Особый день

— Скажи спасибо, что я тогда не позволил твой умнице-сестренке испытать на нем свою последнюю разработку!

— Да, конечно, спасибо, что спас поместье от тотальной аннигиляции! Говоришь так, как будто после того взрыва пострадала бы только моя комната!

— Простите, но получается, вы... — та самая девушка, что уже призналась в своем неумении рисовать, первой рискнула вмешаться в диалог отца и сына. — Вы — Нацутори Ханзо?

— В точку! — тут же обернулся к ней "Харрисияма".

— Но тогда почему..?

— А почему вы все поверили в то, что перед вами какой-то инструктор, которого якобы прислали вас проверять? — бандана и маска-платок оказались заткнутыми за пояс, и теперь уже все могли видеть довольную ухмылку, украшавшую лик главы семьи Нацутори. — Только потому, что он начал сразу отдавать команды и вести себя как высокомерный сноб-ветеран? Вы же будущие онмицукидо! Ну, нельзя же верить каждому встречному типу в черном трико, даже если он говорит убедительные вещи с непробиваемой миной на морде лица! Кстати, передайте потом мой привет тем, кто ушел. А если вдруг кто-то из них сильно обиделся, то пусть потом приходят лично. У меня для них припасена чудесная водовозная бочка на заднем дворе...

Кто-то неуверенно рассмеялся, но большинство по-прежнему пытались понять, что за непонятное представление перед ними творится. А Нацутори-старший, тем временем, уже занял центральную позицию перед строем, не умолкая ни на секунду.

— В общем, детишки, это вам первый и довольно мягкий урок от этой противной штуки под названием жизнь. Надеюсь, вы все его хорошо выучите, запомните и никому о нем впредь не расскажете.

— Поздно, бать, поздно, — раздался от края строя голос Феликса, а потом всех, кто был в тот момент во дворе, накрыла тяжелая волна обозленной реяцу.

Однако, несмотря ни на что, лицо голубоглазого блондина, оборачивающегося в сторону распахнутых ворот, озарилось совершенно искренней широкой улыбкой.

— Нацу! — пророкотало над плацем. — Ты какого Айзена здесь делаешь?!

Вокруг стройной фигуры командующей второго отряда, взгляд которой мог бы сейчас, наверное, воспламенять предметы на расстоянии, свивались, образуя спиральные вихри, потоки воздуха. Складки белого капитанского хаори и косы с кольцами на концах грозно развивались на ветру. Позади брюнетки, заметно сжавшись от страха, медленно пятился куда-то спиной вперед лейтенант Омаэда.

— Сой-тян, — с беспечным видом отозвался глава повсеместно известного семейства. — А я просто мимо проходил, и дай, думаю, зайду, с твоим новым пополнением пообщаюсь. Так сказать, подготовлю их к тяготам и лишениям предстоящей службы. Кстати, классные ребята! Спецы один к одному! Сама выбирала?

— Это, Нацу, была твоя третья ошибка за месяц, — словно не обратив никакого внимания на слова мужа, со зловещим предвкушением процедила Нацутори Шаолинь.

— Ой-ёй, — вырвалось в ответ у блондина, спустя мгновение вновь посмотревшего на толпу выпускников. — Ребятишки, еще один вам жизненный урок на будущее. Хорошенько запомните, у женитьбы по любви есть один маленький недостаток — любовь зла!

— Беги, бать! — перекрывая завывания ветра, выкрикнул Феликс.

* * *

Шум урагана и грохот рушащихся построек заставил командующего Ямамото оторваться от прочтения очередного отчета.

— Что там случилось?

— Похоже, частично разрушена территория казарм второго отряда, — отозвался лейтенант Сасакибе, вышедший на смотровую галерею. — Объявить общую тревогу?

— Нет, не стоит. А вот выслать команду медиков не помешало бы. Мало ли какие там вдруг окажутся случайные жертвы, — Ямамото невозмутимо вернулся к отчетам.

— Конечно, — лейтенант на мгновение замялся, но все-таки уточнил. — Вы уверены?

Командующий в ответ лишь вытащил из ближайшей пачки бумаг заполненный документ и положил его на край стола. Сасакибе, приблизившись, изучил издали текст поданного прошения. Брови офицера медленно поднялись вверх на полдюйма.

— Он попросил забронировать себе на всякий случай отдельную палату в госпитале и внес заранее сумму на покрытие возможного материального ущерба?

— С годами Нацу стал куда более осмотрителен и ответственен, — Ямамото ответил ему на это с легкой улыбкой. — Все-таки, семейная жизнь, а также долг и забота о воспитании детей всегда меняют людей в положительную сторону.

— Что ж, тогда будем надеяться, что все младшие представители семьи Нацутори тоже как можно быстрее станут семейными людьми.

— А вот здесь, Чоджиро, может возникнуть проблема "замкнутого круга", — оторвавшись вновь от отчета, Ямамото посмотрел нас своего лейтенанта и пояснил. — Когда младшие Нацутори станут семейными людьми, это неизменно приведет к появлению на свет еще одного поколения Нацутори.

Сасакибе, представивший себе эту картину, глубоко вздохнул и, поколебавшись секунду, озвучил новый вопрос.

— Ямамото-сама, знаю, что прежде никогда не говорил с вами об этом, но не хотели бы вы в ближайшее время подыскать кого-то на замену должности лейтенанта в первом отряде. В последние годы, я что-то часто стал подумывать об отставке...

— Дезертирство с поля боя и оставление начальства в ответственный момент, — старейший шинигами Сообщества Душ говорил вполне серьезным голосом, но в его глазах пряталась улыбка. — Не ожидал от тебя такого, Чоджиро.

— Я просто предложил вам подумать над этим, — ответил Сасакибе, уже делая шаг назад и разворачиваясь спиной к столу. — Просто немного подумать... И вообще, пойду-ка я уже пошлю сообщение в госпиталь...

— Только не потеряйся по дороге назад.

— Как можно, Ямамото-сама.

* * *

Пустой взгляд лейтенанта двенадцатого отряда намертво приклеился к знаку "равно" в конце длинной цепочки упрощающихся формул. Это был уже третий подход со стороны Акона, и каждый раз он получал другой результат, а тот, в свою очередь, каждый раз оказывался неправильным. И понять, где он допускает ошибку, ученый до сих пор не мог.

Отложив карандаш, рогатый шинигами потер ладонями глаза. Хоть новые капсулы с экспериментальным "энергетиком" и были чудо как хороши, но девятнадцатые сутки без сна и отдыха давали о себе знать. Однако бросать проект на данном этапе было бы, по меньшей мере, кощунственно. Да и капитан Урахара потребует полный отчет уже завтра. Не признаваться же ему, что проведя всю серию предварительных испытаний и получив промежуточные материальные формы, он, Акон (между прочим, вторая по величине фигура в Исследовательском Институте!), сгорел на каких-то расчетах инертной среды содержания?! Гиллианам на смех такое! Конечно, еще оставался вариант практического подхода, что узаконил в научном мире академик Тык, Акону лично неизвестный, но от того не менее уважаемый, хотя бы за то, что его заветам следовали такие личности, как Заэль-сама и незабвенный глава семьи Нацутори. И, тем не менее, для столь радикальных мер было все-таки рановато.

С тихим шорохом справа от Акона над краем лабораторного стола исследователя сначала появилась растрепанная угольно-черная прическа, а затем пара любопытных синих глаз.

— Здравствуй, Хидари, — сказал лейтенант без особой радости в голосе.

— Доброе утро, Акон-сама, — улыбнулся мелкий паренек, расплывшись в душевной улыбке от уха до уха. Совсем, как у своего папаши. — Только я — не Хидари, я — Миги!

— Я — Хидари! — послышалось из-за спины у шинигами. — И кстати, тоже здрасьте!

Акон покосился через плечо, чтобы убедиться в том, что второй близнец также проник в лабораторию и сейчас с заинтересованным видом крутится у большой доски, исписанной мелом сверху донизу. Похоже, сложная охранная система снова не сработала, причем как на внешнем периметре территории отряда, так и на всех четырех внутренних "кольцах" защиты. Впрочем, удивляться этому смысла не было, когда имеешь дело с подобными нарушителями. Хидаритора и Мигитора из клана Нацутори были из той породы, перед кем не устоят никакие замки и двери. В конце концов, именно эта парочка братьев сумела заполучить титул единственных обитателей Сообщества Душ, сумевших пробраться в Небесный Дворец без приглашения.

— Поверю вам на слово, — лейтенант тихо хмыкнул. — Хотя установить истинность ваших утверждений я все равно не имею никакой возможности.

— Мы никогда и никого не обманываем, — тут же отозвался Миги, после чего уточнил. — Ну, когда речь идет об этом вопросе.

— Просто нас все время путают, — подтвердил Хидари. — Без нашей на то вины.

— Да, без всякого нашего участия!

— А специально мы никого не путаем. Правда!

— И все равно, только у ваших родителей получается вас различать, — подытожил Акон. — И это занятный факт. Не подскажите, как они это делают?

— О, это довольно просто, — снова заулыбался Миги. — Я — Миги, он — Хидари. Это главное отличие, легко запомнить...

— ... но не у всех получается, — добавил братец, причем, как показалось Акону, без всякой издевки, а даже с какой-то искренней детской обидой.

— Хорошо, постараюсь преуспеть в таком ответственном деле, — вздохнул шинигами. — Но раз мы уже разобрались, кто здесь кто, то второй логичный вопрос. И что же вас, ребята, привело сюда в такую рань?

— Уже полдень, Акон-сама, — не отрываясь от записей на доске, прокомментировал Хидари. — Вы бы чаще на улицу выходили.

— Полдень среды, если что, — уточнил Миги.

— Допустим, но это не ответ на мой вопрос, — внимание Акона было пристально приковано к Миги, который в свою очередь уж как-то очень хищно, хоть и дистанционно, изучал реторты и пробирки с образцами, стоящие на краю столешнице в секционных подставках.

— А мы хотели вас поздравить! — отозвался первым Хидари.

— С чем же? — не дав себя отвлечь ни на секунду, поинтересовался лейтенант.

— Папа нам сегодня с утра сказал, что еще вчера в двенадцатом отряде было сделано очень большое открытие, — Миги вновь обернулся к ученому.

— Вот как? Ничего не слышал об этом.

— Нет, папа совершенно точно сказал, что деда Ура-джи именно вчера перехватил очень большой ящик с экспериментальным продуктом дяди Заэля! После чего сразу на месте совершил его открытие! И теперь науку Сейретея ждут совершенно непредсказуемые прорывы в самых неожиданных отраслях! Вот.

За время речи Миги его брат-близнец аккуратно стер одну из "квадратных" двоек в конце длиннющей формулы, написанной на доске, и переставил запятую в длинном дробном числе на три позиции, после чего продемонстрировал единокровному сообщнику большой палец и довольный оскал.

— А это многое объясняет, — тем временем, задумчиво буркнул Акон. — И почему вдруг так тихо стало в шестой секции... И меня ведь не позвали, сволочи...

Несмотря на небольшую отвлеченность, перехватить руку Миги в районе запястье, когда паренек уже потянулся к образцам, лейтенант успел.

— Значит, всего лишь поздравить хотели?

— Ага, — голубоглазый брюнет продолжил улыбаться рогатому шинигами с такой душевной и непосредственной честностью, как будто и не пытался ничего сделать всего секунду назад. — Только поздравить. А, потом смотрим, вы тут один сидите, и грустный такой, совсем не в праздничном настроении. Это плохо, Акон-сама... Вам помочь?

— Нет уж, Миги, спасибо, не надо, — сразу ответил лейтенант, отреагировав на предложение на уровне приобретенного рефлекса.

— Да вы не стесняйтесь, я онее-чан всегда помогаю, когда она просит! Особенно, если надо что-то смешать у них на фабрике в той маленькой комнате с бронированными стенами! Там еще окошко есть для наблюдений, и Морри-чан оттуда за мной всегда внимательно следит и благодарит потом.

— Меня тоже, — тут же встрял Хидари. — У нее со смесями всегда проблемы. Говорит, что у органических реакций плохо с чувством долга, и если что-то получилось один раз, то не обязательно получится в другой.

— Зато у нас с чувством долга все в порядке. Это у нас семейное!

— И все-таки, давайте лучше я сам, — смог, наконец, вмешаться в треск близнецов Акон.

— Ла-а-адно... Но все равно, вы очень грустный...

— Это все у вас от математики, — постучал по доске костяшками пальцев Хидари. — Она убивает чувство юмора. Вы об этом не слышали разве, Акон-сама?

— Не приходилось, — лейтенант развернулся на стуле, держа Мигитору за шиворот.

— А это ведь все — сущая правда, — с менторским видом ответил Хидари и воздел к потолку указательный палец. — Вы не поверите, но некоторые профессиональные математики даже уверенны, что соприкосновение двух плоских шуток дает одну тонкую!

— Э-э-э, это, кажется, уже не математика, а геометрия, Хида-кун, — заметил Миги, которого его подвешенное состояние, похоже, ничуть не смущало.

— Я удивлю тебя, мой недалекий младший брат, но геометрия — это всего лишь составная часть математики, — блеснул улыбкой Хидари.

— Правда? Хотя тут все правильно, сам ведь знаешь — нельзя очистить что-либо, ничего не испачкав, и можно испачкать все, ничего не очистив. Закон сохранения грязи!

— Точно, как будто про математику и писали! Она ведь у нас наука прикладная, то есть смешанная, а в смеси всегда превалирует то вещество, которое труднее всего отмыть!

— Все это замечательно, — подвел черту Акон, — но давайте уже расскажите, зачем вы ко мне в действительности пришли.

Повисла небольшая, но очень красноречивая пауза.

— Мы хотим провести эксперимент, — с покаянным видом сознался Миги.

— Так я и думал, — хмыкнул лейтенант.

— Это будет безопасный эксперимент! — тут же поспешил заверить шинигами Хидари.

— Не сомневаюсь, хотя единственный безопасный эксперимент, который вы ставали на моей памяти, заключался в том, что несчастной кошке, пойманной в Руконгае, обмазали спину маслом, а потом пытались сбросить ее с Башни Раскаяния.

— Так, когда это было, Акон-сама?! — отмахнулся Хидари. — Это уж давнишняя история.

— Мы с тех пор выросли и поумнели, — подтвердил Миги. — Двенадцать дней ведь уже как прошло с того момента.

— Да и повторные эксперименты не подтвердили теорию о возможности создания объекта, обладающего свойствами антигравитации, — как-то в сторону бросил близнец у стенда, отчего-то опуская взгляд в пол.

— Только дядю Гримма зря разбудили, — второй братец тоже понурился.

Сжалившись над погрустневшим отпрыском Нацу, Акон опустил мальчишку на пол.

— Так что вам нужно, еще раз?

— Те лампы... Ну, из комнаты, которую папа собирал вместе с вами! Комнаты без теней!

— Он еще тогда нашел в процессе проход в "мир-с-изнанки", где, оказалось, живет много квинси, — с прежней улыбкой уточнил Миги.

Левый глаз лейтенанта двенадцатого отряда нервно дернулся, от нахлынувших "светлых" воспоминаний, но глубоко выдохнув, офицер взял себя в руки.

— Все оборудование по тому эксперименту было полностью уничтожено, согласно приказу главнокомандующего Ямамото.

— А чертежи? — во взгляде Хидари заиграли огоньки, свойственные голодному хищному зверю, уже почуявшему добычу.

— Чертежи... тоже, — ответил Акон и понял, что сделал слишком большую паузу между словами, а маленькие бесенята это точно заметили.