Янки гоу хоум

ЯНКИ ГОУ ХОУМ

Стальная махина атомного авианосца "Теодор Рузвельт" ломилась сквозь шторм. Огромный по человеческим меркам авианосец был ничтожно мал по сравнению с бесконечными просторами самого большого на земном шаре океана, лишь по какому-то недоразумению названному Тихим. Океан волновался, многометровые водяные горы набегали на форштевень корабля, пытаясь его остановить, развернуть, сбить с пути, но разрезанные пополам, бессильно раздавались в стороны, шуршали вдоль корпуса к корме и там взбивались в белую пену гигантскими винтами. Штормовой ветер напрягался, завывал в решётках антенн, но не мог даже покачнуть стотысячетонную громадину. Казалось, что нет в мире силы, способной остановить, сорвать с боевого патрулирования эту квинтэссенцию американской военщины, повергающую в трепет немаленькие государства. Ни у кого и в мыслях не было, что на это способна одна единственная молекула РНК, укутанная в тоненькую жировую оболочку.

Спустя две недели после выхода из вьетнамского порта Дананг, где большая часть экипажа авианосца сподобилась побывать на берегу, у одного из заболевших моряков был обнаружен коронавирус Covid-19. Моряка вертолётом отправили в лазарет на базу ВМФ США "Апра-Харбор" (спустя две недели он умер). На следующий день число заражённых достигло трёх. Кэптен Бретт Крозье доложил об этом командованию ВМФ. Штаб подтвердил получение рапорта. И только. Никаких инструкций на авианосец не поступило.

С каждым последующим днём количество заражённых коронавирусом членов экипажа росло в геометрической прогрессии. Паники на борту не было, но напряжённость нарастала. Кэптен бомбил штаб ВМФ рапортами, но никаких указаний так и не получил. Наконец, когда число зараженных коронавирусом моряков перевалило за сотню, терпение кэптена лопнуло. Он направил авианосец в ближайшую базу и переслал в штаб ВМФ четырёхстраничный рапорт, в котором подробно изложил свои решения: поставить авианосец у причала; высадить на берег девяносто процентов экипажа; ждать помощи из метрополии. Рапорт был отправлен по электронной почте, как и все предыдущие. Каким образом его содержание попало в прессу, кэптен не имел ни малейшего представления.

База ВМФ США "Апра-Харбор" на острове Гуам представляет собой гавань и небольшой военный городок, расположенный в шести милях от Аганьи — столицы Гуама, в которой проживает большая часть его стошестидесятитысячного населения. На базе, рассчитанной на семь тысяч военнослужащих, дополнительно поместить большую часть пятитысячного экипажа авианосца не представлялось возможным. Всех выявленных заражённых членов экипажа с трудом устроили в лазарете базы. А вот насчёт размещения условно-здоровых моряков кэптену пришлось договариваться с губернатором Гуама Лу Леоном Герреро. Тот выделил один из городских отелей. Больше не смог, так как в городе уже вовсю развивалась эпидемия коронавируса, и все остальные отели были задействованы в карантинных мероприятиях.

Несколько помещений отыскалось и на самой базе. В частности, спортзал, в котором разместили сто пятьдесят моряков. Таким образом, на берегу удалось пристроить почти тысячу потенциально здоровых членов экипажа. В основном лётный и технический состав. Ещё четыре тысячи оставались на авианосце и продолжали заражать друг друга. Авианосец — это целый плавучий город, в котором есть прачечные, бассейны, пекарни, бары, тренировочные залы. Есть даже магазины. Но всё это абсолютно не приспособлено для проведения карантинных мероприятий. Тесно там.

Выход был. Можно было переправить часть экипажа в метрополию транспортными самолётами с базы ВВС "Андерсон", расположенной на противоположном конце острова. Кэптен собирался обратиться к командованию с таким предложением, но не успел. В Вашингтоне, наконец, разродились.

Вот только совсем не так, как ожидал кэптен. Из интервью исполняющего обязанности министра ВМС Томаса Модли на пресс-конференции в Вашингтоне он узнал о том, что снят с должности командира авианосца. За распространение паники.

— Для нас было большим сюрпризом прочитать письмо кэптена в газете. Оно не должно было утечь в СМИ. Это была его ответственность, — на белом глазу заявил Модли. Почему кэптен, находящийся на Гуаме, должен нести ответственность за утечку, произошедшую в Вашингтоне, он пояснять не стал.

Вдогонку прозвучал ответ министра обороны США на вопрос о том, не пора ли эвакуировать команду "Теодора Рузвельта", данный им в интервью телеканалу CBS:

— Я не думаю, что мы находимся на этом этапе. Мы представляем авианосцу много медицинских принадлежностей, медицинскую помощь, по мере необходимости направляем туда медицинский персонал. На борту нет тех, кто серьёзно болен! — ответ представлял собой классическое "ля-ля-ля", в котором не было ни слова правды. Серьезно больные к этому моменту были уже не только на авианосце, но и на берегу среди техперсонала, размещённого в спортзале.

Параллельно с этим на авианосец пришли высочайшие распоряжения, по сути продублировавшие постфактум все действия кэптена.

В нашей реальности Бретт Крозье подчинился нелепому приказу и покинул авианосец. Мог ли поступить иначе морской офицер, сделавший к своим пятидесяти годам успешную карьеру и пользующийся заслуженным уважением подчинённых, у которого к этому моменту уже появились явные симптомы коронавируса?

Наверно мог, и тогда эта история получила бы совсем другое развитие...

— Сколько членов экипажа на данный момент заражены коронавирусом? — спросил Крозье у начальника медицинской службы — моложавого лейтенант-командера.

— На сегодняшнее утро мы имеем сто пятьдесят пять подтверждённых случаев заражения и ещё почти двести человек находятся под подозрением. Включая и вас, кэптен. Мне очень не нравится ваш кашель.

— И каков прогноз?

— Количество заражённых будет удваиваться каждые шесть дней, возможно даже быстрее. В лучшем случае заболеет семьдесят процентов экипажа. Это при условии, если у остальных к этому времени появятся антитела.

— А если не появятся?

— Тогда заболеют все, — честно ответил военврач.

— И сколько из них будет "тяжёлых"?

— Примерно тридцать процентов. Без малого полторы тысячи человек.

— Мой бог! Сколько у тебя в корабельном лазарете аппаратов ИВЛ?

— Шесть. И ещё два есть на берегу.

— Проклятье! Они не оставили нам шансов, — Крозье снял фуражку, вытер платком выступившую испарину и пригладил рукой коротко остриженные волосы.

— Мы не на войне, — кэптен прокашлялся в платок и продолжил. — Морякам не нужно умирать. Если мы не начнем действовать сейчас, мы не сможем должным образом позаботиться о самом ценном ресурсе — наших моряках. Мы будем смотреть, как они будут гибнуть один за другим, и ничего не сможем с этим поделать.

— Что вы предлагаете, кэптен?

— Пойдём домой! До Сан-Диего шесть тысяч миль. Если будем держать скорость в тридцать узлов, то доберёмся за восемь суток. Тогда мы сможем спасти почти всех.

— Наплевав на приказ?

— А что мне ещё остаётся?

— Я с вами, кэптен! А теперь снимите рубашку, мне надо послушать ваши лёгкие.

Спустя полчаса в боевой рубке для принятия решения собралось семь офицеров авианосца. Кроме Крозье и его старшего помощника, на которого сейчас было временно возложено командование авианосцем, а также командира авиакрыла, присутствовали дежурный по кораблю, начальник медицинской службы, шеф корабельной полиции и капеллан. Начальников служб приглашать не стали. Им потом всё доведёт старпом.

Поскольку всем уже было понятно, что организовать нормальный карантин на берегу не получится, а эвакуировать экипаж по воздуху никто не собирается, идея о возвращении в метрополию давно витала в воздухе и убеждать никого не пришлось. Офицеры понимали, что нарушение приказа не просто ставит жирный крест на их карьерах, скорее всего большинство даже отдадут под суд. Можно было, конечно, умыть руки и прямо сейчас сойти на берег. Только вот как потом смотреть на себя по утрам в зеркало?

По окончании импровизированного совещания старпом позвонил начальнику боевой части связи и велел прислать в рубку кого-нибудь из толковых радистов, желательно афроамериканца, который сможет достоверно изображать придурка. Тот рассмеялся и заявил, что подобный субъект под его началом имеется. Через несколько минут на пороге рубки возник чёрный как ночь белозубый верзила, с трудом удерживающий серьёзное выражение лица.

— Сэр, старший уорент-офицер второго класса Джонс по вашему приказанию прибыл!

— Заходи Джонс, присаживайся, — Крозье, на лице которого белела медицинская маска, доброжелательно махнул рукой в сторону откидного сиденья, а сам тяжело опустился во вращающееся кресло, привинченное к полу на некотором расстоянии.

— Я, похоже, заразился. И это надо будет обыграть. Твоя задача переключить всю внешнюю связь на свой пульт. Командер мотивирует это карантинными мероприятиями. А потом мы поступим следующим образом...

Авианосец покинул базу "Апра-Харбор" около полуночи. Один, вообще без сопровождения. Дежурный офицер порта выделил буксиры по письменной заявке, подшил её в соответствующее дело и напрочь выкинул из головы этот рядовой факт. Раз корабль ушёл один — значит так надо.

В шесть утра на взлётно-посадочную полосу авиабазы Андерсон приземлился военный транспортник с Томасом Модли на борту. Исполняющего обязанности морского министра накормили завтраком и выделили ему джип с водителем и сопровождающим для поездки на базу ВМФ "Апра-Харбор". В начале девятого утра джип выкатился на причал. Авианосца не было...

— А где корабль? — удивлению Модли не было предела. Он даже подошёл к краю причала и посмотрел в воду, стараясь разглядеть авианосец сквозь её толщу. Рыжий, низкорослый, с ушами почти лишёнными мочек, в тонких дорогих очках, делающих его свинячьи глазки ещё более маленькими, и с презрительно поджатыми бескровными губами, Модли выглядел пренеприятно.

— Не могу знать, — отозвался сопровождающий. — Вчера тут стоял.

Выйдя из машины, он покрутил головой, осматривая гавань. У причалов стояли два ракетных эсминца, тральщик, несколько катеров и буксиров. В отдалении виднелся силуэт подводной лодки. Ничего хоть отдалённо напоминающего громаду авианосца в пределах видимости не наблюдалось.

— Наверно, ушёл.

— Куда он мог уйти?! — не на шутку рассвирепел Модли.

— А это вам лучше знать, я авианосцами не командую, это целиком ваша прерогатива.

Исполняющий обязанности морского министра заскрипел зубами, но стерпел. Некоторое время он мерил причал шагами, потом забрался в машину и раздражённо хлопнул дверью, стараясь выместить на ней обуревающую его злость.

— Поехали, надо найти этого трусливого паникёра.

— Какого паникёра? — удивился сопровождающий.

— Кэптена Крозье!

Поиск кэптена оказался безрезультатным. Выяснилось, что тот, получив извещение о снятии с должности, так и не покинул авианосца. В процессе общения с находящимися на карантине моряками Модли несколько раз обвинял Крозье в наивности и глупости, не замечая, что многие из них снимают его экспрессивные выступления на видео и тут же выкладывают их в Интернет. В результате министр обороны США Марк Эспер узнал об исчезновении авианосца из СМИ. Вдоволь налюбовавшись на исступлённо вещающего ахинею Томаса Модли, министр позвонил Трампу. Тому уже доложили о пропаже авианосца и конфузе исполняющего обязанности министра ВМФ, поэтому президент находился в одном из своих привычных состояний — рвал и метал.

— У тебя есть кто-нибудь дружащий с головой, кого можно оперативно назначить на место этого недоумка? — поинтересовался он у министра обороны.

— Есть. Джеймс Макферсон. Мы его недавно назначили заместителем министра армии, но он является ветераном флота и пользуется там уважением. Я считаю, что он справится с ситуацией.

— Хорошо, сбрось мне на Макферсона все данные, я проведу его кандидатуру через сенат. Пусть принимает дела и разбирается с авианосцем. Доложишь мне, как только будет ясность.

— Модли будем отдавать под суд?

— Нет, повременим. Сейчас это может повредить нам на выборах. Пусть пишет по собственному желанию. И дайте ему хорошего пинка под зад.

Авианосец "Теодор Рузвельт" шёл домой. Один в бескрайнем океане. Но отнюдь не беззащитный. Высоко в небе накручивал восьмёрки самолёт дальнего радиолокационного обнаружения и управления Е-2С "Хокай". Ниже нарезали стокилометровые круги вокруг авианосца два противолодочных вертолёта SH-60F "СиВи Хело". Авиакрыло, даже с уполовиненным коронавирусом личным составом, было способно в течение нескольких минут разнести в дребезги и пополам немаленькую эскадру. Авианосец готов был постоять за себя, но никого так и не заинтересовал. Океан был пуст, а до Сан-Диего оставалось ещё больше пяти тысяч миль.

В течение первых суток на связь с авианосцем никто не выходил и Мэттью Джонс успел славно выспаться прямо на рабочем месте. Когда приёмная аппаратура, наконец, ожила, афроамериканец блаженно потянулся, щёлкнул тумблером и придвинул микрофон. На связи был штаб флота. И требовал немедленно соединить его с кэптеном Крозье.

— Никак не могу, — откровенно изгалялся Джонс. — Большой бвана сильно болен, сказал, что будет спать. Будить нельзя, ругаться станет.

— Зови старпома!

— Не могу звать старпома, большой бвана велел ему сидеть каюта. Карантин.

— Вызови дежурного!

— Дежурный занят. На палубе аэрофинишёр чинят. Он смотрит. Сильно ругается.

— Кончай дурить, зови своего начальника!

— Не могу звать начальника, начальник на Гуам остался, сильно болен.

— Кого-нибудь позови! Любого офицера.

— Нет тут никого, все в каютах сидят. Карантин. Я один на вахте. Большой бвана сказал — неси службу моряк, придём домой — премию дам. Большой бвана никогда не обманывает, сказал, что даст премию — значит даст.

Спустя полчаса в штабе смогли понять, что авианосец идёт домой в Сан-Диего, а Крозье включил дурака в буквальном смысле этого выражения. Так Макферсону и доложили.

— Это хорошо, что он в Сан-Диего направился, — отреагировал Джеймс Макферсон.

— Что же тут хорошего? — удивился начальник штаба. — Мы ослабим своё влияние в регионе!

— Хорошо, что он держит курс не на Фриско, или, к примеру, Лос-Анджелес. Нам сейчас только паники не хватает. А с регионом за месяц ничего не случится. По приходу авианосца в базу, его нужно будет качественно продезинфицировать, заменить экипаж и можно будет отправлять обратно. Так даже быстрее получится. Не придётся транспортные самолёты через океан гонять. Так что Крозье всё правильно сделал.

На следующий день состоялся приватный разговор Макферсона с Эспером. Они с Марком были давно и хорошо знакомы, поэтому могли разговаривать без обиняков. Министр обороны уже несколько дней пребывал в тревоге — взбунтовавшийся атомный ударный авианосец — это не шутка. Не бывало раньше ничего подобного не только в практике министра, а вообще на его памяти. Нет, бунты на кораблях случались: броненосец Потёмкин в России, Баунти в Англии. Но это было давно и серьёзной угрозы не представляло. А сейчас к Америке приближался атомный авианосец. Со снятым с должности командиром и очень недовольным больным экипажем. Не дай бог дойдёт до боевых действий...