Тот, кто вне кланов

Что ж, судя по облику мне не больше двадцати лет, может и меньше. Лицо в меру смазливое, волосы светлые, длинные и на данный момент сильно запущенные. Глаза серо-голубые, и "украшены" чёрными болезненными кругами. Тело мне досталось тощее, невысокое, но вроде бы тренированное или это природные данные такие.

Насмотревшись, я вернулся в палату, где очень быстро заснул.

А вот утром устроил настоящий переполох в больнице. Оказывается, уже вторую неделю лежу без сознания, слабо реагируя на внешние раздражители. С трудом мог есть да и то тут скорее глотательные рефлексы работали, а не сознание, когда мне вливали в рот густой бульон с ложечки.

Меня два часа осматривали, искололи пальцы иглой для забора крови, взяли кучу других анализов, даже слюну и мазки отовсюду.

— Я не помню... не знаю... извините, не в курсе...

Это были все мои ответы на вопросы, которые мне задавали эскулапы. Устав и получив с меня всё, что хотели (или смогли) они отправили меня обратно в палату. И это совпало (или врачи сами так подгадали) с началом обеда. Еда была простая, зато сытная и её оказалось много для меня нового. Картофельное пюре с подливой, два варёных яйца, рассольник, три кусочка-половинки чёрного хлеба и стакан компота из сухофруктов. При раздачи мне никто ничего не сказал по поводу запрета на еду после такой длительной однообразной жидкой диеты, поэтому я смёл всё, что было в тарелках на столе. В итоге у меня слегка разболелся живот.

Не успел я вернуть посуду, как меня вновь вызвали к стойке дежурной медсестры. И вот там я увидел Петра.

— Привет, Герман, меня-то ты помнишь? Я твой родной дядя Пётр Евгеньевич Огоньков, — по-родственному улыбнулся он мне.

— Я... — я замешкался с ответом, не зная, как себя вести. И вроде бы поступил правильно.

— Нет? Ничего, я верю, что память к тебе скоро вернётся. Я приехал забрать тебя с собой, чтобы ты восстановился дома. Все документы я уже оформил с утра, когда узнал, что ты пришёл в сознание, — произнёс он.

Через десять минут мы с ним покинули стены больницы.

Пётр был одет в серые в мелкую полоску брюки и пиджак, под которым виднелась тёмно-синяя рубашка. Голову от солнца прикрывала чёрная шляпа. Обут был в чёрные полуботинки с широкими закруглёнными носами, "бегемотными", так мы называли похожие у "берц" в армии.

Мне он принёс тёмно-синие штаны, похожие на джинсы, но немного отличающиеся пошивом, светлую рубашку в чёрный мелкий горошек и светлую мягкую кепку. Обувь — кеды. Самые обычные, я такие уже не застал, зато нашёл на даче в шкафчике старые отцовские, которым уже лет под двадцать было.

Домой, как обещал при медсестре, мой спутник не повёл, вместо этого мы укрылись от посторонних глаз в небольшом сквере, окружённого со всех сторон голубыми елями и кустами снежноягодника.

— Вот твои документы, Гектор. По ним ты Гектор Иванович Рокотов, семнадцати лет, сирота со сгоревшим Даром, который самопроизвольно активировался во время драки с уличной бандой и едва не свёл в могилу. Родители твои бывшие военные, погибли во время прорыва орды тварей из Червоточины в воронежской области полгода назад. До момента попадания в больницу ты жил на съемной квартире, которую оплатили родители на год вперёд. Райончик не очень приятный, полно детей из малообеспеченых семей, рядом интернат для беспризорников. Вот потому и нарвался твой донор тела однажды.

— Дар сгорел? — неприятно удивился я. — Но вы же обещали?!.

— Всему своё время. Я ещё не окончил введение в прошлое. Родители твои были членами древнего немногочисленного рода Еремеевых. После твоего восемнадцатилетия ты тоже вошёл бы в род. Но сейчас ты вольная птица и таким останешься надолго или навсегда. Еремеевы никаких прав на тебя не имеют с момента, как погибли родители.

— Пётр, что ты всё говоришь "твои родители... ты подрался... ты жил", — поморщился я.

— Привыкай, — жёстко сказал Пётр. — Ты настоящий Герман, а не его тёзка. Я специально подобрал носителя с таким же именем, чтобы тебе было проще привыкать к новой жизни и новому кругу общения. Ошибка может больно ударить по тебя, вплоть до фатального исхода. Ясно тебе?

— Да, я всё понял, — кивнул я в ответ.

Ты окончил десять классов, курсы ГТО и слесарные. Последние тебе вряд ли пригодятся, да и не вспомнишь ты их, максимум иногда сработает моторика тела. Но чем больше пройдет времени, тем сильнее тело станет забывать прежние рефлексы. Впрочем, тебе это совсем не нужно. Теперь по твоему внутреннему ядру, которое отвечает за Дар.

— Слушаю, — напрягся я, предполагая услышать не самые приятные новости.

— В общем, среди местного населения примерно половина процент способных владеть внутренней силой, из называют по-разному: квази, сверхи, суперхомо, люди-индиго, даже ангелами, ну и так далее. Ядро появляется примерно на пятом или шестом месяце беременности, очень часто плод гибнет или происходят преждевременные роды. После рождения ядро развивается, создаётся энергетика в теле, появляются особые каналы. Активация Дара теоретически происходит после шестнадцати лет, но обычно после семнадцати у девушек и восемнадцати у юношей. Шестнадцатилетним одарённым может стать только ребенок богатого человека, который может нанять специалиста, кто ускорит образование каналов и искусственно подтолкнёт Дар к активации и заодно проконтролирует, чтобы это произошло безопасно. Услуги таких мастеров стоят очень дорого и самих мастеров несколько сотен на планете. Чем раньше человек получит власть над сверхспособностями, тем он станет сильнее. Год разницы — это уже много, а пара лет сделает эспера на голову выше тех, кто "созрел" позже него, причём, навсегда. Дальше только учёба. Дар и каналы активно растут до двадцати трёх, реже двадцати пяти у девушек и до двадцати или шести лет у юношей. После рост замирает, останавливается или идёт с мизерным результатом.

Теперь насчёт тебя. Твой Дар активировался во время сильнейшего стресса. С одной стороны это очень хорошо, так как энергия мгновенно раздувает уже ранее созданные каналы и создает множество новых маленьких. Такое иногда практикуют для усиления подростка в момент искусственного пробуждения Дара, хотя идут на подобный риск немногие. Каналы потом немного сдуваются, мелкие частью отмирают, но в целом человек становится сильнее как суперхомо, быстрее оперирует энергией и больше может взять её из ядра. А вот другая сторона стрессовой активации Дара заключается в том, что чаще всего энергия выжигает все каналы, превращая суперхомо в инвалида в своей среде, в обычного человека...

— Я стал таким? Это лечится? — не вытерпел я и вновь прервал Петра.

— Да. Очень долго, нудно и с кучей ограничений в жизни. Фактически происходит новое образование ядра, так как старое потухает до крошечной искорки, а потом рост каналов. Но так как организм уже большей частью оформлен и даже созрел в половой сфере, то создание каналов идёт медленно и выходят они куда слабее старых. Человеку приходится ждать ещё минимум шестнадцать лет, чтобы произошла очередная активация.

Это биологическая память тела, что-то сделать здесь способны немногие целители сверхи. Всё упирается именно в ядро: пока то не созреет, активация невозможна. А ведь стоит ядро, так сказать, разжечь сразу после выгорания, хотя бы в первые несколько лет, а не ждать шестнадцать, то энергия заполнит старые каналы, как вода сухие трубы или русла ручьев. Увы, за много-много лет все эти русла банально зарастают, а процессе роста ядра и появления новых каналов, последние создаются не в старых, а заново на новом месте. Представь, что в сырую глину воткнули пучок проволоки. Некоторое время отверстия будут свободны, в них можно легко вставить те же самые прутки, которыми их создали. Но потом туда набьётся мусор, попадёт вода, вся эта смесь закаменеет и станет невозможно вставить даже кончик проволоки.

У довольно значительного числа пустых суперхомо ядро выгорает полностью, даже искры для дальнейшего роста нет. Таким не стоит уже надеяться, что в тридцать пять лет они могут стать настоящим пусть и слабым суперхомо.

Примерно так у тебя сейчас с энергетикой тела. Не бледней и не подскакивай, Герман, — выставил вперёд ладонь мой собеседник, когда меня огорошил последней новостью. — Я же сказал, что тебе помогу. Будешь ты отличным супером, войдёшь ещё в топ местных мастеров, хе-хе. Я сделаю тебе небольшой подарок, который поможет быстро вернуть силу и стать лучшим. Дай мне руку.

Я протянул ему правую ладонь, которую Пётр с силой сжал и дёрнул меня на себя. Вскрикнув от неожиданности, я слетел с лавочки и упал на колени. Тут же поднял лицо, открыл рот, собираясь высказать всё то, что думаю о собеседнике... и закрыл. Молча поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам.

Я неведомым образом оказался где-то в лесной чаще среди деревьев исполинов. Скорее всего, это были секвойи, так как ни о каких других такого размера я не слышал. И одно дерево было поистине огромным, выделяясь среди прочих.

— Прикоснись к нему, почувствуй что-то необычное в нём, — раздался над ухом голос с"ахеш.

Я подошёл к дереву и прижал к стволу ладонь. И вдруг почувствовал, что тот дрожит, колеблется, будто не толстая кора под моей рукой, а тонкая перегородка, в которую с той стороны кто-то стучится.

— Внутри кто-то есть? — я повернул голову к Петру.

— Есть, ты прав. Позови его, пригласи сюда.

— Как?

— Не знаю, — пожал мужчина плечами. — Тебе нужно найти способ. Он точно есть, но я его не знаю и помочь поэтому не могу.

"Вот же хрень-то", — буркнул я, вернувшись в прежнюю позу и сосредоточившись на стуке внутри дерева. Через какое-то время мне показалось, что он становится ритмичным, приобретает чёткость барабанной дроби. Невольно я стал постукивать кончиками пальцев по коре в такт.

"Быстрее, сильнее, ещё сильнее, — шептал я в мыслях, — вот так, да! Ещё сильнее, чтобы барабан буквально лопался! Да! Так!".

С громким треском лопнул невидимый барабан, и одновременно в воздухе рядом с секвойей появилась чернильно-чёрная трещина высотой с пятиэтажный дом.

— Назад, Герман, — услышал я голос Петра. — Иди ко мне.

Я встал рядом с ним и стал наблюдать, как трещина росла, превратившись в огромное ущелье, из которого несло холодом и резким запахом прелой листвы. Когда рост пролома закончился из него вылез чудовищный паук с неисчислимым количеством уродливых разномерных лап.

— Замри! — негромко сказал Пётр.

Сказал не мне, это я сразу понял. И было столько властности и Силы в этом коротком слове, что паук застыл, как вкопанный, превратившись вживую статую.

— Герман, представь двойное окно, где на переднем стекле нарисована точка, и тебе нужно её видеть, но при этом чётко смотря на второе стекло, сквозь первое с точкой. Точно так же смотри на это создание, — сказал мне с"ахеш и положил мне на плечо левую руку.

Я вдруг почувствовал, как в меня полилась энергия, Сила, Мощь... даже не могу точно описать словами, что это было.

— Смотри на существо, — повторил мужчина.

Я всё сделал, как он сказал. И вдруг...

Тёмный Дендроид 350-го уровня.

Броня 800.

Сила 2000.

Скорость: 200.

Дистанция атаки: 150 метров.

Энергия: 10 000.

Агрессивность: высочайшая.

— Пётр, ты меня в игру вселил?! — удивлённо воскликнул я, прочитав такие знакомые строчки, с которыми постоянно сталкивался во время прохождения игр.

— Нет. Это часть моего подарка, о котором тебе говорил. Нет никакой игры и игровых логов, есть твое подсознание и моя небольшая вкладка в нём для твоего удобства адаптации и выживания в новом мире. Эдакий козырь, который поможет во многих случаях. Все эти цифры есть не более чем визуализация шестого чувства, твоей интуиции и особых способностей энергетического ядра. Местные нарабатывают его тренировками с детства, им помогают наставники, они учатся анализировать и просто знают генеалогию родов, ТТХ противников и целей, так сказать. А ты это получишь с большей точностью и эффективностью при одном взгляде. Но не даром, а за энергию. Это, фактически, своеобразная техника БИ, такая, как удар огненным шаром, гипноз, наведение иллюзий и так далее. Можешь считать себя уникумом, тем, кто владеет сразу двумя разномастными Дарами.

— Охренеть, — покачал я головой. — Натуральный чит.

— Ну, я так не сказал бы, так как энергии эта способность будет потреблять много. Чем сложнее исследуемый объект, тем её больше уйдет, — слегка опустил меня с небес на землю с"ахеш. — Ко всему прочему, при огромной разнице в силе ты можешь вообще ничего не увидеть.

— Всё равно спасибо.

— Это не всё, — усмехнулся он. — Вторая способность — призыв разных существ в определённых местах. Ты её использовал самой первой, когда вытянул дендроида из его мира в этот.

— Угу, понятно... а что за определённые места?

— Чем-то выделяющиеся среди окружающих. Вот это дерево самое большое на площади в сотни квадратных километров. В городе это может быть старый дом, тюрьма, старая площадь, какое-то историческое знаменательное место. Да даже старый пень на аллеи молодых саженцев и то может стать такой точкой разрыва межмирового пространства. В зависимости от значимости точки ты сможешь вытянуть сюда как слабое создание так и сильное.

— Вот такого? — я кивнул на паука-дендроида.

— Такого тебе не вытянуть ещё долго без посторонней помощи, просто мощи не хватит. Но в целом — да, такого и даже сильнее. В этом мире из-за Червоточин подобное умение вполне себе рабочее, хотя и очень уникально, возможно, ты станешь единственным её носителем. Или нет, так как мне было некогда искать обладателей такой техники. То есть, разрывать пространство на очень короткий срок тебе будет по силам, а сам разрыв быстро и без следа закрываться. Призванное существо скорее всего вскоре погибнет само. Тут я сам точно не знаю, как всё будет. Чуждое вашему миру — точно погибнет. Хотя, — мужчина на миг задумался и сказал, — если окажется рядом с Червоточиной, то искажённая иномирная энергия, которая из неё вырывается, поможет выжить и слегка мутировать под местные условия. А вот такой дендроид легко проживёт несколько десятилетий, лишь ослабнет вдвое-втрое.

— Понятно. Ещё что-то? И тут же вопрос: а зачем мне их призывать? Чтобы натравить на врагов?

— Чтобы стать сильнее, — усмехнулся тот и следом с его правой руки слетел огненный луч, который разрезал паука от макушки до земли. Оказалось, что от паука там только один вид и тот гротескный. В реальности в центре было спрятано тело дендроида — толстый короткий ствол, поддерживаемый толстенными корнями и ветками, толщина некоторых из них была в несколько раз больше, чем моё бедро, их-то я и принял за уродливые лапы. — И богаче. Посмотри, что выпало из его тела.

С опаской приблизившись к горе древесины, резко пахнувшей смолой, плесенью и дымом, я стал внимательно осматривать мёртвую тушу на предмет лута. Да-да, именно его родимого. По-другому интерпретировать слова Петра было невозможно. И нашёл.

— Пётр, ты про это? — я показал ему зелёный светящийся шарик чуть крупнее куриного яйца и две пачки банкнот номиналом по пять и десять долларов. — Что это?