Моя живительная вода

Глава 1.1

Это случилось во время праздника обмена детьми под названием "День выживальца". В тот день родители получали возможность лишний раз восхититься своим родным чадом, ведь как правило дети-обменыши имели свойство ходить на голове. Раз в году им это разрешалось.

Родители заранее договаривались о предстоящем обмене, но для детей это было сюрпризом. Никто не знал наверняка куда родители отправят — в логово оборотня или в идеальный дом примерной эльфийской семьи.

В тот праздник никто не захотел обменяться с детьми Гвендолин Маклафлин — миловидной, пухленькой брюнетки с теплыми карими глазами и родинкой над губой. Возможно это произошло потому, что детей у Гвендолин было четверо и каждый с тем еще характером. А друзья и знакомые Гвендолин не горели желанием отдавать на растерзание свое гнездышко четырнадцатилетней полуэльфийке, двенадцатилетней девочки, восьмилетнего оборотня и шестилетнего дракона. В тот день Гвендолин вызвали в участок королевской дружины на опознание очередного дракона-альфонса. Последний, точнее, четвертый муж миссис Маклафлин оказался проходимцем. И в один ужасный день, бросил Гвендолин, прихватив с собой фамильные украшения, доставшиеся той по наследству от прабабушки. Точнее, он обернулся драконом и утащил с собой сейф, в котором хранились драгоценности. Сказать, что она разозлилась ничего не сказать. Она тот час же обратилась в участок королевской дружины с заявлением о розыске, потом подала на развод и вернула девичью фамилию — Маклафлин и лично расклеивала объявления, гласящие о вероломности дракона-альфонса по имени Саврон Блэкеншип. Из разных городов Зельекании приходили сведения о том, что кто-то видел альфонса на улице или в ресторане, и Гвен отправлялась на опознание фоторобота или очередного задержанного проходимца, оставляя детей на попечение родителей. Увы, все было тщетно и проходимцы оказывались не тем проходимцем, который был нужен, а фотороботы совсем не походили на оригинал.

Затем вообще случилось досадное событие: родители переехали в другой конец королевства. Отец Гвендолин не мог отказаться от повышения и поэтому согласился на переезд. С тех пор жизнь Гвендолин пошла наперекосяк. Дети разбаловались еще больше и слушались ее через раз. Вишенкой на торте именин жизни была четвертая беременность. От того самого альфонса-дракона. Пить травы и настои было поздно и поэтому разозленная и ошеломленная Гвен решила отдать малыша в приют. Но после родов, когда она взглянула на эти очаровательные щечки, то обругала себя последними словами за малодушие. И с тех пор, иначе как "мое сокровище" младшего не называла.

Очередной поход в участок был напрасным и пойманный аферист совсем не был похож на ее последнего мужа.

"Чтоб тебе огнем икалось!" — Гвен стучала каблучками, следуя быстрым шагом вдоль идеально чистого тротуара. Доставшийся в наследство дом с садом и огородом располагался в благополучном и тихом районе. Домик был небольшим, а вот сад просто огромным. Соседи им постоянно восхищались. Особенно, когда за садом приглядывал отец Гвен. Но с тех пор, как родители уехали на другой конец королевства, сад пришел в запустение, а в одичавшем огороде росли только укроп и петрушка.

Практически из каждого открытого окна доносились радостные крики стоящих на ушах детей.

"По шалостям они конечно же не сравнятся с моими!" — подумала Гвен, убыстряя шаг. Был душный жаркий полдень и она шла, обмахиваясь листовкой с изображением бывшего мужа-альфонса. Такие листовки печатала бравый отдел королевской дружины Оуквудского округа.

"Жаль, что моих малюток никто на время праздника взять не захотел!.. Надеюсь, что Лита все еще присматривает за ними".

В прошлый раз, когда мать попросила старшую дочь Литу присмотреть за сестренкой и младшими братьями, той хватило ровно на час. А затем четырнадцатилетняя дочь просто ушла в свою комнату, оставив дом на растерзание братьям.

Гвен почувствовала что-то неладное еще на перекрестке. Над видневшейся вдалеке серой крышей родного дома вился черный дым. С замирающим от страха сердцем, женщина рванула к дому как заправский спринтер. Неужели там пожар и никто не догадался вызвать летучих гремлинов с их водной магией?!

Да, ее домик был последним на улице, и только забор отделял ее сад-огород от леса, заключавшего в полукруг город Оуквуд, в котором испокон веков жили предки Гвен. Правда, с соседями напротив им категорически не везло: сначала там жили музыканты, не различающие времени суток, потом влюбленная пара дроу, в которой парень превратил свою подружку в ворону. Зато в доме рядом жила прекрасная женщина, подруга Гвен, но она уехала на неделю и дом пустовал. Великие демиурги! Но у других, проживающих на улице существ глаза-то есть! А у некоторых даже не одна пара!

В боку закололо, воздуха сильно не хватало, хотелось остановиться и выпить успокоительного. В висках противно стучала кровь, а в голове крутилась навязчивая мысль:

"Как жаль, что я не дракон или ведьма! В обоих случаях я могла бы прилететь, а не прибежать. Нет ведь — посчастливилось родиться человеком!"

Она дернула на себя кованую дверь калитки, украшенную витыми лилиями и устремилась к домику, из открытых окон которых курился дым.

— Рафаэлита Иллария Эвис, где ты?! — гаркнула она, при виде перепачканных сажей детей. Дочки-полуэльфийки нигде не было.

— Мам, мы играли в "Последний день Хореи", — сильно заикаясь, сообщил восьмилетний Байрон.

Гвен пробежалась по комнатам первого этажа. Огня нигде не было видно. Дым исходил от огромного тлеющего ковра в гостиной, которым закрывали несколько дыр в старом полу. Едкий дым стремительно просачивался на улицу.

В заднюю дверь, уводящую в сад-огород, протиснулся маленький толстенький дракончик с ведром в лапах. Подражая сирене он окатил из ведра ковер.

— Докладываю обстановку: пожал риквидилован! — отрапортовал дракончик и перекинулся в человека.

— Скэнти, я же просила вести себя хорошо! — едва сдерживая гнев, сказала Гвендолин.

Шестилетний мальчик поднял ясные желтые глазки и сделал бровки "домиком":

— Мамочка, но мы же просто поиграли.

Гвен очень хотелось накричать на детей, но пока что она сдерживалась, проявляя нечеловеческие усилия.

— Вы могли погибнуть, — сказала она сквозь зубы. — Дома нельзя ничего поджигать! Слышишь?

— А на улице? — встрепенулся Скэнти.

— Нигде! — терпение Гвен начало иссякать. — Где твои сестры?

— Лита ушла к подруге. Сказала, что скоро вернется. Гидди в своей комнате, рисует или спит.

— И ты марш в комнату! Вы все наказаны! Останетесь неделю без сладкого!

— Ну ма-а-ам!..

— В комнату я сказала!

— Мам, не наказывай нас!.. — из-за двери с отломанной ручкой выглянула лохматая голова Байрона.

— В комнату! — почти прорычала Гвен и мальчишки, вздохнув, поплелись в свою комнату.

Первым делом Гвендолин затоптала тлеющие места на мокром ковре, помахала полотенцем, чтобы заполнивший комнату дым быстрее выветрился. Сие действие нужно эффекта не возымело и дом, казалось, пропах гарью.

"Что же теперь делать? Нужно покупать новый ковер, а у меня на это нет лишних денег!" — думала она, пытаясь прикинуть можно ли реанимировать ковер.

Она открыла встроенный в стену шкаф, чтобы взять тряпку и на нее посыпались швабра, веник, щетки, ведра и моющие средства. По-видимому, в поисках чего-то нужного дети перерыли шкаф и не утруждали себя тем, чтобы положить все на свои места.

Это стало последней каплей. Гвен выползла из-под завала, и не поднимаясь с пола, зарыдала. Она плакала, жалея себя. Она оплакивала свою судьбу, сожалея о том, что не может устроится на работу из-за того, что не с кем оставить детей. На няню не было денег, потому что Гвен жила только на алименты от двух первых мужей, третий умер, а из-за четвертого у нее не было драгоценностей и денег, оставленных про запас. А школа, в которую ходили дети, была трехдневной и раздельной. Причем, по четным дням в школе учился женский пол, а по нечетным — мужской. Вот и получалось,

Волан на подоле синего платья намок из-за того, что в некоторых местах ковра проступали лужицы, босые ноги были испачканы сажей, нос и глаза покраснели. Плечи Гвен судорожно вздрагивали. Ей было жаль себя и детей, которые, по сути, не были виноваты в отсутствии должного родительского внимания.

От внезапно прогремевшего стука в дверь Гвен вздрогнула и очередной всхлип так и не вырвался из груди. Сердце забилось с надеждой: может быть стражам порядка все-таки удалось добыть информацию о муже-альфонсе и скоро ей вернут деньги?

— Войдите! — сказала она и магическая дверь, реагирующая на это слово, автоматически щелкнула открывшимся замком. Дверь так же оповещала о том, кто прибыл, но на этот раз почему-то молчала.

"Ох!" — Гвен поздно сообразила, что сейчас выглядит не лучшим образом и попыталась промокнуть разводы слез платком.

На пороге возникла соседка — ведьма Джокри, кутавшаяся в безразмерную вязанную кофту своего покойного мужа.

— Привет! — щуплая Джокри затворила за собой дверь и направилась прямиком к сидящей на полу подруге. — Я приехала минуту назад, увидела дым и сразу к тебе. Только чемодан домой забросила. Что здесь стряслось? Опять спиногрызы балуются?

Гвен позволила поднять себя с пола и вновь разразилась рыданиями.

— Понятно! — протянула Джокри. Ее очки без дужек, парящие напротив глаз, строго сверкнули. — Пойдем-ка на кухню! Тебе просто необходим бокальчик черничного вина.

— Два, — слабо выдавила из себя Гвен, заглушив рыдания в прижатом ко рту платком.

Первый бокал черничного вина пресек поток слез и Гвен наконец смогла пожаловаться Гвендолин на нерадивых детей: безответственную Литу, запершуюся в комнате Гидди и проказливых Байрона и Скэнти.

— Ну что я могу сказать тебе, дорогая? — ведьма сходила в гостиную, чтобы взглянуть на ковер. — Его можно спасти. Отрезать испорченную половину, а уцелевшую высушить, выбить и использовать по дальнейшему назначению.

— Ты думаешь, что оставшегося куска хватит на то, чтобы закрыть дыры в полу? — усомнилась Гвен, отправляя в рот виноградину.

— Впритык! У меня глаз — алмаз! — Джокри вновь сверкнула парящими очками и победоносно улыбнулась. На очках она не экономила и купила самую последнюю разработку волшебных очков без дужек. Очки держались на владельце исключительно с помощью заклинания, заключенного в оправу. — Жаль, что мой Робби отправился к предкам таким молодым. А то я непременно попросила бы его починить пол в твоей гостиной.

Гвен протянула руку и с благодарностью сжала пальцы подруги.

— По крайней мере у тебя есть ради кого жить.

— Да, сыночки. Скоро поеду к этим двоим в армию, проведать их.

— Джокри, во сколько лет сейчас забирают в армию? — с надеждой в голосе спросила Гвен.

Ведьма стряхнула со лба короткую кудряшку и понимающе усмехнулась:

— С шестнадцати.

— Хм, моим еще рано. Восемь и шесть. Да я с ума быстрее сойду, пока доживу до их шестнадцатилетия.

Джокри поправила подвернутые пять раз рукава кофты и вновь наполнила опустевшие бокалы.

— Тебе просто нужно найти няню. Я могла бы одолжить тебе денег на первый гонорар для нее.

— Ты же знаешь, что я не возьму. Мне просто нечем отдавать. Алиментов за девочек едва хватает на еду. А ведь Лита, моя старшая, такая привередливая! Ест только салаты из цветов, нектарины, арбузы и пьет исключительно эльфийский нектар. А Скэнти и Байрон вообще всегда голодные. Если бы не школьное питание, я давно вылетела бы в трубу.

— Ха-ха! Вылетать и залетать в трубу — это моя прерогатива, — пошутила Джокри и разразилась хриплым смехом.

— Меня сегодня в участок вызывали, — грустно улыбнулась Гвен.

— Да ну! — встрепенулась подруга. — Нашли твой сейф с содержимым?

— Нет, я на опознание ходила. Не он.

Вопрос.

Что предложит Джокри своей подруге в следующей главе?

а) раздать детей отцам

б) провести обряд на удачу

в) написать слезливое письмо Мэри Поппинс

г) Свой вариант так же приветствуется

Глава 1.2

— Дела! — протянула Джокри, подвигая себе примостившуюся в дальнем углу стола газету. — Только и пишут о празднике и о завтрашнем вступлении в должность самого молодого мэра в городе... Перспективный гном. Надо будет сходить завтра на площадь, посмотреть на его вступление в должность. Там все сливки общества из близлежащих городов будут. Эти обожают дружить с мэрами. Ты пойдешь, Гвенди? Обещают бесплатное угощение.

Женщина замахала рукой:

— Мне нужно будет собрать девчонок в школу, а потом весь день не спускать глаз с мальчишек.

— Ну хорошо. Завтра приду, помогу тебе откромсать ковер. Только высуши его сначала, — она встала, звонко чмокнула подругу в щеку и направилась энергичным шагом к выходу.

Не прошло и пяти минут после ухода подруги, как на пороге двери объявилась Лита: хорошенькая, золотоволосая, с длинной челкой, закрывающей карий глаз. Голубой глаз смотрел с вызовом.

— Фу! Откуда такая вонь? — спросила она, сморщив вздернутый носик.

— Рафаэлита Иллария Эвис, ты наказана! — оповестила ее Гвендолин. — Никаких встреч с подругами целую неделю!

Девушка сжала руки в кулачки и фыркнула:

— И не надо! Вон Тэндер родители Миррорума купили и тот теперь дает ей советы по стилю. А мне никогда ничего не покупают! Скорей бы уже к отцу уехать на каникулы! Уж он-то купит мне Миррорума!

— Про Миррорумы потом поговорим! Ты почему ушла из дома без разрешения?

— Я не нянька твоим детям!

— Это твои братья и сестра!

— Это три занозы в... не буду говорить где! У этой тихони Гидди нет ни одной подруги, поэтому она постоянно лезет ко мне, а твоим разлюбезным сыночка только бы отвертеть что-нибудь, поломать или поджечь!

— Иди в свою комнату!

На шум спустилась заспанная Гидди: пухлая, угловатая девочка, с двумя длинными каштановыми хвостиками.

— Не кричи на маму, — сдерживая зевок, сказала Гидди.

— А тебя вообще не спрашивают, жалкий человечишка! — рявкнула Лита, проходя мимо застывшей у лестницы сестры.

— Сама-то наполовину человек! — огрызнулась Гидди.

— Я — эльфийка! — надменно возразила старшая.

Сестра дунула на ее челку, чтобы показался карий глаз и едко заметила:

— Закрывай-закрывай свой человеческий глаз, эльфийка!

— Прекратили, обе! — прикрикнула на них мать, оттащив младшую от старшей, принявшей боевую стойку.

Когда Лита взбежала по лестнице и хлопнула дверью своей комнаты, Гвен посмотрела на младшую дочь и тихо спросила:

— Почему вы оставили без присмотра мальчишек? Они едва не спалили дом.

— Ну мам, я пошла к себе, потому что мне нужно было дорисовать рисунок для школьного кружка. Ты же знаешь, если я спущу сюда краски и бумагу, то они доберутся до них и все испортят. А мне потом двойку поставят.

Лита только покачала головой. Младшая дочь была той еще соней. Особенно ее клонило в сон за уроками и рисованием.

На следующий день был праздник: инаугурация мэра. Обещали фуршет и выступление начинающих магов огня. Но Лита не пошла. Вместо этого она проводила девочек в учебное заведение (они опоздали на автобус), убралась в комнатах, постирала, получила посылку от родителей, заняла мальчишек и принялась за приготовление обеда. В посылке как раз находились подарки для внуков, в том числе и для Скэнти — долговечные игрушечные стражники, которых невозможно сломать. Так же там лежала пачка конфет, модный шарфик для Литы, магическая пастель для Гидди, несдуваемый и непрокусываемый мяч для Байрона и деньги для Гвен. Ко всему этому добру прилагалось исписанное каллиграфическим почерком письмо с последними новостями и просьбами целовать внуков. Внезапное финансирование пришлось очень кстати, но Гвен одновременно хотелось и не хотелось брать деньги у родителей.