|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Тихий перевал
Часть I
Глава 1. Сёстры
Н.Д. Начало весны. 1165 год от рождения пророка Аравы.
Северный Валигар (Сови-Тава)
Валигар — огромная территория в северо-западной части материка. Одновременно прекрасный и опасный вечнозеленый лес, скрывающий множество загадок и таинственных существ.
Сови-Тава — (Север-Восток) часть Валигара, отделённая от основного массива горной грядой называемой Красными горами.
Слаабрант са Тирно. Бытие и сущее
Верэнг — древняя раса Ганиса. Верэнг на греоле означает "короткий", что скорее относится к продолжительности их жизни, нежели к каким либо физическим недостаткам. Воинственны, злы, часто безрассудны, превыше всего ценят физическую силу.
Слаабрант са Тирно. Бытие и сущее
Что-то мягко, словно невесомое стрекозье крылышко, чиркнуло по щеке и волосам Сурры. И тут же, из-за ствола дерева напротив, выскочил кто-то, на ходу целясь в неё из лука.
Мгновенно повалившись на землю, Сурра перекатилась в сторону, зарылась в заросли остролистой жесткой как щетина травы. Замерла. "Кто?" И уже в следующее мгновение стрела цепанула плечо, а после ещё одна, чиркнув по шее, ухнула в листву за спиной.
"А, тварь дикая! — Она откинула лук, зажала рану. — Что? Что делать?"
Наступила томительная тишина. Сурра замерла (замешкалась, так и не решившись сорваться и убежать, а теперь стало поздно) прильнула к толстым, торчавшим из земли корням — ждала.
Чего? Чуда, наверное.
"Кто это? Люди? Верэнги? Боже упаси!"
В Ретяже, небольшой литивийской деревушке, устало прикорнувшей на холме у места слияния Лагуры и Сябы, откуда Сурра была родом, люди жили испокон веков и близкого соседства с племенем варваров не страшились. Верэнгов, как известно, бояться — в Валигар не ходить. Так примерно и было — Каменные Листья, как ни как, в долине осели, племя мирное, в войне не участвовавшее, не то, что Псы Виноки или те же Перья Ворона, славы о зверствах коих не смогла развеять и сотня лет относительно мирной жизни.
Так вот и соседствовали. Побаивались, конечно, и Листьев, но всё больше по привычке, как без этого. Но всё одно и в лес хаживали и за обе реки, и за Пёсью горку и к скале Кабаньей и к Иглам и за них. За Сябу только не ходили, не обычный лес за рекой как ни как, а Сови-Тава...
А Сурра ходила, и часто...
"Вот, дура, и доходилась! — Она сжала зубы, отпустила рану, потихоньку вытащила рап-сах. — Так кто это — люди? — приподняла голову, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь ветви и густую траву. — Да какие, к Хорбуту, люди?! Что ты мелешь? За Сябой нет людей. Обычному человеку долго тут долго не протянуть. Да и кто сюда пойдёт, простых лесов, что ли в округе мало. — Сурра чувствовала, как колотится её сердце. Время — кисель — тянулось немилосердно долго, а правый локоть, на который она опиралась, и немеющее предплечье, требовали немедленно смены позиции. — Если только это не один из хуз: старый Зэп, или дружок его — Галав. А, к Хорбуту и того и этого. — Она пошевелила затекающей рукой, пытаясь найти более удобное положение. — Ну и где ты, воин лесов, мать твою? Покажись!"
В щёку ударило щепой, — в ствол дерева, у самого уха, враз отметая любые сомнения, вошел по рукоять трёхгранный нож рамба. Верэнгское оружие, люди такого не использовали. А тут ещё и стрела — впилась в корень, о который мгновение назад Сурра упиралась локтем.
"И зачем я тебе? — она осторожно потянула за древко: мягкие перья, наконечник обычный, длинный и острый, словно бритва, без канавок, а значит, и без яда. — Лёгкая стрела. Не воин это — верэчка. Ну давай, сучка, — мысленно подогнала она скрывавшуюся в зелени листвы противницу, — поглядим — кто кого! Я, так и знай, живой не дамся! — Веры в то, что совладает пусть даже и с верэчкой, у неё не было. Да какое там совладать ноги унести уже счастье! Это она только храбрилась; хорохорилась, вереща мысленно, словно бойцовая ласка перед первым выпуском. — Спаси и убереги, Тэннар, миленький! — Так или иначе, а сдаваться вот так запросто, даже не приняв боя, она не собиралась. — Бог даст — побегаем ещё!"
За спиной треснула ветка. Сурра прянула в сторону. И тут же прозвучал боевой клич: верэчка налетела так стремительно, что феаса не успела заметить, откуда та появилась. Хрупкая с виду варварша ухватила рукой за шею, сильно ударила кулаком в живот.
Разом закончился весь воздух, и ни вдохнуть. В глазах потемнело, пальцы разжались сами собой, выпустили рукоять рап-саха.
"Вот и всё! Отбегалась Сурра!"
* * *
Очнулась она от того, что по лицу её и голым рукам больно хлестали мокрые ветви. Ещё до того как осознала себя и открыла слипшиеся веки, вернее одно (второе не поддалось), почувствовала знакомую вонь: характерный запах обильно смазанных жиром волос и приторное амбре саймры — вымоченной в змеиной желчи коры дерева самр. Её жуют все верэнги, считают, что это отвращает злых духов...
"Мерзкий запах, такой и захочешь, не забудешь".
...А ещё тяжелый дух синего мха раздражал ноздри. Им варвары натирали ткань, которой оборачивали копыта лошадей.
"Это чтобы следов не оставлять... Меня увозят, взяли в плен. Зачем? — Она попробовала пошевелиться — тело, словно чужое. Левая рука затекла так, будто и нет её вовсе, да и правая немногим лучше: — Пальцы совсем не слушаются...".
— Ой, мамонька!
"Что?!" — Она ужаснулась, услышав сестрин голос, дёрнулась, попыталась перевернуться:
— Ния?
Ния человек, — сводные сёстры, — Сурра старше на пятнадцать лет и годится ей в матери.
Раздался окрик, колено варвара ожесточённо впилось под рёбра. Лошадь перешла на шаг и вскоре остановилась.
На Сурру надвинулась тень: поравнявшийся с ними всадник схватил её за волосы. Связанные за спиной руки отозвались болью в запястьях. Остро заныло раненное плечо.
— Тихо! — властно приказал мужской голос.
Все верэнги пользовались тремя языками: межиком, на нём говорило большинство людей — воину нужно знать, о чём говорит враг, веэром — обычным языком всех верэнгов, и ниис — языком клана. На первом говорили с людьми, ценили его за простоту и лёгкость. На втором объяснялись с верэнгами из других кланов; третий — ниис, состоявший не только из слов, но и из множества жестов, никогда не использовали при чужих, хранили его исключительно для общения с близкими друзьями, родственниками, а главное с духами предков.
— Су, милая, тебе больно? — заверещала Ния и тут же придушенно замолкла.
— Не трогайте её, — хрипло отозвалась феаса.
Новый удар коленом в висок заставил её замолчать.
— Тихо, я сказал! — Голос верэнга ожег как удар хлыста.
Ужас сковал сознание Сурры: уши заложило, бешено забилось сердце, в глазах потемнело от злости.
"Развяжите меня, твари!" — Она дёрнулась, крутанулась в яростном порыве, хотела развернуться и увидеть сестру.
Верэнг ухватил её, придержал, жестко сдавив плечо. Всё делал молча. Подхватил за пояс и поправил, грубо и небрежно, так будто она была сползающим тюком с мясом и костями.
Лука седла врезалась под ребра. Промокшая одежда противно прилипла к телу.
— Успокойся, хуза, — смрадно дыхнул на неё верэнг. — Не дёргайся.
"Проклятие! Ния, сестричка, как они схватили тебя?! За что? Зачем ты им? А я зачем? — понеслись наперегонки мысли. — Надо бежать! Бежать? Куда? Как? Сбежать в лесу от верэнга — какая глупость. Раз так выясни для начала, что им от нас надо... Ведь надо же им что-то, раз мы ещё живы? Меня и Нию взяли в плен. Зачем? Я была в лесу, она в деревне... Однозначно им что-то от меня надо... не от Нии же. Зэп! — затуманенный взгляд Сурры вперился в истёртый сапог из кожи хошера в стремени. — Старина Зэп будет нас искать! Да, конечно, Зэп нас не оставит! Сколько мы уже едем и куда? — она задёргалась, пытаясь вывернуться и взглянуть в небо. Ничего не вышло. — Дождь смывает следы, надо оставить Зэпу знак. Но как? Руки-то связанны. Потом. Обязательно придумаю что-нибудь потом".
По лицу опять хлестнули ветви.
— Больно, — как можно жалостливее простонала она и заёрзала, пробуя устроиться поудобнее.
Сильные руки вцепились в плечи, подтянули её.
Легче не стало, закололо в боку, заныли онемевшие мышцы.
Наконец, удалось приподнять голову: взгляд её встретился с взглядом сестры. Глаза Нии были дикими от страха: истерия и суеверный ужас, боязнь леса, верэнгов, боязнь за себя, за неё — это читалось в них.
Весь день шёл дождь, шёл и шёл, наводя тоску и уныние. Но несмотря на то, что под густыми кронами деревьев они почти не чувствовали его, им было нестерпимо холодно. Сурре не верилось, что она когда-нибудь просохнет и сможет согреться. Ния, которую кто-то из верэнгов укрыл грубым плащом из телячьей кожи, дрожала, не переставая.
Смеркалось. Они выехали на небольшую поляну, посередине которой уже горел костёр. Возле огня грелось пятеро верэнгов. Ещё столько же лежало и сидело в некотором отдалении от костра. Те, что были ближе, зашевелились, некоторые встали. Двое подошли к Сурре и, подхватив под руки, поволокли к огню. Её бросили возле костра и возбуждёнными голосами наперебой стали задавать вопросы. Она стоически молчала, стиснув зубы, делая вид, что не понимает ни слова по-верэнгски. Вскоре варварам это надоело, и они, должно полагать, потеряв к ней всякий интерес, стали рассаживаться вокруг огня. Один, криво улыбнувшись Нии, протянул ей бурдюк с водой и несколько небольших кусков мяса на тыквенной тарелке. Сестре на время развязали руки, и она смогла есть сама и кормить её.
Покончив с мясом, согревшись и немного успокоившись, насколько это было возможно, Сурра привалилась спиной к дереву и попыталась привести мысли в порядок. Ния лежала рядом, положив голову ей на колени, и умиротворённо сопела, забывшись глубоким сном уставшего до смерти ребёнка.
Прежде чем заснуть, Сурра долго ворочалась, переворачиваясь с боку на бок, спать мешали камни под поясницей и связанные за спиной руки.
"Так что всё-таки делать? Надо ждать. Терпеть и не перечить, и делать всё, что говорят. Ждать пока рана не заживёт, благо верэнги лечить умеют. Ага, если захотят...".
Неловкими движениями она попыталась натянуть на себя сползший плащ. Верэнги не считали, что пленники нуждаются в покрывалах или каком-либо другом укрытии от дождя и ветра. Лишь остатки костра и сестричка Ния, свернувшаяся калачиком и прижавшаяся к её спине, сохраняли остатки тепла...
Очнулась Сурра на рассвете от лёгкого толчка в спину — её внимательно рассматривал один из варваров лет сорока на вид: здоровый, с полуобнажённым торсом, крест-накрест перетянутым кожаными полосами твердой кожи, расписанной странными знаками, отгоняющими злых духов Валигара. С ожерельем, состоявшим из изумительно белых, как на подбор, зубов хошера, на могучей шее. Из-за широкого пояса с бронзовыми бляхами торчали кнут и огромный рап-сах, в полтора раза больше того, что был у Сурры до пленения. На одной из нагрудных полос белели костью рукоятей несколько разновеликих ножей.
"Двенадцать ему, максимум тринадцать. — Отметила она про себя, брезгливо при этом в душе скривившись. — Мальчишка совсем. Чуть старше Нии, почти ровесник. Ума, небось, ни на риили. Но здоров!"
Как и все живущие в долине Лагуры люди Сурра испытывала к верэнгам двоякое отношение. С одной стороны, общаясь с женщинами клана Каменных Листьев, понимала, что, несмотря на свой скромный (даже по людским меркам) возраст, верэчки мудры, покладисты, и наделены не меньшими добродетелями, чем любая из женщин её деревни. С другой, видела, как ведут себя верэнги мужчины, как грубы они и резки, вспыльчивы и заносчивы, как по-мальчишески жестоки. Ничего странного если судить только по возрасту, но как же трудно это было сделать, видя мускулистых вооруженных до зубов воинов в шрамах, коже и шкурах, презирающих боль и готовых один на один выйти на древесного кота или даже хошера.
"Не могу с этим смириться. Сущие дети, хоть и выглядят как здоровые мужики! Ох, и "одарили" же их боги!"
...Для верэнгов, и внешне и биологически становившихся взрослыми к десяти годам, достигавших зрелости в двадцать и заканчивавших свой бренный путь в тридцать (если повезёт, конечно), год тянулся столько же, сколько для человека три, или пять для феа. Приблизительно всё конечно. Странно? Может быть. Но так было всегда, и, ни у кого не возникал вопрос: почему? Ответ был очевиден: так угодно богам...
Верзила бесцеремонно толкнул её ещё раз, а затем, ударив кулаком в свою могучую грудь, начисто лишённую растительности, глухо буркнул:
— Сарона.
Сурра взглянула на зубчик Лайса, выглядывавшего в просвете деревьев, потёрла слипшиеся веки и, так как в ответ на своё приветствие варвар ничего не требовал, предпочла промолчать.
Сарона присел. Провёл ладонью по мокрой от росы траве, поиграл в пальцах ножиком и решительно придвинулся к Сурре. Взгляды их встретились, и сердце феасы ушло в пятки, единственная мысль затопила беспокойное сознание: сейчас же зарежет, гад!
Почему варвар разбудил её раньше всех, и зачем достал нож-рамбу, Сурре узнать так и не довелось — за деревьями, на противоположном склоне оврага, треснула ветка, что-то пошевелилось в кустах.
Сарона обернулся, и Сурра, проследившая за его взглядом, заметила мелькнувший среди листвы силуэт: незнакомый верэнг осторожно глядел на них из затуманенных зарослей. Откинув капюшон мехового плаща, он несколько секунд напряжённо и чутко прислушивался. Поняв, что обнаружен, варвар взмахнул рукой и, покинув кусты, начал медленно спускаться по склону. Из темноты показалось трое его спутников. А следом вышли и остальные. Всего их было восемь.
Они шли гуськом, ведя нагруженных коней в поводу. Какое-то время, когда они в тишине передвигались на фоне предрассветного неба, Сурра видела их вполне отчётливо, а затем верэнги исчезли, растворились поглощённые пушистым утренним туманом, словно лесные духи, без шелеста и шорохов. И появились вновь, но совсем не там, где она ожидала их увидеть, — выехали на поляну слева от неё, и Сурра с удовлетворением отметила, что двое из прибывших — женщины, а двоих мужчин она видела раньше в отряде Сарона. Остальные долго рассматривали сперва её, а затем и всё ещё спящую Нию, Сурра же в это время внимательно изучала их.
— Поднимай лагерь, мы уходим. Прямо сейчас, — сказал незнакомец в меховом плаще. — Халога приказал.
Сарона бодро закивал, пнул мыском сапога Сурру: поднимайся, мол, хуза, и сестру буди, да поживее.
* * *
Весь день возросший вдвое отряд двигался густым тропическим лесом в сторону гор, делая лишь короткие привалы.
Всё это время никто не пытался заговорить ни с ней, ни с Нией. Впереди шёл авангард, расчищая топорами и рап-сахами дорогу, так как лианы и свисавшие с деревьев растения, переплетаясь меж собой, образовывали на их пути непроходимую чащу. Несколько раз они переходили вброд ручьи и неширокие реки, при этом один из верэнгов обязательно находился рядом с Суррой и строго следил за ней.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
