Док-2 (полный роман)

Когда солнышко прогрело землю и трава растеряла сияющие капли росы, я с Тибуром и Самсоном сидели на прохладной спине бронетранспортера и жевали галеты, запивая их молоком. Я не спрашивал, в каком магазине парни успели "позаимствовать" еду, просто молча жевал и наслаждался тишиной и покоем. Самсон лениво рассказывал, как он вчера проломил хлипкие стены офиса, из окон которого их обстреляли. Не успела прозвучать любимая концовка гиганта: "так и живем, док", как Тибур сердито завозился, вцепившись в гарнитуру рации, а потом зло хохотнул и показал пальцем на точки в небе:

— Кто там хотел посмотреть на посадку "Коллапсеров"? Будет сейчас посадка и высадка. И плюхи по полной программе... Нас подставили, парни. С орбиты сообщили, что удирают. Заказчик хапнул планету, на которую раззявили пасть более крупные рыбы. И хоть мы ее захватили, но делить пирог будут другие. К нам гости... Четыре полноценные дивизии с кораблями сопровождения и прочим мусором. Против нашей разномастной солянки... Ох и попляшем...

Банка с молоком и продукты полетели в траву, парни начали спешно собираться. А я смотрел на громады кораблей, окруженных роящимися истребителями прикрытия. Тяжелые десантно-штурмовые гиганты опускались на космодром, как в кино, медленно и красиво. А вынырнувшие из редких облаков штурмовики уже жгли все живое в захваченных нами технических строениях. Успешно завершенная война вернулась назад, чтобы сожрать куда как больше десяти процентов погибших при высадке. Чтобы сожрать всех...

05. Прятки

Дышать на улице было совершенно невозможно. Клубы черного дыма от горящего пластика, копоть пущенных по ветру дешевых домов из пригородов, рванувшие ночью боксы химзавода — все создавало сплошную вонючую пелену, которую рвали на части пулеметные трассеры. Бронированная сверху-донизу скотина засела на развалинах госпиталя и гвоздила по нам, не переставая. Один бронетранспортер парни успели спалить, прежде чем тот занял выгодные позиции, но второй зацепить никак не удавалось. И теперь между нами и складами космопорта пролегло насыщенное смертью пространство. Проклятая улица, ставшая преградой для отрезанной от остальных группы разведки.

Тибур сложил крошечную телескопическую ручку с зеркальцем на конце и сдал чуть назад, на пару сантиметров от мелкой взвеси бетонной крошки и выбитого пулями мусора. Обернувшись к нам, просипел:

— Плохо. Здесь от города одно лишь название, подземных коммуникаций почти нет. А на ту сторону нужно позарез... Я насчитал рядом с ублюдком до полуроты пехоты, в лоб их не взять и не обойти. Еще минут пять-десять такого развлечения, и любой освободившийся штурмовик пройдет по нам кассетным зарядом. Одним ударом в фарш перемелет... Надо что-то делать, и быстро.

Вымазанный в грязи и мазуте до неузнаваемого состояния, наш язвительный разведчик повторял это уже как заведенный. Похоже, ситуация действительно становилась близкой к "похоронам вне очереди", и следовало шевелить задницами. Но как ими пошевелишь, если оба вражеских пулемета крошат остатки стен вдоль проклятого асфальта, не давая даже нос высунуть наружу. Даже...

— Сама, Сама! — зашипел я, извиваясь перепуганным червяком на осколках кирпичей. — Помнишь, ты рассказывал про собутыльника, которого при взрыве артскладов накрыло? Ну? Он еще тогда божился, что в первый раз в жизни в штаны наложил?

Чернокожий гигант кивнул. Его крепко приложило близким разрывом, когда мы прорывались обратно в город, и теперь Самсон пытался по большей части читать по губам.

— Что ты там рассказывал про мотопехоту? Почему они минометный обстрел боятся?

— Почти у всех штурмовых моделей бронетехники крыша слабая. Кумулятивный удар сверху — и все, поджаренные покойники.

— Как думаешь, если этих умников минометы накроют, что они сделают?

— Док, откуда минометы, окстись, — попытался было возразить силач, но Тибур уже частил в ответ, не уловив мою идею, но цепляясь за любой, даже безумный шанс:

— Рванут назад, с позиции! Это первый закон — уйти из-под обстрела.

— И перестанут контролировать улицу, хотя бы на минуту-две... Вон сарай, у горящего дерева. Там маркировка медобспечения госпиталя. Там должны быть баки с эфирными компонентами. Если проберемся и запустим десяток-другой, то вполне сойдет за реактивные заряды, которыми наши "молотилки" на полигоне позиции долбали.

В глазах Самсона появились проблески понимания:

— Это такой металлический фаллос, что мы для тебя на складах у летунов добывали? А потом Стрэп с Трясуном вентиль свинтили, и от зажженной сигареты у них шарахнуло и стенку пробило? Помню... А что, классно летают...

— Любые доски, ящики подойдут. Соберем позицию, выставим под уклон, подпалим — и ходу. Пока стрелки разберутся, что сверху на голову валится, успеем проскочить. Ну, кто со мной?

Мимо меня серой тенью протиснулся крепко сбитый парнишка, со шрамом через висок. Не успел я дернуться следом за ним, как на плечо легла ладонь, и командир второй роты произнес, глядя шалыми глазами в упор:

— Отлично башка работает, док. Но ты не пойдешь. Давай, рисуй в пыли маркировку твоих "снарядов", где вентили для поджога, и ребята все сделают. А ты — пойдешь с первыми, кто на ту сторону рванет. Потому как остальным бежать сквозь огонь ублюдков. Не верю я, что их надолго испугать получится. Но хоть какой-то шанс. И для всех нас лучше будет, если ты живым на той стороне сможешь оказать помощь, чем сдохнешь рядом с этим сараем... Все, работаем. И не мотай головой, приказ не обсуждается...

Черт, умеет же Кокрелл подбирать ротных. Даже рот не дали открыть... Хотя, с точки зрения сохранения боеспособности нашей группы — он прав, молодой парень с изборожденным морщинами лицом. Будь проклята эта людоедская функциональность войны, законы сохранения личного состава и списания "наименее нужных". Как будто есть они, эти люди, никому не нужные ни сейчас, ни в будущем... Будь оно все проклято...

* * *

Еле слышные хлопки сгорающего эфира, и бело-дымные росчерки "медицинских фаллосов", полетевших в сторону чужих позиций. Прежде, чем первая "мина" заскакала по щербленной цветной плитке рядом с госпиталем, бронетранспортер уже загремел двигателем и продрался сквозь разлетающиеся витрины в сторону, уходя из-под обстрела. Но ублюдки, сброшенные на нас, были профессионалами. Как и мы. Поэтому когда первая волна нашей группы рывком переметнулась через улицу, наводчики уже оценили степень потенциальной угрозы, и водитель сумел загнать проклятую коробку на другой пятачок. И свинцовый дождь вновь обрушился на улицу.

Двум нашим "минометчикам" не хватило буквально секунды. Одной греб..й секунды, чтобы проскочить за угол, где укрылись остальные. Молодой бритый парень со шрамом упал в шаге от спасения с развороченной грудью, а второго, незнакомого мне пацана, просто порвало на куски, когда очереди крупнокалиберных пулеметов скрестились на бегущем человеке. Двое наемников сводной бригады, заплативших жизнями за возможность прорваться к своим. Минус двое из двадцати шести. И двадцать четыре боевые единицы двигаются дальше, подальше от залитого кровью асфальта. На который еще через две минуты звено штурмовиков высыпало груду бомб, окончательно превратив когда-то зеленую улицу в объятую пожарами щебенку...

* * *

Кокрелл собрал нас на границе с транспортными багажными лентами. Путаница желобов и пневмотруб, издырявленных осколками в решето.

— Хорошо вляпались, мужики, — буркнул подполковник, придерживая перебинтованную руку. — "Общегражданские линии" перекупили контракт. Только вот нам никто не сказал. И теперь на уже расчищенную территорию сгрузили две дивизии из другого сектора. Нас — как террористов и нарушителей галактического правопорядка — в расход. А "освободителей" встречают счастливые местные жители с хлебом и солью.

— Солью? Это как? — не понял специфический юмор командира кто-то из ротных.

— А что им остается, ведь вооружение мы у местных уже отобрали. Ладно, это была лирика. Теперь к делу... Пять наши отрядов приложили по полной. Группу Черта в космопорте выбили почти под ноль. Чаппи-Молотилку и Титана с ребятами по городу проредили до половины. Лишь мы с Сорвиголовами Абрама отделались легким испугом, до двадцати процентов личного состава. Можно сказать, почти боеспособные части. До пяти тысяч человек максимум, мелкими слабовооруженными группами.

Это точно, нам отчасти повезло. Когда тянули будущие задачи по захвату объектов на планете, нам от щедрот душевных как-то подсунули и высадку в первой волне, и последующий штурм укреп-районов и рудников. Но именно марш-бросок за пределы обжитой зоны и спас большую часть парней. Потому что пока чужие дивизии утюжили космопорт и долбили город, мы успели перепуганными тараканами метнуться назад, выдернувшись из-под второй волны бомбардировок. И теми же стремительными клиньями прошли сквозь объятые пожарами пригороды до складских терминалов космопорта. Вопрос лишь в том, что нам делать дальше.

— По данным разведки, на пусковых столах стоят лишь три грузовоза, куда поместится до двух с половиной тысяч человек. В кораблях засели остатки ребят Черта, но взлететь они не могут, пока кто-нибудь не вырубит зенитные системы по периметру. Солдаты из "Общих" транспорты не штурмуют, им проще измором взять, чем портить хорошую вещь обстрелом. То же самое с местными железными лабиринтами — долбят только легким вооружением, не подключая штурмовую авиацию и артиллерию. Даже танки на поле не выводят. Очень уж удачно мы их проредили перед этим. Но это были лишь хорошие новости. Теперь о плохих...

Я почесал зудящий синяк во все бедро и усмехнулся про себя. Конечно, как же без наших привычных новостей. Это в принципе невозможно, чтобы мы, да без садо-трупо-мазохизма.

— Оплатят вернувшимся лишь высадку. То есть, от контракта останется пятьдесят миллионов. И платить будут лишь тем, кто удерет. Поэтому мы теперь каждый за себя. И кто сумеет помочь "чертям" снять блокаду для вылета, тот и вернется домой. Остальных бросят здесь, на радость новым хозяевам планеты... И договориться с остальными отрядами не получится. Потому что жить хотят все, а умирать совместно желающих не наблюдается...

Наемники... Что еще можно сказать про людей, поставивших личное "Я" во главу угла. "Я", помноженное на заработанные кровью деньги. Деньги на костях других... Эх, командир, не хочешь ты верить в дерьмовый мир, окружающий остатки изгнанной армии. Все мечтаешь собрать боеспособные части и вернуться с победой. Вот и вернулись... Каждый за себя...

— Наш плюс — мы сохранили большую часть вооружения и личный состав. Минус — пробились последними. И теперь между кораблями и занятыми позициями группы других наемников. Молотилка и Титан держат северную часть порта, наиболее близко зацепившись за каскад электростанций и дизельные генераторы экстренного снабжения. Если они пробьют себе дорогу через наливной терминал, где сидят захватчики, то задачу решат. Без электричества системы наведения мертвые. Взрывай станции с генераторами и делай ноги... Абрам хапнул склады справа от нас, на востоке. У него там полно тяжелого оборудования, хорошо окопался. Выковыривать можно годами, но и пробраться никуда быстро не может. От города его подперла легкая бронепехота, не дает нос высунуть. Но зато у Сорвиголов есть минометы, и они стараются нащупать позиции зениток, чтобы накрыть те сразу на месте. Если получится, то оставят смертников для артналета и защиты минометных позиций, прорвутся к грузовозам и пойдут на взлет под прикрытием арьергарда.

Замечательно, все при делах, лишь мы, сиротинушки, опять к разбору деревянных макинтошей подобрались. Что за паршивый ангел-хранитель наш столик обслуживает...

— Теперь про нас. Вот на карте россыпь голубых точек южнее — это мы. И вот схема подземных коммуникаций, по которым есть шанс добраться до пусковых столов, и до шахт обслуживания зенитных комплексов. Ни броневиков, ни авиеток у нас уже нет, зато полно боеприпасов к автоматическому оружию и взрывчатки. Больше половины личного состава обучены боям в замкнутом пространстве, есть шанс просочиться к точкам захвата, заложить "гостинцы" и подорвать все к чертовой матери... Лишь одна проблема. Этот вариант высадившиеся отряды тоже просчитали, поэтому на нижних уровнях уже полно опорных огневых точек и штурмовых групп противника. Пробиваться будем с боями за каждый коридор... Варианты?

Народ начал сыпать военными терминами, а я смотрел на Самсона и поражался серому оттенку его кожи. Неужели наш старожил-пулеметчик поймал где-то шальную пулю, и я не отследил скрытую кровопотерю товарища. Но чернокожий здоровяк заметил мой встревоженный взгляд, кисло усмехнулся и еле слышно прошептал два слова, от которых за столом наступила мертвая тишина:

— "Огненный душ".

Кокрелл помолчал, стиснув кулаки, потом с вздохом ответил:

— Да, похоже, по-другому не выйдет... Сколько вас тогда вернулось, после этой дряни?

— Трое из полутора тысяч, — отозвался Самсон.

— Но иначе нам уродов внизу не сковырнуть. Если за час задачу не решим, дивизии подтянут высадившихся у рудников зенитчиков и перекроют небо окончательно... Слушай мою команду... Пробрасываем от заправочных магистралей шланги и качаем горючую смесь в вентиляцию. Вытяжка тут чумовая, за десять-пятнадцать минут парами забьем все подземелье. И — подрыв... Потом — прорыв до указанных точек, минирование и отход к кораблям. Ротные, получайте боевые задачи...

* * *

Когда горючую взвесь подожгли, бурлящими огненными языками рвануло из всех щелей. Казалось, что даже взлетно-посадочное поле вспучилось, объятое маревом раскаленного воздуха. А следом, сквозь объятые огнем коридоры, пошли штурмовые группы. Пошли по чужим трупам, через редкий, но смертельный пулеметный огонь. Чтобы добраться до проклятых зениток и очистить для нас дорогу в небо.

Одновременно с этим минометчики Абрама начали гвоздить по закрытым пока бронеплитами позициям, вторя грохоту взлетающих в небо электроподстанций. Брошенные на произвол судьбы наемники прорывались к трем кораблям, мечтая вцепиться зубами в единственный свободный лотерейный билет. Который позволит убраться с негостеприимной планеты домой. Убраться живыми...

Я израсходовал все запасы пластипены за первые десять минут, когда ко мне поволокли вал обожженных парней. Самопроизвольная детонация горючки в закрытых карманах, мечущийся по коридорам огонь, неожиданные раскаленные штормы, оставляющие от человека лишь обугленную головешку... Я теперь понимаю, почему Самсон с таким ужасом вспоминал свое прошлое "приключение". А потом у меня кончилась пена, и я лишь колол ударные дозы обезболивающих и ставил остатки систем переливания. Которые тоже кончились, оставив меня с голыми руками среди умирающих солдат сводной бригады. Одного, потому что двое нанятых хирургов сгинули в этой мясорубке, а обученные медбратья в ротах гибли вместе с товарищами под огнем противника.

А потом с орбиты подошел эсминец и ударил в упор по грузовозам во всю силу бортовых батарей, смяв хрупкий металл переборок транспортов. Командование "Общегражданских линий" решило, что отпускать зажатых в космопорту наемников слишком опасно. И решилось пожертвовать дорогостоящим объектом ради окончательной победы. И мы, горя в лабиринте подземных коридоров, слышали, как наверху штурмовики перемешивают в пыль бывших коллег по высадке, превращая несостоявшихся беглецов в мертвых наемников. Там, наверху, горел в разрывах напалмовых и шрапнельных бомб наш лотерейный билет домой.