Драконья кровь. Глава 20

неизвестный день Утренней звезды, 4Е 202

Она была прекрасна. Настоящее, подлинное совершенство. Обретшая полуматериальную форму квинтэссенция всех знаний, многолетних опытов и экспериментов, как его собственных, так и его предшественников. Не высший лич и не призрак, а нечто много большее.

— Встань.

Она поднялась с алтаря, повинуясь приказу своего нового господина. Магия сковала её душу и обезумевший разум невидимыми цепями, крепкими настолько, что даже повторная смерть не сможет их разорвать. Но даже так в провалах черепа сверкали глаза не мертвеца и не человека — волка.

Много столетий назад будущий император Пелагий II и его вторая жена Квинтилла победили оборотня и заключили его душу в драгоценный камень. Об этом никогда не говорилось прямо, но многие историки считали, что душа ужасного волка оставалась в заточении лишь до рождения их первого ребёнка — Потемы Септим, названной затем Королевой-Волчицей.

И хотя при внимательном изучении, на её душе не было видимого отпечатка благословения или же проклятия Хирсина, даэдрического Принца охоты, но та звериная ярость, жажда власти и победы любой ценой, которой она прославилась ещё при жизни, заставляла задуматься над реальностью этих слухов.

Вендир обошел свою работу по кругу, не скрывая довольной улыбки. Сам он внешне немногим отличался от мертвеца. На осунувшемся, бледном лице залегли глубокие тени, глаза сверкали лихорадочными зелёными искрами в глубоких провалах глазниц, тупая головная боль разрывала голову — свидетельство многодневного недосыпа. Он вспоминал о еде и сне лишь благодаря Лидии, которая как могла пыталась заботиться о здоровье своего тана.

Но теперь всё это не имело никакого значения. Многие дни, даже недели тяжелой, скрупулезной работы на грани полного краха и изнеможения были окончены. Подготовка рабочего пространства в катакомбах, подбор ингредиентов на которые ушли несколько тысяч септимов, создание зелий, несколько жертв — бандиты, случайно исчезнувшие из тюремных камер... Все это требовало колоссальных времени и сил. Но это был лишь первый этап. Дальше было куда как сложнее.

Когда-то он назвал некромантов из пещеры Волчий Череп самонадеянными идиотами. В этом была доля правды. Тот ритуал едва ли был способен надолго сдержать мощь Королевы-Волчицы. Но, как оказалось, это понятие можно применить и к нему. Высокомерие, самоуверенность и недооценка противника нередко становились причинами его многочисленных ошибок. В этот раз он был слишком близок к провалу. Тягаться в силе с Потемой Септим было не просто сложно — это было почти невозможно. Не будь она ослаблена, пленена, заточена в Каирне Душ, то даже надеяться на победу было бы слишком оптимистично. Вендир не раз проходил по острой грани, когда один неверный шаг значил, что место слуги занял бы уже он сам. Даже оказавшись в камне, её душа не собиралась сдаваться, продолжая бороться за свободу.

Но теперь все закончилось. Наконец-то можно отдохнуть.

— Исчезни.

Прислужница закрыла глаза и растворилась во тьме. От неё остался лишь череп, изрезанный даэдрическими символами с черным камнем душ, впаянным в металлическую конструкцию между теменной и затылочной долями. Прикосновение к его поверхности, отдалось в пальцах могильным хладом.

Он вновь призвал её. От черепа потянулись мертвенно-синие потоки магии, сформировавшие призрачную женскую фигуру — форму, которую сама Потема считала пиком красоты и силы.

— Скройся.

Она медленно растворилась, но не исчезла, лишь стала невидимой. Увы, но передвигаться на слишком большие расстояния она была не способна. Чем дальше она была от черепа, тем слабее становилась. Так что отправлять её на длительную разведку не получится.

— Появись и используй призыв любого атронаха.

Потема вновь обрела видимую форму и выполнила приказ. Она сохранила все навыки, приобретенные при жизни, но что самое удивительное — могла Кричать и обладала разумом, но пока предпочитала сохранять молчание. Возможно, хотя бы этим она хотела досадить своему господину.

Проверив все функции нового прислужника Вендир смог наконец-то тихо рассмеяться, чувствуя, как его изможденное тело переполняет удивительная легкость. А затем последние силы покинули его, он сделал несколько шагов назад, сполз по стене и сел прямо на пол, едва удерживая одной рукой череп, а другой собственную гудящую голову. И все же он не переставал довольно улыбаться, не сводя взгляда со своего творения.

"В Культе Червя меня бы повысили до анахорета. Отец был бы доволен".

Возможно в этом был виноват недосып, общая усталость или что-то ещё, но воспоминания об отце, о семье, о потерянном прошлом резанули грудь неожиданно и слишком больно. Он чуть усмехнулся, если эту гримасу можно было так назвать, и сказал, глядя в глаза Потеме:

— Знаешь, а если моя бабка не врала, то мы с тобой одной крови. Хотя, для тебя это мало что значит. Своих братьев и племянников ты резала без всякой жалости.

Королева-Волчица не ответила.

Невдалеке послышались шаги: торопливые Лидии и тяжелые, громовые Хейва. Хускарл аккуратно открыла дверь, внимательным взглядом осмотрела помещение, отметив, что Вендир сидит с глупой и чуть грустной улыбкой у стены.

— Мой тан! Вы наконец закончили! Я принесла чечевичный суп с бараниной и козий сыр.

Она вошла внутрь, а следом за ней показался костяной колосс. В руках он сжимал полный чан, которым можно накормить целый отряд солдат. Вендир сильно сомневался, что во всем Тамриэле найдется ещё хоть одно живое и разумное существо кроме Лидии, что будет заставлять идеальную машину смерти выполнять роль носильщика.

— Спасибо, ты молодец. — он молчал некоторое время, затем задал вопрос. — Какое сейчас число?

— Уже восемнадцатое. Прошло уже две недели, как вы принялись за работу.

— Восемнадцатое? Хм, — он тихо фыркнул, — быстро же прошло время. Ещё один год.

— О чем вы?

— Ровно восемьдесят один год назад восемнадцатого числа Утренней звезды сто двадцать первого года Четвертой эры мне посчастливилось появится на свет под знаком Ритуала.

— Ого, — протянула Лидия, заметно округлив глаза. Кажется она никогда по-настоящему не задумывалась сколько её тану на самом деле лет. — Я и не думала, что вам столько. А это много? Ну, по эльфийским меркам.

— Не особо. Если перевести эти годы на время людей, то получится промежуточный возраст между двадцатью и тридцатью годами. Сказать точнее будет трудно.

— Так мы с вами ровесники! Мне в конце лета как раз будет двадцать два года.

По меркам альтмеров Лидия едва вышла из возраста подростка, но по меркам людей уже считалась взрослым человеком. Стоит помнить и никогда не забывать, что люди живут гораздо меньше, чем меры. И вероятность того, что она умрет в ближайшие пятьдесят лет очень высока. Эта мысль отозвалась неприятным чувством в груди. За то время, что они путешествовали бок о бок Вендир уже привык к ней, как к собственной тени, и пожалуй, мог бы назвать своим другом наравне со С"Зиррой и Раджирри.

— Раз у вас сегодня день рождения, то это надо отпраздновать. И что же вы мне раньше не сказали? Я бы принесла что-нибудь повкуснее, чем суп. И С"Зирра и Раджирри бы не уехали. Они как раз отправились в Рифтен неделю назад. Приглашали погостить.

Меры в виду своего долголетия не придавали этому празднику такого большого значения как люди. Просто за спиной остался ещё один год из следующих двух или трех сотен. Сам Вендир предполагал, что благодаря своим магическим изысканием вполне сможет продлить жизнь на много больший срок. Не четыре тысячи лет Дивайта Фира или главы Псиджиков Яхезиса, конечно. Хотя, кто знает. Например, его отец, будучи манмером — альтмером лишь наполовину, смог довести срок своей жизни более чем до двухсот благодаря магии и алхимии. Если бы та казнь не состоялась, то он бы прожил намного дольше. А дед спокойно живет и здравствует в Хай Роке и по сей день, хотя родился он где-то в конце периода Междуцарствия во Второй эре.

Лидия тем временем начала накрывать на стол и только теперь обратила внимание на призрачную фигуру посреди комнаты:

— Это Потема?

— Да, Королева-Волчица собственной персоной. Мертвая, ужасная и полностью подчиненная моей воле.

— И как её теперь называть?

— Как при жизни. В отличие от Хейва у неё сохранились все воспоминания и высокоразвитый разум. Можешь считать её особо сильным и могущественным подвидом лича, только имеющим призрачную форму и полностью подчиняющимся некроманту. Настоящий шедевр.

— Ради этого "шедевра" вы чуть не свели себя в могилу. Вы похожи на несвежего зомби.

— Главное, что не на скелета.

— Будете так следить за своим здоровьем, точно не доживете до ста.

Один мысленный приказ и душа Потемы вернулась обратно в череп. Лидия достала одну из бутылок алинорского белого. Ради такого повода — не дня рождения, а создания прислужника — стоило отпраздновать.

"Только бы всё не окончилось чаепитием с Шеогоратом. Второй встречи я уже не переживу".

Он посмотрел на Ваббаджек, стоящий на подставке в углу, и передернул плечами.

* * *

21 Утренней звезды, 4Е 202

Страшный буран застал их на полдороге до Морфала. Копыта коней вязли в снегу, дорогу замело и они едва могли ориентироваться в пространстве — бесконечном, ревущем сером мареве, высасывающем душу и любое подобие жизни. Болота или тундра вокруг, если вспомнить, что они были единственными относительно плоскими пространствами в северной части Скайрима, превратились в ледяную пустошь без конца и края.

Трудно было сказать, сколько они брели так посреди метели. Сколько часов прошло? День сейчас или вечер? На севере темнеет рано. Лидия говорила, что в Солитьюде, в единственном действительно крупном северном городе Империи, летом можно увидеть удивительное явление — белые ночи, когда солнце делает оборот по самой кромке горизонта, но не заходит за него весь месяц Середины года. Зимой жителям приходится расплачиваться за светлые летние дни столь же длинными зимними ночами, когда большую часть суток идешь в полутьме, едва разбирая дорогу.

Вендир уже готов был принять за факт, что природа Скайрима доведет его до могилы раньше, чем любые драконы, Принцы даэдра или коллеги по нелегкому ремеслу. Потому что по пути ему не раз приходилось отгонять Криком OV снежных саблезубов и волков, да и запасы зелий сопротивления холоду и исцеления болезней не бесконечны, в отличие от ужасной погоды, которая может вызывать весь спектр соответствующих болезней, вроде хрипунца, бронхита и прочих простуд вплоть до костоломной лихорадки. И это не считая того, что при таком ветре и морозе легко можно продуть уши и потом мучится с воспалениями, к которым он был крайне чувствителен ещё с раннего детства. Увы, но альтмерский организм был явно неприспособлен выдерживать такой лютый холод.

Возможно кто-то из богов — точно не Аркей или Стендарр — сжалились над ним, и вдалеке показались очертания какого-то здания. Очередной нордский кураган, которых в Скайриме можно найти не мало.

Лишь небольшая часть этих древних строений была разорена. Хотя многие искатели приключений и прочие гробокопатели и отваживались заходить внутрь, но пройти в одиночку могли едва ли дальше первого этажа. Нежить, разбуженная внезапным появлением грабителя, стаей саранчи налетала на нарушителя своего покоя, а затем делала из него подобного себе стража гробницы. Именно поэтому Вендир все предыдущие разы, что бывал в нордских гробницах, предпочитал проходить мимо стопок древних золотых монет, драгоценных камней и зачарованного оружия, сжимаемого мертвыми пальцами. Даже с его знаниями и силами противостоять сотням, пусть и не самых сильных и умных, но многочисленных противников было настоящим самоубийством. Куда разумней было удерживать мертвецов в полусне, и вступать в бой лишь с охранником главных сокровищ на самом нижнем уровне.

Словно в подтверждение этих мыслей рядом с курганом обнаружился заброшенный лагерь неизвестных исследователей. Палатки и кострище давно занесло снегом. Судя по всему они остались здесь ещё с прошлого лета, если не раньше.

Вендир постарался незаметно шмыгнуть носом и завел Лютика во внутреннюю часть гробницы. Следом вошла Лидия и Хейв. Его черная броня поседела от изморози, а сам он двигался с заметным трудом — между костей залетел снег.

Лидия обустраивала палатки, пока Вендир занимался костром. Вскоре они сидели в импровизированном лагере, готовя ужин и отогреваясь сами. Хускарл разогревала куски вяленого мяса и закусывала сладким рулетом, который купила у одной старухи в одной из многочисленных деревень Хаафингара. Когда Лидия готовила, на неё каждый раз находило желание говорить, поэтому Вендир обычно рассказывал ей про магию, разновидности мертвецов и способы их убийства, и дальние провинции. Но в этот раз она спросила сам:

— Мой тан, а почему у Лютика имя такое?.. — она замялась, — ну, девчачье. У меня так кузина своих котов обзывала. Розочка там, Маргаритка, Ландыш. Нет бы назвать его... Ну, не знаю, Мраком, Громом, Тенью или ещё как-нибудь, кхм, поприличней.

— Не имею ни малейшего понятия кто его так обозвал, — Вендир скрестил ноги на каджитский манер и вплотную придвинулся к огню. — Его прежний хозяин отдал мне его уже таким. Спросить почему ему дали такое имя я не успел, да и не до этого тогда было. Придумывать что-то новое мне не очень хотелось, а сам Лютик свое имя уже выучил. Остальное было бы только лишней тратой времени и сил.

Лютик, словно поняв, что говорят о нем, повернул голову в сторону хозяина и требовательно заржал.

— Есть хочешь, да?

Вендир покопался в сумке и достал несколько ржаных сухарей. Конь угощение принял с большой радостью.

— Ну-ну, действительно, какой из тебя Мрак, — улыбнулась Лидия, наблюдая за ними. — Обжора ты, самый настоящий. Ещё хуже моего Верного. Объел по пути все кусты со снежноягодником.

Вендир похлопал жеребца по шее и вновь укутался в плащ, начав рассказывать о встрече с нордом из Винтерхолда, гробнице Хилгрунда и данмере-некроманте, за убийство которого он и получил в награду Лютика.

После ужина он сам не заметил, как ненадолго задремал, а когда открыл глаза увидел, что Лидия держит в руках незнакомую тетрадь в кожаном переплете.

— Взяла из заброшенного лагеря, когда буря немного успокоилась. Нашла это в сундуке, — она помахала тетрадью в воздухе. — Подумала, что там будет что-нибудь полезное, а нашла одни только бумажки.

Она протянула ему тетрадь. Большая часть страниц промокла в снегу, но ещё часть смогла сохранить записи. На обороте кривым почерком было подписано, что этот дневник принадлежит некому Дайносу Валену. На мгновение показалось, что Вендир уже слышал это имя, но где и от кого именно вспомнить никак не мог.