Леша

День хороший. Солнечный. Жизнь кипит. Только где эта жизнь? За воротами казармы. Офицерам, конечно, полегче, чем рядовым оленям, только и у офицеров своя пищевая пирамида. Хорошо быть генералом или полковником, да даже майором или капитаном. А вот что делать младшим лейтенантам, зеленым как весенняя трава? В чипок чтоли сгонять, пирожки под запись взять, ибо денег нет и до получки еще дотянуть надо, а сигареты скоро закончатся и кофе тоже. Или в медчасть сходить у медицины спиртяру поклянчить? В город погулять сходить, так опять же денег нет. Максим Кузнецов вздохнул.

— Лех, дай ножики покидать, — попросил сослуживца.

— Держи, — Лешка Анисимов потянулся, достал с полки метательные ножи в брезентовом чехле и бросил Максиму, — маньяк ты.

— Так делать все равно нечего, — пожал тот плечами.

— Иди по тумбочкам пошукай. Солдат постращай.

— Настроения нет.

Кузнецов подхватил ножи и отправился на улице, там под навесом был самодельный тир для метания ножей. Клинки приятно холодили ладонь. Макс отправлял их в мишень, укладывая один к одному. Ножи были его пунктиком. Он мог пришпилить подброшенное яблоко, а за ним другое, попасть несколько раз подряд в одну и ту же точку на мишени, да многое что мог с хорошим ножом. На Лехины клинки он давно облизывался, кованные вручную, с отличной балансировкой. Только Леха не отдаст, подарок будущего тестя.

С топотом прибежал срочник связист. Нырнул в офицерский домик. Из окна донеслось неразборчиво:

— Бу-бу-бу, вызывают, бу-бу-бу.

Побежал обратно на пост. За ним вышел Леха.

— Пойду, узнаю, в чем дело.

Вернулся через полчаса красный, чем-то возбужденный.

— Макс, я в увольнение на пару дней. Ножи можешь пока пометать.

Быстро собрался и отчалил. Везет же некоторым, у которых будущие тести в полковниках ходят.

Два дня прошли как близнецы братья, ничем друг от друга не отличаясь. К концу второго ввалился Лешка, хлопнул на стол пузырь и кусок сала. Молча. Так же молча ушел на улицу.

— Я не понял, что это было? — удивился Макс, продолжая крутить меж пальцев Лешины ножи, к которым за эти два дня прикипел как к родным.

— Да какая тебе разница, наливай, да пей! — пожал плечами младший лейтенант Паша Величко, первый сплетник в их части, который тоже маялся безденежьем.

— Давай, вот, за упокой выпьем, — предложил сослуживец.

— Кто помер то? — Поинтересовался Макс.

Ты что, совсем не в теме, — удивился Величко, — начальник гарнизона давеча в аварию попал. Ну и того, вместе со всей семьей.

— Подожди, это что полковник Скороленок?

— Ну да, — опешил Павел.

— Твою мать, — Макс сорвался из-за стола и рванул на выход, обуреваемый нехорошими предчувствиями.

На скамье, за столом, за которым не раз лейтенанты и не только обмывали звездочки и выговоры, сидел Леха, странно сидел.

Силуэт негативом отпечатался у Макса на сетчатке.

— Леха, не надо! — с отчаяньем крикнул Максим.

Тот только стрельнул глазами и покрепче вжал табельный Макаров в рот. "Шмальнет же!" мелькнуло у Макса. Решение пришло само. Рука сжала клинок. Макс размахнулся и бросил кинжал.

Грохнул выстрел. Полетела щепа. Макс подбежал к оседающему Лехе.

— Сейчас, сейчас, ну и дурак же ты, — бормотал Макс, — пойдем, перевяжу тебя, потом в санчасть, вдруг я тебе там сухожилие какое перерезал, а?

Открыв рот, около дома стоял Величко. "Ну вот, теперь пойдет сплетня гулять, — подумал Макс, — о том, как младлей Кузнецов зарезал младлея Анисимова, а тот потом застрелился".

Макс потянул Леху, но тот, пройдя пару шагов, осел на землю. Максим в сердцах плюнул и, подобрав от греха подальше Лехин ствол, побежал в свою комнату, там где-то в недрах тумбочки должен быть жгут. Затягивая жгут на подраненной руке, Кузнецов продолжал говорить всякую успокоительную чушь. Потом помолчал и выдал:

— Только попробуй выкинуть что-то подобное, я тебя сам на британский флаг порву и скажу, что так и было.

— Не могу я, — выдавил Леха.

— А я могу, да?

— Я без нее жить не могу, — лицо Анисимова искривилось, из зажмуренных глаз потекли слезы, — не могу я, пойми, не могу!

Макс подождал, когда истерика утихнет. Когда Леха перестал всхлипывать, спросил:

— А она бы хотела этого? — помолчав, добавил, — так что, живи друг, живи, не позорь офицерское звание, а то потом как ты ей после смерти в глаза глянешь.

* * *

*

Грянул залп. Солдаты четко, как на параде опустили оружие. В темный зев могилы опускался гроб, накрытый триколором.

— Братья, сегодня мы хороним героя, отдавшего жизнь за Россию. Идет война, и пусть она проходит на территории другого государства, но это война за нашу Родину. Там гибнут русские люди, такие же, как Алексей Анисимов. Мы не забудем и не простим.