Счастье на снежных крыльях

— Шедвик сказал, что семью и детей я могу завести лишь с избранной парой. Разве он соврал?

Даже глухой, наверное, расслышал в моем голосе дикую надежду. Но ее не оправдали.

— Не соврал, — с некоторым сочувствием признал Серый. — Чем сильнее леары, тем большая должна быть совместимость у партнеров, чтобы передать магию потомству. Проблемы истинности почти нет у обычных ша, но она проявляется у полноценных серых: чем светлее, тем труднее зачать без знака избранности. А вот у шаазов с этим совсем туго: вероятность зачатия без знака избранности — минимальна. Леары живут долго, а находят пару редко, поэтому уже давно создают семьи без знака. Порой, с помощью специальных ритуалов и милости ларов такой паре удается завести одного ребенка.

— Но почему бы тогда белым мужчинам не заводить детей с чернокрылыми женщинами, раз у них почти нет проблем с магией и потомством? — осторожно спросила я. — Ведь тогда вероятность появления детей выше?

Черные ша дружно рассмеялись:

— Чернокрылая ша с истинным шаазом не совместима.

— Но почему? — удивилась я. — Ведь вы сами сказали, что белые могут делиться магией и...

Они синхронно усмехнулись, и отвечать взялся Серый:

— Леары делятся не только по цвету, но и полу. — Не сказать, чтобы меня озадачили этой новостью. — Если шааза горяча и щедра, ее союз с ша и шаа возможен... предположительно...

— ...в мечтах обделенных разумом, — мрачно буркнул Пятый.

Серый, гневно сверкнув на него взглядом, продолжил с мягкой улыбкой:

— Союз маловероятен, потому что ни одна истинная шааза не захочет лишить свое потомство большей части силы, тем самым послав дитя вниз иерархии леаров. Да и зачем? Девочек у шаазов рождается в разы меньше, чем мальчиков, значит у женщин огромный выбор.

— А мужчины? — увлеченно поторопила я.

— Шааз может завести лишь кратковременную связь с черной, или более длительную — с серой. В отличие от женщин, мужчины леары не испускают, а поглощают магию. Ша — пустые, им нечего дать белому, да и находиться с ним они могут недолго, иначе начинают отдавать свою жизненную силу. А это — преждевременная старость и смерть. В принципе, связь серого с черной тоже приводит к плачевным последствиям.

— И никакого выхода? — я настойчиво пыталась разобраться в нюансах брачных и сексуальных контактов крылатых.

Серый вместе со мной проводил взглядом пролетевшую под нами птицу, подумал, затем признался:

— Есть, шааз, как и шааза, может ненадолго поделиться силой с любым, но если женщина может отдать часть своей силы насовсем, то мужчина — только на время. И то при тесном контакте... интимном. Как ты понимаешь, шааза Кайя, постоянно такую связь поддерживать невозможно, а значит, в ближайшем обозримом будущем более слабый магически партнер умрет.

— Но ребенка же...

— Пустая ша или даже серая шаа не сможет физически выносить ребенка от белого шааза, еще в самом начале формирования плод высосет всю жизненную силу у более слабой матери. Ну а дальше...

— Смерть? — повторила я уже не раз прозвучавший исход.

Почему этот мир не назвали Смерть? Какой же он Мир, если все сплошь и рядом умирают? То в неволе, то прорываясь на свободу, то явится какая-нибудь троица звезд и навалит всяких болот с жуткими пауками и другой опасной живностью, притащит Черных Властелинов с непомерными запросами или мор и болезни.

За что меня сюда, а?! Или больше некуда было? Неужели в других мирах еще хуже? Я сама себе опять напомнила нахохлившуюся сову, круглыми от страха глазами вытаращившуюся на неумолимо приближающиеся горы. Как же страшно жить, правда умирать еще страшнее. Ведь если умереть здесь, в этом 'мире', то куда потом меня отправят платить за грехи?

Устало посмотрела на своих спутников и наконец решилась спросить:

— Могу я узнать, как вас всех зовут? Мне сложно общаться, не имея возможности называть собеседника по имени.

Мне подарили сразу пять улыбок, открытых и даже немного заискивающих:

— Ша и шаа называют свое имя только если шааз или шааза его спросят.

Глава 10

После запоздавшего представления друг другу мы словно перешли на другой уровень общения, стали намного теплее и дружелюбнее. К своему стыду, из-за необычных имен я быстро перепутала чернокрылых, кто есть кто, но, ничего страшного: у леаров имя не несет сакрального смысла и ни к чему не обязывает. Все банально: шаазов мало, а подчиненных и дальних родственников слишком много, чтобы разводить лишний официоз. Поэтому белые спрашивают имена у серых в случае необходимости, что уж говорить про черных, — только в случае большой нужды. Наградить или наказать. Либо для обращения к приближенной прислуге.

Третий поделился, что в нашем отряде воины-пограничники из двух шаазатов: Ланей и Иси — рода самого шаэра. Может статься, я войду либо в один, либо в другой. Мне обязательно назначат личную охрану и, вероятно, если захочу, кого-то из моих спасателей повысят до почетной и полезной для самочувствия должности. Обещать ничего не стала, увы, решения пока принимаю не я.

Мы достигли предгорья. Высоченные горные пики становились все ближе, поражая размерами и какой-то необузданной мощью. Вновь вспомнила свои ощущения в горах Квоша: маленькая, никчемная песчинка среди белого каменного безмолвия. А эти горы, наоборот, буквально кишат жизнью и разумными. Широкой лентой змеится тракт, по которому в обоих направлениях движутся многочисленные обозы и одиночные путешественники. Причем, дорога с каменным покрытием и выглядит немногим хуже асфальтированной. Только разносится по округе не гул моторов и шелест шин, а грохот деревянных колес с металлическим ободом, крики извозчиков и тянущих повозки животных.

Глядя вниз, я с улыбкой наблюдала за местным вариантом скоростного автобана. Расставшиеся с северными тулупами гошары бодренько скачут на больших дохах. Аяши, вашаны и другие миряне со свистом погоняют шайгалов, которым здесь не до флегматичной неторопливости заснеженных троп — приходится ускоряться и тащить не сани, а высоко нагруженные телеги. То здесь то там мелькают внушительные фигуры шордов — надежных и устрашающего вида охранников. Правда, здесь они редко хватаются за грозные секиры, если видят незнакомцев.

Деловитые апики в легких светлых одеждах путешествуют в изящных открытых пассажирских повозках. Любопытно, что на границе своей Байсы и Леарата они чувствуют себя как дома и частенько раздраженно покрикивают на других путников, требуя предоставить им дорогу.

Глядя на мирян, я поймала себя на мысли, что за два безумных месяца уже почти освоилась здесь. Шорды, гошары, шайгалы, похожие на медведей, кажутся такими обыденными, привычными.

Горы становились все выше; в долинах, как и вокруг Байсакала, пестрили фермерские плантации с различными растениями, даже самих горных фермеров высоты с птичьего полета рассмотрела. Только под широкополыми шляпами не понять: леары там или кто-то еще из мирян.

Первый пограничный отряд пролетел в нескольких метрах мимо нас и странным образом поприветствовал, левой рукой прикрыв на миг глаза и нос.

— Шаа Ювел, — окликнула я серого бойца. — Что означает этот жест? Какое-то специальное приветствие?

Серый, поощренный моим вниманием, пояснил:

— Этот жест для тебя, шааза. Он означает: 'Сияние твоей красоты ослепляет, а запах столь силен, что перехватывает дух!' Так выражают почтение только шаазам, остальным леарам, более низкого общественного положения, коротко кланяются: 'Вижу, добра желаю'.

— Если честно, сильный запах, перехватывающий дух, мне кажется немного сомнительным комплиментом, — хихикнула я.

Первый усмехнулся, они со Вторым запомнили, как я волновалась, когда мне про ароматы магии рассказывали, поэтому пояснил:

— Запах не в том смысле, который, догадываюсь, ты вкладываешь. Леары всегда пахнут своей магией, чем ее больше, тем ярче аромат и насыщеннее. Так как шаазы — средоточие ледяной магии, то ваш запах очень сильный, особенно после полного созревания силы. И еще, наша магия накладывает отпечаток на внешность — некрасивых шаазов не бывает. Ни женщин, ни мужчин. Поэтому приветствие не только комплимент, но и признание вашей избранности.

Ювел посмотрел вниз. На небольшой площадке обозники устроили привал, чтобы не только отдохнуть и поесть, но и с 'развлечением'. Двое гошаров подрались. И скорее всего, из-за дамы. Орчаночка в сторонке отчаянно заламывала руки, явно переживала. Тяжко вздохнув, видимо в его жизни драка из-за женщины тоже случалась, командир добавил с потаенной горечью:

— Шаазатов осталось тысяча пятнадцать, а вот право на такое приветствие имеют главы лишь половины из них. Остальные уже настолько серые, что эратами считаются по праву наследования, а не силы. Поверь, шааза Кайя, любой пошел бы на что угодно, чтобы пограничники из первого шаазата при встрече с ним закрыли лицо.

— Спасибо за науку, учту на будущее, — удивленно, но честно поблагодарила я.

Судя по печальному голосу Ювела, он как раз из тех, или знает того, кто мечтает о таком приветствии. А мне хотелось как можно больше узнать о новых сородичах. Особенно вот таких элементарных бытовых нюансов, чтобы лишний раз не вызывать недоумение хотя бы по мелочам.

Я скосила глаза на своих спутников. По-моему, все пятеро вполне интересны внешне. А вот 'запах' — да, от чернокрылых легко, едва ощутимо веет снежным утром. У серого Ювела к морозцу добавляется свежий ветерок. Как выяснилось, вполне закономерно, ведь его крылья темно-серые, так что не слишком он сильнее обычных ша.

Внизу, на склоне горы, я увидела огромную каменоломню. Чернокрылые работники поднимали из шахт каменные пласты, грузили их в сети и уносили прочь. Третий, заметив мой интерес, сразу пояснил:

— Это кварц, отличный камень для дорог. Его не сложно добывать, залегает не глубоко, а при правильной обработке в темноте немного светится, тем самым облегчает путь путешественникам. Через Восточное высокогорье пролегает крупнейший и оживленный торговый путь, который соединяет Восток и Запад — Великий каменный путь. Шаэр и другие эраты тщательно заботятся о благосостоянии леаров и спокойствии путников.

— И конечно же, берут пошлины за такой замечательный и неопасный проезд? — усмехнулась я.

Мужчины обменялись ухмылками, и Ювел уточнил:

— Пошлины — да, но этот путь дешевле, чем проход через портал дырокола. На всем его протяжении леары и апики обеспечивают безопасность караванам и путникам. Здесь повсеместно можно торговать. Еще в Леарате, помимо прочего, добывают и продают самые ценные, концентрирующие силу камни. Так что многие торговцы предпочитают пользоваться нашей дорогой, нежели сразу оказаться на Западе.

— Вы правы, торговцы открывают и закрывают города, — улыбнулась я. — Только там, где оживленная торговля, кипит жизнь.

Мы летели дальше и дальше. Я поймала себя на том, что стало легче дышать, кровь бурлила, словно шампанское, переполняя вены. Хотелось расправить крылья и взлететь уже наконец. Мое беспокойство и нетерпение отметил Ювел и с мягкой улыбкой спросил:

— Чувствуешь прилив сил, шааза? Ты быстро привыкнешь. Мы летим высоко, здесь прохладно и легче дышится, чем в душном Байсакале. И вообще, Восточное высокогорье — это средоточие силы леаров, здесь в каждом уголке можно ощутить влияние наших прародителей и покровителей — ларов. Совсем скоро мы преодолеем первый купол, а дальше начнутся предместья Лараны, там много жителей, а значит и магии.

Я поблагодарила за очередной рассказ и вновь крутила головой, стараясь рассмотреть все, что можно. Стали чаще встречаться леары, но только черные и темно-серые. Они провожали наш отряд удивленными взглядами, особенно меня, путешествующую на самодельном 'насесте', но встречали неизменно с большим почтением и закрывали лицо ладонью. Я обратила внимание, что крылатые женщины одеваются по-разному. Но все в брюках! Каких-то ярко выраженных предпочтений в цвете нет. Кто побогаче, еще и в драгоценных украшениях. Волосы у дамочек чаще всего распущенные, в свободном полете, а ветер радостно треплет длинные пряди.

Горы менялись до неузнаваемости. Замелькали многочисленные зеленые террасы, где в водяных... о, вспомнила, чеках зеленеют ростки. Будто рис в Азии. Загорелые спины тружеников полей блестят от пота. В низинах, где селятся чернокрылые, все засажено плодовыми деревьями и кустарниками. А чем выше, тем солиднее и оригинальнее выглядят дома. Светлые, просторные с башенками, террасами, большими окнами и белоснежными занавесками, которые ветер звал поиграть.

Я ждала, когда увижу эти хваленые купола, которые сохраняют тепло, но потом дошло, что не верно поняла их природу. Догадалась, когда заметила странное движение воздуха над очередной узкой долиной между двумя высокими скалами. Так, значит купол, по сути, из теплого воздуха, который не позволяет холоду спускаться в долину. Возможно, его как-то удерживают, магически или физически. Последнее мне, бывшему жителю техногенного мира, Земли, ближе и понятнее, чем местное волшебство.

Затем мы пролетели над очередным перевалом и передо мной открылась невероятная картина.

— Ларана, — тихонько и гордо подсказал Ювел, с довольной улыбкой отметив мой восторг.

Три необозримых горных исполина образовали треугольник, стремясь далеко ввысь, скрываясь в облаках. Большое плато в подножье треугольника походит на рай только невообразимо яркой, буйной растительностью. Здесь все зреет, цветет, благоухает, порхает, а еще бегает, толкается и суетится. Население — тысяч сто, не меньше. Для этого мира столица Леарата — густонаселенный город, я полагаю. Торговый путь, над которым мы все время летели, спускается вниз и проходит мимо Лараны дальше. Вдоль дороги выстроилось множество гостиниц и складов, вокруг снуют тысячи торговцев, охранников, ребятни и женщин. Здесь же шумит веселый, пестрый, большой рынок, на котором продают, кажется, все, что душе угодно. Слава святой небесной троице, только невольников не видно.

За рынком начинаются ухоженные улочки с простенькими домиками, где живут чернокрылые 'пустые' ша, которым вечное лето не доставляет слишком большой дискомфорт. Даже огромное унылое здание тюрьмы из темного камня стоит в центре зеленого сада. Здесь, в жаре, держат преступников. Однако! Чем дальше от тракта, тем больше и красивее дома. Более привлекательные и хорошо спланированные строения красуются на склонах гор-исполинов. Чем ближе к облакам, тем более изощренная фантазия у архитекторов и флер богатства их высоких владельцев.

Когда мы преодолели облака, мой рот открылся уже непозволительно широко, потому что пришлось задрать голову. Каждую из трех вершин на разном уровне облюбовали по три дворца. Дворец, расположенный выше всех, почти венчает самого могучего исполина. Наверное, так должен выглядеть вход в рай — искрящееся кристальное чудо с готическими стрельчатыми крышами и окнами, словно подпирающее Мока, Моику и Комка. Со множеством воздушных арок, мостов и переходов, большими и маленькими башенками. И все это великолепие растет прямо из горы и словно купается в сиреневом свете трех светил. Это чудо можно назвать только Кристальным дворцом. И я не ошиблась!