Учиха Обито. Другая история.

-Интересненько. -протянул Хокаге, вспоминая о секретном архиве, в котором упоминались две занятные техники, "убивающие" шаринган, и делающие его бесполезным.

-Также, мы смогли выйти на след Учиха Итачи. После этого дело было передано в ведомство Данзо Шимуры. -скомкано закончил отчет шиноби, и оставив папку на краю стола, с данными по отчету, удалился, стараясь не делать резких движений.

В кабинете Хокаге воцарилась тишина. Но ненадолго. Вскоре там появился Данзо Шимура — глава Корня АНБУ, службы контрразведки. Результат и предмет их беседы остается тайной — ибо подслушивать ТАКИХ людей это просто самоубийство. Но Данзо ушел весьма довольным. А Хокаге, сидя в кресле, странно улыбался, будто кот, заполучивший в свои лапки долгожданную мышку, что пряталась от него долго-долго. И от этой улыбки отчего-то даже Бдящему было не по себе...

* * *

Сидя за столом, я медленно, но верно накачивался саке. Сегодня — можно. В этот день не обойтись без хорошей порции алкоголя. Только он помогает забыть, и смириться с жестокой реальностью. Реальностью, где твоя надежда на "долго и счастливо" часто оказывается растоптанной. Реальностью, где близкие тебе люди умирают.

Я выпиваю стакан за стаканом, но не чувствую горечи рисовой водки. Не чувствую опьянения. И жалею об этом. Я хотел бы ощутить ее — горечь. Пусть она будет не только в душе. Я хочу почувствовать горечь, и надеяться, что хотя бы на миг она сможет заменить собой горечь, что травит душу.

Наконец наступает приятное состояние, когда проблемы не исчезают, но становятся чуть легче. Теперь уже не так отчаянно хочется вскрыть себе вены. Не самая лучшая смерть для доблестного шиноби клана Учиха. Учиха должен умереть в бою, смеясь над трупами десятка-другого павших от его руки врагов. А не так — в жалкой хижине на краю деревни. Да. Не так. А значит — я буду жить. Жить, и верить в то, что завтрашний день будет лучше дня сегодняшнего. В конце концов, Ками посылает испытания только тем, кто достоин их... получается, я — один из достойнейших? Скептический хмык получается сам собой. И за это — нужно выпить.

Не торопясь наливаю себе еще саке, и молча салютую стене. Выпиваю залпом, как учили когда-то. И стакан с громким стуком оказывается на столе. Рядом с другим стаканом, налитым в честь тех, кто не выпьет со мной. Помимо воли в голове всплывают их имена. И хочется выпить еще... чтобы не вспоминать еще и их лица.

-Старик! Все празднуют, а ты — напиваешься. Да еще и в одиночку. Не стыдно тебе? -голос Саске нарушает мое одиночество. Но я не могу понять — рад я этому, или нет?

-Для них — праздник. Для нас — память о войне. И о тех, кто с нее не вернулся. -вздыхаю я.

-Хоть бы Какаши позвал. -фыркает в ответ парень, старательно расставляя на стол... закуску? Запах копченостей, как рыбных, так и мясных, приятно щекочет ноздри.

-Он с Рин. Они всегда вместе в этот день. -бросаю я, выпивая еще стакан.

-Рин? Это та самая, что была с вами в команде, да? -сев напротив, интересуется Саске.

-Да. Она похоронена здесь. Вернее... тогда — мы не хоронили своих товарищей. Не до того было. Простая огненная техника, пара слов над прахом. И мы продолжали идти дальше. На встречу с Шинигами. Так что Какаши приходит не на могилу. Просто на памятник. Впрочем, ему хватает. -отвечаю я, чувствуя — меня заносит.

-Расскажешь? -просит вдруг парень, всегда убегающий от моих историй. И я почему-то согласно киваю. И рассказываю. О маленькой девчонке, что выручила меня. О смешном Какаши, и не менее смешной Рин. Как они краснели, и страшно тупили, хотя всем, кто их хоть раз видел, был ясно — они видят будущих мужа и жену. А потом... потом грянула война. И я видел, как огонь в глазах Рин тухнет. Как Какаши становится все более равнодушным. Жестким. После... смерть Рин. Это то, что сломало моего друга, и серьезно надломило меня. Месть. Мы занялись местью, но в итоге поняли — она бесполезна. Все, виновные в ее смерти — мертвы. А мы, мстя непричастным, только плодили зло...

-Я понимаю тебя. -звучит серьезный голос Саске. И я киваю в ответ. Он — понимает. Несмотря на свои семнадцать, парень многое пережил. Но все же не сломался. В нем — наша кровь. Кровь Учиха.

-Главное — не допусти моих ошибок. Месть, она радует сердце. Ту злобную часть, что есть в каждом человеке. Но она же убивает душу, превращая ее в пустыню. После нее ты чувствуешь себя таким же, как и твои враги — мертвым. А таким не место среди живых. И ты рискуешь оказаться таким как Какаши — живущим в громадном поместье, в одиночестве. Или того хуже — таким как я. -горько усмехаюсь, и снова тянусь к стакану.

Но мою руку перехватывает чужая рука, плотно заключая запястье в замок. А потом — меня кто-то обнимает. И только по запаху и двум характерным... выпуклостям, я догадываюсь — кто это. Коротко выдыхаю:

-Малышка Хината? Не в добрый час ты пришла. -все же нахожу в себе силы усмехнуться. Не все силы из меня выпил алкоголь. Забавно, кстати, ты — пьешь его, а он — тебя. Делюсь этой мыслью с окружающими, но почему-то столь глубокая мысль не находит достойного ума, хотя рядом со мной и находятся двое неплохих шиноби. В перспективе.

-Саске, уложи его спать. -просит девчонка. Порываюсь встать и доказать, что спать мне еще рано, но тело неожиданно подводит, и я почти падаю, но меня удерживает хрупкая, и неожиданно сильная рука. Это рука... Хинаты? Той самой малышки, что постоянно приходила ко мне поплакать? Не успеваю додумать эту мысль, ибо все вдруг скрывает тьма...

* * *

-Прости. -извиняюсь я перед девушкой, возвращаясь к столу. Позади, на кровати, негромко храпит Обито.

-Ничего. Обито-сану тяжело пришлось в жизни. -качает головой девушка, споро убирая со стола бутылки, и откладывая любимый стакан старика в ведро — его придется долго мыть, чтобы избавиться от запаха саке.

-Да. -соглашаюсь я, оглядываясь на Обито.

Пусть ему и стало лучше после той операции, что провела Цунаде-сан, все равно, это — лишь отсрочка. Так она сказала. И дала ему еще пять лет жизни. Но зато эти пять лет он будет жить, а не дряхлеть с каждый днем, как до операции. Это — уже немало. И еще, куноичи обещала что-нибудь придумать. Я в нее верю.

-У вас как с командой? -сделав себе бутерброд, и налив чаю в самую большую кружку, Хината с ногами забралась на стул, и старательно игнорируя все правила этикета отчаянно пыталась прожевать жестковатое мясо, и при этом еще и вести беседу.

-Более-менее. Наруто — нин. Я — тай и ген. Сакура — та по медицине. Получилась команда универсалов. -пожимаю я плечами в ответ. А затем, поколебавшись, признаюсь:

-Даже Наруто уже не так бесит, как в Академии.

-Да? А Сакура? -усмехается куноичи.

-Оставь меня. -вздыхаю я, вспоминая как отчаянно краснеет Харуно, стоит мне бросить на нее взгляд. И еще — она со мной не разговаривает. Вообще. Общаемся мы только через Наруто. С другой стороны, это лучше, чем поведение некоторых крайне-назойливых особ... но не будем о грустном.

-Да уж... в любви ни мне ни тебе не везет! -весело фыркает Хината.

-Да. -соглашаюсь я. Но через мгновение до меня доходит с ЧЕМ я соглашаюсь. Вскочив с табурета, и желая сгореть со стыда, я потрясенно спрашиваю:

-Как ты догадалась?! -куноичи снова фыркает в ответ, ехидно ухмыляясь, но затем как-то сникает. И подавленно поясняет:

-У меня стаж осознанной неразделенной любви более пяти лет. Кстати, скоро годовщина будет. Юбилейная. -оживляется она.

-Не хочу об этом слышать. -стону я, ударяясь пару раз лицом о стол.

-Хорошо. Но на празднование ты приглашен. -неожиданно легко соглашается девушка.

-Как думаешь, у нас шансы есть? -отлипая от стола, спрашиваю я после долгого молчания.

-Конечно есть. Правда, например, у меня они уходят в отрицательные значения... но они, шансы, есть. -бодро докладывает девушка, старательно создавая новый бутерброд.

-Потолстеешь. -буркаю я, желая отомстить за недооценку кланового обаяния Учих.

-Неа. У меня все в них уходит. -Хината показывает на свои... покраснев, отворачиваюсь в сторону. Воистину, оригинальная девушка. Но если по ней судить, то действительно, все в них уходит. Сакуре бы так... Отвлекшись от мечтаний, ловлю задумчивый взгляд девушки, направленный на спящего Обито.

-Слушай, а что если... и потом ему, как честному человеку, придется жениться. А? -вдруг изрекает она.

-Что если что? -искренне не понимаю я, но когда до меня доходит... румянец Хинаты не идет ни в какое сравнение с краснотой моего лица!

-Нет уж. Я буду блюсти честь клана. Никакой легкомысленности! -напыщенно изрекаю я, но глянув на потирающую кулак Хинату, скомкано и торопливо заканчиваю:

-Да и ему это не понравится. Он же себя пилить всю жизнь будет за то что "воспользовался ее доверчивостью, и повел себя как свинья, надругавшись над честью и чистотой девушки". -процитировал я на память отрывок из книги Саннина Джирайи, известного также как Извращенный Отшельник.

-Да. Он такой. -грустно вздыхает куноичи.

-А у вас в команде как? -робко интересуюсь я в наступившей тишине.

-Шино — нормальный парень, хоть и со своими тараканами. Как в голове, так и в теле. А вот Кибу пришлось перевоспитывать. Сегодня в четвертый раз сломала ему руку. Но он уверенно движется на путь исправления. -меланхолично сообщила хрупкая девушка.

-Угу. -задумчиво тяну я, делая зарубку на память — навестить беднягу. В больнице скучно, по себе знаю.

-Ладно. Пойду я. Мне еще на семейном празднике показаться надо. -спохватилась Хината, и резко испарилась. Я вздохнул с облегчением — честь и достоинство Обито на время спасены. Однако чуть позже, глядя на заваленный крошками стол, съеденное подчистую мясо, и грязную посуду, я искренне пожелал этой заразе бьякуганистой оказаться на клановом ужине. Со всем, так сказать, связанным с ним этикетом. Ибо нефиг.

* * *

Прервав разминку, я повернулся в сторону шести сильных источников чакры. Однотипной чакры, что в принципе невозможно. Если только... если только я имею дело не с кукловодом. Вот только в нашей деревне таких нет. На всякий случай открываю правый глаз, и ВИЖУ шестерку шиноби. Впрочем, вижу — громко сказано. Единственное что я могу видеть — это чакра. Да и то, не вся, а лишь ее наиболее концентрированные сгустки. Тела шиноби, их техники — это все что скрашивает мою тьму.

-Кто ты? -задаю я главный вопрос, вставая в стойку.

-Я — Боль. -слышатся в ответ шесть голосов, звучащих как один.

-И что тебе нужно здесь? Ты пришел за мной? -интересуюсь я, незаметно активируя печать, расположенную на отвороте куртки, и подавая тем самым сигнал тревоги отряду АНБУ.

-Ты — джинчурики? -задает свой вопрос кукловод.

-Нет. -качаю я головой.

-Тогда можешь убежать. Мне нужен только джинчурики. -тихий ровный голос кукловода, так же как и его маниакальная страсть к молодому сладкому мальчику — Наруто, начинают бесить.

-Ты вышел против целой скрытой деревни, ты понимаешь это? -с усмешкой спрашиваю я у безумца, про себя проклиная Минато — именно сегодня он слинял к своему наставнику-жабе. У того какая-то там годовщина, и если не придти на праздник — то старик обидится.

-Я в курсе. И я дозволяю вам бежать. Мне нужен только джинчурики. -как-то устало, будто повторяя те же слова в сотый раз, говорит кукловод.

-Сомнительно, что кто-то побежит из нас. -качаю я головой, чувствуя, как рядом со мной появляется дежурная тройка АНБУ.

-Обито-сама, вы в порядке? -интересуется один из них, пока остальные старательно обходят с боков шестерку напавших на нас марионеток.

-Это — куклы. Ищите кукловода. И еще — эвакуацию объявили? Чакры у этого безумца просто нереальное количество! -на мгновение я чувствую себя так же, как во времена войны. Только тогда я был силен и молод. Впрочем, я и сейчас не стар, но вот силы... силы уже не те.

-Мы действовали согласно протоколу. Бегите. -как-то даже обиженно отвечает АНБУ.

Киваю, и аккуратно отступаю, как вдруг... быстрые движения, неизвестные мне техники, и ВЕСЬ отряд АНБУ умирает за несколько секунд. На мгновение впадаю в ступор. Но затем, глядя на то как марионетки окружают меня, усмехаюсь:

-Ты же давал мне сбежать?

-Ты можешь что-то знать о джинчурики. Не зря ведь АНБУ хотели тебя спасти. -бесстрастно констатирует очевидное кукловод.

-Спасибо. -бросаю я, готовясь к бою, и активируя Камуи. Чувствую, как потоки чакры стремительно покидают печать, наполняя мое тело силой.

-За что благодаришь? -спрашивает кукловод.

-Учиха должен умирать в бою. -кратко салютую я, бросаясь в бой...

* * *

Безумие. Именно этим словом можно описать то, что творится сейчас в деревне. На нас напали. Но напала не враждебная деревня, а... лишь четверка шиноби. Всего четверо шиноби, но они смогли прорвать оборону клана Хьюга. Всего четверо шиноби, но вся мощь АНБУ ничто против них.

Позади раздается грохот — это призванный зверь. Трехголовый пес. На его голове сидит шиноби, и руководит процессом разрушения деревни. Все попытки достать его — тщетны. Он умудряется уклоняться ото всех атак. В стороне слышатся звуки взрывов, и знаменитые боевые кличи Акамичи — там сошлись в бою с одним из напавших на деревню шиноби глава клана, и его наследник. Рядом с ними буйствует Какаши, и его Чидори уверенно поет свою песнь разрушения.

Отвлечемся на мгновение, и мы сможем увидеть еще один бой. Здесь можно увидеть сразу двух шиноби, что с легкостью отражают атаки невысокой, но весьма одаренной во всех планах куноичи со светлыми волосами, и стоящего рядом с ней беловолосого мужчины лет пятидесяти. На мгновение бой останавливается, и мужчина пытается создать печать для Призыва, но... один из напавших прикладывает руки к земле, и вся чакра, что должно образовать печать, рассеивается.

-Биджу тебе в зад! -зло ругается мужчина.

-Джирайя-сан, вы так и не изменились. -усмехается неподвижно стоящий на месте шиноби с огненно-рыжими волосами.

-Яхико. А вот ты... ты неслабо изменился. -скрипит зубами мужчина.

-Джирайя. Возьми на себя этого сосуна, который чакру вытягивает. Я вторым займусь. -выдыхает куноичи.

-Хорошо. Цунаде. Хотя я бы предпочел убить своего ученика лично. -угрюмо кивает мужчина. На мгновение все замирает. А потом ураган событий набирает обороты — куноичи ударом в землю вызывает локальное землетрясение, и устремляется в атаку...

Безумие. Безумие и множество боли всех сортов и оттенков — вот что захватило души всех людей деревни скрытой в листве. Но они, не обращая внимания на боль, сражаются, бросаясь в безнадежные атаки. Ирьенины, не обращая внимания на угрозу лишиться жизни, на собственные раны, отчаянно латают бойцов. А те, поднимаясь с земли, совсем недавно чуть было не отправившиеся на встречу с Шинигами, тут же бросаются в бой...

* * *

Как всегда. Все как всегда. Время идет, шиноби рождаются и умирают. Проходят войны, меняющие карту мира. А тут — как всегда. Вечное и жутко влажное лето, и постоянные праздники. А на этих праздниках — жабовка. Особая смесь напитка из страны Снега — во-дки, и жабьего масла. Валит с ног почище рассенгана. Помнится, эту адскую смесь я впервые попробовал после нападения Лиса. Фукасаку лично меня отпаивал, после того как я узнал, чего стоило моему ученику спасти мне жизнь.