Стрелок-2

— Ишь ты, — восхищенно покачал головой Сёмка, боявшийся мастера до дрожи в коленях. — И как это у тебя выходит?

— Ты про что?

— Ну так Владимир Степанович про меня ведь ничего не говорил?

— А ты почём знаешь — говорил или нет? Тем более, что Барановский опять в отъезде.

— А если хозяина спросит?

— Никодимыч-то? — ухмыльнулся Дмитрий. — Да он его боится больше, чем ты, и по пустякам беспокоить не посмеет.

— Бедовый ты! — не то с восхищением, не то с опаской протянул мальчишка.

— Ладно, давай посмотрим, что у нас получилось. Нажимай вон туда.

— Куда?

— На вон ту фигню...

— А меня этим, как его, током не ударит?

— Не боись!

— Ты давеча тоже так говорил, а эвон как шандарахнуло! Я думал — глаза вылетят...

— А кто тебя заставлял контакты голыми руками хватать? Не бойся, говорю, жми на кнопку.

Сёмка обреченно вздохнул и, мелко перекрестившись, ткнул пальцем в кругляшок. Неожиданно раздавшийся дребезжащий звонок заставил его в страхе отдернуть руку, а Дмитрий едва не захлебнулся от хохота, наблюдая за его испугом. Между тем осмелевший мальчишка нажал еще раз и, сообразив, что звонок происходит от его нажатия, расплылся в несмелой улыбке.

— Это что ж — я звоню? — ахнул он.

— Нет, пономарь на Исаакиевском соборе!

— И что же это получилось?

— Электрический звонок.

— И что с ним делать?

— А чего хочешь, то и делай. Можно на дверь входную, можно в банк для сигнализации...

— В банк?!

— Ну да. К примеру, входят к банкиру грабители и тычут револьвером в лоб — давай, мол, деньги. Тот им все отдает чин чином, а сам кнопку тайком нажимает.

— И что? — воскликнул Сёмка, живо представив себе и толстого банкира, и страшных разбойников с револьверами.

— Сам подумай.

— Их полиция споймает?

— Ага, или ещё кто похуже.

— Это кто же хуже полиции?

— Ну, мало ли. Охрана банковская.

— А почему охрана хуже?

— По кочану! Полиции что — поймают да под суд отдадут. Ну, попинают малость — не без того, но без фанатизма. А вот охрана — та банкиру подчиняется, а ему навряд ли понравится, что какие-то обормоты его грабануть захотели. Так что они молиться будут, чтобы их побыстрее и не сильно покалеченных в околоток отправили.

— Ишь ты, — шмыгнул носом парень. — Теперь тебе, наверное, Пётр Викторович награду выдаст за эдакое дело!

— Ага, и "орден сутулого"!

— Какой-какой орден?

— Первой степени, блин! Вот что, Семён, ты помнишь, чем я тут занимаюсь?

— Картечницей...

— Во-во. А о прочем — помалкивай. Понял?!

— Ага. А почему?

— А если будешь много вопросов задавать, я скажу Стешке, и она за тебя замуж не пойдет!

Подобная перспектива совершенно не обрадовала мальчишку, и он поспешно замолчал. Правда, у него роились в голове сомнения, что голос Дмитрия будет в таком деле решающим, однако возражать человеку, не боящемуся хозяина и в грош не ставящему мастера, он не посмел и принял угрозу к сведению.

Будищев же быстро разобрал звонок и, спрятав запчасти, вернулся к своей митральезе. Собственно, получившийся агрегат можно было уже называть полноценным пулеметом. Нужно только было довести конструкцию до совершенства, но как раз с этим были проблемы. В военном ведомстве, казалось, совсем забыли об удачном применении митральез в минувшей войне и не собирались финансировать новые разработки. Более того, уже имевшиеся картечницы отправлялись в арсеналы крепостей и складывались там на хранение. Но дело было даже не столько в финансировании, с этим Барановские, по крайней мере, на первом этапе, справились бы и сами. Но для доводки пулемета требовалось очень много патронов, а вот их-то военные предоставлять отказались наотрез.

Правда, была ещё надежда на моряков. Совершенно блистательный дебют минного вооружения поставил перед всеми флотами мира задачу обороны от него. И ничего лучшего от этой напасти, нежели малокалиберная скорострельная артиллерия, придумать не получалось. А поскольку картечницы и митральезы проходили как раз по этому разряду, то в ведомстве Великого Князя Константина Николаевича* не могли не заинтересоваться подобной новинкой. Однако, будучи до крайности стесненными в средствах, моряки желали купить уже готовую систему, а не вкладываться в разработку с неясной перспективой. Максимум — обещали выделить для испытаний пару тысяч бердановских патронов.

Надо сказать, Будищев не сразу понял затруднения своих фабрикантов Барановских. Казалось бы, всевозможное оружие и патроны к нему продавались совершенно свободно, покупай — не хочу! Он даже сходил в ближайший выходной в магазин охотничьих принадлежностей "Черепов и сынъ", чтобы поинтересоваться ценами. Приказчик — представительный господин с цепким взглядом — услышав, что потенциальный клиент желает приобрести огнеприпасы к винтовке системы Бердана, жестом фокусника выложил перед ним две картонные пачки.

— Извольте, господин.

— Ишь ты! — удивился Дмитрий, внимательно осмотрев маркировку. — Американские?

— Точно так-с. Иных не держим. Качество, сами понимаете.

— Неужто казенные патроны так плохи?

— Не то, чтобы совсем плохи, — торговец изобразил на лице скепсис, — а все же американские лучше.

— И сколько стоит?

— За пачку — три рубля сорок копеек.

— За двадцать патронов?!**

— Извольте видеть, господин, — голос приказчика стал извиняющимся. — В Северо-Американских штатах патроны-то не больно дороги. Всего 43 доллара за тысячу. Это на наши деньги сущие пустяки выходят — шесть рублей за сотню! Однако же доставка и интерес господина Черепова... сами понимаете.

— А если оптом брать?

— Так вам сколько надо-то?

— Ну, не знаю, хотя бы тысячи две для начала, а лучше — пять.

Если приказчик и удивился количеству, то виду не подал и на секунду задумался. Затем, привычным жестом пригладив волосы на и без того идеальном проборе, осторожно ответил:

— Партия приличная и на неё вы можете получить порядочную скидку. Скажем, двенадцать рублей за сотню. Но надо будет подождать.

— И долго?

— Полагаю, недели три. Не меньше. Все же из Америки везти.

— А у вас сразу столько нет?

— Помилуйте-с! Тысячу мы бы вам нашли, но сразу пять... не самый ходовой товар-с.

— Понятно.

— Так вы будете заказывать? Мы бы поставщиков ещё сегодня известили...

По глазам торговца было видно, что о таком оптовом заказе он первым делом известит не заморских компаньонов своего хозяина, а родной департамент полиции. Но Дмитрий уже понял, что покупка не по его карману и решил, что пора ретироваться.

— Я подумаю над вашим предложением, — улыбнулся он и приподнял котелок над головой.

— Возможно, я мог бы устроить вам большую скидку, — попытался удержать его приказчик. — Куда прикажете сообщить?

— Я сам к вам наведаюсь на днях, — не повелся на развод Будищев и поспешил покинуть гостеприимное заведение.

Прикинув количество патронов, потребное для испытаний, Дмитрий пришел к выводу, что решение подобных проблем не соответствует его окладу и оставил их для хозяев.

Впрочем, Барановские недаром слыли людьми изобретательными и креативными, а потому быстро нашли выход. У них на заводе в избытке имелось пневматическое оборудование, которое они и предложили использовать для отработки конструкции. Дело это оказалось совсем не сложным. Нужно было лишь добавить к механизму пулемета еще одну деталь, к которой поступал воздух из баллона высокого давления. Для имитации выстрела приоткрывался клапан, и получалась самая настоящая отдача.

Первый вариант сделали буквально за пару дней. Патроны из коробчатого магазина, располагавшегося сверху пулемета, опускались вниз под действием собственной тяжести. Дальше в дело вступал затвор, досылавший их в камору, и экстрактор, выбрасывающий гильзы.

По крайней мере, на пневматике всё работало идеально, и демонстрационный образец вполне можно было показать высокому начальству. Правда, Будищев говорил, что механизм питания должен быть ленточным, но тут возникало сразу столько проблем, что его реализацию оставили на потом.

— — — — — — — — —

#Великий князь Константин Николаевич. — Генерал-адмирал Российского Императорского флота. Брат и ближайший единомышленник императора Александра II Освободителя.

## Бердановские патроны, поставляемые из Америки, упаковывались в картонные пачки по 20 штук в каждой, в отличие от отечественных на 15 патронов.

С непривычки работа на заводе казалась Дмитрию очень тяжелой. Рабочий день длился почти одиннадцать часов, правда, с двухчасовым перерывом, в течение которого мастеровые могли пообедать и даже вздремнуть. Выходной был только один — воскресенье. Отпусков у работяг не могло быть в принципе, если не считать за таковые строго соблюдавшиеся церковные праздники. В общем, каждый вечер, когда они с Акимом Степановичем возвращались домой, отставной унтер проникался всё большей симпатией к идеалам Великого Октября, до которого оставалось ещё почти сорок лет.

Тем не менее, молодость брала своё и после работы он, как и прочая молодежь, ходил на так называемые посиделки. Обычно собирались они за околицей, благо, вечера уже были не такие холодные. Поначалу девушки и парни держались особняком друг от друга, лишь перебрасываясь острыми словечками, перемежая их веселым смехом. Затем, если к ним присоединялся гармонист или балалаечник, могли и поплясать в своё удовольствие или погорланить частушки. Чаще же, просто все вместе пели задушевные песни и уже совсем поздним вечером, разбившись на пары, расходились по домам. Впрочем, песни и танцы обычно случались по выходным, а в обычные вечера обходились без них.

В первое время молодежь в их слободке отнеслась к Будищеву немного подозрительно. Все же появился он непонятно откуда, да и вёл себя достаточно непривычно для мастеровых. К тому же танцевать он толком не мог, умение петь тоже не относилось к числу его достоинств, так что особой популярности поначалу не сыскал. Однако вскоре всё переменилось. Началось всё с того, что одна из самых бойких девушек — хохотушка Аксинья — вздумала подшутить над ним.

— Что же ты такой невеселый вечно, Митенька? — певуче пропела она, нахально глядя ему в глаза. — Али влюбился в кого...

Последние слова тут же заглушил веселый смех подружек, державшихся рядом со своей предводительницей.

— Твоя правда, Ксюха, — невозмутимо отозвался Дмитрий. — Я хоть и много где побывал, а такой красоты прежде не видывал. Смотрю вот теперь — не налюбуюсь.

— Это где же ты побывал? — заинтересовалась девушка, которая, как и большинство молодежи, ничего, кроме своей слободы, толком не видевшая.

— Да много где, — уклончиво отвечал тот. — Пол-России пешком обошел, а ещё в Румынии, в Болгарии, в Турции...

— Это на службе, что ли?

— Ага. На ней.

— Ты воевал, говорят?

— Немножко.

— Ну-ну, — усмехнулась насмешница, прекрасно знавшая, что он георгиевский кавалер. — И кто же тебе так приглянулся, что ты бука букой ходишь?

При этом девушка подбоченилась и победно улыбнулась, ожидая заслуженного комплимента. Дмитрий в ответ, не без удовольствия скользнув взглядом по красивому лицу и крепкой фигуре, может быть, несколько более плотной, нежели у топ-моделей двадцать первого века, но, тем не менее, весьма женственной и приятной взору, лишь развел руками и потерянно сообщил:

— Дык, Верка.

Красавица Аксинья, не ожидавшая такого ответа, от удивления открыла рот. Дурнушка Вера, которую она всюду таскала за собой, наоборот — спрятала вспыхнувшее как маков цвет лицо за руками. Окружившие их подружки поначалу смолкли, а потом, сообразив, что именно услышали, прыснули от смеха. А сидевшие неподалёку парни и вовсе заржали как стоялые жеребцы.

— Хотя, вру, — невозмутимо продолжал Будищев. — Однажды видел. В Болгарии. Был у меня друг — Федька Шматов, — геройский хлопец, может, слыхали? Хотя откуда вам.... Так вот, ранили его однажды турки, и попал он в госпиталь. Ну, рана пустяковая оказалась, однако же, порядок есть порядок. Ранили тебя — так лежи. А там, среди сестер милосердия частенько бывали барышни и дамы благородного звания. И вот одна из них, может графиня, а может — баронесса, так в Федьку влюбилась, что совсем голову потеряла от страсти. Женись на мне — говорит, и всё тут! А уж я для тебя — касатика — расстараюсь. Хочешь, в генералы выведу, хочешь — в министры...

— И чего? — раззявил рот Егор — рослый, но немного сутулый парень в косоворотке с короткими рукавами.

— Да ничего, — пожал плечами Дмитрий. — Не догнала Федьку графиня. Убёг, стервец. А то бы уже, наверное, генералом был.

— И чего? — снова спросил так ничего и не понявший Егор. — Нешто она такая страшная была, как наша Верка?

— Нет, что ты, — улыбнулся отставной унтер. — Я же говорю, что Вера наша — по сравнению с ней — красавица.

Вот что Будищев умел делать хорошо — так это рассказывать байки и смешные истории. Знал он их неимоверное количество и оттого никогда не повторялся. Так что на посиделках вокруг него стала частенько собираться толпа из парней и девушек, желавших послушать эти побывальщины. Аксинья, правда, поначалу злобилась и пыталась отплатить за насмешку, но у неё ничего не получалось. Бедолага Верка же и вовсе старалась держаться от языкастого балагура подальше.

Прочие же девицы скоро проведали, что он — гальванёр и получает очень недурное для мастерового жалованье, после чего стали поглядывать на молодого человека более чем благосклонно. Причем, делали это настолько явно, что некоторые из их ухажеров почувствовали себя уязвлёнными, и вздумали было проучить нежданного соперника. Кончилось это тем, что ревнивцы были нещадно биты, после чего авторитет Дмитрия взлетел на недосягаемую высоту. Впрочем, продолжалось это недолго.

В один из будних дней Будищева вызвали к себе хозяева. Дело было перед самым обедом, но тут, как говорится, не до жиру. Пётр Викторович, как обычно, выглядел невозмутимо, а вот Владимир Степанович, напротив — сиял как медный пятак.

— Ну что, Дмитрий Николаевич, готов ваш пулемет к демонстрации? — спросил директор, предложив своему гальванёру сесть.

— Всегда готов, — пожал тот плечами, устроившись в кресле. — Хотя следовало бы его предварительно отстрелять боевыми патронами.

— Да-да, непременно. Скоро у нас будет такая возможность, друг мой! — восторженно заговорил Барановский-младший. — Мне удалось убедить флотское начальство, и скоро состоятся испытания.

— Всё-таки на корабли?

— А что делать? В военном ведомстве не желают и слышать о новых митральезах.

— Это не митральеза, а пулемет, — машинально возразил Дмитрий.

— А им без разницы. Слава Богу, хоть у моряков есть ещё здравомыслящие люди. И, кстати, возможно, их картечницы скоро ещё повоюют. Вы слышали об Ахалтекинской экспедиции?

— Кажется, да, а при чем тут моряки?

— Если экспедицию возглавит Скобелев, то он непременно потребует включить в её состав скорострельные батареи. А поскольку действующие орудия сейчас есть только во флоте, то им и карты в руки.