|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 45. Марта
Одевалась я торопливо, вышвыривая вещи из-за ширмы прямо на тахту — времени до ужина оставалось немного и мне нужно успеть в деревню, вернуться и подготовиться. В моем случае, чтобы выглядеть как приличная сира, требовалось не меньше двух часов — возмутительная трата свободных мгновений.
Нэнс ойкала, ловила на лету вещи, но под горячую руку не лезла. Мало ли какая блажь взбрела мисси в голову?
Где же этот псаков халат?
Голова трещала нещадно. Я плохо спала ночью, снилась всякая чушь, псаковы браслеты будили несколько раз, начиная колоться. Дядя полдня мариновал меня в кабинете, и мне хотелось на воздух и лететь верхом, наперегонки с ветром.
— Нэнс, где тот охотничий, что я одевала, когда ездили к Браям? — в кабинете мастера меня осенило, что я совершенно забыла про пирамидку записи, которую для меня оставил Наставник Виртас. Сунула в карман, закрутилась и не вспомнила.
— Так не годен он, мисси. Пятна там, зеленые...и порван по подолу, оторочка. Я отдала его в прачечную, если отстирают, тогда и зашить можно.
Пятна? От реактивов, в лаборатории дедушки Ву я торопилась очень сильно.
— Там в кармане была пирамидка, Нэнс, мне нужны эти записи.
— Не видела, госпожа, — Нэнс поклонилась.
То есть как, не видела? Домой я приехала в нем, сбросила все и умчалась в купальню. Артефакт был в кармане.
— Ты проверяла вещи, перед тем как отдать?
— Госпожа! — Нэнс возмущенно всплескивает руками.
— Никто кроме тебя не заходил в комнату? — это разрешено только Нэнс, но мало ли.
— Мисси!
Я знаю, знаю, что вещи всегда досматриваются очень тщательно, и горка вещей из карманов ждет своего часа на маленьком столике, пока разберу. Но пирамидка была. Это я помню точно, угол артефакта постоянно колол бедро и...госпожа....не мисси...
— Нэнс, это очень важный предмет. Очень. Если найдешь в комнате, сразу клади сюда, — я показала на дальний стеллаж с учебными свитками и стопкой новых 'сосок', до которых я ещё не добралась. Нэнс опустила голову ниже, смуглые щеки заалели, а в передник то как вцепилась. Ладно, сейчас времени нет, вернусь — все вытрясу.
— Подай халат...не тот, давай попроще..., — для деревни не стоило одеваться вычурно. Натянув мягкие кожаные сапожки, я попрыгала — нигде не жмет, надела верхний халат, перевязь, подумала, и взяла собой вышитый атласный, подбитый плотным серебристым мехом жилет с капюшоном. Дни становились все холоднее, пригодится, если поднимется ветер.
— Кто вместо Ликаса, Нэнс? — я даже не знала, к кому обращаться, и что объяснять. Ликас все и всегда понимал с полувздоха, и я так к этому привыкла, что совершенно не знала, что делать, когда его нет рядом.
— Главный всегда главный, кто же заменит то..., — Нэнс в недоумении пожала плечами. — Отряд уже ждет во дворе.
Я кивнула, придерживая дверь.
Куда ты дела артефакт, Нэнс. И зачем?
Осеннее солнце светило сегодня по особенному ярко, кони пританцовывали, всхрапывая, в ожидании прогулки. Аларийцы были суровы и не улыбчивы. Потому что Ликаса выслали на декаду? Кто был главным в отряде не понять — все одеты одинаково, в легкие кожаные доспехи, и теплые подстежки, которые высовывались снизу. За спиной тяжелые боевые, а не охотничьи луки. Это дядя решил усилить бдительность. Высокий, сухопарый, смуглый почти до черноты алариец кивнул мне, приветствуя. Чем-то похож на Старика...сын, внук?
Пальцы зудели, хотелось почувствовать в руках привычный вес, погладить рукоять, пропустить силу, сливаясь с луком в единое целое, и спустить тетиву. Нике всегда смеялся над тем, что именно боевые луки были моим единственным увлечением, помимо целительства. Совершенно не подходящее для Высшей леди. Конечно не такие луки, как у аларийцев. Эти простые, я не то что тетиву натянуть, я даже немного согнуть не смогу. И стрелы в колчанах тяжелые — рассчитаны на ближний бой.
Охотой я не увлекалась. Мерзнуть по кустам, в ожидании беззащитной живности, занятие не из приятных. А вот стрелять по мишеням, или расстреливать умертвий, соревнуясь, кто больше уложит за десять мгновений — это прекрасный отдых для головы. Мне нравилось ощущение, что я — уже не я. Я — ветер, я — стрела, я — вибрации натянутой струной тетивы, я — инструмент, у которого очень простое и понятное назначение — убивать. В легионе мы играли в развалинах и старых подземных лабиринтах, снимая светляков чужого отряда, охотились на крыс, считая хвосты, и скорпиксов. Один скорпикс — четыре стрелы, и нужно попасть в правильные точки. Хорошее простое время.
Я вздрогнула. Ощущение чужого присутствия пришло внезапно, из-за спины, вырвав из ностальгических мыслей. Подул ветер, и кожа покрылась мурашками. Хотелось обнять себя руками, чтобы перестать дрожать.
Что за хрень, к псакам?
Ликаса сейчас очень не хватало, с ним за спиной я всегда чувствовала себя защищено. Может это последствия отсутствия алларийца? Пахнуло морозным воздухом, запахом леса, горным снегом. Мне даже показалось, что-то неуловимо дотронулось до щеки. Трое. Хищников ровно трое. Понимание оглушило — все ровно как во сне. Снег. Чащи. Горы. И непонятное присутствие больших и сильных. Я назвала их хищниками, потому что интуитивное понимание твердило, что загонят и не поморщатся, легко и непринужденно преследуя глупую добычу. Добычей мне быть не нравилось даже во сне... а сейчас... сейчас тоже самое.
Ощущение чужого присутствия откатилось, как волна, оставив меня подрагивать на ветру. Я взлетела в седло в одно мгновения, дав шенкеля, к псакам все! К псакам!
* * *
В деревню мы въехали через двадцать мгновений. Ребятня нас не встречала — они сгрудились на мостках у озера, пытаясь запустить что-то типа самодельного плота с парусом из старого выцветшего халата.
Марту звать не пришлось, она вышла встретить нас сама, отирая руки об одну из многочисленных верхних юбок. Темные с проседью волосы сегодня были обвязаны ярким алым платком, украшения сияли на солнце и позвякивали на ветру.
— Мисси, — глубокий поклон мне, и знахарка показывает, где можно привязать лошадей. На уличной печке томился пузатый чайник. Я вдохнула — можжевельник, мята и что-то ещё.
Марта позвала в дом, и после яркого света глаза не сразу привыкли к сумраку. У порога отчетливо чувствовалась граница — она и здесь сыпет соль с толченой крошкой? Лучше бы поставила один, но нормальный артефакт.
Вихрастый худой мальчишка Браев сидел на кровати у дальней стенки, с любопытством уткнувшись носом в окно. Видимо почти совсем поправился.
Я стянула жилет, перчатки и сполоснула руки в тазу, отеревшись грубым полотенцем.
— Ну, что? Как наши дела? — мальчишка вытаращил круглые от удивления глаза, когда я присела рядом. — Ложись, сейчас проверим.
Пальцы привычно выплели диагностическое, и я чуть не прослезилась от избытка чувств — мои темные, мои хорошие, мои родные плетения. Я теперь все могу сама. Чары мигнули, впитавшись, и над мальчиком расцвела объемная трехмерная проекция всего тела. Показатели были нормальными. Источник до сих пор слабоват, но здесь поможет только время, свежий воздух и правильное питание. Никаких стрессов, и через пару декад парень будет скакать так же, как до могильников.
Мальчишка порывался что-то спросить, но Марта быстро приложила палец к губам — не отвлекать. Я привычно сравнивала параметры, рассчитывая отклонения, увеличивала основные узлы энергетического каркаса, чтобы ближе рассмотреть меридианы, и удовлетворенно кивала головой. Эликсир на этот раз вышел хорошим.
— Мисси, — мою руку перехватили пальцы-веточки, и с почтением поднесли ко лбу, — благодарю.
Я потрепала вихрастую макушку.
— Как тебя зовут, герой?
— Ма, — мальчик смущено улыбнулся, — Ма-ки, госпожа.
— Думаю ты уже понял, что могильники и шахты не то место, в котором стоило бы играть, — ладно могильники, но скорпиксы часто выползают погреться на солнце недалеко от входа. Мальчишка закивал, опустив голову и заалев ушами. Это он явно слышал не первый раз.
— Почему вы вообще решили спуститься в могильник?
— Филе сказал, что там сокровища, — Маки вскинул голову, упрямо сощурив глаза.
— Филе? — я посмотрела на Марту.
— Горцы, — знахарка выплюнула это слово. Аларийцы не понимали тех, кто жил так высоко, забираясь в неприступные места, куда не пройти табору. — Горские мальчишки иногда спускаются в предгорья, и играют с деревенскими.
Горцы знают горы лучше, чем многие свой задний двор. Поэтому логично, что малыши поверили Филе, но откуда такая информация у ребенка?
— А Филе не пошел с вами? — ведь говорили, что в могильники лазили только трое.
— Нет, он сказал там проклятье и ему нельзя, а нам можно, — он смешно по-детски фыкнул, почесав нос. — Мы не боимся проклятий!
Да-да, мы Мартой покивали головой. Смелость постоянно соседствует с глупостью.
— Теперь ты убедился, что проклятье на самом деле было? И что не стоит слушать чужих?
Мальчишка неубедительно качнул головой. Эта заноза в заднице еще доставит проблем Браям. Но горцы хороши, с чего вдруг решили лезть к равнинникам? То, что это была личная инициатива Филе, я не думала. Нужно будет вытащить Нике из Академии.
— Где будут жить Браи? — совсем скоро зима, и они не успеют поставить дом вместо сгоревшего, даже если помогут деревенские. Мы ушли в кухню, и Марта налила мне пахучего чая, подвинув пиалу.
— В кузне есть большая пристройка, печь стоит, и все что надо уже принесли. Перезимуют там, а весной будут ставить новый дом. Староста уже выделил место, мисси, — Марта говорила медленно и степенно, по-южному растягивая гласные. Спокойствие, горячий чай, напевный голос, и я почувствовала, как сжатая пружина внутри отпускает. После приема я никак не могла прийти в состояние внутреннего равновесия.
— Ликас... мне сказали, он закрылся... я хочу поговорить с ним...
Марта отрицательно покачала головой.
— Пока главный не захочет, никому не пробиться.
— Остальные приняли эликсир? — меня волновали последствия Мора.
— Давно, мисси, и немного осталось, — знахарка сделала глоток чая, поворачивая пиалу по кругу между пальцами так, чтобы танцевали чайные листья. — Вам идет серое, мисси. И танцевали вы хорошо, — она прицокнула в одобрении языком, изобразив одной рукой сложное па.
— Это что, все аларийцы видели? — Я вскинула брови. Интересно.
— Только тот, кто хотел, мисси, — Марта засмеялась тихим грудным смехом. — Тот, кто хочет учиться — смотрит чужими глазами...если делятся.
Ощущение присутствия вернулось внезапно, как будто из-за плеча кто-то заглянул к нам на кухню. Повеяло прохладой, и я вздрогнула, покрывшись мурашками, точно как во сне. Запястья под наручами кольнуло, обжигая короткой болью, и присутствие отступило.
Пиала звякнула о поднос — Марта расплескала чай, дернувшись. Темные глаза знахарки осматривали углы и проемы, она поднялась, грузно колыхнув большой грудью, и запалила маленький пучок трав, поднеся к огню печи.
Кухня заполнилась дымом, она окуривала периметр, что-то протяжно напевая по аларийски, и потом повесила пучок в проход кухни, там, где была дверь в коридор.
— Марта, — я закашлялась. Дым от одолень-травы был едкий.
— Мисси, — Марта укоризненно качнула головой, звякнули золотые сережки. — Это чтой это вы с собой притащили сюда?
Мне бы самой хотелось знать.
— Сны, образы, видения, как часто возвращается? — она деловито перечисляла, раскуривая трубку. Вот только этого дыма здесь только и не хватало.
— Сны, — я помедлила, вспоминая ночь, и меня снова передернуло. — Ощущение присутствия, начало приходить недавно, — как я проснулась на алтаре, там я спала спокойно и без сновидений. — Во сне горы, леса, чащи, охота, но...охотятся не за мной. Это вроде как моя территория, но..., — я не могла подобрать нужное слово, — они больше, они старше, они могут загнать, если хотят, но...пока изучают и присматриваются, — я с облегчением выдохнула, имея возможность облечь непонятную тревогу в слова. Присматриваются. Это слово было самым верным. Ко мне присматриваются.
Марта покивала головой, находясь где-то далеко в своих мыслях. Пыхала трубка, к потолку летели ровные аккуратные колечки.
— А..., — она постучала пальцем рядом по столу, опасаясь дотрагиваться до браслетов. Я бы и сама опасалась. Если бы не знала, что одухотворенные артефакты пропали в Эпоху грани, после перехода, я бы решила, что браслеты ... сердятся. Настолько очевидно наручи излучали неодобрение.
— Колются и жгутся немного, когда..., — я решила хоть с кем-то быть до конца честной. И, против Марты псаковы железки вроде бы не протестовали так, как против дяди и мастера.
— Пахнут гранью..., — Марта закатила глаза и потянула носом, вдыхая только ей понятный запах. На мой вкус тут не пахло, тут просто воняло. Мне кажется, даже сам вкус одолень-травы я ощущала на языке.
— Две силы, — знахарка соединила пальцы кольцом в знак бесконечности, — и каждая..., — она каркающее хохотнула, сверкнув глазами, — ...каждая хочет всё. Пока два демона дерутся, стоит отойти в сторону. Пусть решат сами..., — трубка пыхнула в очередной раз, — ...сами.
— Марта! — прекрасно. Вопросов стало ещё больше. Эта иносказательность Марты так выводит из себя, неужели нельзя хоть раз сказать просто. Так мол и так. Нет, мы напустим тумана.
— Я не могу, мисси, — она развела руками. — Нужно смотреть, а старая Марта ещё не совсем выжила из ума, чтобы лезть..., — она весело захихикала, как девчонка. — Мисси будет в порядке.
Знахарка дала мешочек с пучком вонючей одолень-травы — запалить на ночь. Представляю, как счастлива будет Нэнс, если пропахнут все вещи. Я уже выходила, когда Марта придержала меня в дверях.
— Мисси, табор придет с первым снегом. Если Помнящий будет с ними, я сведу вас.
— Помнящий? — я не помнила такого статуса в их иерархии.
— Старейшина. Он закрыт, — Марта понизила голос. — Потому что он — помнит. Помнит то, что не должен был. Помнит прошлое, которое будет будущим. Вам будет, о чем говорить.
Я машинально кивнула, сощурившись, выходя на свет.
— Марта..., — в ответ отрицание. Она уже сказала всё, что хотела. Или все, что могла.
Помнящий? Этот старик что, помнит прошлую жизнь, как я? Я такая не одна? А его кто вернул? Нас таких много?
Да что здесь вообще происходит, Великий?!
Глава 46. Аллари
Я вышла из купальни, когда темнело, прошлепав босыми ногами до туалетного столика. На ковре остались мокрые пятна — без Нэнс я не знала, где мои домашние тапочки, а аларийка мне на глаза не попадалась.
Никаких новых артефактов на дальнем стеллаже не появилось, я специально проверила полки, давая ей шанс, но пирамидки Виртаса не было.
Домашнее платье для ужина было приготовлено заранее — висело на ширме, точно такое, чтобы показать, что это особое событие — встречать со-родичей, и при этом подчеркнуть, что на ужине собрались только близкие. Кроме Наставника, тети и кузин, больше никого не будет.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
