Спаситель 15 глава

Глава 15

Дмитрий Старицкий (с)

СПАСИТЕЛЬ

15.

Квадрокоптер тихо жужжа, взмыл над лесом и, подчиняясь джойстику в моей руке, полетел через озеро снимать фашистский санаторий с высоты птичьего полёта. Видеосъёмка одновременно передавалась по радио на ноутбук, где и сохранялась, так что на экран я заглядывал искоса, только корректируя курс, всё внимание моё было сосредоточено на управление полётом. Всё же не каждый день я такой хренью управляю.

Сначала общий план, потом со снижением высоты уделил внимание отдельным строениям усадьбы. Сверху, как ни крути, лучше видно, чем с ближайших опушек в бинокль. Даже самый мощный.

И тут с крыши кирпичной водонапорной башни неожиданно застучал пулемёт.

Опа! Как это раньше его не заметили.

Судя по зелёным трассерам это было что-то двуствольное и жутко скорострельное.

Увел квадрокоптер обратно, совершив пару фигур уклонения от неожиданно образовавшегося зенитного огня.

Но пулемётчик оказался упорным и умелым и уже над озером квадрокоптер получил повреждения несовместимые с его ''жизнедеятельностью''. Только куски в стороны полетели. Плюхнулся беспилотник в воду и на наше счастье затонул. Вместе с камерой, радиопередатчиком и свинцовым грузом балласта для нормального полётного веса. Сама цифровая камера, как и передатчик из 21 века, почти ничего не весили. Вот и приходилось отливать балласт из свинцовых охотничьих пуль 12-го калибра. Но все равно несколько кусков пластика обшивки с пенопластовым наполнителем покачивались на легкой волне.

Шлюпку у мостков на другом берегу озера оперативно оккупировали пять организмов в форме люфтваффе и погнали грести с максимальной скоростью всеми четырьмя вёслами в сторону падения беспилотника.

Мы собрали манатки и, от греха подальше, уйдя глубже в лес, всей группой переместились в ''Неандерталь''.

Жаль квадрокоптера — он жутко дорогой и фирменный, метрового диаметра. Но информацию с него мы уже получили. Картинка в ноутбуке есть. А дрон со дна озера путь достают. Умрут уставшими. Всё равно мы всех фрицев на этой точке уже приговорили. Но даже то, что обнаружили пулемётную точку на водокачке — уже окупило потерю аппарата. А то была бы нам смертельная неожиданность.

Отсмотрев съёмку с квадрокоптера на экране ноутбука, поняли, что в один заход у нас ничего не получится. Территория слишком большая, враги не в одном месте сосредоточены, а разбросаны по всей локалке. И хотя часовых всего три поста, считая с пулемётом на водонапорной башне, нас же слишком мало для сплошной зачистки в один присест.

— А зачем нам эта мародёрка? — вдруг подал голос мичман. — Нам же девочки нужны, а не тушки фрицев. Американские склады для мародерки я считаю для нас предпочтительней и безопасней.

— В Беларуси погиб при этой оккупации каждый четвёртый житель, — с напором выдохнул Ян Колбас в лицо Никанорычу. — И эти суки должны за всё ответить. А шмотьё их можно там и бросить. А лучше сжечь всё в чертовой матери.

— А я не согласный, — возразил Жмуров. — Мне бы очень пригодился бы в работе тот ''кюбельваген'' у крыльца. Тем более что он стоит несколько на отшибе от других тачек.

— Зачем он тебе?— спросил я, разглядывая этот угловатый уродец, творения знаменитого конструктора Порше. В принципе тот же ''Битл'' только предельно удешевлённый и облегченный. Даже кресла в нём парусиновые на раме из труб. И багажника, считай, почти никакого на скошенном носу.

— Маленький. С хорошей проходимостью. И бензина кушает мало. Не то что ваши прожорливые ''доджи''. А каждый раз ослика запрягать в двуколку мне уже надоело. — Тут же прояснил мне свои хотелки инженер. — Да и....

— Чего?

— Если там санаторий типа бордель, то там и кровати должны быть нормальные. Как раз в индивидуальные домики, которые мы собрались строить — не помешают. Постельное бельё опять же. Посуда. Прочая мебель. Всё не покупать.

В общем, к какому-то знаменателю так и не пришли. А это не дело.

— Ян, — сказал я Колбасу. — Вот смотрю я на тебя и думаю: а не оставить ли тебя на базе. Слишком ты на нерве, а надо в деле быть в душе спокойным, как лесное озеро тихой ночью, чтобы луна в нем отражалась без искажений. Иначе и сам пропадёшь и товарищей за собой потянешь.

— Легко тебе говорить, — огрызнулся белорус. — Ты, командир, столько родни в той войне не терял. А я всего рода лишился.

Что тут возразишь? У Колбаса из всей родни только один дед остался жив, который в Красной армии служил с довоенного призыва. Остальные его родственники в ту войну все сгинули. Кто в партизанах, кто в концлагере для пленных, а кто и вовсе в огненном аду от руки карателей. Я сам не могу похвастаться обильной роднёй, но её всяко больше будет, чем у Яна. Да и Москва под немецкой оккупацией не была. Есть среди моих кровных павшие на той войне, немного, но есть; есть парочка двоюродных дедов сгинувших в ГУЛАГе, но большинство своей смертью померли. Потомство оставили, которое теперь моего наследства ждёт.

— Сосипатор, ты что скажешь? — повернулся я к своему главному егерю.

Почесав затылок, псарь выдал с усмешкой.

— Я, командир, как прикажешь, так и сделаю. Нам, татарам, всё равно, что водка, что пулемёт, лишь бы с ног сбивала.

Интересно, от кого наш абрек успел нахвататься поговорок ХХ века? Хотя дурное дело нехитрое.

Подумав, я выдал директиву.

— Задача нам стоит не охренеть в атаке, а освободить девчат, как верно заметил Никанорыч. Все остальное вторично. Ликвидация нациков и мародёрка, которая возможна только при полной ликвидации немцев. Ибо должна пройти спокойно. А не под перестрелкой. Значит — третьей очередью. Сейчас обед, а потом садимся вырабатывать реальный план. За это время, может, кого и еще какие светлые мысли посетят. Помните одно — нам потери недопустимы, потому что невосполнимы.

$

После обеда открыл ''форточку'' и наслаждался видом, как немецкие лётчики развлекаются водолазными работами. Куски разлетевшейся от пулемётных очередей обшивки квадрокоптера они уже с поверхности воды собрали. И теперь, раздевшись до трусов, по очереди ныряли в озеро.

Приблизившись маленьким ''глазком'' к лодке я несколько успокоился. Фрагментированная голубая пластиковая обшивка, один из четырёх пропеллеров, ещё какие-то ''кишочки'' от аппарата, но, ни камеры, ни рации, утяжелённых мною свинцом, они пока не нашли. А учитывая толстый слой ила на дне озера, возможно и не найдут никогда. В любом случае надо проследить, куда они утащат остатки коптера и изъять. А то, не дай Господь, разберутся, что там к чему, и создадут какую-нибудь убойную вундервафлю на голову наших бойцов. Инженеры у Гитлера были продвинутые. На их разработках и США, и СССР еще почти полвека после войны окормлялись.

— Может их ныряльщиков прямо сейчас пострелять? — предложил Никанорыч, когда я закрыл ''глазок''. До этого все соблюдали режим полной тишины.

— А толку, — ответил я. — Других нагонят. А то и вообще озеро осушат и руками все дно переберут. Немцы упёртые. Давай перекурим и дальше наблюдать будем, куда они обломки складируют. Пока Жмуров нам план усадьбы с экрана вычерчивает.

— Я так думаю, — мичман создал колечко из табачного дыма. — Первым гасим пулемётчика на водокачке. Из ''окошечка''. В упор. Из бесшумного пистолета. Вторым ликвидируем часового у ворот сарая. И только потом достаём девчат, открывая ''окно'' как в американский склад. Как в рабский барак на Делосе открывали. Выводим девчат на нашу сторону. А потом как фишка ляжет.

— Остатки коптера забрать надо. Не забывай. — Уточнил я.

— Угу... — кивнул мичман. — А потом дать Яну пострелять фрицев. Из ''окошечка'' маленького. Пусть пар выпустит. А то перегорит парень. Или сбежит в сорок третий партизанить.

— Как сбежит? — не понял я.

— Обманет тебя и сбежит в ''окно'', — убеждённо пророчил Никанорыч. — Так что пострелять ему дай. Потом. После того как все нарезанные задачи выполним. Пусть отведёт душу.

Перекурили, и снова открыл я темпоральную форточку для наблюдения.

— Ты смотри, что деется-то,— покачал головой мичман, не отрывая глаз от бинокля. — Видать у них тут точка телефонизированная. Ишь, как быстро примчались.

У барского дома остановились два грузовика, с которых спрыгивали солдаты. Много. Не меньше взвода. Потом они достали из кузовов пару пулемётов на треногах. Один сразу потащили к шлагбауму, у которого, чуть в сторонке, уже копали окопчик. Второй затащили в сам барский дом.

— С чего это у них там такой алярм? — удивился я, отнимая от глаз бинокль.

— Скорее всего, от твоей летающей игрушки, — предположил мичман. — Летуны беду с воздуха нутром чуют. Вот у них очко жим-жим и завибрировало. Не железное, однако. Можем мы их по кругу осмотреть?

— Можем, но не панорамой, а закрыть окно и открыть другое несколько в другом месте, — ответил я.

— Вот и давай разведку проводить по-взрослому. — Попросил мичман, но императивным тоном. — А то на первую прикидку там уже полроты солдатни образовалось. Много для нас. Плюс офицеры в главном доме в количестве неизвестном. А надо знать точно.

— Ну, надо, значит надо.

$

План операции разработали подробный, но всё сразу пошло наперекосяк.

Так как расчет зенитного пулемёта с водокачки сканировал небо, то начать решили с часового у сарая. ''Окно'' за спиной часового открыли в штатном режиме со стороны стены и сразу в четыре руки затащили его в колхозный ангар. Такой подлянки от надежной стеки из брёвен сорокасантиметрового диаметра он никак не ожидал. ''Окно'' за ним я моментом закрыл, и, кажется, там никто ничего не заметил.

В ангаре Ян от всей души засадил немцу пролетарским кулаком по челюсти. Потом, не мешкая, бывшего часового при рабском сарае лишили сапог, ремней и мундира. В одном трикотажном исподнем заковали его в американские тюремные кандалы, которые вполне свободно мы купили в скобяной лавке в Техасе. Интересные такие — на руки, на ноги, и между ними еще цепочка. Между запястий рук не более полметра и ходить можно только мелко семеня ножками, одновременно придерживая соединительную цепь. Ручные кандалы еще приковали обычными наручниками к железному ''скелету'' ангара. Для полной надёжности.

Фриц, когда очнулся от апперкота, попробовал заорать, но ему моментально воткнули в рот шаровой кляп, купленный в магазине ''Интим'' в Москве моего осевого времени и застегнули на затылке. И от извращенцев бывает польза. Пнув пару раз ногами по рёбрам, оставили его на месте — никуда оттуда он теперь не денется.

Зачем нам пленный, я до сих пор не представлял. Разве что завести в ''Неандертале'' рабовладение. А что? Пришел к нам за русскими рабами и сам стал рабом у русских — чем не высшая справедливость? Но бросать труп на самом видном месте в самом начале операции посчитали неверным решением.

Потом открыли ''окно'' в сам этот капитальный сарай. Внутри относительно чистенько, явно тут раньше не скотину держали. На полу охапки соломы, на которых сидели и лежали девушки. Кроме женщин в красноармейской форме там были еще несколько девчат в цивильной одежде. Одну из них своим неожиданным появлением мы согнали с параши, и та с визгом поспешила затеряться среди товарок.

Вперед вышел Колбас. Глаза прижмурил в щелочки. Желваки гуляют по скулам. Сказал внушительно.

— Кто желает быть фашистстской подстилкой, могут оставаться тут. Остальным встать и на выход.

Женщины в красноармейской форме встали и дисциплинированно пошли в ''окно''. На лицах полное обалдение, но ожидаемого ора и визга мы не услышали. Несколько гражданских потянулись за ними. Но три девчонки так остались сидеть у стены.

— Надо ли так понимать, что остались только идейные немецкие овчарки? [презрительная кличка женщин которые крутили любовь с германскими военнослужащими в оккупации] — спокойно спросил их Ян.

В ответ молчание. Девчонки вжали головы в плечи и опустили глаза.

— Ну, молчание — знак согласия, — выдал Колбас и поднял пистолет.

Три хлопка.

Три трупа.

Никто не успел даже мяу сказать.

Когда Яна скрутили и доставили на свою сторону, Никанорыч отнял у него пистолет и дал кулаком в глаз.

— Ты что, хорёк, творишь? — крикнул мичман белорусу в лицо.

Я поторопился закрыть ''окно'' пока немцы на той стороне ничего не услышали.

— Собакам — собачья смерть! — воскликнул Колбас на повышенных тонах и с полным убеждением в своей правде.

— Жмуров, — позвал я инженера. — Выдай белорусам сейчас две бутылки водки. Пусть споят Колбаса до бесчувствия. А утром его к попу на исповедь.

Ваня с Михаилом потащили наружу Колбаса, который все что-то порывался нам высказать. Жмуров пошел вслед за ними.

— Мичман Победа.

— Слушаю, товарищ капитан, — откликнулся Никанорыч, принимая строевую стойку.

— Веди освобождённых женщин в баню. Потом всех покормить. Ну, да матушка Иулина сама всё знает. Исполнять.

Даже не подавая голоса, мичман жестами сбил группу женщин в подобие отары и повел за собой из ангара.

— Все вопросы потом, — раздался его голос уже с улицы.

Фельдшер из моряков, натянув на себя без разрешения сбрую немца, взял его винтовку — нашу советскую СВТ-41, — похромал вслед за Никанорычем, замыкая женский отряд.

Подумав, я не стал делать моряку замечание. Он к этому оружию привычен. Сам бы ему эту винтовку отдал потом. Но Никанорычу за своеволие его подчинённого потом выговорю. Для порядка.

— Перекур, — приказал я, садясь на лавку.

Крепко надо думать — продолжать нам акцию или бросить всё как есть. Женщин уже освободили. А то вдруг еще кто из наших с катушек съедет? Оно мне надо?

Сосипатор возвышаясь надо мной как скала, пробасил.

— А мне пострелять дашь?

— Тебе-то зачем? — удивился я. — Они твою родню не жгли.

— Дюже сапожки у них хороши, — покачал головой бывший абрек. — Не дело оставлять. За зипунами же туда пошли. И уходить с пустыми руками как-то не по-людски.

Прибежал Жмуров. Доложился.

— Выдал мужикам две бутылка ''Абсолюта''. Думаю, двух литров хватит им за глаза. Ну, что? Мародёрку начинаем?

Я как-то спросил Тарабрина, а почему я могу убивать животных, а людей нельзя? На охоту же хожу, и на моих способностях ходить по временам это никак не отражается. На что Иван Степанович тогда ответил, что был бы я людоедом, то возможно мог бы и убивать безнаказанно. Животных мною убиенных я же ем. Но в любом случае пути Господни неисповедимы. И лучше не пробовать.

— Мужики, — сказал я, затушив папиросу. — У меня денег, что грязи. Просто спокойно купить всё можно. Зачем нам обвафлянные немецкие простыни? И сапоги купить можно. Или со складов натаскать. Ботинки же американские натаскали на всех.

— Что с бою взято — то свято! — пробасил Сосипатор с предельной убеждённостью. — Да и сожженные патроны требуется окупить.

Вспомнилась что как-то раз в армии, наблюдая, как солдаты моей роты жрут сухой паёк на полигоне, куда входила сгущёнка, спросил.

— Ну, что, бойцы, вкусно?

— Ага, тащ лейтенант, — ответили мне с довольными улыбками. — Как украли.