Ведьмины сказки.

"Согласна на любой возраст и наружность,

Ф. Раневская в кф "Мечта".

Глава 1.Чертова дюжина

— Таська?! Ты спишь?! Та-а-а-аська, вставай! — в мой бок уперся носок ступни, и большой палец противно врезался между рёбер.

Я, слишком сонная и ленивая спросонья, не желала как-либо реагировать на эту наглую провокацию, не совсем понимая чего от меня хотят, выходной же, на работу бежать не надо, а значит можно подольше поспать.

Нога не хотела сдаваться, вернее ее хозяйка, и упорно шпыняла меня в бок.

Вот скажите, вам такое пробуждение понравится? И мне нет, поэтому на пятой минуте я подорвалась злая с кровати и начала сверлить злым и многообещающим взглядом ту, что не дала мне нормально поспать.

Тинка, лежа на боку на са-а-а-амом краешке своего ложа, смотрела на меня не менее многообещающим взглядом и, ехидно улыбаясь, делала вид, что так оно и надо.

Последней каплей в переполненной чаше моего терпения оказалась опять потянувшаяся нога в сторону моей кровати.

Как раненый бык, увидевший красную тряпку, я ринулась в бой, то есть на Тинку. Единственным отличием нашего с Тинкой боя от тех же разборок тореадора с быком было полное молчание с нашей стороны, хоть это и слабо помогало, потому что грохот стоял такой, как будто здесь топталось стадо бизонов.

Тинка хоть и старше меня на полтора года все же была щуплее и обычно все наши стычки заканчивались моей победой, жаль только ни разу не обошлось без потерь и с моей стороны. Я просто тупо подминала ее под себя на кровати и мутузила ее под собой кулаками по чем придется, она же, хитрая зар-р-раза, извивалась подо мной как уж и пыталась меня укусить, поцарапать или хотя бы подергать меня за шевелюру.

Такое случалось практически каждый день наших совместных каникул. Как я и говорила, мы научились драться молча, но стены гудели, пол трясся, а окна жалобно дребезжали.

Обычно на пике нашей драки можно было услышать торопливые шаги под, распахнутым летом, окном и мы моментально отрывались друг от друга, садясь каждая на свою кровать и все так же злобно сверля соседку по комнате взглядом. Тинка с красочными фингалами под глазом и на скуле, в потрёпанной ночнушке, я, со стоящими дыбом прореженными волосами, покусанными руками и в такой же перекошенной ночной рубашке. У обеих, торчащие из-под подолов коротких ночных рубашек, хвосты с кончиками в виде пики — фирменное отличие девочек Бесовских — Демоновичей — стегали по ногам от злости. В общем, видок еще тот, скажу я вам.

Вот в таком виде нас и заставала каждый раз мама, залетая в комнату и грозно спрашивая: "Что случилось?"

А чего еще ожидать от полудемонов с ведьминской кровью?

Каждые каникулы, когда мы жили не на территории АДа, наши соседи думали, что у нас кого-то убивают, а бабушка, которая жила за стенкой во второй половине дома, хваталась за сердце и пила капли. И не важно, что капли эти были на спиртовой основе, а бабуля глушила их рюмками для бодрости духа. Благо на свои "капли" она все же не сильно налегала и действительно исключительно для здоровья.

Так бы, наверное, началось и это утро, ново-первых, мы переехали из своей половины дома в Заспе в пентхауз в одной из высоток на Черске. А во-вторых, сегодня не просто выходной, а 8 марта — международный женский день, который даже Тинке не хотелось портить, а в третьих — мама опять была беременна, причем на последних сроках.

Как известно, беременных заставлять нервничать нельзя, а беременных ведьм — тем более, по этому сейчас папа, без туфлей, в теплых вязаных из мягкой овечьей шерсти носках из самой Буковины намотанных на копыта, кашеварил на кухне в столь ранний час.

Вернее руководил процессом. Малые бесы, находящиеся у папы в подчинении, под его чутким руководством, с замотанными в такие же носки, как у папы, копытами, стряпали для женской половины нашей семьи праздничный обед, который, скорее всего, будет плавно переходящим в ужин. Папа же лично собирал для мамы праздничный завтрак в постель, так как кофе в ее положении нельзя, а покушать она в последнее время очень любила, поднос с подготовленной папой снедью был немалым.

Ах да, я же забыла представиться. Зовут меня Латисия Асмодеевна БесОвская— Демонович и мне сто двадцать пять лет.

Старшую сестру, Тинку правильнее было бы называть — Лутиния. Да и старше она меня ненамного, всего каких-то полтора года. Всего нас у родителей двенадцать дочерей, но папа не теряет надежду на продолжение фамилии и, как все говорят, по всем признакам в этот раз будет мальчик.

Дело в том, что оба наших родителя из очень разных, но не менее родовитых и знаменитых семей. Мама из очень известного ведьмовского рода во всей Европе — БесОвские, которые сейчас осели в Европе, а папа — наследник фамилии Демоновичей, рода правителей и владельцев корпорации "Ассоциация Демонов" или как мы мило ее называем "АД", "Адушка".

Вот и приходится нам, их детям, ходить с двойными фамилиями.

Девочкам, как было решено еще до нашего рождения, первой ставят фамилию БесОвских, а все мальчики, рождённые от этого брака, должны будут ставить впереди фамилию Демоновичей.

Вообще, история знакомства моих родителей стала в нашем роду очередной семейной легендой.

Дело было так. Моя мама, Милоока Порфильевна, как раз окончила Школу Ведовства и Колдовства. Выпускной шабаш проводили тогда еще в Городе на Голосеевщине, как любят называть это место местное население, на Лысой горе, пока там этот чертов, тьфу... короче, ненужный форт не построили. Она, гора, потому и называлась Лысой, что там всё досточтимое колдовское общество шабаши и остальные значимые мероприятия проводило, да такие, что никакая растительность, естественно, после такого не выживала.

Ну вот, выпуск, шабаш, все в красивых платьях с уже перекошенными кое-как через плечо лентами с надписью "Выпускной шабаш 1895" веселятся, а мама с подружкой грустят. Их кавалеры, с которыми они встречались последние два года, и по всему дело шло к свадьбам, неожиданно загуляли с залётными (пролетом из Греции видать) нимфами, оставив без-пяти-минут-невест в одиночестве с самыми не радужными чувствами в душе.

Вот моя бабуля, Рогнеда Филиповна, и решила помочь несчастным страждущим душам. Короче, дала она им бутылочку игристого вина собственного производства, пару бокалов и сказала отойти подальше и втихую выпить на двоих для поднятия настроения. Игристое это, скажу я вам, бабуля так усовершенствовала, что его пузырьки в прямом смысле "давали по мозгам" и народ после употребления сего напитка становился безудержно весел, расслаблен и отрывался от души. Еще игристое это имело просто таки сногсшибательный эффект, тоже в прямом смысле этого слова сшибало с ног, и народ после употребления оного напитка на ногах уже не стоял. В общем, вино было еще то и не факт, что мама с подружкой после целой бутылки на двоих бы смогли самостоятельно передвигаться, я уж не говорю о каких-либо других совершаемых действиях.

Папа же мой в то время был сердцеедом — "мне по статусу положено" — так папа говорит, а мама говорит просто: "бабником". Так вот, у него тогда день не задался, весь день провёл в суде, наблюдая за работой своего отца.

Дедушку моего тоже зовут Асмодеем только нужно еще добавлять Двенадцатый. Это правящий род демонов, вообще, наша главенствующая ветвь Демоновичей Асмодеев, та еще зараза — это злые, сластолюбивые демоны, судящие, дающие знания тем, кто к ним обратился, не за бесплатно конечно. Основателя рода Демоновичей звали Ашмедаем, но как-то так получилось, что в итоге имя это переделали на Асмодея и теперь каждого наследника, а, впоследствии, и правителя (читай руководителя "АДа") звали именно так и добавляли только цифру очередности.

Чего-то я отвлеклась, где я остановилась? А-а-а, да, день у папы не задался, и ему надо было как-то снять стресс. Тут-то и подвернулся ему под руку дядя Бали, вообще-то его полное имя — Бааль-Звув или, как его потом переименовали, Вельзевул. Дядя Бали, увидав состояние папы, сгрёб его в охапку и потащил на шабаш, напрочь забыв, что в тот день шабаш был закрытым мероприятием, и никто посторонний не должен был появиться — "дабы не развращать неокрепшие сердца и умы молодого поколения".

Вот и явились они, двое таких "развращённых", поняли, что не совсем вовремя и быстро сменили облик с рогатых и копытистых на молодых да юных.

"А чего, раз уж явились — так надо развлекаться" — всегда заявляет дядя Бали в свое оправдание при упоминании этой истории. Ну да, ему, несмотря на осознание промаха, совсем не хотелось уходить оттуда, а папе на тот момент было все глубоко побоку, так сказать.

Несмотря на общее веселье, у папы настроение не поднялось, и он все никак не мог придумать, как его поднять. Вот тут-то он и заприметил двух молодых ведьмочек, крадущихся к дальним кустам. За ними уже гуськом двигала группа товарищей желающих "упасть на хвост" со стаканчиками и бокалами разного калибра и чем дальше они уходили, тем быстрее эта самая группа увеличивалась. Он постоял, подумал и решил присоединиться, так как любопытство брало верх, и жуть как хотелось узнать, чего именно так жаждет столь многочисленное сборище молодых индивидов.

К концу шествия папа каким-то чудом смог просочится в голову колонны и потому к началу розлива чудодейственного напитка, который обычно мало кому удавалось вот так нахаляву попробовать, он оказался рядом с мамой, но это ему особо не помогло, и получил он всего лишь один неполный стакан игристого.

Напиток был вкусным, приятным и совершенно крышесносящим, потому на неокрепший к бабушкиным результатам экспериментов со спиртовой составляющей, здоровый демонский организм подействовал, как тот самый знаменитый "обух-по-голове".

Несчастного папу развезло от полстакана игристого, и он, чтобы не потерять равновесие вцепился в первую же опору, которая попалась под руку, то есть в мою маму.

Бедная мама, с ее полтора-метра-в-кепке-в-прыжке-с-табурета с трудом устояла на ногах. Когда такая вот почти двухметровая каланча с мышечной массой в полторы тонны навалилась на нее, она даже немного присела от неожиданности, но быстро сообразила, что так долго не выдержит и мелкими шажками, почти взвалив на себя нежданного собутыльника, оттащила к ближайшей скамейке.

Пристроив тогда еще незнакомого ей парня в сидячем положении, она решила, что на этом ее миссия завершена и только собралась уйти, как это чудо схватило ее за руку и усадило рядом с собой.

В общем, всю оставшуюся ночь маме пришлось выслушивать громогласные рассказы о тяжелой папиной работе и ее технических особенностях.

То бишь — какое масло лучше закупать для сковород, на которых жарят грешников. Какое топливо нужно для поддержания огня под казанами и теми же сковородами для грехопопаданцев. Какую суперсовременную, угу, по тем временам, новую отопительную систему папа установил в "АДу", какие реформы провел папа среди сотрудников среднего звена, таких как: мелких бесов, бесовок, фурий и прочей нечисти. И еще вагон, и маленькую тележку архиважных задач для демона-руководителя высшего звена руководящего состава.

Голос у папы был хорошо поставлен — на производстве приходилось часто давать подчиненным указания под аккомпанемент воплей всё тех же грехопопаданцев — поэтому его монолог был хорошо слышен в радиусе пятисот метров, и это-то при всеобщем шуме и гаме, творящемся на шабаше. Мама безмолвно страдала, успевая только местами кивать головой. Бабушка Рогда уже дорожку протоптала, наматывая круги возле, оккупированной моими будущими родителями, скамейкой. Остальные же вообще старались обходить эту самую скамейку десятой дорогой — стоило только кому-то ощутить на себе прищуренный взгляд желтоватых с узким зрачком демонских глаз, так и говоривших: "мое — не отдам".

Под утро народ уже дружно готовился к торжественному пролету на метлах, кочергах и в ступах над славной речкой Лебедь для встречи рассвета, а мама дослушивала правила противовоздушной обороны низшего руководящего бесовского состава на случай несанкционированного налета и бомбардировки "Первой Ангельской Батареи" (по простонародному ПАБ).

Между прочим, у меня давно уже бродят мысли на тему не в честь ли этой крылатой "батареи" были названы английские пабы, уж очень эта пернатая братия любит пропустить по стаканчику эля после вылета.

Не-не, я с ними не пила, мне, в связи с моей повышенной хвостатостью, по статусу не положено, но вот бабушка Рогнеда... в общем, у нее тоже видать молодость бурная была. Что-то я опять отвлеклась.

Так вот, только с помощью хитроумного плана все той же Рогнеды Филиповны, бабулечки родной, не в меру разговорившегося папу удалось отвлечь на две минутки, но этого хватило, чтобы мама вскочила на метлу и бросилась догонять улетающих однокашников кривоватым клином, раскинувшимся на полнеба.

Целую неделю после выпуска ничего не происходило, ну если не учитывать, конечно, осаду бабы Рогнединого дома, провинившимся и протрезвевшим маминым, на тот момент уже бывшим, кавалером.

В один из теплых июньских вечеров в доме раздался звонкий голос прабабки со стороны моего деда, маминого отца, Секлеты Мифодиевны. Голос громко вещал на весь дом о том, что: " якыйсь клятый дурэнь вжэ цилу нэдилю трусыть вэсь магичный бомонд, щоб дизнатыся дэ живэ симья БисОвськых и якась дуже чудова дивчына".

Надо сказать, что на двух параллельных улицах от бабушкиного дома на тот момент жило три семьи БесОвских, и, естественно, папа, а этим "дурнем" был именно он, первым попал к прабабке Секлете, вот она и прискакала к нам опережая всех остальных потревоженных родственников.

В общем, когда папа явился к маме домой, вся семья была в сборе, мамины щеки алели, аки маков цвет, а прабабка Секлета скрежетала зубами на чем-то не понравившегося ей папу. Папу это не смутило, и постепенно он освоился в маминой семье, отпугнув всех других претендентов на мамины сердце, руку и прочие симпатичные со всех сторон части тела.

Так в мытарствах "АД"— Город, Город — "АД" у них прошло полгода, а потом они всем дружно объявили, что хотят пожениться.

Что тут началось! Бабка Рогнеда была счастлива и всячески опекала будущего зятя, дед же Тормидонт с прабабкой Секлетой готовы были костьми лечь на дороге перед свадебный поездом. Какие аргументы только не шли в ход — и дескать дед его, правитель в отставке Асмодей одиннадцатый запойный пьяница (а зачем нам такая дурная наследственность), и он, папа то есть, таким станет раз уже с ней, мамой, под влиянием винных паров знакомился, и чем ей не угодил Перпетий Тынячий (мамин бывший), "колдун из такой многоуважаемой семьи, а то что загулял — так то по молодости" — ну да, с кем не бывает.

Папа послушал-послушал, потом молча собрал мамины вещи, схватил ее в охапку и, айда к себе, под землю в Шеол, где у него личные апартаменты во дворце правителей из пяти комнат и самое главное работа рядом. В пяти минутах ходьбы было расположено здание "АДа".

Именно в Шеол, подземный мир, поступают все души умерших. Там же и происходит распределение и воздаяние по заслугам в находящихся контрольно-пропускных пунктах в Ган Эден (Райский Сад прим. автора) и АД. Обе контору жуть как друг друга не любят, но приходится мириться, да, работа у них такая.