|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава 31. Последний год мира II. Декабрь — ноябрь
24 декабря 1976 года
Стены и потолок кабинета были затянуты разноцветными тканями. Если не знать, то можно подумать, будто находишься в огромном шатре. Под потолком висела громоздкая позолоченная лампа. В ней кружили маленькие искры света — настоящие живые феи. Из угла доносились фальшивящие звуки скрипки, флейты и фортепиано. Облака дыма поднимались от курительных трубок и висели над головами престарелых волшебников. Эльфы-домовики с писком пробирались через чащу ног, почти незаметные под тяжелыми серебряными подносами с едой и напитками.
Слизнорт был здесь же в окружении нынешних и бывших учеников. Все знакомые лица. Вот на парчовых диванах сидят братья Лестрейнджи, кузина Белла и старший Нотт. Вот младший Крауч что-то обсуждает с маглорожденным рейвенкловцем, который уже прославился на всю школу знанием гобледука. А вот Нарцисса танцует с Малфоем и бросает хитрые взгляды на венок с омелой. Даже рыжая гриффиндорка, за которой бегает Снейп, притащила Поттера в качестве пары на вечер. В толпе то и дело раздавались вспышки фотокамеры — один неугомонный парень с шестого курса Хаффлпаффа делал снимки гостей.
Регулус стоял в стороне, делал небольшие глотки чая и наблюдал за гостями. Он уже успел станцевать с обеими кузинами и ещё одной сокурсницей, выполнив обязательную программу вечера. Весь этот фарс его мало интересовал и был по своей сути лишь прикрытием. Если кто-нибудь спросит, где он пропадал весь вечер, он спокойно ответит, что был на вечере у Слизнорта. Тот раздал разрешения всем приглашенным ученикам, так что возвращаться в комнаты после отбоя можно не боясь учителей.
Тери под руку с Сириусом вошла с заметным опозданием. Брат пошел лишь ради бесплатной еды и слабого алкоголя. Ему уже месяц как исполнилось семнадцать, и по всем магическим законам он считался совершеннолетним. Теперь он аккуратно пробирался сквозь толпу к столу с закусками, стараясь, чтобы Слизнорт его не заметил. О желании учителя зельеварения добавить к своей "коллекции" обоих братьев Блэк знали все члены Клуба Слизней. Знал об этом и сам Сириус, и желанием присоединяться к "клубу по интересам тщеславного маразматика" совершенно не горел.
Сама Тери поприветствовала Слизнорта и взяла бокал шампанского, а затем замерла на долгие мгновения, бездумно к чему-то принюхиваясь. Она стояла так пару минут, чуть дергая носом, как собака, которой в морду кинули горсть перца. Значит, у неё тоже началось — сближение со своим внутренним зверем всегда отражается на восприятии мира, в первую очередь на органах чувств.
Издалека она напоминала искусную золотую статую, точно из времен римской империи. Золотые волосы были высоко забраны, десятки маленьких золотых серег мерцали при каждом повороте головы, а пайетки на золотой ткани платья с открытыми плечами ослепляли излишне чувствительные глаза. Весь её облик едва соответствовал приличиям консервативного общества британских волшебников, но был в разы более закрытым и не таким вульгарным, как то красное блестящее непотребство, в котором Тери обчистила казино на пару с Майклом и его вейлой. А ещё, она так и не рассталась со своими любимыми очкам.
Регулус подошел ближе:
— Мисс, могу я пригласить вас на танец?
Она отвлеклась, отставила бокал и согласно вложила ладонь в его руку.
— Почему бы и нет?
Тери танцевала достаточно плохо, чтобы совершенно не попадать в такт музыки, и достаточно хорошо, чтобы не отдавить шпильками ноги своего партнера. Сначала Регулус пытался подстроиться под свою партнершу, но затем бросил это бесполезное дело и начал сам вести в танце. Когда они достаточно отдалились от остальных пар, Тери придвинулась чуть ближе и прошептала:
— Скажи, у меня же не одной мозг сбоит? — её пальцы сжались на плече Регулуса, и она скривилась, точно от боли. — Везде запахи и звуки. Замок гудит. Школьники, учителя, портреты, призраки. И чертов Пивз... Их всех слишком много. Может, у нас передоз зелий?
— Нет, расчет верный. Нас так будет корежить ещё около двух-трех месяцев, и дальше будет хуже, пока мы окончательно не обратимся. Затем все вновь придет в норму и тело человека навсегда останется только телом человека. Если мы только не ошибемся в процессе и навсегда не станем наполовину животными.
— Великолепные перспективы.
Вдалеке взвизгнула скрипка, и Тери ещё сильнее скривилась, сбившись с шага. Регулус придержал её за талию и помог вновь подстроиться под ритм.
— Привыкай, у меня весь мир теперь настолько четкий и яркий, что голова постоянно болит. И от одного твоего вида режет глаза.
— Платье прислала Виви. Сказала, что это подарок на Рождество, который сразит наповал все мужское население школы.
— Кажется, она перестаралась. Но я обязательно поблагодарю её при встрече за мигрень, — он фыркнул. — Хотя в нашем положении тоже нужно искать плюсы.
— Ты про вчерашний матч? Поттер тебя уже ненавидит, — она усмехнулась, высвободила руку и поправила сползшие на нос очки. — За сколько ты поймал снитч? За три минуты?
— За две минуты и двадцать семь секунд, — Регулус нашел взглядом Поттера в толпе танцующих. — Удобно, когда можешь видеть на милю вперед. Ваш рогатый поклялся убить меня, когда мы в следующий раз встретимся на поле.
— Надеюсь, он выражался фигурально. Последнее, что нужно моему брату, так это потерять партнера по бизнесу.
За последние три месяца Майкл и Регулус и в самом деле стали партнерами. Идея Регулуса была доработана старшим Саммерсом, и теперь им оставалось лишь заключить полноценный договор. Денег у обоих было в достатке, чтобы в ближайшем будущем можно было реализовать общий план. Майкл был сквибом, но разум и кровь его были холодными, как у настоящего змея — ученика Салазара Слизерина, человека хитрого, умного и целеустремленного. И сегодня во время крестин Филиппа Саммерса — сына Майкла и племянника Тери, они заключат полноценную магическую сделку.
Но следовало прояснить кое-что ещё.
— Значит, друга ты потерять не боишься?
— Ты мне не просто друг, — Тери резко подняла голову. Голос её стал тихим, спокойным и до странности низким. Регулус не видел её глаз за стеклами очков, но готов был поклясться, что сейчас она внимательно смотрит ему в глаза. — Ты мне намного дороже. Ты мой товарищ по оружию. Мы повязаны кровью. Собственной кровью и чужой. А ещё смертью. Тоже чужой. И деньгами, которые мы заработали вместе, раз за разом прикрывая шкуры друг друга.
Они синхронно улыбнулись друг другу. Жестко, немного хитро, как могут лишь люди, связанные общей тайной. Танец продолжился.
* * *
Высокий старик за кафедрой размеренно и торжественно зачитывал молитву. Маленький живой сверток лежал на руках Вивьен, иногда дергаясь и подавая недовольный голос. Регулус стоял у купели рядом, наблюдая за происходящим с некоторым недоумением, снисхождением и интересом. Никогда прежде ему не приходилось бывать в церкви, что в общем-то было неудивительно. Маги уже многие столетия празднуют Рождество и Пасху, повторяя следом за маглами, но едва ли большая их часть может объяснить, в чем смысл этих праздников.
Некогда колдунов и ведьм христианская религия причисляла к порождением зла, которых надо уничтожать всеми средствами. Самым забавным Регулусу казался тот факт, что все Блэки ведут свою родословную от сына священника. Но что было ещё смешнее, так это тот факт, что все волшебные фамилии, так кичащиеся своей благородной кровью, на деле имеют в предках не Моргану или Мерлина, а обычных маглорожденных волшебников.
Старик тем временем уже спрашивал у будущей крестной матери, сестры Вивьен, такой же полувейлы:
— Отрекаешься ли ты Сатаны и всякого восстания против Бога?
— Отрекаюсь, — сказала она своим звонким птичьим голосом.
И это слова женщины, что может очаровывать мужчин одним лишь взглядом? В средние века инквизиция равняла всех вейл с суккубами, то есть демонами похоти и разврата.
— Каешься ли ты в своих грехах, которые отдаляют нас от Бога и ближних? — спросил священник у Регулуса.
— Каюсь.
Сам он вообще не понимал, что именно делает здесь и сейчас на этом самом месте. Человек, который должен был стать крестным отцом не смог выбраться из Австралии из-за инцидента с кенгуру, поэтому ему стали срочно искать замену. Регулус едва ли мог воспроизвести хоть пару аргументов, которыми брат Тери склонил его к согласию, но итог теперь один — он стоит в магловской церкви и дает клятвы, противоречащие самой его природе волшебника. К счастью, в этих словах нет ни капли магии, поэтому что все не более чем дань традициям. Но Майкл умеет убеждать, это факт. Возможно, он неосознанно пользуется легилименцией? Нужно будет, чтобы именно он занялся налаживанием отношений с будущими партнерами. С таким языком — или волшебным даром — только этим и нужно заниматься.
Пожалуй, самым смешным было знание, что дедушка Пол, некогда бывал в этом же храме, стоял на этом же месте и говорил эти же слова. Едва ли он понимал большую часть происходящих таинств, но факт оставался фактом — восемнадцать лет назад он стал крестным Тери. А теперь Регулус стал крестным маленького Филиппа, племянника своей лучшей подруги и человека, с которым он будет вести дела в ближайшие пару десятков лет.
После церкви все Саммерсы в количестве не менее двадцати человек, к которым внезапно присоединился ещё и священник, оказавший родным дядей Тери, и ещё десяток гостей направились к дому, где начался праздник.
Регулус смотрел вокруг и поражался тому, насколько быт этих людей отличен от привычного ему. Они громко смеялись, забыв об этикете, хвалили еду и напитки, обсуждали маленького Филиппа и грядущую свадьбу Майкла и Вивьен. Почти все мужчины носили килты с разноцветными тартанами. Один из двоюродных дедушек Тери сыграл на волынке, а затем решил разбудить виновника праздника, но тот укусил его за палец. Мужчина сказал, что этому мальчишке палец в рот не клади. Ответом ему стал громогласный хохот всех членов огромного семейства. Большая их часть была высока и светловолоса, и все обладали глазами серого или голубого цвета. Тери сказала, что хоть по воспитанию они все шотландцы, внешность им досталась от прабабки шведки. Затем она показала на седую старушку, которая тихо сидела во главе стола, потягивала шнапс и иногда прикуривала от длинной трубки.
Но самым поразительным было иное. Все эти люди были религиозны, и все они знали о магических силах младших членов своей семьи. Маленький сухонький старик, лет за девяносто, сказал, что магия — это дар бога, которым нужно пользоваться ради праведных дел. Как только человек применяет его во вред, он обращается ко злу и Дьяволу.
— Не обращай внимание. Деда Джо пятьдесят был настоятелем. У него язык подвешен лучше, чем у Майка или папы. При том, что один из них аферист, а другой адвокат. Если бы он захотел, то организовал секту похлеще, чем Свидетели Иеговы.
Регулус не знал, кто такие Свидетели Иеговы, но одно он знал точно — пить в доме Саммерсов он больше никогда и ничего не будет. Те видимо подумали, что он однокурсник Тери, поэтому щедро подливали ему в бокал настоящего шотландского скотча. Под конец праздника он в обнимку с Тери сидел на диване — передвигаться как-то иначе, кроме, как опираясь на другого человека он не мог — наблюдая за происходящим со странным смирением и отрешением. Патриарх семьи зачитывал ему проповедь в перерывах между подшучиванием над младшими членами семьи и очередной самокруткой. У его ног сидело не менее десяти собак. Тут были и овчарки, и бульдоги, и молоссы, и маленькое волосатое нечто, похожее на щетку. Одна из собак с пронзительными серыми глазами положила на колени Регулуса волчью морду. Деда Джо назвал её хаски, привезенной из далекой Аляски.
А утром Регулус нашел себя на том же диване, укрытым парой пледов и с пуховой подушкой в руках, а также с гудящей головой и безумной жаждой. Тери растолкала его в восемь утра, дала антипохмельное и села прямо на пол рядом.
— Пора собираться. У нас поезд в десять.
— Мы возвращается в школу только, чтобы оттуда уехать. Логично, нечего сказать.
Мимо прошла Вивьен с маленьким Филиппом на руках. Отчего-то они оба сияли странным белым светом, потусторонним и притягательным.
— Виви светится, — сказал он, надеясь, что он просто ещё не до конца проснулся. — Ты это видишь?
— Ага.
Тери разрушила все надежды. Значит, дело в зельях и анимагическом превращении. Сейчас они начинают по-новому воспринимать мир из-за близости к животному внутри себя. Звери совершенно иначе видят магических существ. Магия вейл напоминала лунный свет, красивый настолько, что трудно отвести глаз. Так они и сидели рядом на диване, бездумно пялились на Вивьен. Вскоре к ним подошел Майкл.
— Добро утро. Эй, ребята.
Он помахал рукой перед их носами, но вместо ожидаемой реакции получил бормотание Тери:
— А ещё она вкусно пахнет курятинкой. Так бы и съела.
— Вы оба под кайфом? — обеспокоенно спросил Майкл.
— Мы на экспериментальном зелье, — попытался оправдаться Регулус, но только ещё больше усугубил ситуацию. На них обратила внимание уже сама Вивьен.
— Что это с ними?
— С утра пораньше обдолбались какой-то магической хренью собственного производства, не обращай внимания. — Майкл осуждающе посмотрел на них. — И когда только успели?
Регулус и Тери грустно переглянулись и начали собираться обратно в Хогвартс.
* * *
2 марта 1977 года
Лес, настороженный и темный, окружал их плотным кольцом деревьев. Леденящая дымка весеннего тумана молоком текла между вековыми стволами. Снег ещё не стаял, но уже едва скрывал черные проплешины голой земли. В небе мерцала зеленая бродячая звезда.
"Не звезда, спутник. Его сделали и запустили в космос маглы", — напомнил себе Регулус и опустил взгляд вниз. Если все пройдет хорошо, у него сегодня будет много времени, чтобы налюбоваться звездным небом.
Он достал два флакона с зельем. Одно протянул Тери, другое оставил себе.
— Ну, будем надеяться, я тебя не съем, — едва слышно прошептала она и усмехнулась. Во мраке и тишине Запретного леса её слова, что должны были стать шуткой, прозвучали на удивление серьезно и даже обеспокоенно.
— Это будет не самым приятным развитием событий.
Они чокнулись и залпом выпили содержимое.
Регулус сел на упавший вяз, закрыл глаза и сделал глубокий вдох, пытаясь отрешиться от всего мира и сосредоточиться только на образе птицы, которая была отражением его души.
Мир начал расплываться, точно картина под дождем. Восприятие менялось, звериное в один момент и человеческое в другой. Последний этап должен окончательно сломать грань, помочь выйти за рамки привычного сознания и тела. А затем слиться воедино со своим внутренним зверем. Но даже сквозь отупляющий морок зелья он чувствовал запах сырого леса, слышал голодное рычание и скрежет, с которым когти вонзаются в древесную кору.
Над головой раскинулось звездное небо, а с него внимательно наблюдал большой белый глаз кривой луны. Регулус встал, или ему это только показалось, и поднял голову вверх. Ветви становились все ближе, деревья ниже, земля дальше. Ему мерещилось, что он приближается к небу, поднимается вверх, точно призрак, покинувший тело. Любые попытки опустить голову, отвести взгляд от звезд не приносили успеха. Ветви над головой становились все ближе, пока он не поднялся над ними и над густым, бесконечным лесом, разросшимся так далеко, что не хватало человеческого взгляда. Глаз птицы видел край леса и черную кромку морской воды.
Где-то внизу вновь послышался рык, теперь в нем слышались нотки голода и ярости.
Холодный ветер подхватил его и понес в сторону озера. Регулус привычно, как он делал это тысячу раз до этого, оседал поднимающийся поток и взмыл вверх с запредельной скоростью. Разница заключалась лишь в одном — у него не было метлы, только... крылья?
Разум человека взял верх над инстинктами птицы. Только теперь, находясь на высоте многих тысяч футов он вспомнил, кто он. Крылья резко перестали подчинять ветер, теперь лишь бессильно ударяя в воздухе. А сам Регулус камнем летел к земле, едва понимая, где земля, а где небо.
Он быстро задавил первую волну ужаса, попытался выровнять падение и начал вспоминать, как летал до этого, что с помощью инстинктов птицы, что с помощью метлы. Он впервые поднялся в воздух ещё в раннем детстве, и поэтому давно знал, как нужно ловить воздушные течения. Зря он со второго курса занимает место ловца в сборной Слизерина? А читал магловские учебники по аэродинамике и летной технике он тоже просто так? Предполагал же, что может попасть в такую ситуацию.
До земли оставалось жалкий десяток футов.
Для сначала нужно распушить хвост, затем прижать к телу лапы и усиленно бить крыльями... Нет, не так. Маховые перья поддерживают птиц в полете, значит, нужно сделать несколько сильных махов, затем попытаться поймать ими ветер, а хвостом регулировать направление.
Он раздвинул перья, уменьшая давление воздуха и почувствовал, что парит. Поток теплого ветра, словно чьи-то огромные мягкие руки протянулись к нему сквозь ночь, подхватили его и подняли в небо. Инстинктивно раскинув крылья и оседлав воздушный поток, Регулус поднялся вверх и ни одно из его перьев не шелохнулось.
А затем мир снова закружился перед его глазами, но в этот раз все было совершенно по-другому. Птичий полет строился на хорошо знакомых ему принципах, помогая использовать привычные приемы: разнообразные нырки, повороты, стремительное снижение и разнообразные петли.
Он был опьянен восторгом и ветром. Ни одна метла не могла поспорить в скорости с его крыльями.
Некоторое время он полностью отдавался полету, пока не заметил среди листвы светлую шерсть и не услышал хруст костей.
"Тери, — вспомнил он. — Нужно посмотреть, как она".
Он прижал крылья и ушел в пике, раскинув их лишь у верхушек деревьев, окруживших небольшую поляну. Тери была здесь же. Она превратилась в большую львицу, и сейчас вгрызалась зубами в бок молодой лани. Он сделал несколько кругов над ней, неуклюже приземлился на толстую ветвь — четырехпалые лапы не давали ему зацепиться за более тонкие ветки — и привлек внимание высоким писком.
Тери недовольно повела ушами и подняла окровавленную морду от мертвой туши. В её глазах не было ничего человеческого. Остался только дикий и голодный зверь.
В большей части случаев анимаг может при первом обороте стать наполовину животным — это считается неизлечимым последствием плохой подготовки и ошибок в зелье. Куда как реже человек перекидывается полностью, но не может взять себя под контроль, полностью отдаваясь животным инстинктам. И это считается не менее опасным. Маг более не может вернуться в человеческую форму собственными силами — у него нет ни разума, ни желания это делать. В борьбе между человеком и зверем побеждает второй. Но истинный ужас ситуации кроется в ином. Проиграв однажды и не сумев вновь стать человеком по собственному желанию, маг больше никогда не сможет взять себя под контроль в анимагической форме.
Тери уже проиграла.
Регулус перелетел на ветвь выше и крепче и начал медленно превращаться из черного стрижа обратно в человека. Он крепко сжал ствол одной рукой и нацелил на Тери кончик палочки. Можно насильно провести обратную трансформацию, но тогда у Тери больше никогда не получится использовать свою анимагическую форму.
Львица отвлеклась от добычи и подошла к дереву. Из её глаз исчез голод, но интерес никуда не делся. Она обошла дерево, тихо рыча и обмахиваясь хвостом. У Регулуса даже промелькнула надежда, что подруга все-таки взяла себя в руки, но затем едва не лишился ноги, когда Тери едва не отгрызла ту в прыжке.
Действовать пришлось быстро, пока она не сбежала дальше в лес. Поляна озарилось бело-голубой вспышкой. Тери поднялась в воздух, дико заревела, сверкнула еще одна слепящая вспышка, и тогда она начала уменьшаться. Шесть исчезала, а мышцы истаивали на глаза, ссыхаясь до привычных размеров человеческого тела. Подруга упала на землю. Регулус вновь перекинулся в стрижа и слетел на землю.
— Эй, Тери, ты как?
Она безвольно лежала на его руках. Все её лицо и одежда были в крови лани. Регулус осмотрел её и уже хотел было проверить её пульс, но она перехватила его руку.
— Что произошло? — её голос был сиплым и едва слышимым, ничего общего с тем страшным рыком голодного зверя, что был минуту назад.
— Бесконтрольная трансформация.
Говорить больше не было необходимости. Они уже обсуждали такое развитие событий и заранее подготовили план противодействия, хотя оба надеялись, что его не придется использовать.
— Я так и знала, что этим все закончится, — она прокашлялась и заметила, что вся в крови. — Я кого-то убила?
— Только обычную лань.
Вдалеке послышались тяжелые шаги и собачий лай.
— Хагрид, вот ведь принесла его нелегкая...
— Нужно уходить. Ты перебудила весь лес своим рыком. — Регулус помог Тери подняться и закинул её руку на плечо. — А ещё тебя наверняка видели кентавры. Лев — не самый привычный зверь для Британских островов.
Они быстро убрались с поляны, чтобы остановиться под одним из сотен меченых деревьев по всему лесу, где скрылись под чарами невидимости. Они затаились и наблюдали, как из за ближайших деревьев показался лесник, кентавр и большая черная собака. Полувеликан упорно совал под нос собаке клочок львиной шерсти, а та тихо скулила в ответ и мотала острой мордой.
— Ну, давай! Бери тебе говорят! Да что же это такое-то, а?
Чует и боится. Знает, что где-то рядом бродит, точнее, бродил, зверь, способный перегрызть глотку одним щелчком зубов, поэтому и не хочет его искать.
— Она не возьмет след, Рубеус. Слишком силен её страх, — степенно заговорил кентавр и тронул копытом разодранный труп лани. — Тело ещё свежее. Зверь должен быть где-то рядом.
Они вновь скрылись в лесу. Тери за это время успела избавиться от крови и оперлась на Регулуса, обхватив его руками и положив голову тому на плечо, чтобы не упасть.
— А ты? — неожиданно спросила она.
— Что?
— У тебя же получилось обратиться. Я видела... — она вновь закашлялась. — Как первый полет?
— В сотню раз лучше, чем на метле.
— Покажешь?
Вскоре Регулус уже сидел на руках Тери, подставляя спину под проглаживания её тонких пальцев и красуясь черным оперением. Когда шаги лесника окончательно растворились вдали, он взлетел с её ладоней со скоростью, запредельной для живого существа. Он поднимался все выше и выше, пока Тери наблюдала за его полетом с земли. В её глазах он видел странную грусть.
* * *
20 апреля 1977 года
Холодные рассветные улицы за окном были укрыты молочно-белым дымом. Он тек между домами, как вода по каналам. Регулус стоял, отвернувшись к стене, но видел лишь отражение деда в стекле. Тот читал письмо от Джека Саммерса. Много лет, с того самого момента, как он оказался парализован, они не могли связаться никаким образом. Мать запретила Кричеру касаться переписки. Теперь Регулус принял на себя роль посыльного, доставляя редкие, но объемные письма от отца Тери.
Он уже давно определился со своей судьбой. Скоро он сдаст СОВ, затем, сразу в середине шестого курса официально станет совершеннолетним. Деньги у него есть, связями, как на Слизирине, так на иных факультетах он успел обзавестись, поэтому когда мать узнает, что он решил связать свою жизнь не только с медициной, но ещё и с магловским миром, то он сможет безболезненно покинуть дом. Он знал, что это разобьет её сердце. Предательства ещё и младшего сына она не выдержит. Но что ещё ему остается делать? Всю жизнь следовать её желаниям? До гробовой доски изображать идеального члена темной и великой семьи? Он все-таки Блэк. Члены их семьи, даже те, что славятся своим хладнокровием, всегда следуют собственным желаниям и страстями.
Но деда Пола все же жаль. Тот в приказном порядке сказал ему оставить его доживать в родном доме, а не цепляться за "отжившего свое старика".
— Ты закончил читать?
— Да, — ответил взглядом дед. Его глаза были полны слез и странного болезненного счастья. Регулус не знал, что содержится в письме, да и читать не решался. Лезть в чужую переписку было не в его правилах.
Он попрощался с дедом и спустился вниз. Мать отсутствовала, отправившись на встречу с Волдемортом. Последнее время она ходила странно счастливая и загадочная. Она удивительно легко разрешила младшему сыну отправиться в летний домик на юге Франции и жить в нем весь июль. Разумеется, только в том случае, если он сдаст СОВ на высшие баллы. Такое поведение было ей несвойственно, что сильно настораживало, заставляя искать подвох.
Осталось пережить только полгода, и он станет свободным. По крайней мере, он на это надеялся.
* * *
27 июля 1977 года
Если бы Регулуса попросили описать лето семьдесят седьмого года, он назвал бы его одним из самых счастливых периодов за все шестнадцать лет его жизни.
В конце июня он поселился в летнем особняке на Лазурном берегу, прошел несколько проверок от матери и смог спокойно уехать в Ниццу, на свадьбу Майкла и Вивьен. Они могли бы пожениться ещё в прошлом году или же сразу после рождения Филиппа, но невеста заявила, что, во-первых, хочет устроить свадьбу летом, во-вторых, не хочет ходить в платье для беременных. Логика в этих рассуждениях была весьма странной, но в любом случае двадцать первого июня, как раз в день летнего солнцестояния состоялось бракосочетание, на котором Регулус присутствовал не в последнюю очередь для встречи с будущими партнерами по бизнесу. У него было достаточно оборотного зелья, чтобы те не обращали внимания на его юный вид.
Он успел познакомиться с ещё большим числом Саммерсов, число которых в этот раз составило не менее сорока человек, и ещё большим количеством французских волшебников и вейл. С недавних пор он начал практиковать оклюменцию, поэтому с удовольствием заметил, что магия этих женщин-птиц на него мало влияет. Сама Вивьен при этих словах посмотрела на него со странной смесью снисхождения и юмора, точно на ребенка, который чего-то не понимает, и предложила найти Тери.
Сама Тери успела по второму кругу перезнакомить его со всеми своими родственниками и попутно рассказать, что результаты ЖАБА у неё на самом высшем уровне. В том числе по зельям. В благодарность за это достижение и несомненное проявление педагогических талантов Регулуса они в первый раз и выпили. Затем поздравили молодоженов. Затем он сыграл вальс на огромном белом рояле, тем самым привлекая к себе нежелательное внимание всех Саммерсов разом. А к концу дня они уже оба вусмерть пьяные и веселые сидели в баре при ресторане, где проходил вечер, и как два идиота играли в крестики-нолики.
— Тери, вот скажи, — он поставил большой крест посередине поля, — почему каждый раз, когда я сталкиваюсь с твоими родственниками, они пытаются меня споить?
— Это карма, — она примерилась карандашом на салфетке и сдунула упавший на лоб локон. — А ещё ты педантичный англичанин. У тебя по лицу видно какой ты манерный и воспитанный. Ещё и говоришь, как аристократ...
— Так я и есть.
— Тем более. Вот они и пытаются разбавить градусом голубую кровь.
Затем они танцевали под музыку, названую рок-н-роллом, и Тери все-таки сделала то, что не смогла на балу у Слизнорта — отдавила ему каблуками обе ноги. А затем они бродили по городу в синевато-рыжих сумерках, когда фонари еще не успели загореться, люди походили на призраков, а город медленно расцветал желто-черными прямоугольниками окон, светом фар и красными точками сигарет. Они остановились только на набережной. На черной поверхности воды отражались сотни огней. Большую часть пути Тери прошла босиком, перекинув каблуки через плечо, перепрыгивая с одного булыжника, которыми была устелена мостовая, на другой. Вечер, яркий и пьянящий, точно вишневое вино накрыл их с головой, у него была та самая атмосфера, что превращает циников в романтиков, а влюбленных — в сумасшедших.
Поэтому, а возможно лишь из-за пяти коктейлей, которые теперь плескались в желудке Регулуса, он заметил, что у Тери на удивление красивые узкие ладони. И длинная шея, и ямочки под ключицами. И волосы, точно из кованого золота и солнечных лучей.
Отчего-то вспомнился разговор с дорогой матушкой, что явилась к нему на десятый день рождения и торжественно заявила: "Регулус, ты удивительно разумный мальчик. Я не буду заключать помолвки до твоего совершеннолетия, уверена, ты и сам сможешь сделать достойный выбор спутницы жизни".
Он готов был смеяться в голос, но допустил лишь легкую улыбку. А затем попросил:
— Тери, мы знакомы уже почти два года, а я так и не видел твоего лица.
— Разве? — она прижала ладони к щекам. — Я не в парандже хочу. Можно было и разглядеть.
— Я про это.
Регулус коснулся дужки очков. Тери вздрогнула, но не отшатнулась, лишь неопределенно пожала плечами, давая разрешение снять их.
Глаза у неё оказались светлыми просто до жути. Пронзительными, неподвижными и холодными, точно северные звезды. Она смотрела пристально и цепко, вскрывая душу взглядом, точно скальпелем.
— Когда я была маленькой, меня часто дразнили, — сказала она спокойно, не отводя взгляд. — Говорили, что у меня жуткий цвет глаз. Как у мертвеца.
— Ничего жуткого, у тебя очень красивые глаза. Как у хаски.
Он мог придумать тысячи комплиментов получше, но озвучил первое же сравнение, пришедшее в голову. Однако из всех возможных комплиментов он сказал именно тот, что заставил Тери не легкомысленно засмеяться и проворчать что-то вроде: "Да не ври ты", а вздрогнуть всем телом, покраснеть и отвести взгляд.
Он продолжал держать её ладони. До этого они шли, держась за руки, чтобы не упасть из-за опьянения, теперь же они странным образом резко протрезвели, но Тери не спешила убирать ладонь, а Регулус не хотел отпускал её. Он преподнес её пальцы к губам и поцеловал, как мог бы сделать на великосветском вечере. Сотню раз он касался её рук, чтобы избавить от заноз и мелких ссадин, но никогда прежде не делал это с такой нежностью.
Тери следила за ним с настороженным недоверием и... радостью? А затем покачала головой. На неё напала жестокая и бесшабашная веселость, граничащая с безумием:
— Я уже испортила Сириуса. А теперь ты... — она рассмеялась. — Твоя ненормальная семейка тебя четвертует за такие фокусы. А затем доберется до меня.
— А они не узнают.
Регулус хитро улыбнулся, и Тери ответила ему такой же улыбкой.
* * *
25 августа 1977 года
Дом за время отсутствия никак не изменился. Регулус вышел из камина, отдал чемоданы Кричеру и обнял мать. Она казалась до странности возбужденной и радостной. Её чернильно-синие глаза святились двумя безумными инфернальными огнями. Это сразу же напрягло Регулуса. С ещё большим подозрением он отнесся к некому подарку, который ожидает его ещё с весны. С того самого момента, когда она и начала так непривычно себя вести.
Он едва успел разложить вещи, когда она без стука ворвалась в его комнату, приказала привести себя в порядок и надеть лучшую мантию. Вскоре он спустился вниз, но вместо отца встретил на лестнице старших Лестрейнджей и старшую из трех кузин.
— Сегодня радостный день для всех нас, братец, — Белла крепко обняла его. — Для всей нашей семьи.
А затем он вошел в гостиную. Там, на любимом кресле деда сидел человек, лицо которого Регулус видел лишь на фотографиях и надеялся никогда не встретить в реальности.
Лорд Волдеморт.
Он что-то говорил о просьбе матери — она подошла к Регулусу и положила ладонь ему на плечо — о газетных вырезках — точно, он же делал вид, что поддерживает политику чистокровных — о том, что такой талант нельзя упускать и он с радостью примет его в ряды Пожирателей Смерти, пусть даже и в таком юном возрасте.
Регулус молчал. Его мысли судорожно роились в голове. Нужно бежать. Спастись. Пересидит у брата, у Тери, в мире маглов, да просто забьется в дупло и проведет в виде птицы остаток лета.
Камин? Нет, проход закрыт. Перевоплотиться в стрижа и улететь? Все окна заперты, а пока он долетит до кухни, где всегда открыта форточка, его успеют десять раз поймать. Отказаться? Единственный отказ — я не поддерживаю вашу политику. Такое высказывание сравняет его с предателем. А предателям всегда одна дорога — смерть.
— Отчего же ты молчишь, юный Блэк? Или ты не хочешь присоединиться к моим верным Пожирателям Смерти?
Ногти матери до боли сжали его плечо, а взгляд говорил: "Не позорь меня, Регулус".
Четыре месяца. Лишь четыре месяца отделяли его от совершеннолетия. Он смотрел, как мать вьется вокруг Лорда и вспоминал все свои планы. У него была надежда вырваться из этого капкана, но надежда — это дар и проклятие. Спасительная иллюзия, ведь кроме иллюзий людям больше ничего не остается.
— Нет, это мечта всей моей жизни, идти за вами...
Он опустился на колено, как во сне, страшном кошмаре без конца, обнажил левое предплечье и протянул Волдеморту.
— Мой Лорд.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
