеческих роста, но деревне... Об этом судачит весь город, да и не только судачит, все эти чужаки... Сегодня в гильдии было много ругани с бригадирами лесных сборщиков: войти и выйти из города сейчас настоящая морока.
Дверь детской спальни скрипнула и приоткрылась, на пороге появился мальчик лет семи. Шмыгнув носом, он требовательно уставился на отца, при этом с опаской поглядывая на мать.
— Мито, а ну марш спать! — не преминула возмутиться Эйрина.
— Я хочу побыть с папой, — жалобно протянул мальчик.
— Ну иди сюда сынок, иди, — позвал сына Тарлинг и присел на корточки.
Сынишка подбежал к нему и немедленно повис на шее отца.
— Ты обещал познакомить меня с Корином Широкоплечим, — обиженно произнёс мальчик. — Когда ты сводишь меня в гарнизон, а?
— Ты же знаешь сын, — голос мужчины принял серьёзный и убедительный тон, — папа всегда держит обещание. Но у папы важная и ответственная должность и он не всегда может поступать так, как ему хочется. Сейчас у папы возникли важные дела, от которых зависит благополучие всех нас. Как только я разберусь с этими делами, мы сразу сходим в гарнизон. Я покажу тебе тренировочные бои, идёт?
В дверь громко и требовательно постучали, стук затих на пару секунд, а после раздалась новая, ещё более громкая и настойчивая его порция.
'Ну кого там на ночь глядя демоны принесли?' — проворчал капитан и передал сына в руки матери.
Машинально поправив меч, Тарлинг направился в прихожую, опередив своего старого слугу.
— Чего надо? — грубо и строго спросил он через дверь.
— Капитан, сэр, — раздался с той стороны знакомый голос, — беда сэр, срочно необходимо ваше присутствие!
Узнав одного из своих лейтенантов — толкового и честного парня, капитан скинул засов и отворил дверь.
Промокший до нитки лейтенант был бледен и взволнован, заодно его тяжёлое дыхание намекало, что путь до дома командира он проделал бегом.
— Докладывай...
— Есть сэр, беда сэр, авантюристы и охотники спешно возвращаются со своих лесных постов. В лесу творится что-то непонятное. Все хотят попасть в город как можно скорее.
— Непонятное? Так в чём, собственно, проблема? Пусть гарнизон запустит их в форт и вызовет таможенную службу, — всё ещё не понимал сути происходящего капитан.
— Никак нельзя сер, приказ наместника сер — пускать и выпускать из города положено строго с восьми утра до восьми вечера.
— Ах да. А что мешает им переночевать в отстойнике за городскими стенами?
— Не вмещаются сер, там больше двух сотен человек, часть держит оборону в отстойнике, то есть во внешнем лагере, а часть защищаются у входа в форт.
— Оборону? Две сотни?!
— Так точно, неладное в лесу сер! Первые кто прибыл, сообщили, что среди монстров-инсектов большое волнение, некое их возбуждение медленной волной идет с юга на север. Это, по их словам, сер. Говорят, случись всё сразу, им бы не успеть сбежать.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
