Средневековая история - 2. Домашняя работа.

— а что потом изменилось?

— А вы приехали, ваше сиятельство. Появился управляющий, который узнал о маленьком бизнесе и его пришлось брать в долю. И Эдор с каждым днем становился все жаднее и жаднее. За что и поплатился в результате...

— Ну да. Я его выгнала. Хотя и рано...

— Очень рано. Вы не знали, ваше сиятельство, но Эдор хранил у себя сундучок с янтарем. Ну и часть денег... вы из него кое-что вытряхнули, как я понял?

Лиля вздохнула.

— Я же не знала об истинных масштабах. Но на вирман хватило. И на закупки тоже...

— вижу я, как вам хватило. Ни одна женщина не будет продавать свои одежды, не нуждаясь в деньгах. Не скромничайте, ваше сиятельство...

Лиля опустила глазки долу. А то ж! Само смирение и скромность!

А в душе пело ехидное 'ДЕСЯТКА!!!'.

Она с радостью избавилась от розовых тряпок. Но если самый простой ее поступок расценили как жертву — значит, своей цели она достигла. И видит в ней Ганц страдающую одинокую женщину!

ЕСТЬ!!!

— Давайте лучше про управляющего, лэйр Ганц.

— а с управляющим все просто. Он влез в янтарные дела. И принялся давить. Так что семейство Грисмо...

— Семейство?

— Эрк и два его братца.

— Понятно.

— Так вот, ваше сиятельство, они решили, что с этим бизнесом пора заканчивать. Собирались выбрать побольше с пласта, завалить разработку — и уехать. Благо, на корабле был их родственник.

— Так я не поняла. Работорговцы...

— Они приплыли именно за рабами. Изначально. А янтарь оставался между братьями. Они не зарывались, утаить было несложно...

Лилю любопытство разбирало хуже чесотки — сколько ж стоит янтарь? Но приходилось молчать. А то спросишь так...

— Но пласт они еще не завалили?

— Хотели выгрести побольше. Не успели еще, госпожа графиня.

Лиля потерла нос.

— Отлично. Значит надо разрабатывать. Лэйр Ганц, посоветуйте, как это лучше организовать?

— С удовольствием ваше сиятельство. И посмотрю, и помогу советом, и задержусь у вас на какое-то время, все ж таки не разовый случай...

— Буду только рада и вашей помощи и вашему обществу, лэйр Ганц.

Ганц Тримейн улыбнулся.

Сколько он ни разговаривал с Лилиан Иртон — ни разу его не зацепила и тень высокомерия. Она просто обращалась с ним, как со старшим по возрасту, с тем, кто больше знает. И неважно что она — графиня, а он — шевалье. Часто, очень часто Ганц разговаривал с дворянами — и те были безукоризненно вежливы. А в глазах читалось 'быдло...'.

Лилиан Иртон такого не допускала даже в мыслях.

Разговаривать с ней было приятно. И Лэйр Ганц от души наслаждался пребыванием в Иртоне. Конечно, сейчас он не бросит женщину в беде. Поможет все устроить, организовать и отправится к королю...

— Кстати, ваше сиятельство, если вы пожелаете передать письма Его Величеству, вашему супругу или вашему отцу — буду рад оказать вам эту услугу, когда отправлюсь обратно в столицу. Ну и конечно, захвачу налог с разработок...

Лиля улыбнулась как можно очаровательнее. Хотя и пребывала в растерянности.

Писать королю?

Супругу?

Ладно еще отцу. Но...

А, к черту! Что мы — не медики? Тут с больными иногда так извратишься — мастером дипломатии станешь. Найдем, что написать. Просто не за минуту. Так что...

— Благодарю, лэйр Ганц. Обязательно воспользуюсь вашим любезным предложением... а что вы будете делать с работорговцами?

— а что с ними делать? Закуем в трюме — и увезу с собой. Часть повесим, но не оставлять же здесь остальных. Как я понял, у вас и так с припасами негусто...

— голодать не должны, но и радоваться особо нечему.

— Куда вам еще этих кормить...

— Некуда, — согласилась Лиля. — Я вот попрошу Эрика сопроводить вас. Заодно пусть и прикупит кое-чего в Альтвере, и письмецо барону Авермалю передаст...

Ганц кивнул.

— Это, конечно, еще дней через десять, не раньше...

— А я никуда и не тороплюсь.

Одним словом, высокие договаривающиеся стороны расстались довольные друг другом.

И Лиля отправилась спать. Завтра опять тяжелый день.

* * *

Анелия Уэльстерская была на нервах.

С утра она уже успела надавать пощечин служанке, наорать на фрейлину Милии и с трудом сдержалась, когда Мачеха начала выговаривать ей.

Тебе-то легко говорить, корова!

А если я Ричарду не понравлюсь?!

Думаешь, меня пощадят!?

Но сказать это вслух она не могла. И ограничилась только покорно склоненной головой.

Завтра.

Он прибывает завтра.

И начнется схватка. Жестокая. Не на жизнь, а на смерть. Безжалостная.

Анелия не собиралась останавливаться ни перед чем. Она дерется за свою жизнь.

О муже она даже и не вспоминала — куда там! Какой Лонс?! О чем вы?! На карту поставлена ее жизнь!

И Анелия намеревалась бороться всеми средствами.

Пузырек с ядом лежал в дальнем углу комода....

* * *

Джайлс Леннард, дворецкий в столичном доме графа Иртон, открыл дверь.

— Письмо его сиятельству...

Джайлс кивнул, взял письмо и закрыл дверь перед курьером.

Привычно посмотрел на свиток.

Патер Симон Лейдер... Альтвер...

Странно. Какие могут быть у захолустного патера дела к графу?

Но — приказ есть приказ. Джерисон Иртон распорядился пересылать ему всю корреспонденцию — и Джайлс так и поступит.

С первой же оказией.

* * *

Ричард посмотрелся в полированную серебряную пластину.

— красавец. Просто картинка.

— поехидничай мне, — огрызнулся Рик на кузена.

Джес послал ему невинную улыбку.

— Мне-то что. Это у тебя завтра смотрины...

Рик сморщил нос.

— У меня.

Они остановились примерно в трех часах пути от столицы. Официальный визит к Гардвейгу планировался завтра утром. А пока просто отправили гонца с вверительными грамотами. Теперь начнутся дипломатические танцы.

Гонец прибудет к Гардвейгу.

Тот ответит любезным письмом и пошлет кого-нибудь встретить посольство. Будет много меда, много яда, много расшаркиваний и уверений в своей нежной любви к прибывшим. Потом официальный прием, где Ричард и познакомится с потенциальной невестой.

И начнется серьезная игра.

Ричард даже не сомневался — в Уэльстере будут весьма не против. А сам он?

А сам он не знал. В любом случае, если есть выбор, глупо не посмотреть на оба варианта. Сердце мужчины было абсолютно свободно — и он не испытывал никакой тяги к браку. А уж на примере кузена...

— Кстати, тебе ничего из дома не пишут?

— Пока нет. Вся почта будет собираться дома, потом мне ее перешлют сюда. Хоть бы моя корова родила...

— теленка. От быка, — подколол Ричард.

— Тебе это тоже предстоит.

— Не для себя страдаю — для блага государства.

— Если бы оно еще это оценило....

Вот на последнее Рик не надеялся.

Но вдруг ему повезет встретить свою Джессимин? Мачеху он помнил. Ее любовь, нежность, ее искренность... помнил, каким светом загорались ее глаза, когда отец входил в комнату — если Альдонай милостив, ему дадут хотя бы половину от такого счастья.

Если же нет...

Люди живут и без этого.

Но думать о такой перспективе откровенно не хотелось.

* * *

Марта принесла девочке теплого молока на ночь. Присела рядом, погладила по волосам.

— Лилюшка, родная моя...

Лилиан Иртон повернулась, уткнулась носом в теплое плечо няни.

— нянюшка, я так устала, если бы ты только знала...

— да еще бы! мыслимое ли дело! Графине — раны каких-то смердов зашивать!

Лиля грустно улыбнулась.

— Так кто ж меня вышивать учил? Сама понимаешь, кроме меня таких искусниц и нету... Да и... они нас защищали.

Марта фыркнула, явно оставаясь при своём мнении.

— А малышку этому зачем учишь?

— А кто ее кроме меня научит? Нянюшка, никто ведь не знает, что в жизни пригодится. Думали мы с тобой оказаться в таком кошмаре?

— Ты у меня умница...

Лиля потерлась щекой о плечо. Плевать на грязноватое платье и не слишком приятный запах. Просто — ощутить, что тебя любят. Вот что важно.

— нянюшка, родная моя... как хорошо, что ты у меня есть...

Марта погладила женщину по волосам. Сколько бы лет ни прошло — все равно ты ребенок. Для любящих тебя, ты просто ребенок. Который нуждается в помощи и поддержке.

Завтра ты опять будешь вести дела, все завтра...

А сегодня — пей молоко и спи.

Спи, малышка. А я спою тебе колыбельную...

Лиля засыпала, убаюканная знакомыми с детства словами. И даже не почувствовала,. Когда ей под бок пристроилась Мири.

Марта покачала головой, но ругаться не стала.

И тихонько вышла из комнаты.

* * *

За дверью ждал Ганц Тримейн.

— графиня уснула?

— Спит, как солнышко, лэйр, — Марта могла себе позволить небольшие вольности на правах любящей и любимой няньки. — Да и то сказать, намаялась за сегодня...

— я и не ожидал, что у нее такие познания в лекарском деле...

— Так это она как ребеночка потеряла — так и начала узнавать, расспрашивать... раньше-то не особо интересовалась, а как при смерти побываешь, так все сразу по-иному кажется...

Спорить с этим было сложно.

— А вы ведь с детства с графиней?

— Она у меня на руках выросла. Как ее матушки не стало, так почитай она все со мной и со мной...

— А викоонтесса?

— Леди Мири? там же, — кивок на дверь. — Она к Лилюшке тянется, да оно и понятно, легко ли без матери...

— Нелегко, — согласился лэйр Ганц. — А раньше они не общались?

— Так граф как засунул Лилюшку сюда, так и дочку не привозил... простите лэйр Ганц, некогда мне болтать впустую...

Намек был понят. Лэйр Ганц отпустил служанку и с интересом посмотрел на дверь.

Какая же ты, Лилиан Иртон?

Сильная?

Слабая?

Или просто вынужденная стать сильной?

Может быть и так.

Разберемся. Это работа королевского представителя.

* * *

* * *

С утра Лиля прошлась по замку.

Побеседовала с Ганцем Тримейном. Порадовалась.

Оказалось, что работорговцы все подтвердили — так что ее люди были полностью в своем праве. Даже более того. Их надо будет наградить — на что деньги выделит сам король.

Когда Лиля искренне спросила — как это, Ганц объяснил все просто на пальцах.

Эрка Грисмо и его родственничков-уродственничков допросили по полной программе. С применением нехитрых средств из местной пыточной. И оказалось, что они нарыли примерно пятьдесят килограмм янтаря. Сумма по местным меркам... бешеная. По-другому и не скажешь.

Этого хватило бы, чтобы прикупить два Иртона и еще на Брокленд бы осталось.

Даже с учетом королевской четверти.

Да, такое тут было.

Обычно король не заморачивался, собирал десятину налога — и все. Кстати, иногда дворяне платили сами в столице, иногда на места выезжали соратники Ганца с достойной охраной...

Но вот если дело касалось ценных и полезных ископаемых...

Найдешь золото?

Открывай рудник, но четверть всего — королевская. Найдешь брюлики — то же самое.

Любое ценное ископаемое из земли — облагается налогом.

Лиля спорить не стала. Только подумала, что где-то Эдорова кубышка еще припрятана. И вообще — незачем быть жлобьем.

Она из своего мира может такое вспомнить... что четверть, отданная королю — копейками медными покажется! А уж что они с Хельке могут наворотить... тем более, что и Хельке, и его сестричка, Лория, навестив с утра ребенка, преисполнились к Лиле горячей благодарности. А то ж!

Сколько народу в этом мире вымирало из-за грязи. А Лиля это дело ликвидировала. И то сказать — кто бы стал возиться с мальчишкой-эввиром?

А тут — рану промыли, перевязали, на тюфяк отдельный уложили в чистой комнате, сиделки ходят... за королем иногда так не ухаживают.

Так что Хельке готов был на графиню молиться.

А пастер, кстати, и молился.

Приехавшие ночью Лейф и Ингрид застали самый шапочный разбор, чем Лейф очень огорчился. Настучал Эрику за трату ценного кувшина. Поругался с Лейсом. Но потом махнул рукой и признал, что сделано все было вовремя и не так плохо.

А пастера тут же перехватила Эмма. И отправила молиться за выздоровление всех раненых.

Что пастер Воплер и сделал. И пошел. И молился прямо в палатах, и не обращал внимания, кто тут есть кто.

А на удивление Ганца Тримейна пожал плечами.

— Так все мы — дети Альдоная. И мы, и вирмани, и эввиры, а то, что они еще этого не поняли... Альдонай равно милостив ко всем своим чадам.

Ганц покачал головой — мол, ни к чему такое вольнодумие... но в глуши сойдет. Да и графиня такую точку зрения полностью поддержала. Мол, кому не нравится — идите к Мальдонае.

А в ее доме никому в помощи отказано не будет — и плевать на веру.

Ну, так резко она, конечно, не выразилась, но Ганц все равно понял, покачал головой и перешел к делам насущным.

Итак, пятьдесят килограмм янтаря за вычетом королевской четверти — что есть 12,5 кг Его Величеству.

Плюс работорговцы. Плюс два корабля. Не самых лучших, но неплохих. Они тоже являются собственностью графини Иртон. Так что решайте, вашество, что с ними делать...

Работорговцев я, конечно, заберу в Альтвер, там их к делу приспособят, вам-то в Иртоне такие радости ни к чему. А корабли... ваша проблема.

Лиля пожала плечами. И решила посоветоваться с Лейфом и Эриком.

Может быть, удобнее их продать. А может и нет...

Чем дальше, тем больше зрело у Лили подозрение, что надо иметь пути отхода.

Да и свои корабли... были бы — не пришлось бы до Альтвера пешком шлепать. За зиму вирмане могут подобрать команды, обучить — и готов флот Иртона. Торговый, ясен пень. А чем торговать... янтарь и изделия из него. Это первое.

Стекло и изделия из него. Это второе.

Соль.

Бумага.

Ну и посмотрим, что они с Хельке еще наворотят за зиму.

Если бы Лиля пожелала — Иртон мог бы стать центром промышленности. Только вот...

Хорошо, если у супруга в голове мозги. А ежели опилки?

Если не удастся договориться миром?

Лиля на многое была готова, но мало ли что, мало ли кто и как...

А если придется покидать весь свой скарб на корабль и свалить в рекордное время?

Может ведь и такое быть. Судя по огрызкам памяти реципиентки Джерисон Иртон супругу не любил, не ценил и даже не собирался.

А Лиля себя знала. Если ей на шею свалится местный мачо, начнет качать права, гнуть пальцы, сажать ее под замок... короче, сковородка ей не понадобится. Пришибет. Быстро и качественно. Плакать в платочек не станет.

А куда потом деваться?

Вот надо бы с отцом посоветоваться. А то у нее вся база в Иртоне. Можно ли прикупить земли по соседству? Чтобы принадлежали они отцу или вообще ей, она там распоряжалась, строила свой бизнес разворачивала дела... барон Авермаль мог бы предоставить свою территорию, но доверять ему?

Может, лучше сразу самоубиться?

Нет уж.

Монополия на стекло и бумагу ей нужна позарез. А потом, глядишь, и книгопечатание откроем... под благословением церкви-матери... мать ее...

Но это потом, еще как потом.

Сначала — письма.

* * *