Спаситель 3 глава

Лето, жарко, а я в сапогах как этот... Прислуга отельная, на меня глядючи, рожи кривит. Остается только плохое настроение портить до упора. Хотя куда уж дальше.

— Доверься мне, Митрий, — шепнул Тарабрин. — Всё будет хорошо.

Ну, я и за ним тишком да молчком.

А вот перед Степанычем местные половые просто стелись, величая его ''вашим степенством''.

Приказчиков определили во флигель, а нас ввели в трехкомнатный люкс на втором этаже главного здания. В центре гостиная, а по сторонам смежные спальни. Куча бархатных драпировок на дверях и окнах. На стенах довольно неплохие картины в золоченых багетах. В оконном простенке большие напольные часы башней фирмы ''Мозер''. Стильная мебель. И люстра электрическая — бронза с хрусталём. Был даже ватерклозет, вполне современного мне вида, только вместо фаянса — чугун эмалированный.

Тарабрин приказал подать нам в номер водки, сливочного масла с французской булкой и белужьей икры. И местного модного портного — тоже в номер подать.

— Зачем нам портной? — спросил я, намазывая себе бутерброд.

— Ну не ходить же тебе тут как хитрованцу. Ты у нас хоть и провинциал по местным нормам, но всё же купец аж второй гильдии. А у нас тут крупная закупка на восемь возов и одну двуколку. С лошадьми. А по одежке встречают. Никто же не знает, что у тебя золота полсаквояжа. Вот для начала тебя и приоденем. По одёжке встречают...

— Заметил уже, — скривил я рожу, — А лошади тебе зачем, куда потом они? У тебя же люди на волах пашут, на осликах ездят. Я только водовозов с лошадьми видел.

Да хоть куда, — ответил Тарабрин, разливая ''Спотыкач'' шустовкой выделки. — Кроме как сразу обратно. Хоть в работу, хоть на колбасу. Тебе, к примеру, хозяйством обзаводиться надо.

— Где я конюхов возьму?

— Лучше всего нанимать их в год эмансипации крепостных. Из наследственной дворни, которых многие помещики от жадности на улицу выпнут. Эти, пока не побосячили, служат хорошо. Особо если семейных берёшь. И баб их к хозяйству приставить можно. Не понравится — через пятилетку расчет в ассигнациях, в вашем времени сделанных — они лучше настоящих будут. И обратно его. Он с твоими деньгами лавочку откроет — будет жить. А понравится работник — как сам договоришься дальше с ним.

— Какое хозяйство? — не понял я. — Зачем?

— Ну, не век же тебе в вагоне жить, — поднял брови Тарабрин. — Тебе Крым нравится, вот и заселяй гору Митридат. Построиться я тебе помогу. И людьми, и материалом. Сам заниматься маетком не захочешь — Василиса на то есть. Баба она хваткая. Правит работниками твердо. А у вас, как я посмотрю, всё сложилось удачно. Сам удивлён. Васька после гибели мужа никого к себе не подпускала. Что сидишь — наливай. Мы тут купцы или кто? Не выходи из образа.

Модным портным оказался молодой кудрявый еврей. Бритый. Глаза карие на выкате. В речи с характерной картавинкой.

Измерил меня всего самодельным из клеёнки мягким метром. Показал модные журналы. Французские. Спросил о пожеланиях.

Я кивнул на Тарабрина. Сказал.

— Хочу быть как он.

— Это летний костюм, — поддакнул проводник. — Но моему компаньону еще нужен и зимний выход.

Тут же возник на столе альбом с образцами тканей.

Выбрал тёмно-синий бостон в тонкую, едва заметную, полосочку.

— Надеюсь, туфли у вас найдутся? — посмотрел Тарабрин на портного пристально. — И головные уборы, конечно.

Нас заверили, что всё будет как в лучших домах ЛондОна. Даже лучше.

— Фирма Ротштерн гарантирует, — гордо вскинул местечковый кутюрье голову, демонстрируя нам свой выдающийся кадык.

Получив от меня задаток в один империал, портной удалился, заявив, что первая примерка будет завтра.

— Что, Степаныч, — разлил я по новой. — Чтобы не выходить из образа, позовём девочек?

— Это как раз лишнее, Митрий. Сифилис гуляет. На ярмарку все проститутки даже из Москвы сбежались. Увидишь красивую, хорошо одетую даму, которая покажет тебе кольцо на кончике языка — можешь смело договариваться о цене. Но не советую. Хоть в твоём времени, говорят, что сифилис уже лечат. Но оно тебе надо играть в такую лотерею.

— А сколько стоит такая дама? Просто так спрашиваю, из интереса.

— От двадцати пяти рублей и выше. За обычный сеанс. Если что желается экзотическое — то по согласованию сторон. В прошлый раз модной тут была дива, что насасывала ртом. Так та меньше ста рублей с клиента не брала. И что ты думаешь? Очередь стояла.

— Потерпим, — сказал я. — Незачем Василисе такие подарки привозить.

— Вот это правильно, — поднял рюмку Тарабрин. — За это и выпьем.

— Ну, за благоразумие, — поддержал я проводника, подражая голосу актёра Булдакова.

Выпили.

— Зачем я тебе в Крыму? — проявил я интерес. Вряд ли Тарабрин заговорил об этом просто так.

— Соль, — кратко ответил Иван Степанович и пояснил. — За солью этой чёртовой мы практически экспедиции через год — два посылаем. Отрываем кучу людей от земли. Да и не знают они, где нормальную соль в Крыму брать. Каждый раз новое место пробуют. А ты если и не знаешь нужное место, так найдешь в своем ''осевом времени''. Как и нужную технологию добычи. Вот тебе и дело в нашем Беловодье. Практически монополия. Склад с приказчиком можно и на Тамани держать. Только пополняй вовремя. По домам люди сами ее развезут. А то сейчас отсюда из восьми фур, две с солью пойдут.

Прикинул я к носу. Быстро посчитал в уме количество народонаселения, которому нужно каждому 4 грамма соли в день и еще сколько-то на ежегодные засолки овощей, мяса и рыбы. И выдал результат своих размышлений.

— Не проще ли ежегодно к тебе вагон соли прикатывать хоть от царя, хоть от нэпманов. Эльтон и Баскунчак ни дня не останавливались. Да и на самостийной Украине шахты с каменной солью работают. Там в девяностые за доллары чёрта лысого купить можно, не только копеечную соль. Хоть танк, хоть крейсер — только плати. А мне самому организовывать у тебя соляной бизнес — навар от яиц. Боюсь, что вложения себя не окупят.

— Вот и займись, Митрий, этим делом. Не всё же мне мотаться по временам и весям. Народ у нас плодится и размножается. Вагон прикатить — не сложно. Только своя соль также нужна. Представь, что по какой-либо причине нас на Тамани не станет. Как народ будет жить-выживать? Я про это задумался, только распятый на древе. До того считал себя вечным. Не так уж много я от тебя прошу. Наливай.

— Хороша икорка, — сказал я закусив. — У нас такая теперь только за бугор уплывает. За валюту.

— Вот и прихватишь отсюда бочонок, — хитро подмигнул Тарабрин.