Избранница коар

Пролог

Как только он вошел, в помещении воцарилась гробовая тишина. Работники с нескрываемым интересом рассматривали молодого мужчину, рискнувшего заглянуть в столовую. Красивых представителей противоположного пола в торговый двор захаживало много, но таких... с шлейфом власти и силы — единицы.

Решив помочь нерадивому клиенту, а заодно и оградить себя от приобретения пары рожек, один из работников участливо поинтересовался:

— Заблудился, мальчик?

— Мальчиком я перестал быть задолго до твоего рождения, Карл, — со смешком произнес мужчина.

— Кир? Это ты? — удивленно спросил мастер Металла.

— Смею предположить, что наш уважаемый нер Шейн встретил свою пару, — нера Лейлас постаралась ответить на вопрос сослуживца безразлично, но нотки раздражения все равно нашли выход.

Пожирая тело бывшего любовника голодным взглядом, она, как никогда, остро чувствовала свою ошибку, сравнивая Кирэса и своего мужа. Увы, результаты были не в пользу последнего. А ведь всего десять лет назад именно Лия грела постель этого невероятного мужчины, тая от прикосновения умелых рук и губ. Когда же нер Шейн переступил порог столетия, женщина решила разорвать связь и выйти замуж за молодого и перспективного мага, о чем сейчас искренне жалела.

Оттого заочно ненавидела женщину, родившуюся парой следователя и сумевшую пробудить его тело к регенерации и второй молодости. Как же сейчас Лия завидовала всей расе коар, способной физически изменяться и подстраиваться под избранников. Сейчас она бы многое отдала, чтобы владеть Кирэсом единолично и безраздельно, став его Избранницей. Но, увы...

— Вы, как всегда, зрите в корень, нера Лейлас, — кивнул мужчина, осматривая зал.

— И кто же она? — От любопытства одна из стихийниц чуть не упала со стула, подавшись вперед и демонстрируя глубокий вырез.

— Увы, пока не могу вам этого сказать, — приподняв уголки губ в подобии улыбки, нер Шейн слегка склонил голову в знак прощания и покинул столовую, не обращая внимания на перешептывания.

Всю дорогу до лаборатории следователь то и дело ловил на себе заинтересованные взгляды девушек-мастеров. Благо, что никто из них не лез знакомиться. Наконец, добравшись до нужного помещения, нер Шейн замер на входе.

— Доброго дня, неры, — осмотрев присутствующих, поздоровался следователь. — Не подскажете, где нера Леор?

— Вышла, — ответила одна из подмастерьев.

— Когда она вернется?

— Не знаю, нер, — ответила вторая девушка, и сделала шаг в сторону, словно что-то прикрывая.

Нахмурившись, мужчина подошел к подмастерью и отодвинул ее в сторону, внимательно разглядывая небольшое пятно с весьма характерным запахом.

— Любовное зелье?

— Нер...

— Кто его готовил?

— Нера Леор, — нехотя ответили девушки под напором следователя. — Она случайно перевернула на себя котел и сейчас отмывается.

— Кто с ней пошел?

— Никто. Доза была маленькая и не угрожала здоровью.

— Она не угрожала вашему здоровью, неры, а нера Леор — человек, для которого такие вещества являются ядом!

Выругавшись, нер Шейн стремительно добрался до конца коридора и громко постучал в дверь ванной комнаты.

— Нера Леор? — ответа не последовало. — Ринаэль, вы в порядке?

— Нер Шейн? Что вы тут делаете? — шум воды стих.

— Ваши напарницы сообщили об одном неприятном... инциденте. Как вы себя чувствуете?

— Все в порядке, господин следователь! Я скоро выйду.

— Нера Леор, вы понимаете, что любовное зелье может быть опасно для вашего здоровья?

Подойдя ближе к двери, Кирэс уперся руками в стену и сделал глубокий вдох. От сладковатого аромата с пряными нотками по его телу прошла мелкая дрожь полутрансформации, слегка увеличившая мышечную массу. Сделав еще один вдох, он утробно зарычал, впиваясь ногтями в стену и оставляя глубокие борозды.

— Я все прекрасно понимаю, нер. Так что можете не волноваться и идти по своим делам. А я, в конце концов, оденусь...

Хотя последнее и было сказано шепотом, мужчина все же расслышал и тяжело сглотнул. Коснувшись ручки, он открыл дверь и замер на пороге, не в силах отвести взгляд от обнаженной девушки. Может для кого-то она и не была идеальна — худая и бледная, с маленьким вздернутым носиком. Но для него в этот момент не было женщины восхитительнее и желаннее. Аромат, вначале ласкавший обоняние легким шлейфом, ударил с новой силой, унося остатки разума.

Движения мужчины изменились, став более рваными. Казалось, он сам изменился, превращаясь в хищника, готового к смертоносному прыжку. Приблизившись к замершей девушке, следователь склонился к тонкой шее, снова делая вдох.

— Нер Шейн? — удивленно спросила девушка. — Что с вами случилось?

— Прошел инициацию, — хрипло ответил мужчина.

— То есть, нашли свою пару?

— Нашел... Наконец-то нашел...

История первая. Возрождение

Подвал... Маленькое сырое помещение, пропитанное запахом плесени и прокисших солений. В грязно-серых клочьях десятилетней паутины мохнатой шубкой запуталась пыль, темными гирляндами украшая потолок. В дальнем углу копошились мелкие коричневые твари, дожирающие остатки соленых огурцов. Ненавижу крыс!

Они же, почуяв запах крови, сочившейся из разбитой коленки, стали медленно приближаться и попискивать. Если эта свора набросится, сломанным ножиком, оставшимся еще от дедушки Васта, мне не отбиться. Раньше резчик создавал им фигурки из дерева и продавал на ярмарке, но срок службы железки истек и дед, чуть подлатав старого друга, отдал нож мне. Так что, какое-никакое, а оружие. Еще бы правильно им воспользоваться.

Поднявшись с пола, я осторожно залезла на стоящую рядом бочку, застонавшую под моим весом. Как бы не проломить прогнившие доски, а то не избежать мне новых ран. Подобрав под себя ноги и укутав их подолом юбки, я прикрыла глаза. Крысы шуршали внизу, но раз я их не вижу, то можно представить, что их нет. Интересно, сколько мне придется сидеть в подвале? Надеюсь, до ночи тетя вернется, и можно будет выйти из своего тайного укрытия.

Сняв с волос липкую паутину, я прислонилась спиной к холодной стене и тихо запела, стараясь отвлечься:

Подари мне крылья, небо

Искупай в злотых лучах.

Расскажи про быль и небыль

У камина, при свечах.

Забери с собою, ветер,

Через горы и моря,

Где закаты и рассветы,

Где рождается заря.

Подари мне сказку, солнце!

Жизнь — как книга на руках.

И у светлого оконца

Изгони из сердца страх...

Погрузившись в себя, я даже не расслышала шагов, а когда дверь отворилась, прятаться было поздно. На пороге стоял кузнец, сжимая пудовые кулаки и недобро улыбаясь. Ох, видно видел Арул, как тетка ушла в лес за травами...

— Пошли, — грубо бросил парень, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. — Вставай, иначе хуже будет...

— Арул, пожалуйста, уходи!

— Зря ты мне отказала! Зря...

Кажется, и вправду зря, вот только решения своего менять не собиралась. Прекрасно видела, что за человек наш кузнец, оттого и не пошла за него замуж, прилюдно отвергнув дары. Ох и зацепил же отказ Арула! С неделю он ходил за мной следом, уговаривая одуматься и принять предложение, а потом... Первый раз он напал на меня дня три назад, когда я шла к колодцу за водой. Хорошо было раннее утро и на мои крики выбежали все деревенские. Старшие сыновья старосты оттащили Арула за частокол — потолковать, а младший проводил дрожащую меня до дома. Только, увы, не дошли до упертого кузнеца чужие наставления.

Второй раз случился вчера, когда я возвращалась от занемогшей соседки. Отбилась на силу, и домой вернулась в слезах, сильно напугав тетушку. Она же, услыхав мой рассказ, отправилась к старосте, чтобы попросить помощи. Но, как видно, ничего не вышло...

— Рина, не зли меня!

От страха я сжалась еще сильнее, тем самым рассердив парня окончательно. Не обращая внимания на крыс, Арул схватил меня за косу и, сдернув с бочки, потащил на улицу. Не в силах встать на ноги, я пересчитала все ступеньки телом, снова и снова умоляя парня одуматься.

Выйдя на улицу, кузнец огляделся и, не заметив никого из соседей, потащил меня к лесу, что подходил вплотную к ограде дома. Тетке это было на руку — на заднем дворе росли травы, о которых соседям знать не стоило, — а вот мне...

Тяжелое тело прижало к земле, обдавая запахом пота. Огромные ладони зашарили по телу, разрывая рубашку и до боли сжимая грудь. Попытка вырваться и позвать на помощь лишь раззадорила парня. Руки двинулись вниз, задирая подол юбки и бесстыдно обнажая ноги.

— Сама виновата, — бормотал Арул, тяжело дыша. — Согласилась бы по-хорошему, жила, как княжна. А теперь... сама приползешь ко мне, когда брюхо начнет расти!

— Помоги-и-и... — попыталась снова закричать я, чем заслужила удар по лицу.

На мгновение мир померк, снова возвращая меня в столь ненавистную темноту, а затем раскрасился кровавыми цветами боли и звоном в голове. Одно хорошо — тяжесть с тела пропала. Кое-как открыв глаза, некоторое время разглядывала синеву чистого неба, а затем медленно повернула голову на бок.

Арул лежал в трех шагах от меня, тоненько завывая и держась за приспущенные штаны. Над ним, ласково улыбаясь, стояла тетя с любимой клюкой в руках и абсолютно черными глазами. Рот с рядом игольчатых зубов открывался и закрывался, но из-за звона в ушах разобрать слов я не могла. Разве что по белизне, разливающейся по телу кузнеца, поняла — не жилец. За посягательство на свою собственность проснувшаяся Тень наказывала жестоко.

Вздрогнув, снова закрыла глаза и отвернулась, не желая видеть расправу. В том, что она будет кровавой, даже не сомневалась — темная сущность любила проводить обряды, где главной составляющей была боль.

— Ну, чего разлеглась? — ткнув меня клюкой в бок, пробурчала Тень грубым мужским голосом. — День близится к закату, а дома ни крошки!

Разлепив глаза, я кое-как приняла сидячее положение, стянула полы рубахи на груди и посмотрела на тетку. Угольные глаза без белков смотрели недовольно.

— Ступай в избу, а я тут пока приберусь...

Спорить я не стала. Кое-как доковыляв до бочки, смыла с подбородка кровавые следы и жадно припала губами к воде. Затем переодела рубаху и занялась готовкой, стараясь ничего не уронить трясущимися руками. Жили мы небогато, но благодаря умению травничать — не бедствовали. Соседи частенько меняли отвары от простуды на продукты, а за грибами и ягодами мы ходили в лес. Вообще, моя тетя была замечательной и доброй женщиной, которая никогда и никому не отказывала в помощи. Но иногда в нее вселялось... что-то. Именно оно издевалось надо мной, резало запястья и сцеживало кровь для обрядов. Прятало в подпол, чтобы скрыть мою силу, иногда вырывающуюся из-под контроля. И оно же, втайне от тети, учило. Знания, полученные от Тени, я хранила как самый страшный секрет, потому что сила, пробужденная ею, пугала и завораживала одновременно.

— Рина, я вернулась!

Повернувшись на голос тети Ольны, заглянула в её глаза и облегченно выдохнула -обычные глаза человеческой травницы, с серой радужкой. Тетя растила меня на протяжении семнадцати лет, заботясь и обучая искусству обращения с растениями.

— Ох, что с твоим лицом, милая?

— Упала, тетушка, — соврала я, отводя глаза. — Ничего страшного, я уже смазала мазью.

Улыбнувшись старушке, поставила горшок с кашей в печку и пошла помогать раскладывать принесенные травы. Часть из них отправится на крышу, а другая — под навес. У каждой травинки, каждого корешка был свой секрет приготовления, позволяющий вытянуть как можно больше пользы и силы.

Как только разобрались с делами и поужинали, тетка ушла отдыхать, а я принялась за уборку. Полчаса спустя из комнаты появилась Тень, улыбаясь мне зубастым ртом. Вздрогнув, беспомощно посмотрела на темную сущность и послушно побрела за ней в скрытый от чужих глаз подпол.

Многочисленные склянки с кровью людей и животных... Внутренности, о принадлежности которых даже думать не хотелось. Тут же, на огромном столе, лежало тело кузнеца, прикрытое льняной простыней. Вздрогнув от вида огромного мужчины, который всего несколько часов назад пытался взять меня силой, отвернулась и поймала заинтересованный взгляд Тени.

— Боишься его? — ласково спросила сущность с нотками предвкушения в хриплом голосе.

— Не надо... — жалобно зашептала я.

Вот только мои мольбы никогда не трогали Тень. Жутко улыбнувшись, она моргнула черными глазами, а затем тело тети упало на пол. Всего один вдох, и труп на столе зашевелился. С хрустом распрямились могучие плечи, руки сжались в кулаки, а затем голова медленно повернулась в мою сторону, являя черные провалы глаз и острозубую улыбку.

Бежать! Надо бежать! Вот только как, если ноги отказываются слушаться, и невозможно дышать от страха. Остается только зажмуриться и с силой закусить губы, чтобы не закричать. Тень очень не любит, когда я кричу...

Тихий шорох и беззвучные шаги... Ледяные пальцы, коснувшиеся лица и скользнувшие по шее вниз... Сущность прекрасно знала, чего я боюсь больше всего, и играла на этом, вызывая не страх, а ледяной ужас. Обойдя меня по кругу, почти ласково прикасаясь к плечам, талии и бедрам, Тень на мгновение с силой прижала к ледяной груди, а затем подтолкнула вперед. Споткнувшись, против воли открыла глаза и уставилась на стол, где повинуясь темной силе, собирались инструменты.

Ритуальный нож с острым лезвием, который так легко вспарывает кожу. Глубокая костяная чаша, уже потемневшая от моей крови. И огромная книга в кожаном переплете, где на пергаментных страницах хранились знания...

— Скоро, — прохрипела-просвистела Тень, холодными губами касаясь моего уха. — Уже скоро все закончится. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть.

Взяв мою руку, сущность нежно погладила запястье с полоской запекшейся крови и, удерживая над чашей, сделала новый разрез. Кажется, я уже привыкла к этой боли. И к холоду, что разливался по телу с каждой потерянной каплей. Но вот с прикосновениями Тени, которая иногда покидала телесную оболочку и превращалась в сгусток тьмы, свыкнуться так и не смогла.

Но сейчас было ужаснее в разы — могильный холод мертвого тела за спиной, вжимающего в стол, и рука сущности, ласкающая беззащитную шею. Беззвучно глотая слезы, я мысленно отсчитывала удары сердца и ждала... Ждала конца ужасной пытки, которая длилась уже семь лет...

* * *

Рассвет нового дня встретил меня на лавке у окна, коварным лучом скользнув по телу и удобно устроившись на лице. Потянувшись, сбросила с себя лоскутное одеяло и посмотрела на перевязанные запястья. Этой ночью Тень пообещала дать мне отдохнуть, странно прислушиваясь к чему-то неведомому.

Радостно улыбнувшись хорошему дню, я поплескала в лицо холодной водой и принялась за дела. Недовольное пернатое хозяйство ругалось в сарае, требуя свободы и корма. Зарянка обиженно мычала в хлеву, бранясь на нерадивую девчонку, проспавшую рассвет. Лай собак и блеянье соседской животины... В деревне никогда не бывает тихо, но в этом и была её особая прелесть.