Три года в Соединенных Штатах Америки - 3

Александр Абердин

Три года в Соединённых Штатах Америки

Фантастический роман-ностальгия

Часть третья

Гонщик по прозвищу Рашен Солджерс

Глава 1

Весёленькое плавание по Средиземному морю

Команда покончила с ужином. Спросив, не надо ли кому добавки, я вышел на палубу, позвал нескольких портовых рабочих, велел им взять с камбуза опустевшие на половину кастрюли и, оставив себе поесть борща и мяса, отдал докерам остатки ужина вместе с корзиной не съеденных экипажем свежих чуреков. Не выбрасывать же продукты в море. После этого я сварил кофейник кофе для капитана Хольмквиста и вместе с самой маленькой шарлоткой пошел к нему в каюту. Коммандер Стирлинг поджидал меня с явным нетерпением и как только я вошел, сердитым голосом принялся отчитывать:

— Парень, когда я что-то тебе приказываю, то ты должен исполнять это немедленно, если не хочешь неприятностей.

— Слушаюсь, сэр, впредь такого не повторится! — воскликнул я только что не щёлкнув каблуками — Простите, что задержался, я просто немного прикормил докеров и сказал им, что если они будут работать ещё лучше, то снова дам им пожрать.

Бобби Стирлинг удивлённо вскинул брови и сказал:

— О, если так, то тогда я прощаю тебя, парень. Извини, но я подумал, что ты решил сначала поужинать, а уже потом соизволить притащить свою задницу в мою каюту. Ладно, садись. Мне нужно с тобой кое о чём поговорить.

Прежде чем сесть, я снова воскликнул:

— Слушаюсь, сэр! Буду делать так и впредь. Поужинать я ещё успею, зато кофе я вам сварил совершенно особый, с корицей. Попробуйте, вам обязательно понравится.

Капитан, который во время ужина так и не попробовал моей шарлотки, ему её просто не досталось, улыбнулся, налил себе кофе, откусил кусок шарлотки и его брови снова удивлённо выгнулись. Когда же он выпил ещё и глоток кофе, то и вовсе заулыбался, после чего строгим, жестким тоном спросил:

— Где ты научился так ловко метать ножи, парень? Только не говори, что на кухне в ресторанчике твоего папаши. Заодно назови мне своё имя и расскажи кто ты и откуда родом, а я подумаю, вписывать тебя в судовой журнал или всё-таки нет. Извини, но я не люблю кудесников.

Вздохнув, я ответил:

— Сэр, ножи я научился метать как раз именно в ресторане своего отца, в Амстердаме. Мой отец был когда-то советским офицером, диверсантом, но попал к бошам в плен. Бежал, добрался до Франции, воевал в маки, а когда война закончилась, не захотел возвращаться и перебрался сначала в Бельгию, а потом в Нидерланды. Отец меня много чему научил, сэр, не только метко метать ножи и ловить их, но ещё драться и стрелять из пистолета.

Коммандер Стирлинг усмехнулся и спросил:

— Что же ты тогда не отбился от ограбивших тебя бандитов?

Натянуто улыбнувшись, я ответил:

— Сэр, когда на тебя наставлено шесть автоматов "Узи" и все бандиты стоят в десяти метрах от тебя, нет никакого смысла даже пытаться предпринимать хоть что-то. Гораздо проще отдать мотоцикл, деньги и документы, чтобы остаться в живых. Или вы думаете иначе?

Коммандер отрицательно помотал головой и сказал:

— Нет, парень, в такой ситуации действительно лучше не дёргаться, иначе тебя в один миг изрешетят. Из "Узи" трудно промахнуться с десяти метров. Ну, и как тебя зовут, парень? Заодно, если не трудно, расскажи немного подробнее, кто твой отец и кем он был в минувшую войну.

Слегка кивнув, я ответил:

— Вик Черноф, сэр, — развёл руками и пояснил, — вообще-то моя фамилия должна быть Чернов, но клерк в мэрии Амстердама, выписывавший отцу бумаги, написал так. Моя мать голландка, сэр, её зовут Анна, а отца зовут Ник, Николай. Он когда-то был капитаном войск НКВД и служил в военной контрразведке СМЕРШ. Именно поэтому он не захотел возвращаться в Советский Союз. Его там обязательно расстреляли бы. Мои родители полгода назад разошлись. Не знаю уж чего они не поделили, но моя мать продала ресторан и уехала в Австралию. Отец тоже не захотел оставаться в Амстердаме, но он давно уже хотел уехать. Ему климат не нравился. В общем он переехал в Канаду, а я не захотел никуда уезжать из дома. Лично мне нравится в жить Амстердаме. Правда, перед тем, как найти себе новую работу, я решил немного попутешествовать, сел на мотоцикл и поехал колесить по Европе. Всё было хорошо, пока не решил подняться на Арарат.

Коротко рассказав о себе, я замолк. Если коммандер Стирлинг захочет проверить мою историю, а это была легенда специально для него, то ему подтвердят, что в Амстердаме действительно жила супружеская чета Черноф, и что Ник и Анна разошлись, а их сын куда-то умотал на мотоцикле. На самом деле Николай Чернов в середине сорок третьего года попал в плен не случайно, а специально сделал так, чтобы его взяли в плен сразу после высадки. Согласившись работать на немцев, он бежал из разведшколы Абвера и ушел во Францию, чтобы воевать вместе с маки, а затем закрепиться в Западной Европе и не просто вести разведку, а стать резидентом.

Разыскать хоть кого-либо из них в Канаде, Австралии и в Западной Европе будет крайне затруднительно, ведь все они давно уже вернулись в Советский Союз. Поэтому если Бобби Стирлинг расколется на допросе и начнёт рассказывать французским контрразведчикам о том, какая же это сволочь, русский перебежчик, который рассказал ему сказку про папу и маму из Амстердама, то тем быстро подтвердят родственники Анны, что Ник был родом из нашего города. Ну, а я, естественно, скажу, что в тот момент, когда рассказывал капитану Хольмквисту о себе, после того, как Рене бросил в меня нож, сразу же смекнул, что компания на корабле собралась очень странная, но деваться мне уже было некуда и пришлось выдать себя за своего нового приятеля, с которым я познакомился полгода назад.

Коммандера Стирлинга удовлетворили мои объяснения. Во всяком случае он кивнул и с усмешкой сказал:

— Да, для того, чтобы отправиться в Турцию одному на мотоцикле, нужно быть либо идиотом, либо уметь постоять за себя. Ну, и чему же тебя ещё научил твой отец, Вик Черноф? Он, наверное, был весьма необычным человеком, раз дослужился у Сталина до звания капитана.

Пожав плечами, я ответил:

— Всякому, сэр. Чему ещё может научить бывший командир разведывательно-диверсионного отряда СМЕРШа своего сына? Я хорошо стреляю с обеих рук, умею качать маятник. Вы знаете, что это?

Бобби Стирлинг отрицательно помотал головой и сказал:

— Понятия не имею. Что-то связанное с часами?

Теперь уже я с глуповатой улыбкой возмутился:

— Нет, что вы, сэр! Это специальная техника ухода от огня, когда по тебе стреляют один, два человека. Ну, максимум можно уклонится от трёх стрелков, если они не очень опытные. Хотя столкнувшись с таким парнем, который сам умеет качать маятник, да, ещё и стреляет по-македонски, то тогда и одного стрелка будет много. Мы с отцом делали резиновые шарики и вставляли их в патроны вместо пуль, так я после тренировок с ним всегда был весь в синяках, но и ему тоже доставалось.

Усмехнувшись, коммандер сказал:

— Нет, я такими глупостями никогда не занимался. Капитану торгового судна они ни к чему. — тем не менее он всё же не отстал от меня и продолжил расспрашивать — Чему твой отец научил тебя кроме меткой стрельбы, Вик?

Сделав рукой невнятный жест, я ответил:

— Да, так, ничему особому. Боевое самбо, джиу-джитсу, а карате мы с ним вместе занимались у одного японца. В общем если кто-нибудь полезет на меня с кулаками, то сдачи смогу дать. Только я полагаю, что если я буду хорошо кормить вашу команду, то никто ко мне не полезет. Тем более, что я метнул корсо Рене не в глаз, а в ствол пистолета. Ненавижу, когда на меня нацеливают пистолет. Сэр, вы скажите ему, чтобы он ко мне не приставал, а то ведь я в следующий раз могу ему и кости переломать.

Коммандер Стирлинг стал расспрашивать меня об Амстердаме, но после пятого или шестого вопроса, я ему сказал:

— Сэр, я знаю в Амстердаме каждую лужу, так что не нужно меня проверять таким образом. К тому же я тоже читал книгу Оскара Пинто "Охотник за шпионами", как и вы, судя по вашим попыткам подловить меня.

Этим, признаться, я его сильно задел и он сказал:

— Даже не знаю, что мне и делать с тобой, Вик, вышвырнуть со своего корабля, или оставить. Готовишь ты, конечно, очень хорошо, а мне вовсе не хочется нажить в этом рейсе язву желудка, так что оставайся, но учти, не у одного Рене есть нож и пистолет. Поэтому веди себя потише и вообще, не вылезай из камбуза и тогда у тебя не будет никаких проблем.

Что же, совет был неплох. Именно так я и собирался поступить. Коммандер высокомерным тоном сказал, что подать ему на завтрак завтра утром, велев принести его ему в каюту, сделал рукой небрежный жест и я удалился. На камбузе двое агентов Бобби Стирлинга только приступили к мытью посуды и я, посмотрев на и кислые рожи, а также на злорадную физиономию Ману, наладил их с камбуза ко всем чертям и быстро перемыл посуду сам, после чего ещё и вымыл полы в столовке, поснимал с больших, прямоугольных иллюминаторов все занавески и вместе со скатертями затолкал их в две стиральные машины. Их в прачечной рядом с камбузом стояло пять штук.

Заодно я заложил в третью всё тряпьё из своей каюты и, взяв большую пластиковую корзину для белья, полиэтиленовые пакеты, прошелся по каютам и сказал, чтобы члены экипажа сложили всё своё грязное бельё в пакеты, пообещав, что завтра вечером они получат всё выстиранным и выглаженным. Дружелюбных улыбок на лицах наркоторговцев это не вызвало, но они мне и не требовались. Покончив со всеми делами, я наконец поужинал, поспал до четырёх утра и перед тем, как начать готовить завтрак, перегладил всё, что до этого постирал. Когда я развесил в столовке занавески и постелил на столы чистые, отглаженные скатерти, в ней сразу же сделалось уютнее. К семи утра завтрак был готов и в столовку потянулись члены команды.

Впрочем, какая к чёрту команда! Это была проста банда наглых, спесивых и злобных наркоторговцев. Хуже того, это были четыре разновеликих банды, хотя настоящими бандитами являлись одни только корсиканцы, а все остальные ведь так или иначе имели прямое отношение к спецслужбам трёх государств. Тем не менее они всячески выказывали свою крутизну друг перед другом, а поскольку одна банда боялась зацепить чем-либо другую, то все шишки постоянно сыпались на мою голову.

Капитан приказал мне принести ему завтрак ровно в семь пятнадцать и до этого времени я успел подать на стол завтрак пяти туркам, явившимся раньше всех, после чего тут же отправился с подносом в каюту капитана, чем разозлил всех остальных. Когда я шел по коридору в каюту капитана, штурман, худой, жилистый ирландец, выставил ногу, но я ловко перепрыгнул её и не запахал носом. Вернувшись в кают-компанию, я увидел его сидящим за столом. Он потребовал себе на завтрак из всего того, что я приготовил ростбиф с картофелем-фри и салат "Цезарь". Швырнув тарелки ему на стол, я негромко, но очень строго сказал по-английски:

— Ещё раз выставишь ногу в коридор, когда я несу капитану завтрак, на следующий день проснёшься с ногой отрезанной по колено и что самое неприятное, найдёшь её у себя в заднице. Поэтому лучше даже не пытайся меня подловить.

Ирландец оказался с тормозом в голове и только минуты через две, когда я обслуживал смеющихся во всё горло корсиканцев, встрепенулся, достал здоровенный револьвер, но целиться в меня не стал, а лишь воскликнул:

— Ты что, поварёнок, угрожаешь мне?

— Нет, я тебя предупреждаю. — ответил я и добавил — А ещё я советую тебе спуститься в корабельную мастерскую и спилить мушку со своего револьвера. Это тебя сильно выручит, когда ты вздумаешь меня им попугать. Поверь, во второй раз я отберу его, вставлю в задницу и раз десять в ней проверну, чтобы навсегда отучить тебя размахивать пушкой у меня под носом.

Кажется этот анекдот знали не только в Советском Союзе, так как все бандиты дружно заржали. Ирландец судорожно сглотнул комок, спрятал револьвер и сердито проворчал:

— Поварёнок, ты ведь так и в самом деле выпросишь себе пулю в живот, а это очень больно. Подыхать будешь медленно.

Я как раз входил в камбуз. Повернувшись, я обвёл наркоторговцев глазами, их собралась уже почти вся банда, и предложил:

— Господа, вы бы выбрали, кого не жалко, и выставили его против меня. Тогда я быстренько переломаю ему все кости и вы на этом успокоитесь, а этого бедолагу отправите в госпиталь. Я нанялся на эту посудину коком всего на один рейс и хочу только одного, добраться до Марселя, обратиться в консульство, получить временные документы и улететь в Амстердам. Кормить я обещаю вас хорошо, получше чем во многих ресторанах Лондона, Парижа и Нью-Йорка, так что давайте не будем создавать друг другу проблем. Поверьте, я гораздо круче, чем вам всем это кажется.

Вот тут-то Ману и набычился. Свирепо вращая глазами, он проревел свирепым голосом:

— Вик, это ты мне собрался кости переломать?

Горестно вздохнув, я ответил верзиле:

— Ману, ты отличный парень и с чувством юмора у тебя полный порядок. С чего ты решил, что эти слова обращены к тебе? Но если тебя это так возмутило, то я вот что тебе скажу, сила это далеко не самое главное в рукопашном бою. Если хочешь, подойди и я моментально, всего одним прикосновением парализую тебе хоть правую, хоть левую руку и ты ею даже пошевелить не сможешь, а затем сделаю так, что она тут же восстановится.

Сенегалец, который явился в кают-компанию без своего суконного полупальто, встал с металлического стула, подошел ко мне, криво усмехнулся и угрожающим тоном прорычал:

— Для того, чтобы сломать Большого Ману, нужен танк.

Покрутив головой, я без всякого ускорения нанёс по его громадным, у меня бёдра тоньше, ручищам всего два чувствительных удара и его руки повисли, как толстые, бугристые, прокопчённые дочерна колбасы. Вслед за этим отвисла и челюсть Ману, подмышкой у которого висела слева кобура со здоровенным пистолетом. Он встряхнул головой и простонал:

— Мои руки... Что ты сделал с моими руками, сукин сын?

— Вот видишь, Ману, что получается, когда человек не верит в то, что и на силу есть управа. — сказал я и поспешил успокоить сенегальца — Не волнуйся, я сейчас верну тебе твои руки. Только не нужно пускать их в ход против меня, а то ведь они во второй раз так и останутся парализованными навсегда, а через пару лет высохнут и станут тощими, как у мумии. — быстро вернув рукам Ману чувствительность, я легонько стукнул его кулаком в грудь и весёлым голосом порекомендовал — Всё, Большой Ману, садись за стол и я сейчас принесу тебе целую гору мяса, приготовленного так, как это могут сделать только в Африке. Оно ведь тебе понравилось вчера? Сегодня я специально пожарил к нему ещё и бананы.

Ману несколько раз сжал и разжал свои толстые, как сардельки, пальцы и ошеломлённо воскликнул:

— Да, ты просто какой-то колдун, чёрт тебя подери. Ладно, неси Большому Ману своё жареное мясо. — направляясь к столу, он сказал, мотая головой от изумления — если кто хочет попробовать, что это такое, не чувствовать своих рук, господа, подходите к Вику, не стесняйтесь. Он вам это обеспечит. Незабываемое чувство. Со страху обоссаться можно. Рекомендую попробовать.