Рождение звезды

— Ну хорошо, Александр, — озвучил их решение Месяцев, — только не тяни. Не больше двух дней: ведь, как я понял, ты эту песню под оркестр готовить собрался.

— Да, я постараюсь уже завтра все устроить, а сейчас, наверно, пора спеть песню о Родине, ради которой был приглашён Марк Наумович.

Я снова сел за рояль.

С чего начинается

Родина?

С окошек, горящих вдали,

Со старой отцовской буденовки,

Что где-то в шкафу мы нашли.

А может, она начинается,

Со стука вагонных колес

И с клятвы, которую в юности

Ты ей в своем сердце принес.

С чего начинается

Родина…

Уже на середине песни Бернес поднялся на сцену, встал рядом, облокотившись на рояль, и стал вслушиваться в слова и музыку, немного прикрыв глаза.

— Молодой человек, у Вас талант писать красивые песни, — по окончанию высказал он свое мнение, — и вы бы хотели, чтобы эту песню исполнил я?

— Спасибо, и да, Марк Наумович. Когда я сочинил и первый раз пропел эту песню, представил именно Вас в роли исполнителя ее и, конечно, не смел мечтать, что вы ее когда-нибудь исполните.

— Молодой человек, не надо скромничать, это действительно хорошая песня и я с удовольствием буду ее исполнять.

— Саша, Марк Наумович прав, у тебя получилась очень хорошая и нужная песня и, прежде чем вы начнете репетировать, может, споешь еще что-нибудь из того, что ты готовил для себя на двадцать третье февраля и восьмое марта.

Я исполнил песню «Два орла» Газманова, «Восьмое марта» Саруханова и «Я люблю тебя до слез» Игоря Крутого. После последней песни Фурцева даже отвернулась на пару секунд, чтобы промокнуть глаза. Было много хороших и теплых слов, после чего Елена и Николай совместно решили, что не стоит меня отвлекать, так как работы очень много, подхватили мою бабушку за руки и увели из зала; я же остался с Бернесом и Магомаевым. С Марком Наумовичем мы расстались примерно через минут сорок, в это время Магомаев учил текст на французском. После ухода Бернеса мы начали репетировать с Оркестром и Магомаевым, а еще у меня крутилось в голове: «Как же мне найти Высоцкого и пригласить его спеть с нами третьим».

Придя домой, я так и не нашел лучшего способа найти Высоцкого, чем через Фурцеву.

— Бабушка, дай, пожалуйста, телефон тети Кати.

— Он в блокноте около телефона, — ответила она, выйдя из своей комнаты.

Я поискал в блокноте и нашел ее номер под именем Катька Фурцева. Четыре долгих гудка, и вот трубке раздался молодой женский голос:

— Слушаю.

— Будьте добры Екатерину Алексеевну.

— А кто ее спрашивает?

— Скажите Саша Семенов.

— Мам тебя к телефону, — послышался крик из трубки, — Саша Семенов.

Через минуту трубку взяла Фурцева:

— Саша, что-то случилось?

— Тетя Катя, мне очень нужна ваша помощь, — с грустью в голосе начал просить ее о помощи.

— Так, Сашка, ты это прекращай таким похоронным голосом говорить. Чем я тебе могу помочь?

— Теть Кать, помните я Вам говорил о третьем для песни Бель.

— Ну?

— Я не могу найти его, точнее я не могу найти способ как с ним связаться.

— И кто же этот уникум?

— Владимир Высоцкий, молодой актер, поэт и певец.

— Хм-м, Высоцкий, Высоцкий нет не помню такого, — из трубки раздавалось бормотанье. — Саша, а зачем тебе он, есть много прекрасных певцов, которые прекрасно исполнят твою песню. Вот, например,...

— Тетя Катя, — решил я ее перебить, прежде чем она начала предлагать мне знаменитостей, — вы простите меня, что перебиваю Вас, но представьте, если кроме Магомаева, еще один знаменитый певец будет петь, я просто буду незаметен на их фоне.

— Саша, у тебя прекрасный голос, не волнуйся ты так из-за знаменитостей.

— И все же тетя Катя, давайте сначала я вам представлю песню в исполнение Высоцкого, Магомаева и меня. Если он вам не понравится, то будем подбирать из знаменитостей, но я Вас уверяю, Вам понравиться. У него подходящий голос для этой партии.

— Ну ладно. Сашка, давай его данные, какие у тебя есть.

— Высоцкий Владимир Семенович, окончил школу-студию МХАТ, сейчас вроде должен работать в театре имени Пушкина.

— Ну, хорошо, поищу его.

— Спасибо, тетя Катя. Вы самая лучшая!

— Подлиза. Ну да ладно. Дай бабушке трубку.

Я протянул трубку бабушке, которая стояла и слушала наш разговор с Фурцевой, а сам пошел в свою комнату.

Поможем лайками автору, ну может еще чем вкусным.

Интересует когда выйдет следующая глава? Вам сюда https://vk.com/asae.group

Репетиция часть 2

Утро — зарядка, поедание блинчиков с жирной сметаной: «Завидуйте, женщины!» Бабушка смотрит, умиляется. К десяти заходим на проходную, встречают вежливо, видно вчерашняя картина, где меня треплет по голове Фурцева и смеётся, переговариваясь с бабушкой, дала результат. «Ничего, Сашка, скоро тебя по имени отчеству называть будут». Пропуск не стали спрашивать. Сзади хлопнула дверь, на автомате посмотрел, а там Владимир Семенович, молодой, немного нервный какой-то. Я разворачиваюсь, иду опять на проходную, Высоцкий не успевает начать объяснять, зачем он явился.

— Это к нам, — обращаюсь вахтеру. — Не ожидал, что Екатерина Алексеевна так Вас быстро найдет, Владимир Семенович.

— Александр? — не отпускает напряжение Высоцкого, наверно, даже еще больше увеличивается, все-таки не ожидал, что его для малолетки вызывают. — Мне вечером был звонок от помощника Фурцевой, просили подойти сюда.

Фамилия Фурцевой опять играет пропуском: вахтер разрешает пройти.

— Владимир Семенович, у Вас, наверно, много вопросов сейчас в голове, но давайте пройдем в репетиционный зал, там я на все вопросы отвечу.

Кивает, молча, пристраивается рядом, поднимаемся в зал, а там уже оркестр репетирует с Магомаевым. Как только мы вошли, репетицию прервали, а Муслим Магомедович спустился к нам, вежливо поздоровался с бабушкой, со мной и протянул руку Высоцкому.

— Позвольте Вас представить друг другу. Муслим Магометович Магомаев, — указываю на одного. — Это Владимир Семёнович Высоцкий, — указываю на другого. — Надеюсь, он согласится петь с нами Бель.

— Очень приятно, но я только пока не в курсе, о чём идет речь, — Высоцкий смотрит на меня с ожиданием.

— Я написал песню на французском и русском языках на роман Гюго «Собор Парижской богоматери», песню должны исполнять трое. Вам напомнить, о чем была книга?

— Нет, я прекрасно помню, — никакого недовольства в голосе из-за того, что кто-то мог сомневаться, что книгу он читал, при этом я не услышал.

— Так вот, для исполнения партии Квазимодо мне нужен человек с хрипотцой в голосе, Вы идеально подходите. Давайте, сейчас мы исполним песню с Муслимом Магометовичем, чтобы вы поняли, о чем речь и решили для себя, желаете ли в этом участвовать.

Мы с Магомаевым поднялись на сцену. Я не стал садиться за рояль, хотя пианист уже вставал.

— Не надо, играйте вы: на концерте мне все же придется только петь, так как мы втроем должны быть на сцене, — останавливаю пианиста и оборачиваюсь к Высоцкому: — Первая партия должна быть Ваша, а последнюю мы исполняем втроем. Сначала мы исполним на русском, а потом уже на французском.

Выступление с оркестром — это уже не я один за роялем.

Свет, озарил мою больную душу,

Нет, твой покой я страстью не нарушу,

Бред, полночный бред терзает сердце мне опять,

О, Эсмеральда я посмел тебя желать.

Хрипотца, а также движение рук, — как бы протягивая к той, о ком так мечтаю, — голос усиливаю, больше трагизма, во взгляде все то отчаянье, которое испытывает человек, понимая, что это все несбыточная мечта.

Мой тяжкий крест — уродство вечная печать,

Я состраданье за любовь готов принять,

Нет, горбун отвержен и с проклятьем на челе,

Я никогда не буду счастлив на земле,

И после смерти мне не обрести покой,

Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.

Высоцкий песню слушает внимательно, в глазах у него восхищение. Магомаев также исполняет не просто стоя на сцене: он вкладывает в свои слова душу, поет и видно, что он злится на Эсмеральду.

...Цыганка дерзкая мою сгубила жизнь,

Жаль, судьбы насмешкою я в рясу облачен,

На муки адские навеки обречён...

(Notre Dame de Paris (Rus) — Belle https://www.youtube.com/watch?time_continue=79&v=DIPg4EPMKWA)

Он прекрасно показывает борьбу внутри священника, и как страсть его сжигает изнутри.

Высоцкий пытается что-то сказать, но я его прошу сначала послушать на французском, а после уже высказаться.

— Александр, песня просто великолепная, — заговорил Высоцкий, как только мы закончили петь.

— Я рад, что Вам понравилась, — улыбнулся. — Ну что, давайте я Вам текст дам, почитаете, и попробуем спеть на русском сначала.

Сначала немного не получалось:

— Владимир, представьте себе Квазимодо. Он влюбился без памяти, до такой степени, что когда узнал, что виновник казни — его приемный отец, скинул его с колокольни.

— Саша, я пойду домой, — бабушка выглядела уставшей.

— Конечно, бабушка, а то мы здесь еще надолго.

Репетировали вместе до вечера, перешли давно на «ты»; певцы уже не задумывались над тем, сколько мне лет, говорили на равных: десять лет не такая большая разница, плюс, люди творческие, увидев мой талант, не о возрасте думали.

— Муслим, Володя, — уже на выходе из зала я остановился, в голову пришла идея, — я вот что подумал, а почему нам на концерт не одеться так, как должны были быть одеты наши герои. А еще, пригласить девушку брюнетку, умеющую танцевать. И на словах, например: «И не Мадонне я молюсь, а ей одной» — протягиваю руки в ее сторону. А в конце песни она как бы погибает во время танца, и уже последние слова мы поем склонившись над ней.

— Оригинально, и знаешь, Саша, я за, — Муслим, улыбаясь, хлопнул меня по плечу. — Это запомнят на долго.

— А что, мне тоже нравится, — Владимир подтвердил свою готовность.

И вместе улыбаясь, мы вышли из зала. Дома сразу же набрал Фурцевой, трубку взяла она сама.

— Тетя Катя, здравствуйте, — в голос побольше радости и восторженности.

— Здравствуй, Сашенька. Голос довольный, значит, все получилось на репетиции, — через трубку слышу смешок.

— Да, репетиция прошла прекрасно. Тетя Катя, я к Вам опять с просьбой.

— Ну что там случилось у тебя? — даже по голосу слышно, что человек улыбается.

— В конце репетиции я предложил нашим певцам спеть в костюмах героев: Муслим будет в сутане католического священника, я в кольчуге и кожаных штанах, а Высоцкому надо будет сделать горб и одеть его во что-то типа рубища. А еще, хотели бы, чтобы во время песни танцевала девушка — красивая стройная брюнетка в легком однотонном платье, которое будет выглядеть немного поношенным и надорванным.

— Хм-м, а знаешь, идея хорошая, немного добавить театральности в ваше исполнение не помешает, — а потом в голосе появилось немного ехидства. — Так значит, тебе брюнетки больше нравятся?

— Нет, вы меня неправильно поняли, просто она же цыганка, — из трубки задорный смех.

— Да успокойся ты, Саша, — прервала мои объяснения. — Значит, сделаем так: с утра Вам подвезут несколько костюмов, а также подъедет девушка из цирка. Она прекрасно танцует и даже поет, если понадобится, ну, и выглядит так, что мужики постоянно шеи сворачивают, когда она мимо проходит. Зовут Евгения, я сейчас с ней свяжусь.

— Спасибо, спасибо, спасибо.

— Да ладно тебе, Сашка, ты лучше скажи, когда нам с Месяцевым лучше подъехать посмотреть, что у Вас получилось.

— А давайте часикам к шести вечера. Вам как, удобно будет?

— Идеально, Саша. Думаю, и Николаю Николаевичу будет удобно. Ну все тогда, Саша, до завтра.

— Спасибо Вам еще раз, тетя Катя, и до завтра.

Положив трубку, я задумался: «А если им понравится, то можно и на клип замахнуться,» — улыбнулся от приятных мыслей, и такого улыбающегося меня встретила на кухне бабушка.

— Что улыбаешься, как кот объевшийся сметаны?

— Потому что все отлично выходит, бабушка, — подошел к ней, обнял и чмокнул в щечку.

— Ну и славно, — улыбнулась довольная бабушка.

— Бабушка, ты завтра с утра со мной не ходи, а подходи к часикам шести вечера. Мы как раз отрепетируем, и вы уже посмотрите, как это будет выглядеть на концерте. Как раз и тетя Катя к этому времени подойдет.

— Ну что же, так даже лучше, а теперь руки мыть и за стол.

Прекрасное утро, настроение отличное. Сделал зарядку, в душ сходил и бегом на кухню, где меня ждали творожники. «Как же я люблю бабушку».

— Так, Сашка, я тогда пойду сегодня на работу, что мне просто так дома сидеть, — это вам не молодежь, которая с удовольствием бы посидела дома; старики, наоборот, рвутся на работу, ну, а что им дома делать одним, — а вечером как раз к шести подойду.

— Хорошо. Спасибо, бабушка, за прекрасный завтрак, — моя сытая улыбающаяся моська вызвала ответную улыбку у бабушки. Подойдя, она потрепала мне волосы и поцеловала в макушку.

— Пожалуйста, Сашенька, — и довольная тем, что внук доволен, принялась мыть посуду. Как-то раз я пытался помочь с мытьем посуды, но это не вызвало понимание с ее стороны, и я был отправлен в свою комнату со словами, мол, нечего тут тебе делать, иди чем-нибудь займись.

К десяти я был на месте. В здание, так получилось, мы зашли вместе с Магомаевым, а у дверей зала застали Владимира, который заходил внутрь вместе с оркестром.

— Где мне найти Семенова Александра, — раздался голос со спины. Обернувшись, я увидел двух женщин с большими сумками.

— Я Александр, — сделал шаг в их сторону.

Женщины переглянулись, и та, что постарше также сделала шаг в мою сторону:

— Мы здесь от Екатерины Алексеевны.

— Вы, наверно, костюмы привезли, — догадался я.

— Да, — как-то с облегчением сказала она, видно сомневалась, тот ли я Александр.

Только мы вошли в зал, как за нами забежала девушка, на ходу снимающая пальто. Взглянув на лицо, я сразу понял: «Вот она наша Эсмеральда. Она, Сашка, та, на ком ты будешь отрабатывать свои чары обольщения».